Читать книгу Приватное погружение - Евгения Райнеш - Страница 6

Кай крепко уснул. Он даже не шелохнулся, когда пришёл с общественных работ Айсик, а ведь противный супарт специально хлопал дверьми и топал по гостиной туда-обратно без веского на то повода.

Тави совсем уже собиралась выйти, чтобы цыкнуть на обнаглевшего партнёра, но тут ей в голову пришла идея для брейна, которая отключила от внешнего мира. Тави придумала, что она – мокроносик, который крадётся пожирать вкусную сладкую шерсть. Это казалось ей очень интересно и свежо. Она никогда не видела, чтобы кто-то пытался почувствовать себя мокроносиком.

Если только хорошенько представить, что у неё длинное скользкое тело, тупая безглазая морда с огромным ртом во всю ширину, множество ног и постоянный, пожирающий скудные внутренности голод… Голод, голод и больше никаких ощущений, и никаких радостей в жизни, а только – жрать, жрать, жрать…

На Тави-мокроносика упала жуткая тень, грозящая сейчас забрать вкусный носок (чистая шерсть, никакой синтетики), а может даже и раздавить её, о великий Океан!

Она завизжала, и тут же вылетела и из образа, и из брейна.

– Мистрис Тави, у вас будут какие-нибудь указания?

Точно! Мокроносики не визжат. Они вообще не производят никаких звуков. Тави почувствовала свои руки и ноги. Они не были ни мокрыми, ни скользкими. Только немного холодными.

– Айсик, – удивилась она. – А ты чего здесь забыл? Разве сегодня собрания нет?

Он упрямо насупился:

– Нет. Вернее, есть, но я не пойду.

– Почему? – спросила Тави. – С какой такой радости пропускаешь свои посиделки? Только не говори мне, что утомился. В прошлый раз это оказалось самовнушение, потому что перетрудиться ты, Айсик, по определению не можешь. После того, как заставил меня поверить, что умираешь от усталости, я посмотрела инструкцию. Да-да, именно. И не пялься на меня с таким видом, я иногда закидываю твою сопроводиловку в рой. И знаешь, что мне там показали?

Айсик счёл вопрос риторическим, поэтому ничего не ответил.

– А показали, дорогой мой супарт, что ты не устанешь, пока не достигнешь износа на восемьдесят пять процентов… Так что с тобой случилось, раз не хочешь сегодня бороться за свои права личности?

– Не хочу и всё… У вас будут какие-нибудь указания?

– Нет, – сказала Тави. – В любом случае ты мне мешаешь. И, честно говоря, немного пугаешь. Странный какой-то в последнее время. Иди питайся что ли, раз всё равно не собираешься сделать ничего полезного по дому.

***

Утром Тави, спустившись в гостиную, увидела ясный, не замутнённый жаром взгляд Кая и обрадовалась. И тут же огорчилась: снаружи шёл холодный дождь, окончательно отрезая острова от уютного высокого сезона. Вместе с дождём пришла тревога. Извне, с улицы, она заползала в окна, заполняя пространство ещё сонного, уютного с ночи дома нехорошим предчувствием.

– Привет, – Тави улыбнулась ясному взгляду Кая, прислушиваясь к происходящему за окном. Сквозь шум дождя доносились чьи-то торопливые шаги. Их было слишком много для повседневной жизни Саузы, и они несли непривычную суету. – Как ты?

– Спасибо, – сказал Кай. – Ты опять спасла меня. Хотя, конечно, не могла поступить по-другому.

Он вдруг как-то слишком задорно подмигнул ей. Тави опешила. Она и представить не могла, что этот немощный свитбой, которого она видела только капризным и беспомощным, может так… (зовуще? пикантно?) … подмигивать.

– У тебя нет жара, – констатировала Тави, потрогав прохладный, приятный на ощупь лоб, всё ещё вслушиваясь в шум дождя за окном. Под ладонь попали несколько мягких завитков. Тави захотелось погладить свитбоя по голове. Она уже даже направила руку, но вовремя передумала.

Кай опять скажет, что Тави спит и видит, как бы переключить его на режим любовника. Путём некоторых размышлений Тави дошла до понимания, что имела в виду Мина, говоря о цели существования свитбоев. «Радовать глаз исключительных мистрис». Если Кай и в самом деле такой, то суть его уже не переделаешь. Ну, а она – обыкновенная островная мистрис, и не из тех, что будут рады малейшему знаку внимания. Тави знает своё место.

Вчера она хотела поговорить об этом с Риа, но настроиться на Виру почему-то не получалось. Тави попробовала связаться с мамой на Диве, но и тут потерпела неудачу. Она немного расстроилась, но не очень удивилась: во время смены сезонов такое иногда случалось. Магнитные волны путали и разгоняли пространственный рой. Что-то назревало на бескрайних просторах Океана, и сегодняшний дождь – лишь отдалённое и слабенькое предупреждение: грядёт кое-что помощнее.

Тави быстро убрала руку от затылка Кая и повернулась к окну. Неплотно закрытая рама сквозила свежей сыростью и солёным ветром, пропитанным запахом разлагающихся водорослей.

– Мне не нужно было этого делать, – проворчала она с интонациями Айсика. Кто на кого становился со временем похожим? Об этом Тави ещё предстоит подумать на досуге. – Спасать тебя. Здравый смысл говорит, что я за это ещё поплачусь.

Кай хотел что-то ответить, но в этот момент Тави уловила, как со двора, из-за ограды доносится подозрительная суета.

– Подожди минуту, ладно? – она направилась к выходу.

За забором в пелене дождя мерцали плащи островных мистрис. Последний раз столько их в одном месте Тави видела в прошлом году, когда умерла от столбняка Ольна. Половина острова пришла проводить безвременно усопшую в последний путь, а заодно и посокрушаться о печальной юдоли на Саузе.

Под плотный дождевик струи не просачивались, отлетали фейерверками брызг от гладкой поверхности, но переменчивый ветер сразу нашёл лазейки в неприступной крепости плаща Тави и вероломно проник к любящему тепло телу. В этот момент Тави даже позавидовала большой Ниа, которая возвышалась по ту сторону ограды, окружённая одинаковыми дождевиками: казалось, все соседи из ближайших и даже дальних коттеджей собрались около дома. Ниа даже распахнула плащ, ей, как всегда и при любой погоде, было жарко, словно жажда деятельности, не находящая выхода, жгла её изнутри.

Тави, решив пока не обнаруживать себя (на случай, если эта толпа собралась по её душу), притаилась со своей стороны забора. Слова, что доносились до неё, сначала казались не очень внятными, но как только она разобрала, о чём говорят мистрис, то вся обратилась в слух, а вскоре и вовсе забыла об осторожности.

– Я вам точно ручаюсь, это ещё одна Звезда… – Ниа говорила с трудом, словно задыхалась, – Похожая на нашу, и на ней точно есть люди. Только она… Бродячая!

– Вероятность того, что в Океане есть разумная жизнь, подобная нашей, ничтожно мала, – авторитетно заявила пожилая, убелённая сединами мистрис, имени которой Тави не помнила. Эта мистрис была хозяйкой парикмахерской за углом и славилась двумя особенностями, вытекающими одна из другой. Первая заключалась в том, что она ни в какую не желала доверить обслуживание клиентов своему супарту и сидела, вооружившись ножницами и расчёсками, с утра до вечера в своём салоне, а вторая – никто и никогда не видел у неё ни одного клиента. Руки мистрис дрожали сами по себе, даже без всякого инструмента, поэтому на всём острове не нашлось настолько человеколюбивой жительницы, чтобы поддержать сомнительного мастера.

Даже сейчас её тонкие, тронутые сеткой времени пальцы, направленные на подбородок Ниа, заметно тряслись. Но сама убелённая мистрис пылала задором и не замечала ничего ни в себе, ни вокруг себя. «Какая она… азартная», – удивилась Тави, высунувшись из-за забора.

– Даже если существует Звезда, подобно нашей, – с упоением рассуждала та, – навряд ли она обитаема. Тем более такая, что не стоит на месте, а дрейфует по Океану. Должно было сойтись множество факторов, чтобы на плавающих понтонах сохранилась жизнь. Не баламутьте народ, уважаемая Ниа!

– Но почему резиденция сразу же после просочившегося брейна перекрыла рой? Мой супарт успел заметить этот брейн и тут же рассказал мне. Но как только я подключилась, рой уже перекрыли, – настаивала Ниа. – Зачем им что-то скрывать?

– Я тоже успела ухватить лишь маленький кусочек брейна, – тихо подтвердила Орди, вторая соседка Тави. – Что-то смутно-размытое, но выглядело оно очень похоже на нашу Звезду, если смотреть на неё со стороны Океана. Несколько островов, соединённых перемычками по кругу и к центру. Её видели, судя по всему, очень издалека. Она сейчас, наверное, на расстоянии месяца пути от нашей Звезды. Брейн явно загрузили не сразу.

– Ничего никто не скрывает, – голос убелённой мистрис звучал уже как-то зло. – Во время смены сезонов всегда происходят какие-то неполадки в сети. Вы все это прекрасно знаете. Даже если это и в самом деле ещё одна Звезда в Океане, зачем скрывать такую сенсационную информацию?

– А затем, уважаемая Шера, – сказала Ниа, и Тави поняла, что так зовут парикмахершу. – Если на ней есть люди, совершенно непонятно, чего от них ждать. Мы вот мудро распорядились запасами, которые оставили наши предки на понтонах, но так могли поступить не все. Может, те люди на второй Звезде нуждаются в ресурсах? Тогда они в любой момент могут напасть на нас…

– Тогда тем более… Зачем скрывать опасность, к которой мы должны подготовиться?

– А потому что ничего непонятно, – всё так же тихо произнесла Орди. – Некоторые знающие люди утверждают, что время, когда падали мёртвые птицы и появился брейн с чужой Звездой от неизвестного пользователя, совпадает! Это вполне могут быть связанные между собой события. А значит нужно не допустить паники и сначала разобраться…

– Вот! – выкрикнула Ниа. – Разобраться, да!

При этом она почему-то повернулась в сторону прячущейся за оградой Тави. И так стремительно, что та еле успела шмыгнуть в дом, и только когда прикрыла за собой дверь, перевела дыхание.

– Ты чего? – удивился Кай. Он, очевидно, чувствовал себя лучше, настолько, что уже сидел на диване, причём совершенно прямо и никуда не заваливаясь.

– Чтобы они не обвинили меня ещё и в этом, – непонятно объяснила Тави.

– Кто и в чём?

– Мои соседки, – Тави наконец-то отдышалась и могла уже рассуждать вполне вразумительно. – Они говорят, что в Океане недалеко от нас кто-то на частном катере заметил ещё одну Звезду, и поэтому резиденция перекрыла брейнет. Но брейн успели увидеть многие на островах.

В одно мгновение после её слов Кай как-то весь напрягся. Он вдруг вскинул правую руку к лицу, судорожно впившись взглядом в исхудавшее запястье. Свитбой даже не стал развивать скользкую тему: с какой стати соседки должны были обвинить Тави в появлении ещё одной Звезды, а просто резко выдохнул и стал весь прямой, как свая в доках. И такой же мокрый, потому что резко вспотел.

– Ещё одна… И что о ней известно?

– Ничего, – удивилась Тави. – Что о ней может быть известно? Орди сказала, что её видели очень издалека.

Кай держал левой рукой правое запястье, словно охранял от чего-то ужасного. Но там ничего не было. Только закатившийся к плечу рукав просторной пижамы Айсика. Кай напряжённо прощупывал вход в брейнет.

– Напрасно, – сказала Тави. – Ты не сможешь выйти в общий рой. Его ещё не включили назад. А даже когда включат: брейн с чужой Звездой уже изъяли.

– Тави! – сказал Кай. – Куда ты дела мои вещи?

– Рубашку и джинсы мы с Риа выкинули. Давно уже, я говорила. А больше у тебя ничего не было…

– Никаких ценностей?

Тави покачала головой:

– Ни единой…

– Мне нужно на воздух, – неожиданно безнадёжным голосом произнёс Кай. – Иначе я задохнусь здесь.

Он и правда весь побелел. Лицо стало безжизненное, как полотно, только свежий рубец на щеке выделялся ярко-розовым.

– Исключено, – сказала Тави. – Даже если не учитывать, что ты только поднялся на ноги, на улице – целая толпа соседок. А когда они собираются в таком количестве, даже я не рискую попадать в их поле зрения.

На секунду Кай вышел из своего неожиданного шока. Он с любопытством посмотрел на Тави:

– И почему это?

– У них ко мне есть претензии, – призналась Тави, не уточняя детали. – По отдельности – ещё ничего, терпимо, но в такой концентрации…

Она покачала головой.

– Ты забавная, – сказал Кай. – Мне даже стало сразу веселее. Только в любом случае нужно на берег. И чем раньше, тем лучше. Пойми, это вопрос… Даже не знаю с чем сравнить, чтобы ты поняла. Придумай что-нибудь, я тебя умоляю…

– Это связано с тем, как сильно ты сжимаешь руку?

Кай с удивлением посмотрел на свои побелевшие пальцы. Он разжал бессознательную хватку.

– Точно, так оно и есть.

– Ты что-то потерял?

– Одну вещь, – выдохнул горько Кай.

– Дорогую? – с сочувствием спросила Тави.

– Безумно. Но главное: собственность Кары.

Тави ненадолго задумалась: зачем Кай носил с собой собственность какой-то Кары? Но не успела спросить, так как свитбой был полон решимости тут же бежать на берег, и понадобилось много сил и терпения, чтобы его удержать. А потом она и забыла.

В результате они договорились, что, если уж совсем невтерпёж, можно попробовать выйти на небольшую прогулку, когда совсем стемнеет. Мистрис на острове с наступлением низкого сезона рано ложатся спать, и супарты – если они порядочные, а не такие, как Айсик и его политический кружок – запирают двери и убирают дом к следующему дню. Моют, сушат, готовят.

Темнеет быстро, и влажный колючий ветер усиливается к ночи. Вероятность встретить кого-то в это время ничтожна мала. Почти такая же, как найти ещё один сохранившийся остров жизни, подобный их Звезде.

***

Над головами раздался тихий стрёкот грузолёта. Он шёл порожняком – средней величины печальный осьминог в тёмном небе, и все его восемь щупалец свисали безжизненными верёвками.

– Ого, – сказал Кай, запрокинув голову в небо. – Красавец! А говорят, что на островах любая транспортная техника запрещена…

– Понтон рассчитан на определённую нагрузку, – пояснила Тави. – Если масса будет больше положенной, он уйдёт под воду. Но грузолёты не садятся на поверхность. Они работают только в воздушном пространстве острова, а для заправки и на профилактику уходят на базу. Платформа грузолётов расположена на одной из плавучих ферм. Видимо, этот уже закончил работу и направляется в ангар.

Тави как знала, что не получится найти эту «ценную вещь». Они на всякий случай перерыли весь задний двор и распотрошили почти до основания упаковочную коробку из-под супарта, в которой Кая прибило к Саузе. Тави клялась несколько раз, что ничего на нём не было, никаких ценных вещей. Тогда Кай настоял, чтобы она привела его на заброшенный причал, и ползал на скользких холодных досках, ощупывая каждый сантиметр, пока совсем не выдохся.

Когда же приподнялся и оглядел замусоренный берег, понял всю тщетность поисков. Он постоял там немного, вглядываясь в блестящую водой темноту, словно прислушиваясь к чему-то. Потом тихо выругался, немного сник и успокоился, махнул ей рукой: «Пойдём назад».

Фермы-платформы с этой стороны Океана кучковались плотнее и гораздо дальше от берега, чем на другой. Это были в основном производства, и некоторые из них – довольно вредные. Резиденция Виры часто присылала для работы на них новых супартов – настолько сильно и быстро изнашивались биотела партнёров судьбы. Год-два, и производители нуждались в полной замене. Домашние партнёры судьбы могли служить с самого детства и до старости, а то и до смерти их мистрис.

– Поэтому, наверное, мне кажется, что здесь всё время стоит мёртвая тишина, – сказал Кай. – Вира всё время гудит и ревёт моторами. Круглые сутки.

– На Вире можно всё, – улыбнулась Тави, но печально. – Кто же этого не знает? Самый крепкий понтон из всех семи островов Звезды. Автомобили я видела в брейнах, и Риа рассказывала. Но мне всё равно странно, что можно на чём-то тяжёлом передвигаться по острову.

– Это очень здорово, – сказал Кай. – Сейчас авто пришлось бы так кстати.

Он сделал знак рукой, и Тави остановилась. Кай всё-таки ещё быстро уставал, несмотря на браваду. Скинул с себя дождевик Айсика на влажную и солёную искусственную траву, чуть поелозил, оставляя место. Тави опустилась рядом с ним.

– А как вы тут развлекаетесь? – Кай смотрел на вышки ферм, которые тёмными сводами перекрывали часть совсем упавшего в ночь горизонта. – Ну, в смысле, как проводите время?

– Моя знакомая лепит прекрасные вазы, – похвасталась Тави. – Кто-то пытается выращивать цветы в искусственном грунте. Если у мистрис есть специализация, то она работает: лечит, например. Или командует супартами-ремонтниками.

– А ты?

– Нет, – покачала головой Тави. – У меня нет никакой специализации. Руками что-то делать тоже не очень получается. Поэтому я придумываю и запускаю фантазийные брейны. Иногда немного кредитов получаю. Но редко.

– Я тут, – хмыкнув, сказал Кай, – вышел вчера через твой брейн в рой и даже посмотрел немного. Только долго не выдержал. Прости, но это какая-то чушь. В ней нет никакого веселья, танца или музыки, и она не несёт никакой информации. Какие-то клочки переживаний. Разве кому-то интересны чужие переживания?

– Ты удивишься, но такие есть, – огрызнулась Тави. И тут же покаялась: – Правда, их совсем немного. Если бы я создавала по-настоящему классные брейны, то уже давно бы жила на прекрасной Вире. Там никогда не бывает скучно и одиноко, правда?

Та мистрис, которая смогла добиться внимания всех семи островов, рано или поздно переезжала на Виру. Столица собирала всё самое идеальное, безупречное и интересное.

– Там много чего не бывает, – согласился Кай. – Но вот успешных брейнеров – в полном достатке. И без тебя. В твоих брейнах нет сюжета. Истории. А большинство людей мыслят законченными историями. Не переживаниями и эмоциями. Это давным-давно устарело. Кроме того, твои переживания… Они такие… Не обижайся, но ты как-то очень пресно переживаешь. Это есть у всех. Какой-то холодный дождь, ночной Океан, ожившие вазы, разговаривающие между собой о всякой бытовой ерунде…

– Мокроносики, – тихо добавила Тави. – Ещё мокроносики. Их переживания…

– А… Ну да… Хм… Мокроносики… Слушай, а хочешь я помогу тебе? А заодно расплачусь за спасение и заботу?

– Каким образом? – Тави подумала, что он прав. Иначе её брейны не растворялись бы в безвестности среди сотен тысяч себе подобных.

– Просто тебе нужно почувствовать что-то новое, так? Я знаю, что нравится большинству жителей Звезды. Что продаётся. И насколько мне говорили, супарты вот такое не делают…

Его глаза вдруг оказались совсем-совсем близко, и Тави увидела в них звёзды. Они поступили в полное её владение – далёкие, холодные и бесстрастные звёзды стали лично Тавиными. И она увидела своё отражение в этих звёздах, и стала их личной Тави.

Губы Кая пахли яблоком. Свежим и сочным яблоком, и это было невероятно. Тем более он сам недавно сказал, что ненавидит их. Кисло-сладкая свежесть коснулась её губ, осторожно пропитывая своим запахом.

Звёзды в глазах Кая становились всё острее и опаснее. Он приближался к Тави, сокращая расстояние между ними так, что ближе уже невозможно. Она не заметила, когда его тонкие, но неожиданно сильные пальцы прошли сквозь её волосы и сжали затылок. Тави попыталась отстраниться, но ладони, обхватившие её виски, не давали шанса для отступления. Дыхание становилось всё короче и чаще, и в какой-то момент у Тави мелькнула мысль, что человек, которого она спасла по глупой, гибельной для неё доброте, собирается задушить её таким странным, извращённым способом.

Она задыхалась, в панике даже не пытаясь понять, зачем ему это нужно. И на грани отчаянной попытки глотнуть воздуха почувствовала, как чужое участившееся сердцебиение подхватывает её и выносит из глубины на поверхность. Тави, перестав сопротивляться, впустила в себя живительный аромат яблок, и когда он заполнил всю пустоту, стала лёгкой и прозрачной как воздушный шар.

Тави хотела что-то сказать своему одновременно губителю и спасителю, но прохладные, мягкие губы закрыли подступившие слова, и неожиданное прикосновение языка опять перекрыло дыхание. Только Тави знала уже, что нужно просто слиться с биением пульса Кая, позволить вынести себя на поверхность. И когда она совершенно доверилась ему, два дыхания слились в одно. Тогда пришло понимание: в этой жизни есть не только глубина Океана и ледяная мудрость, но также – высота неба, бескрайность полёта. замирание сердца не только от тревоги, но и просто от жизни, от внезапного чувства продолжения себя в чём-то большем, чем твоё привычное и надоевшее тело.

Сколько прошло времени? Секунда или несколько часов? Они поднимались и падали, и снова взмывали с каждым вздохом и выдохом. Тави ощущала, что она может существовать в этом ритме вечно, если вторить ему вдвоём. Мир стремительно набирал обороты, вращаясь вокруг Тави и Кая.

А потом содрогнулся.

Он ударил длинным гулом в голову, и Тави даже не поняла, где было следствие, а где причина того, что земля вдруг и в самом деле вывернулась из-под ног. Это они с Каем сдвинули понтон напором неожиданного долгого полёта или резко поехавшая твердь вознесла их на седьмое небо, чтобы через секунду придавить глубиной океанической бездны?

Тряхнуло так, что Тави упала спину и покатилась как продолговатый тюк по мягкому ёжику пластикового покрова. Кай ринулся за ней, но тоже не удержался на пятой точке, сорвался следом, судорожно хватая ускользающий воздух свободной рукой, другой инстинктивно прикрывал заживающую рану на голове.

Перед глазами мелькало то тёмное небо в россыпи стремительно улетающих прочь звёзд, то растопыренная ладонь Кая, то скачущие по бликам воды полукружия дальних ферм. Тави даже не поняла, когда остановилась эта круговерть, потому что она перестала катиться неизвестно куда, но всё вокруг скакало, дёргалось и переворачивалось. А потом затихло и это затянувшееся мельтешение. Она осторожно повернула голову и увидела совсем рядом с собой ухо Кая.

Тави лежала и смотрела, как метёлки свежеокрашенной искусственной травы запутываются в его мягких, уже отросших локонах. Сейчас они отливали светлым каштаном даже в темноте. Он раскинул руки, словно не успел сложить крылья, и улыбался с закрытыми глазами. Как будто только что скинул с себя гнетущий груз, тянущий к земле. Стал лёгким и беззаботным.

– Ты почему улыбаешься? – наконец-то робко спросила Тави. – И что случилось?

– Ты о чём? – он даже не открыл глаза на звук голоса. Словно ожидал этого вопроса. И чего-то ещё, о чём она даже не догадывалась. – О том, как от моего поцелуя земля переворачивается? Ты выглядишь странно… Неужели правда, что в супартах отсутствует алгоритм поцелуя? Нет, ну надо же…

Он довольно хмыкнул.

– Но… Как?! Неужели всё затрясло от…

Тави уже перевернулась на живот, собираясь подняться с набухшего дневным дождём пластика, но так и осталась в том же положении, выкатив от изумления глаза.

– А от чего же ещё? – самодовольно хмыкнул Кай. – Считай, тебе теперь до конца жизни будет о чём вспоминать.

– Ну, – задумалась Тави, – я даже и не знаю…

– Ты наивная, Ти, ты такая наивная, что просто прелесть! – проговорил Кай и зашёлся счастливым смехом.

– Почему? – она улыбалась просто в ответ на смех, не понимая, что его так рассмешило.

– Потому…

Ответ был исчерпывающий, но ей совершенно не понравился.

– Но это же ты захотел… – Тави вспоминала слово, которое он только что произнёс. – Этот тарце… Порце… Порцелуй? Зачем ты это сделал?

Она никогда не слышала, чтобы кто-то прижимался своим ртом ко рту другого существа. И ещё выделывал языком такое… Ни мистрис никогда не поступали так, ни супарты. В этом не было абсолютно никакого смысла. И в то же время, как оказалось, эти странные движения впускали в мир силы, сдвигающие даже целые понтоны.

– Не выдумывай там себе, – вдруг как-то даже зло произнёс Кай. – Ничего личного. Ты – хорошая мистрис, Ти, и ты спасла меня, но…

Тави всё ещё ничего не понимала:

– Что мне не выдумывать?

– Это просто взаимовыгодное соглашение, – он тоже перевернулся на живот и посмотрел ей в глаза. Они находились почти всё так же близко, но звёзды из них исчезли. Обыкновенные глаза. Без потрясений.

– Ты получила прекрасное ощущение для своего нового брейна, а я кое-что проверил. Ти…

Настроение у Кая менялось ежесекундно, но она, кажется, уже начинала к этому привыкать. И совсем не удивилась, когда Кай вдруг снова счастливо засмеялся:

– Ти, я всё ещё могу… И без магнето. Я потерял его, но не свою силу. Понимаешь? Если даже на островную мистрис это подействовало, то, значит, для меня ещё не всё потеряно.

Волшебство исчезло, и Кай снова превратился в перекошенного на одну сторону уродца, которым он и был до этого. Она никогда и не рассчитывала на его какое-то особое к себе отношение. Всё-таки резидент Виры – это резидент Виры, а островная мистрис не может быть ему кем-то близким, пусть даже и спасёт его десять тысяч раз. Но Тави всё равно почему-то стало… Не обидно нет. Просто грустно.

Она поднялась с травы, отряхивая брюки от пятен ещё не до конца просохшей краски.

– Ты сможешь дойти сам? – Тави старалась, чтобы голос звучал как можно беззаботнее. – Только будь осторожен.

– Буду, – кивнул тот. – Я запомнил. Собственно, тут и запоминать-то нечего: по одной единственной дорожке до самого конца… А ты куда?

– Мне нужно найти Айсика, – ответила Тави, и это было правдой. Как и то, что ей сейчас не хотелось болтать с Каем о пустяках. Или о том, как он хорош. У Тави сейчас просто на это не хватало сил.

– А что с ним? – равнодушно спросил Кай, всё ещё пребывая в каких-то своих, кажется, довольно приятных мыслях.

– Его с утра сегодня не видно. Ты разве не заметил?