Читать книгу Исповедь предпринимателя первого призыва. Восхождение из бездны. Повести - Евгений Никитин - Страница 7

Председателем Совета министров СССР, в то время был Рыжков и как-то он собрался посетить наш город с визитом. Было принято в то время, в таких случаях, сразу начали все убирать, красить. В самом городе был такой небольшой район, называли его «Нахаловка», он состоял из строительных балков в которых жители жили без прописки, наверное одна четвертая всех работающих города. Грязь и антисанитария там была жуткая, показывать это Рыжкову было нельзя. Построили тогда забор метра в три высотой и закрыли" Нахаловку», но только телевизионные антенны остались торчать над забором. И вот долгожданный кортеж проезжает этот поселок и Рыжков спрашивает сопровождающих :

– А что находится за этим забором?

Ему отвечают :

– Свиноводческий комплекс.

– Цивилизованные же у вас свиньи живут, над каждым свинарником телевизионные антенны торчат».

Это не анекдот, а действительно быль и кроме этого много еще анекдотов родилось про перестройку с участием вот этих криководителей.

Как – то лазил Никонов по чердаку своего балка, в это же время и нашел портрет Андропова. Ну, думает, что валяется в пыли, дай, повешу его на стену и повесил. Через часа, два вбегает к нему в кабинет инструктор райкома партии и кричит :

– Снять, немедленно.

А он ему в ответ:

– А чем он вам не нравится?

– Едет Рыжков и поэтому немедленно снять.

Убежал. Проходит еще полчаса, он опять вбегает и со звериными глазами начал орать про снятие портрета, а Никонов ему с невозмутимым видом говорит :

– Да пусть весит, он нам не мешает и Горбачев не против.

Побагровел чиновник тогда:

– Что вы себе позволяете и Михаила Сергеевича сюда приплетаете.

А у него в кабинете сидел инженер с его участка, фамилия у него Горбачев и тот тоже кивает головой, пусть висит. Инструктор спросил:

– Кто этот человек?

– Так Горбачев, – отвечает Никонов.

Что тогда началось, описывать очень трудно. Но портрет он тогда отстоял, правда, Рыжков к нему так и не заглянул.

К его приезду администрация города не просто готовилась, и скрывали все недостатки, а если быть более открытым скрывали преступные халатности. Недалеко от второго промысла произошел прорыв нефтепровода, в стороне от центральной трассы. Никонов уже как неделю на оперативках предупреждал о снижении перекачки через нефтепровод. Однако руководство почему – то не беспокоилось. И вот однажды, целых шесть ГЗПУ перестали выходить на связь. Собрали аппаратуру и отправились искать повреждение кабеля. Проехали несколько десятков километров по тундре, запахло горелой нефтью, а затем ветер принес и остатки дыма из-за деревьев.

Выехав на открытый участок из леса все увидели, ужасную картину. Между дорогой и тундрой, переходящей в отдельные лесные районы пролегал приямок глубиной метра в три и шириной порядка восьми метров, для стока воды и в этом приямке, то ли по беспечности, то ли по незнанию установили опоры линии электропередачи и рядом с ними вдоль проходил кабель связи с ГЗПУ.

Весь участок длиной более десяти километров был заполнен нефтью из порванной трубы и кем – то подожжен, чтобы скрыть следы этой преступной халатности. Намечался приезд высокого гостя и убрать такой массив было нереально, в результате нефть просто сожгли, а вместе с ней и линию электропередач, и кабель связи. Температура горения была такова, что сгорел не только бетон, но и арматура, заложенная в столбах сплавилась почти до куска металла. В течение нескольких месяцев пришлось восстанавливать всю эту вакханалию.

Значительно позже стало известно, почему не реагировали руководители промысла на звонки Никонова.

Оказалось как всегда все просто в царстве. Для того чтобы не было проблем с выполнением плана, нефтепровод закольцевали и в определенные дни открывали задвижку на магистраль для сравнивания результатов. Получалось Никонов выдавал результаты, на промысел надеясь, что они доходят до руководства управления, а на самом деле отчет на промысле переделывался и на стол руководителю ложились другие цифры. Никонов случайно зайдя в диспетчерскую управления, увидел это. Вот таким образом выполнялся план в последние годы советской власти и так было, повсеместно и если бы не порыв нефтепровода, все это и осталось бы загадкой начала перестройки.

Шла эпоха Михаила Горбачева, пришедшего к власти в СССР в марте 1985 года. Первые шаги, предпринятые под его руководством, – антиалкогольная кампания, борьба с нетрудовыми доходами, введение госприемки. Но закручивание гаек эффекта не принесло, и тогда был дан ход реформам, зревшим в госаппарате с начала 1980-х. Первого мая 1987 года в СССР вступил в силу закон «Об индивидуальной трудовой деятельности», который разрешил заниматься бизнесом «совершеннолетним гражданам, участвующим в общественном производстве, в свободное от основной работы время, домашним хозяйкам, инвалидам, пенсионерам, студентам и учащимся». Июньский пленум ЦК КПСС 1987 года дал толчок полномасштабной экономической реформе: закон о кооперации легализовал частный бизнес, включая банковский, была снята монополия на внешнюю торговлю, закон об аренде дал старт приватизации. Экономические свободы, дарованные сверху, принесли плоды довольно скоро. Первый миллионер стал известен всей стране 26 февраля 1989 года.

В этот день «Московские новости» вышли со статьей о кооператоре, Артеме Тарасове, который обратился за помощью к журналистам, после того как его бизнес стали зажимать по указанию с самого верха. Министра финансов СССР Бориса Гостева чрезвычайно возмущал тот факт, что в тарасовском кооперативе «Техника» сотрудники зарабатывают по нескольку тысяч рублей в месяц. Как можно: сам Гостев получал всего 800 рублей, к тому же академик Леонид Абалкин еще в августе 1988 года посчитал, что справедливым потолком для кооператоров была бы зарплата «в районе 700 рублей» в месяц. Тарасов исправно платил все причитающиеся налоги, и даже партийные взносы. Среднестатистическая зарплата по стране – 130 руб. И вдруг в программе «Взгляд» появляется человек, который говорит, что заработал за месяц… три миллиона. В стране победившего социализма появился первый миллионер. Прошло больше двадцати лет. Он не стал олигархом – хотя мог бы. Не «сел» – хотя всё к этому шло. Пережил эмиграцию и разорение. И теперь вполне доволен своей жизнью. Во всяком случае, так кажется… Хотя отрицательное отношение к кооперативам, возникло именно из таких кооператоров, которым было все равно « из чего штамповать детали: из металла или из деревяшек, главное, чтобы покупали и продавали».

Как рассказывал Тарасов о себе: «Началось с того, что кооператив «Техника», обслуживали и Минюст СССР – оборудовали суды компьютерами. С судьями и с министерством установились очень хорошие отношения, его заместитель, будучи членом партии, часто получал оттуда информацию. И знали и интересовались всем, что происходит в области кооперации. Знали, что вот-вот начнут сажать, что-то такое в воздухе уже витало. Организация наша была огромная, охватывавшая всю Россию, от Калининграда до Находки. У них было 27 направлений деятельности: строительство, обучение, инновации, торговля и прочие. Работало порядка тысячи человек, одних юристов было 23. На январь 1989 года на счёте было 79 миллионов рублей, в долларовом эквиваленте – это 100 миллионов долларов…

Но как – то приходит его зам, весь белый, и говорит: «Я узнал в Минюсте, что с февраля месяца все кооперативы могут тратить наличными только сто рублей в день: на скрепки, на бумагу. То есть взяли и перевели кооперативы на безналичную систему. Тогда они в срочном порядке собрали правление и решили каждому работнику московского офиса, а это 250 человек, начислить зарплату в 10 тысяч рублей. Потом собрать эти 2,5 миллиона, положить их в кассу, и спокойненько работать с наличными.

Прочитав закон о кооперации 1988 года, где было написано: зарплата члена кооператива ничем не регулируется, определяется решением правления. И сделали так: Тарасову три миллиона, его заму три миллиона, второму заму миллион, и главному бухгалтеру, чтобы не дёргалась 750 тысяч. Все эти деньги они собрали, положили в сейф – их хватило бы на год. Но потом зам заплатил партийные взносы – 90 тысяч, Тарасов – налог за бездетность – 180 тысяч. Что произошло дальше? А дальше парторг позвонил секретарю партии, тот связался с ЦК КПСС. Уже через день к ним нагрянула комиссия в составе: ОБХСС, КГБ, ГРУ, Минфин – огромное количество людей. И стало понятно, что его тихо, мирно подводят под статью 99 часть 3 – хищение в особо крупных размерах. А это расстрел… Вот тогда он пришёл в программу «Взгляд». Рассказал, как они заработали. А дальше заявил, что сейчас его подставляют под расстрельную статью, и он просит публичного суда. Если суд установит его вину, то можете расстрелять хоть на Красной площади.

Вскоре после выхода статьи Тарасову дали передышку – его врага, Гостева сняли с работы. Кооператор продолжил зарабатывать на круговороте легких денег. Вот как описывал этот круговорот сам Тарасов: «Сначала берешь с рук $500 по три рубля за доллар. На эти деньги покупаешь факс за границей, который продаешь в СССР за 50 000 рублей. Потом приобретаешь 50 т вторичного алюминия, который уходит по $1200 за тонну. За две итерации 1500 „деревянных“ рублей превратились в $60 000. Правда, для того чтобы такая схема исправно работала, необходимо было иметь лицензию на внешнеэкономическую деятельность, которой у подавляющей массы начинающих предпринимателей не было и быть не могло».

В обществе упорно циркулировали слухи, что частникам специально дают сейчас возможность подняться, развернуться, чтобы знать, кого потом брать». Частный сектор в позднем СССР быстро рос, хотя экономическая ситуация ухудшалась. К началу 1989 года в стране насчитывалось 77 500 кооперативов, через год их количество увеличилось до 193 100. Численность занятых в новых фирмах достигла к началу 1990 года 4,9 млн человек. Если в начале 1988 года на 90% всех кооперативных предприятий приходилось всего четыре типа кооперативов (производство товаров народного потребления, бытовое обслуживание, общепит, заготовка и переработка вторичного сырья), то к началу 1991 года кооперативы действовали уже в 20 отраслях.

Впрочем, надежды советского руководства на то, что новые хозяйственные структуры позволят вытянуть экономику из кризиса, не оправдались. Разочарование было взаимным. Частники жаловались на то, что бюрократы развернули борьбу с ними, чуть ли не на следующий день после принятия закона о кооперации. Понадобилось не так уж и много времени, чтобы превратить дорогу, которая должна была вести к изобилию, в прифронтовую полосу. Кооператорам отказали в льготном режиме налогов даже на период становления, установили различные ограничения, на реализацию производимой ими продукции, свели на нет торгово-закупочную деятельность, заставляли покупать сырье и оборудование по ценам, в несколько раз выше государственных.

«Именно тогда наладилось выделение из предпринимательского сословия лидеров и команд, нацеленных на создание крупных холдингов и корпораций, которые доминируют сегодня, они были заложены в 1988—1991 годах» – писал в своей последней книге «Государство и эволюция» Егор Гайдар. Кстати Виктор Вексельберг (будущий олигарх) в то время работал у Тарасова и занимался извлечением меди из кабельной продукции и последующей реализацией ее за кордон. По его мнению, решающий вклад в первоначальное накопление внесли правительства Николая Рыжкова и Валентина Павлова. Именно при них возникла культура «легких денег», которая, с одной стороны, привела к развалу советской денежной системы, а с другой – оказалась мощным стимулом для появления нового класса предпринимателей.

…… ….. Дальнейшая месть руководства цеха, не заставила себя ждать. В первую же пятницу, когда все ушли на отдых, раздался звонок у Никонова :

– Евгений Александрович! Вы собираетесь домой наверное, но вам надлежит приехать сначала на базу – в цех. У нас тут собирается партийное собрание, и мы хотели бы заслушать вас на нем.

– Александр Николаевич! Я вообще – то беспартийный и сидеть просто так на собраниях у меня времени нет. Я и так приезжаю с работы к восьми вечера.

– Мы понимаем, но вы как начальник участка должны быть.

– Ну, хорошо приеду.

Через час машина подъехала к цеху, где уже собрался весь украинский бомонд. Войдя в цех, ему предложили сесть в конце стола, как обычно делают, рассматривая нарушителя трудовой дисциплины.

Собрание начал секретарь Кравчук, который обрисовал состояние цеха автоматизации, как положительное, однако не все так хорошо.

– Цех числится в передовиках, постоянно переходящее знамя прописалось в цехе, но вот «некоторые» портят показатели и ходят по руководству, жалуются, на условия труда, на какие – то сомнительные внедрения технических разработок, что им не разрешают внедрять новшества.

Затем слово взял мастер с «головных» Остапчук:

– И вообще у Никонова, полный развал по работе, личный состав пьянствует, прогуливает работу. Никто за этим не следит, по сведениям, полученным с промысла.

Следующим слово взял Архангельский:

– Совсем недавно вышла из строя система на втором промысле, а причина оказалась совершенно банальной, Никонов спирт отлил, для распития, а часть разбавил водой и отдал Кондрашкину для проведения профилактических работ. В итоге система целую неделю не работала.

Более часа выступали члены бюро партийной организации цеха, все это время лилась грязь на Никонова. Евгений спокойно сидел и слушал, делая некоторые заметки в блокноте. Он понимал, что если он начнет объяснять и отбиваться от этих нападок, то, в итоге его обвинят еще и в несдержанности. Скорее всего они и ждали от него этого.

Спокойное отношение их очень нервировало и еще больше распаляло. Прошло уже достаточно много времени, им самим надоело заниматься разборками и стали появляться реплики, об окончании собрания.

Наконец слово взял Романовский :

– Насколько я наслышан и в общежитии Евгений у тебя проблемы с руководством, ругаешься там со всеми. В общем, мы решили объявить тебе строгий выговор с занесением. Я, думаю, чтобы закончить собрание нам нужно дать слово Никонову.

– Ну что ж, я очень благодарю вас, за такую представленную мне возможность, наконец вставить свое слово в ваш беспринципный базар потому, как по другому я это собрание назвать не могу. А если по существу, то могу сказать следующее. Что касается общежития, где проживаю с семьей, хотя прошло уже четыре года, а обещанная квартира все еще в перспективе. Впереди меня все получают квартиру, а моя очередь как была двухсотой, так и остается. Даже в цехе, уже получили квартиры те, кто приехал спустя три года после меня. Что касается общежития, я предупредил коменданта, если она не отремонтирует душ в течение недели, то я восстановлю душ отрезанный в своем блоке и моя семья будет пользоваться душем, а не ждать неделю, чтобы сходить в баню. Что я и сделал, поэтому весь лепет коменданта, меня не интересует, я устроился работать по договору и мне должны предоставить нормальные условия для семьи.

Что касается предыдущих обвинений и про мое распитие спирта, на что указывал Архангельский, то и здесь вы попали в дырку от бублика. Кто – нибудь или когда – нибудь видели меня выпившим, я уже не говорю пьяным. Уверен, что никто. Я могу сказать, кто мне передал разбавленный спирт, но кое – кому будет неприятно из руководства. И последнее, в отношении новых разработок. Да, я ходил к начальнику управления и, буду продолжать настаивать на замене кабельных линий радиоканалом потому, что я специалист, а вы просто кумовские бездари, приехавшие на север решать свои собственные финансовые проблемы и все поголовно живущие в квартирах.

А вот теперь расскажите мне, что вы конкретно, сделали для управления, кроме наглядной агитации, которой увешаны все стены в цехе? И здесь я то – же уверен, что ничего конкретного вы мне не расскажите и не покажите. Все, что есть сейчас из технических технологий внедрено еще при царе горохе.

И вас это устраивает, ведь для нового нужны знания, а у вас его нет, зато есть знания, как бить по рукам специалистов. Однако и этих знаний у вас недостаточно. Вы не имеете никакого права объявлять мне строгий выговор, да еще с занесением в личное дело. Я вообще не имею никакого отношения к вашей партийной организации.

И последнее все, что вы сейчас наплели на плетень, завтра скажите всем составом вот этого судилища в присутствии работников моего участка. Вот там и поговорим, кто и чем занимается в цехе.

Прошла неделя, месяц, но о собрании никто не вспоминал и никаких выговоров у Никонова не появлялось.

Но спустя два месяца, его вновь вызвали к начальнику цеха.

Дроздов довольно потирая руки, ухмыляясь, высказался:

– Ну что Никонов, в управлении, в связи с новыми веяниями урезаны финансовые отчисления на развитие. Поэтому мы решили, участок разделить, все системы передать на промыслы киповцам, а должность начальника участка сократить.

– Я вас понимаю, – усмехнувшись, ответил Никонов, – другого вы и не могли допустить. Работа на участке поставлена, все системы работают как часы, теперь можно и поиграть, как вы выразились с огнем.

– Ну не нужно утрировать, это государственная задача « Экономика – должна быть экономной». Сколько тебе до окончания договора осталось, меньше года? Ну вот поедешь на 51 буровую и будешь помогать мастеру КиП и А, осваивать их систему. Другой должности у меня нет.

– Ну и мразь ты Александр Николаевич, знаешь чем закрыться, чтобы не слететь.

Больше трех месяцев Никонов работал на новом месте, система была в затрапезном состоянии, и пришлось вложить много труда для ее восстановления.

Неожиданно пошли слухи, что Дроздова снимают с должности, вопрос ставится о назначении нового начальника цеха, однако промысел был очень далеко от города и проверить информацию было, трудно. Вечером, все было уже закрыто, да и не хотелось ему уже ходить по инстанциям и проверять.

Неделю спустя сообщили, на следующий день назначено партийное собрание в управлении, где будет рассматриваться вопрос о назначении начальника цеха автоматизации. Кандидатуры были две: Кашицын (из Харькова) и Никонов. Нужно было ехать в город, но информация была запоздалая и неожиданная, в виду отсутствия Евгения на совещании, выбрали Кашицына, сделали ставку на члена партии, хотя начальник управления поддерживал кандидатуру Никонова.

Спустя некоторое время его опять вызвали в цех, и действительно он не увидел на прежних местах ни Дроздова, не Романовского. Обоих куда – то или перевели или уволили, но Никонову было все равно. Кашицын пригласил его в кабинет :

– Евгений Александрович! Мы, знаем друг друга давно и поэтому не будем вспоминать, о прошлом.

– Да я никогда и не вспоминаю древние дрязги.

– Я выступал против вас на собрании, но так было нужно. Атмосферу в цехе уже необходимо было менять, а ваши технические новшества, оттягивали возможность ухода Дроздова. У нас сейчас уволился преподаватель автоматики в школе №1, и я прошу вас заняться обучением школьников. У вас высшее образование по этой дисциплине, вам и карты в руки. Систему вы восстановили, а держать двух мастеров, на одном промысле, не могу. Согласны?

– Ну как вам сказать. Сначала я подумал, вы действительно поведете работу по другому, но сейчас вижу воспитание Дроздова. Да вы и не могли поступить иначе. Для вас человек ноль и он нужен только лишь для того, чтобы вас вытащить из очередной производственной ямы. Но, тем не менее я согласен. Надеюсь больше переводов не будет, до окончания договора потому, как дальше у вас я работать не хочу. Мелиорация – ваше болото обошла стороной. Единственная приятная весть, это то, что придется работать в городе и я больше времени буду проводить с семьей.

На этом они расстались, а на следующий день Никонов вышел на работу в школу.