Читать книгу Жизнь, полная одуванчиков - Евгения Ляпота - Страница 7

На следующее утро меня подняли очень рано. В комнату постучали я сразу поняла, что это либо мой обидчик, который уже не совсем обидчик, и которого как оказалось звали Владом, либо отец, так как остальные заходили без стука.

Это был отец и он сказал мне подготовиться к встрече с госпожой. Я соскочила с кровати, сбегала в душ и одела имеющееся в моем распоряжении платье, надо сказать, что их стало много больше (вообще одежды), чем когда-либо у меня было. Мне должно было выглядеть бедно, но чисто и эстетично, так как госпожа ужасно боялась грязи. Я одела розовое платье на бретельках, которое было в обтяг и заканчивалось на икрах. В нем выглядела если честно ещё худее, чем обычно. Но это было неважно, хотя я стала замечать, что, когда приходит Влад мне становится не по себе, если я себе особенно не нравлюсь. А он стал иногда ко мне захаживать, но как правило, это было уже поздним вечером, когда другие господы отдыхали в своих кроватях из красного дерева и лежали на шелковых простынях.

Я сделала высокий тугой хвост и мое лицо вроде даже стало ничего. Но с другой стороны какая разница как я выгляжу, мне все равно от госпожи не дождаться комплимента и по уверениям Влада, с которым в последствии мы перешли на «ты», то что внешне я не нравлюсь госпоже, это удача. И спасибо ему, что он тактично намекнул на то, что я далеко не красавица.

Получив очередные инструкции от Виктора вроде тех что: «веди себя покладисто», мы двинулись с ним в путь.

Он повел меня вдоль по коридору, который был будто лабиринт, он постоянно куда-то давал ответвления и вел в закрытые комнаты, но мы шли все время прямо, лишь два раза свернув направо, наверное, – в общем очередной лабиринт.

Я была поражена насколько здание огромное. Казалось мы никогда не дойдем. Стены коридора были выкрашены строго в серый цвет, без каких-либо рисунков и вставок. Двери, ведущие в непонятные комнаты, были также серыми, но на несколько тонов темнее, с коричневыми ручками, наверное, для того, чтобы они хоть как-то выделялись в этом коробке, ведь даже потолок был выкрашен в тот же серый цвет, что и стены. Но было все идеально чисто, что для меня было тоже очень важно, я любила чистоту и в этом лишь была солидарна с госпожой.

У нас в бараках было все куда хуже и грязнее. Как я уже говорила мне повезло тем, что я в своей касте, у нас условия были лучше, чище. Идя следом и озираясь по сторонам, старалась все рассмотреть, мне было все очень интересно, мой маленький мир стал расширяться. Я радовалась, что не в своей комнате, но и печалилась, что увижу госпожу. Спустившись по железной лестнице, мы повернули направо, открыли большую двухстворчатую железную дверь и вышли на улицу. Я была счастлива, свежий воздух радовал мое обоняние. Я радовалась ощущению ветерка на своем теле.

У меня накопилось много вопросов, и я осмелилась задать отцу один из них, а именно: «зачем я понадобилась госпоже?».

– Таурин хочет, чтобы во время беременности ты была служанкой ее дочери. Ты будешь у нее в услужении. Тебя не будут заставлять делать тяжёлую работу, но характер этого ребенка весьма скверный, так что легко морально тебе точно не будет. Но ты не должна выказывать ей неуважения. Я надеюсь, что ты вновь окажешь приятное впечатление на госпожу.

– Хорошо, Виктор. – кротко ответила я, да я звала своего отца по имени.

Пока задавала свой вопрос – пропустила красоту двора господ и не заметила, как быстро мы зашли в помещение. Его величие меня покорило, я приоткрыла рот в прямом смысле этого слова, остановилась и стала крутиться вокруг себя, чтобы все усмотреть. Помещение было овальное, напротив входной двери расположилась большая лестница с золотыми периллами, которая разветвлялась на две стороны, одна вела в левую сторону, другая соответственно в правую. На полу в середине помещения был постелен ковёр красного цвета с вышитыми золотыми розами. За счёт густой шерсти он был довольно таки объемным, мне даже было страшно на него наступать, настолько он был великолепным, что не хотелось портить эту красоту своими розовыми балетками.

Стены были отделаны венецианской штукатуркой в стиле кракелюр (как сказал мне однажды кто-то). Основным цветом был бардовый, а трещины были окрашены золотым. Я стояла и кружилась, а когда подняла голову наверх, то поняла, что все что я видела до этого – не сравнится с этой огромной люстрой, наподобие тех, что висели в театрах, о которых узнала из иллюстрированных журналов. Пока я так глазела, не увидела, как на вершине лестницы появилась госпожа, но услышала ее голос позади себя.

– Добро пожаловать Виктор и Маргарита в наш скромный дом. – Лукаво и неожиданно для меня заявила госпожа, я резко обернулась, поймала ее хитрый взгляд на мне и сделала поклон. После разрешения госпожи поднять голову, разглядела ее с ног до головы, она как обычно была одета очень стильно и изысканно. Ничего лишнего в ее гардеробе не было, все было сдержанно, но и в тоже время роскошно. Любительница темных оттенков, она и здесь себе не изменила, на ней было темно-синее обтягивающее платье, не было ни одной складки на талии, госпожа вся была подтянута и стройна. На ногах были классические черные туфли.

Мы поднялись с Виктором по лестнице, госпожа все это время стояла. Я сразу обратила внимание на ее руки, на ногти, на которых был нанесен черный лак, а на пальце правой руки было кольцо, украшенное цветком черной розы, видимо сделанной из керамики, а само кольцо было серебряным. Я нехотя оторвала взгляд от ее рук, они были очень ухоженными с длинными пальцами и очень мне понравилось ее кольцо, хотелось взять его в руки, разглядеть и примерить.

Мне пришлось поднять свой взор выше и тут вся ее скромность в одежде, которая мне изначально показалась – улетучилась, когда я поняла, что госпожа стояла без белья. Ее пышные груди очень выделялись, а точнее выпирающие их части, это сразу бросалось в глаза. Я была смущена и сразу же стала смотреть в сторону, но казалось, что она следила за мной, за моим поведением и моей реакцией. Увидев мое недоумение и, наверное, наливные щёчки, она произнесла.

– Какое милое создание, совершенно непорочное. – а затем добавила, – хотя уже не столь уж и непорочное. – и засмеялась. Для человека, который совершенно не знал Таурин, ее смех мог показаться достаточно чарующим, но для меня он был ужасен. Я поняла ее намек, ведь я уже не была девочкой, а стала женщиной, беременной женщиной. После меня, она переключилась на отца, который ждал, пока кошка наиграется с мышкой.

– Виктор, не будь таким суровым, разве сегодня не превосходная погода, зачем же грустить.

– Госпожа Таурин, я как опекун и как отец Маргариты привел ее для того, чтобы познакомить ее с вашей дочерью. Я человек деловых соображений, поэтому не вижу смысла в пустой болтовне, давайте организуем встречу, как было оговорено.

– Оу, Маргарита, как хорошо, что ты пошла не в своего отца. С ним совершенно невозможно вести диалог, – Виктор закатил глаза, но промолчал, и я молчала тоже, потому что не знала, что сказать. Точнее, что можно сказать, а так как у меня было много припасено для неё ответов, то я отвечала ей, правда лишь про себя.

– А может я и ошиблась, что же, идёмте за мной, – и она элегантно повернулась и стала идти во главе, пленительно шевеля своими бедрами, я заметила, что Виктор, однако, поглядывает на ее прелести. Не то чтобы это было не характерно для мужчин, но мой отец всегда такой сдержанный, что трудно было понять его предпочтения. И мне до сих пор было непонятно, что он испытывает по отношению к госпоже, то ли почтение и вожделение, то ли ненависть и презрение. Я не могла никак это определить.

Мы шли по коридору, выполненному в том же стиле, что и входной холл перед лестницей, но уже стены украшали корзины с цветами и вместо люстр, были настенные светильники в форме цветов колокольчиков, только цветки их были направлены вверх. У меня не получалось разглядеть картины, потому что приходилось не отставать, госпожа хоть шла и не быстро, но этого все же было недостаточно, чтобы рассмотреть все, как следует.

Мы долго шли по коридору, и я была в шоке, потому что там, где жили пятинцы, мне это казалось уже огромной территорией, потом меня перевели в другой дом, в котором я думала жили господы, а оказалось, что-то был дом для привилегированных пятинцев, а это уже был третий дом. Это был просто какой-то лабиринт из домов, территорий, комнат и бесконечных переходов между ними. Мы подошли к розовой двери, меня это даже успокоило, я была рада, что девочка, которой мне надо будет служить любит девочковый розовый цвет, а никак госпожа темные тона. Мне показалось это хорошим сигналом, я не хотела бы вторую госпожу, хоть и маленькую.

– Секундочку. – сказала госпожа, она постучалась в комнату и стала открывать дверь. Я кстати только сейчас заметила, что позади нас были пятинцы охранники. Мне было не совсем понятно зачем они, ведь отец всегда выражал, может и не искренне, но почтение, а я была слабым звеном, чтобы что-то сделать плохое, да и Виктор этого бы не допустил, но госпожа все равно решила себя обезопасить, возможно это просто так заведено, решила я.

– Дорогая моя, я пришла, чтобы познакомить тебя с твоей прислужницей. Послышался детский голос, довольно-таки милый и приветливый и мне стало ещё легче, в голове пронеслась мысль, что видимо не все господы обязаны быть плохими.

– Урааа. Я увидеть так хочу ее.

Госпожа зашла, и мы вошли вместе с ней. Девочка сидела в кресле, но как только мы вошли она соскочила и стала хлопать в ладоши. По голосу я представляла себе ее совершенно иначе. Я была немного ошарашена, ведь видя госпожу представляла, что ее дочь будет столь же красива. Я не относила себя к красавицам, и тоже не вышла лицом в свою маму, но девочка мягко говоря, была безобразна. У нее голова была немного больше, чем соответствовало бы ее телу, в лице не было ничего милого, оно вроде бы имело детское выражение лица, но и в тоже время было взрослым. Наблюдались белые пигментные пятна, которые были и на шее, и на руках и видимо по всему телу. Губы были слишком тонкими, нос был каким-то коротким, словно его взяли и на половину обрубили. Приглядевшись я поняла, что у нее нет совсем бровей, они были нарисованными, а ресницы были слишком густыми, я подумала, что, наверное, наклеенные, а волосы были очень жидкими и плохо прочесанными, а ростом и того хуже – она была мне по пояс.

– Какая высокая ты, зовут мама ее. – Я для неё была игрушкой, а игрушка не может сама за себя отвечать.

– Это Маргарита, моя дорогая, она будет безответно служить тебе, выполнять все твои пожелания.

– Она моя?

– Она только для тебя моя единственная. – Казалось, что Таурин души в ней не чает.

– Уау. – и она снова захлопала в ладоши, стала улыбаться, и я увидела, что у нее ещё и проблемы с зубами. Они были настолько кривыми, что я даже не могла понять, как такое можно было допустить. Кажется, мое удивление было написано на моем лице, ведь я стояла и таращилась до тех пор, пока отец не толкнул меня в бок, стоя позади меня и сказал поклониться. Я вышла из ступора и поклонилась, стараясь быть почтенной и любезной, и как можно более мило улыбнулась с зубами, о чем потом пожалела.

– Мама, ты видела какие у нее зубы, ну ты же видела, видела. – она заорала мне сесть на колени, я не поняла зачем, но выполнила, ведь рядом со мной стояли те два мужа, которые могли бы и заставить меня сделать это более грубо. Маленькая госпожа подошла вплотную ко мне, схватила меня за подбородок и стала открывать мой рот и показывать мои зубы матери, словно я была лошадью.

– Смотри ровные они, белые они. Смотри, почему так. – она стала визжать. – Я хочу их, мама, мама, мама, мама…

– Моя глубоко любимая доченька, успокойся. Пока тебе нельзя, но я обещаю, что, когда ты вылечишься, я выберу для тебя всех самых лучших, потерпи моя дорогая. К тому же разве твоя красота сравнится с ее внешностью. Ты посмотри какая она длинная и худая, словно проглотила шпалу. У нее ни груди, ни попы, а у тебя посмотри какие формы. – и кстати да, я тут же обратила на ее формы внимание, с таким детским выражением лица, она имела не слишком детское строение тела. И еще я отметила, что она как-то странно строит предложения.

Эта маленькая стерва стала кричать и плакать, у нее началась жуткая истерика, она стала кидаться в меня всем, что попадалось под руки, хорошо, что преимущественно это были куклы и мягкие игрушки, но, когда в меня полетела книга, я увернулась и она попала в стража, но он остался стоять неподвижно. Настоящий спартанец. Второй страж встал напротив госпожи, потому что ее дочь в порыве безумства стала кидаться уже не глядя. Виктор же, подобно стражам стоял в своей излюбленной позе и молча за всем наблюдал. Значит он уже знал, что это нормальное поведение, именно поэтому отец предупреждал меня. Госпожа не обрадовалась, когда в нее полетела подушка, она тут же стала все это прекращать, ей было забавно ровно до тех пор, пока дело не дошло до нее.