Читать книгу В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 1 - Евгения Владон - Страница 1

Когда в последний раз я ощущала себя настолько счастливой и… отупевшей до невозможности?! Не хочется вспоминать, но, наверное, даже не несколько месяцев назад, а практически 11 лет назад! И неужели прошло столько времени? Невероятно! Я думала… в аду время останавливается, и каждый пройденный день идёт в расчёте за неделю, если не больше… Твой ад мне стоил всех десяти лет от и до, Дэнни… так неужели же он закончился? Неужели твой новый взгляд и этот поцелуй наконец-то всё изменили? Неужели я снова… могу ощущать себя живой рядом с тобой, и у меня впервые за столько времени появилось когда-то на хрен вырванное твоей рукой чувство слабой надежды? Ты действовал слишком грубо и поспешно, тебе так не терпелось меня унизить, растоптать, размазать по асфальту, что в какой-то момент потерял бдительность вместе с хвалёным хладнокровием нейрохирурга, чьи руки никогда не дрожат? Забыл зачистить и аккуратно зашить рану? Осталось несколько кусочков и корешков? Именно они и дали свои первые слабые ростки?!..

Я действительно это чувствую, или у меня переизбыток эндорфинов в мозгах?

А может тебе-таки удалось, ты добился своего, и я просто сошла с ума? Меня глючит, у меня незапланированный провал в ванильно-розовый транс, мне захотелось сегодня примерить несколько костюмчиков от героинь Мэг Райан? Ах, да, ты же впервые САМ мне разрешил одеться в то, во что я захочу САМА! Ещё один невообразимый щедрый жест от моего беспощадного господина и хозяина?

Fuck! Впервые за столько времени хочется расхохотаться над всеми этими эпитетами. Реально, я перепила! Мне нужна хорошая звонкая затрещина или… я сделаю всё возможное, чтобы больше никогда не терять этих сумасшедших офигительных ощущений!

Но ты ведь улыбаешься, твою ж мать, не так, как обычно! От твоей улыбки больше не хочется забиться в уголок и не зажмуриться что дури, до болезненной рези в глазных яблоках. В твоём взгляде что-то совершенно новое или… это моё разыгравшееся воображение?

Сколько нужно времени, чтобы полностью перекроить восприятие и ощущения определённого человека, сделать его совершенно другим, абсолютно… вывернутым практически на изнанку?! У тебя это получилось? Почему мне до сих пор кажется, что возврат не возможен, что прежней меня уже никогда не будет, даже если я захочу остаться… сама!

А я захочу?!.. Fuck!

Меня реально ведёт! Не могу поверить… мне это всё снится?! А может… последние месяцы тоже были моим кошмаром? Может меня погрузили в гипнотический транс и заставили поверить в образы и действия, которых никогда не было?

–…Ты хорошо поела? Больше ничего не хочешь? Может сока или кофе?

– Шутишь? Я сейчас лопну! Чёрт, я действительно давно столько не ела! Как оно в меня всё влезло?.. Ты хоть успел сосчить сколько было блюд?! Не меньше дюжины, ей богу!

Расплываюсь в идиотской улыбке. Мне и вправду так легок и… хочется летать, не смотря на тяжесть в желудке? Надеюсь, обойдётся без несварения, тем более за такие бабки!

– Разве не ты смеялась над размерами порций, или тебя нужно было свозить на шведский стол на корпоративную вечеринку к Сэм?

Упоминание о Саманте слегка отрезвляет разомлевший разум.

Дэн, что ты делаешь, что случилось, чёрт возьми? Почему ты сегодня весь такой?..

И что со мной опять происходит? Определённо, я сошла с ума! Я готова простить тебе всё, только за эти ускользающие мгновения, за … столь невыносимое ощущение близости, такое… родное и желанное… за непреодолимую тягу обнять тебя, прижаться, закрыть глаза и наконец-то позволить себе забыться! Не вспоминать и не думать! Только чувствовать и только тебя, твоё сильное тело, твоё тепло, подминающую волю, размеренный стук сердца в твоей груди!.. Fuck!

Но я стою возле твоего шикарного Audi A7 Sportback, цвета Brilliant Black, под стать большей части всех твоих вещей, под стать тебе самому и… с идиотской пьяной улыбочкой на губах позволяю поправлять на себе шарф и лацканы чёрного полупальто. Твоя естественная забота, движение и ощущение твоих рук и пальцев в чёрной коже перчаток уже не кажутся такими обязательными и подавляющими, как раньше. Мне действительно чудится, что ты ухаживаешь за мной, как за глупой несмышлёной девочкой, которой сегодня прощают любые капризы и даже не наказывают за плохое поведение? И почему мне это так чертовски приятно осознавать и чувствовать?

Нет, впервые я хочу смотреть в твоё лицо и не отводить в сторону взгляда! И я хочу растянуть это в вечность… так как меньше, чем через час, я буду вспоминать об этом с пережатым горлом, с желанием вырвать это грёбаное чувство через крик, во всю глотку!

Неужели я так и буду теперь всё время бояться проявлять инициативу? Ты ведь уже однажды наказал меня за подобное. Но разве… поднять руку и провести подушечками пальцев по твоему лицу – это большое преступление против священных правил Дэниэла Говарда Мэндэлла-младшего? Когда я вообще делала такое в последний раз? И когда в последний раз я видела тебя таким… если видела вообще?

Уличное освещение ночного города с ярким светом огромных окон ресторана напротив, безупречным светофильтром очерчивают спокойное сосредоточенное лицо стоящего передо мной мужчины, засвечивая гладкую кожу до более бледного оттенка. Идеальная прическа идеальной укладки пепельно-каштановых волос, идеальные чеканные линии рефлексов и теней на идеальных чертах, губах, в глазах… цвета крепкого бурбона. Чёрт, почему ты мне кажешься совершенным именно таким и сейчас, а не 10 лет назад? Ведь твои черты стали резче, если не грубее – никакого намёка на юношескую припухлость и изнеженность мягкой кожи, будто кто-то взял и отшлифовал всё лицо по каждой линии и изгибу, срезав излишнюю чувствительность и уязвимость.

Я однозначно ненормальная или давно спятила! Я же должна тебя ненавидеть, искать причины с поводами вырваться, сбежать, натравить на тебя команду психиатров, орать в это лицо благим матом за то, что ты уже практически вывернул меня на изнанку и выпотрошил, осталось только выдубить и высушить… А вместо этого стою и… тайно ожидаю, что страшная сказка завершится исходом на счастливый конец?.. Сейчас заиграет Пучини, ты возьмешь меня на руки, и мы закружим в страстном танце по мостовой, подобно Страйзенд и Бриджесу? Элл, бога ради, не смеши своих тараканов!

Меня пробивает на смех. Ну же, моя свободомыслящая коварная пифия, каков твой вердикт на ближайшие пару часов? Чего молчишь, или таки заткнулась, не выдержав столь шокирующих нестыковок с изображениями в своем хрустальном шаре?

– Ты уверена, что больше ничего не хочешь? – нет, Дэн, я уже ничего не хочу, только… назвать тебя по имени, закрыть глаза и сомлеть на твоей груди!

Меня слегка шатает и ведет, особенно от прикосновения твоих пальцев, пусть даже в этих гребаных черных перчатках. Сделай это еще раз! Проведи ими по контуру моего лица, заправляя локоны волос за плечи, убирая непослушные пряди со скул и шеи за спину. Да, мне впервые нравится и не хочется, чтобы ты останавливался! Впервые не хочу напрягаться, в ожидании чего-то неопределенного – или ты стянешь их в жгут, или вплетешь в веревку стального крюка с насадкой для… Черт! Элл, нашла время для "приятных" воспоминаний!

– Может хочешь в туалет?

Бл**ь, Дэн, прекрати! Я что, не успею дотерпеть до твоей квартиры?

– А мы куда-то еще собираемся?

Неужели я жду от него что-то ещё? Что, чёрт?! Что именно?! Что он скажет что-то особенное или… сделает?..

– Да! Нам добираться почти целый час! – чуть поддаётся вперёд, чтобы… поцеловать… нет, прикоснуться-прижаться сухими губами моего пока ещё горячего лба. – Садись в машину, Элл, раз не можешь определиться.

Что это было? Меня снова парализовало… ненадолго. Верней долбануло шоковым разрядом в тысячу вольт то ли от его слов, то ли от хозяйского жеста – поцелуя в лоб. Накрыло вибрирующей волной удушающего жара с феерическим взрывом адреналина во всей кровеносной системе. Нет, нет, нет, пожалуйста, только не это! Только не сегодня и тем более не сейчас! Сколько можно?!..

Элл, серьёзно, ты реально думала, что что-то изменилось?! Что ОН изменился или его желания на твой счёт?! – Заткнись, бл**ь, заткнись! Почему тебе обязательно надо выползти именно в такой «подходящий» момент?! – Элл, очнись, посмотри где ты и… что ты!

Господи, нет! Когда же это закончится?! Когда тебе САМОМУ всё это опротивит и встанет поперёк горла?!

– Элл, не тормози! Время не ждёт! – да, конечно, опять знаки внимания с контекстом подавляющих жестов единоличного хозяина и владельца. Для других это всего лишь один из элементов игры, но только не для тебя! Твои правила никогда не были ни игрой, ни поверхностными намёками на игры, ты знал и знаешь, чего хочешь до самого последнего движения или слова… Fuck! Как я могла не заметить?.. Твои губы – плотную линию идеально очерченных изгибов с контрастным окантом жёсткой тени и рефлекса. Ты больше не улыбался.

Нет, это не я иду в сторону переднего пассажирского сиденья ауди, это ты меня ведёшь и подталкиваешь, придерживаешь за предплечья, будто я и в самом деле вот-вот сорвусь с места, припущу со всех ног в неизвестном направлении… Интересно, если бы я сделала такое, ты бы побежал за мной? И как далеко бы мне удалось убежать? И это по любому не было бы никакой игрой!.. Как впрочем и сейчас, как и во все другие дни, за всё то время, что я пробыла в этом грёбаном городе… в твоём городе, Дэнни! Скажи, я сделала хоть что-то, чего ты не знал, не предвидел, не просчитал, не запланировал?.. Её богу, ты наверное даже знал, когда именно я взбрыкну и как, или попробую сделать-сказать что-то наперекор. Иначе как ещё можно расценить твоё неожиданное появление в самый последний момент в твоей квартире, куда ты не собирался возвращаться раньше, чем утром следующего дня? Хочешь заверить, что почувствовал что-то? Некие позывные в своём зашитом до самого подбородка хитиновом панцире непробивного экзоскелета?.. Ты всё ещё подключён ко мне? Всё ещё окутываешь своими невидимыми щупальцами сверхчувствительной ментальной частоты?

Нога подворачивается где-то за пару шагов до приближающейся дверцы. И куда бы я побежала на таких ногах, особенно сейчас? Я же практически не чувствую собственного тела! Только одного тебя! За своей спиной, на своих плечах… твой противоударный щит, купол накрывший меня со всех сторон, отрезавший от всего, что не угодно лишь ТЕБЕ, кроме тебя самого!.. Разве такое возможно? Разве… жизнь другого человека может заменить твою собственную, стереть до основания твою сущность, твою личность, тебя всю до последнего атома?!

Неужели я всё ещё пытаюсь сопротивляться и надеяться? Ловить в твоих движениях и выражении лица что-то, что облегчит и сведёт на нет забившуюся в судорожных конвульсиях запаниковавшую пифию. Слишком темно и сумеречно, чтобы успеть считать с твоего лица хоть что-то, то, что даст зацепиться хотя бы за тончайшую ниточку, за слабую надежду моим так не вовремя проснувшимся желаниям или снять преждевременные страхи необоснованным предчувствиям. Слишком споен, слишком невозмутим и сдержан. Лицо – гранитная маска неуязвимого бога, который не чувствует ничего, кроме приближения необратимых минут неумолимого фатума, созданного и прописанного до последней точки твоей собственной рукой и волеизъявлением. И ты не захочешь изменить ни одной цифры, ни одного кирпичика, не переставить местами ни одной молекулы с атомом в бесконечном полотне физического и временного пространства Вселенной, где царят лишь твои законы и твои правила.

И именно сейчас ты заполняешь собой всё! Пока ещё не меня, нет, а эту грёбаную реальность, этот мир и это пространство. И я снова начинаю медленно сходить с ума от неопределённых чувств и желаний. Я знаю и ощущаю, что ты скоро опять накроешь и подомнёшь под себя, вырвешь из действительности, затянешь в плотные лоскуты своего тугого кокона, пропитаешь насквозь до самой последней клеточки и заставишь принять это за роковую неизбежность, заставишь умирать добровольно раз за разом, принимая эти смертельные удары и раны из твоих рук, из беспощадных губ! И пугает не сколько ощущение предчувствия, а то, что я… сама не понимаю, хочу ли этого?.. жду ли этого, с готовностью это принять, пережить и впустить в себя!

Боже, я… хочу тебя! Даже таким! Чёрт! Мне страшно, но… я хочу тебя! Больно, дико больно, до истерического безумия больно, но… я хочу тебя!

– Спрашиваю в последний раз, ты точно больше ничего не хочешь?! – последний, самый глубокий зрительный контакт за этот вечер. Обхватываешь пальцами моё обескровленное лицо уже внутри салона, направляя взглядом в свои чёрные, как бездна моего обмораживающего предчувствия глаза. Уверен, что после такого я смогу хоть что-то захотеть или вспомнить?.. Хотя, нет! Поцелуй меня! Ещё раз, чтобы я успокоилась, погаси своими губами, влажным бархатом языка мои преждевременные страхи, задави, раскорячь на хрен этот поступающий озноб, сотри в пыль эту грёбаную боль… бесконечную, скулящую, ноющую, царапающую боль! Вырви её с корнем, сожги, развей по ветру!.. Остановись! Остановись, пока не слишком поздно! Пока я всё ещё хочу быть с тобой!

Медленно, едва заметно качаю головой. Другой бы фиг понял или заметил, но только не ты! Мне даже не надо что-то говорить или делать, ты… всегда понимал или знал, как и что я отвечу.

– Ну, хорошо… жди, когда приедем.

Твёрдые пальцы с холодной кожей перчаток соскальзывают с моего лица. Твою мать! У меня полный раздрайв, я не хочу, чтобы ты меня отпускал. Нет, только не так! Сделай, что задумал прямо здесь и сейчас! Я не хочу никуда ехать! Ты же всё равно не скажешь куда! Если бы хотел, давно бы поставил перед фактом. Боюсь, это даже далеко не из раздела сюрпризы, разве что с жирной пометкой «Большие сюрпризы не для слабонервных!»

Пристегиваешь на мне ремень безопасности – твоё почти любимое занятие. Только ты любишь это делать, потому что только ты делаешь это так безупречно и только со мной. Твоя жёнушка едва ли когда-нибудь дождётся подобного проявления завышенного внимания и заботы от своего обожаемого муженька-диктатора. Если я ей и завидую, то только её праву выбора, тому, что у меня, в отличие от неё, рядом с её супругом никогда не было и не будет! Вот только воспользоваться она им упрямо не желает. И кто из нас обеих самая ненормальная?

– А куда мы… едем? – последняя отчаянная попытка?

Я надеюсь его разговорить или этот вечер окончательно размягчил, расплавил мой мозг? Тогда почему я больше не испытываю сладкого головокружения с томным желанием откинуться затылком на спинку кресла и закрыть глаза? Боюсь, я их точно вообще не сомкну, пока ты не сделаешь это за меня!

– Когда доберёмся, увидишь! – «Потерпи, дорогая, это же сюрприз! Если я всё расскажу, тогда он перестанет быть сюрпризом!»

Мля, даже маньяки с конченными психопатами притворяются и пытаются успокоить своих жертв, но только не ты! Тебе это не надо, иначе я не достаточно прочувствую всего кайфа от обмораживающего разум и внутренности этого грёбаного предчувствия. – Элл, милая, на что тебе твоё бурное воображение?

Удивительная штука – человеческий мозг с его защитными функциями и психологическими блокираторами. Будет до последнего выискивать лазейки со способами увернуться и избежать нежелательных мыслей с просчётами. Я всё ещё цепляюсь за ускользающие мгновения мнимого ожидания? Я всё ещё надеюсь на счастливый исход этого почти чудесного вечера?! Ищу подсказки и намёки в твоих движениях, в выражении лица? Пытаюсь обмануть себя, успокоить…

– Почти час? Мы… едем в пригород или… куда?

Да, Эллис, тебя сытно накормили и дали как следует расслабиться с определённой целью… как заключенного, которого вот-вот поведут на казнь. Только забыли заранее об этом предупредить, не сказали, что тебя ждёт – верёвка, электрический стул, или инъекция нервнопаралитического яда внутривенно. Поэтому ты с такой лёгкостью и проглотила всю еду, до последнего кусочка, ни о чём не догадываясь и не подозревая… кто его знает, может она была последней в твоей жизни!

Я так осмелела или… прифигела от страха? Ещё несколько дней назад никто не смог бы заставить меня смотреть в лицо Дэниэла Мэндэлла-младшего по собственной воле, пусть даже на его чеканный профиль.

– Скоро всё узнаешь. Эллис, отдыхай! – нет, ты не поворачиваешь голову, хотя бы вполоборота, не смотришь в мою сторону, как сделал бы любой другой на твоём месте. И на вряд ли это связано со страхом не заметить на дороге перебегающего в неположенном месте пешехода или собаку. Ты делаешь это специально, как всегда. Ещё один тщательно просчитанный момент, действие изощрённого манипулятора и искусного стратега.

– Попробуй заснуть, пока есть время… – это тонкий намёк с пожеланием, чтобы я наконец-то заткнулась?

Чёрт! Почему я продолжаю цепляться за застывшую маску и едва заметную мимику твоего лица? Пожалуйста, посмотри на меня! Твой краешек рта только что углубился? Мне это не показалось? Ты попытался улыбнуться, успокоить меня одной из своих вялых тлеющих улыбочек пресыщенного патриция? Я должна увидеть твои глаза! Fuck! Я должна увидеть ЭТО в твоих глазах!

– Отдыхай, Эллис, ехать ещё очень долго.

Поэтому мы едем только вдвоём? Ты специально взял машину без водителя? Тебе не нужны лишние свидетели? Господи, о чём я вообще думаю? И как по-твоему я смогу заснуть и успокоиться в таком подвешенном состоянии?

И почему я так плохо успела узнать этот город? Зараза, не могу понять куда ты развернулся и в какую сторону ведёшь машину. Мля, почему именно ночью, когда с трудом узнаешь хоть один запомнившийся ориентир. И если это центр города, то ты обязательно свернёшь на улицу, которую я точно не знаю и фиг теперь узнаю среди бела дня! Нет, это не твоя грёбаная квартира на весь предпоследний этаж шестиуглового кондоминиума. Там я разобралась быстро, там было куда проще! В ней нет таких длинных тоннелей асфальтированных магистралей меж стенами-блоками жилых домов. Золотая глянцевая лента, оттиск света жёлтых фонарей на влажной трассе засвеченного асфальта, скоро он раствориться, сольётся с чернотой ночи загородной дороги, в пугающем мраке глухого туннеля в никуда. Если бы я знала, чёрт!.. Если бы я только знала или хотя бы зацепилась за краешек твоего воспалённого сознания, прикоснулась хотя бы к поверхности образов твоих взбесившихся фантазий или… желаний! Как слепой в кромешной тьме, наощупь, пытаясь определить, что же в его руках!.. Но у меня не было даже этого… я просто испугалась, одёрнула руки, не успев разобрать, что именно меня обожгло – лёд или пламя…

Сколько мы проехали, когда выехали за город, за последние пригородные районы? Кажется прошло куда больше часа!

107-ая трасса? Север, мы едем на север? Названия ближайших городков и населенных пунктов на указателях едва ли дают уверенности, что я знаю или понимаю, куда мы едем вообще. Ведь это даже не автобан! Ты в любую секунду можешь свернуть на неизвестную (тем более мне!) развилку, где больше не будет белых разграничительных полос по центру трассы.

Ещё немного и меня проберёт очередной приступ истерического веселья. Это что, похищение? Серьёзно? Тогда почему жертва ни хрена об этом не знает? Бл**ь, Дэн, что делаешь? КУДА МЫ ЕДЕМ на ночь глядя?!

Глаза скашиваются в сторону проекционного дисплея с электронными часами на панели встроенной мультимедийной системы (язык хрен повернётся назвать это обычной магнитолой). Это целый, мать его, космический пульт управления! Почему ты не включил музыку?.. Ах, да, ты же нестандартный Кристиан, мать его, Грей! Такие вещи тебя не вставляют! Тишина – твой самый любимый аккомпаниатор при любых ситуациях, будь то желание побыть одному или услышать приглушённые всхлипы-стоны Эллис Льюис сквозь плотную резину тугого кляпа.

Теперь только скольжение рассеивающегося света по чёрному полотну антрацитовой магистрали с летящими в лобовое стекло липкими комочками мокрого снега. Серый пепел умирающей зимы под музыку гулких ударов сердца до смерти напуганной Алисии Людвидж. Лучше бы я заснула или каким-то чудом потеряла сознание…

Как далеко? Сколько ещё?! И куда?.. Под периодические накаты внутреннего обморожения панического страха. Сколько раз за всё это время мне приходилось успокаивать себя буквально насильно? Ещё никогда в жизни я так быстро не трезвела!

Болезненное сжатие сердечного клапана с тройной отдачей – в гланды, по глазам и в затылок. Меня почти качнуло вперёд, но совсем не от плавной остановки ауди у обочины. Горло со связками стягивает сухой плёнкой. Не смогу выдавить теперь ни слова, даже если захочу…

Ключи в зажигании, двигатель и внутренний обогрев работают, Дэн молча выходит из машины. Где мы?! Как в этом чёрном ничто увидеть хоть что-то кроме освещенного фарами пятачка дороги и края обочины? Что… что происходит?! Дэн, твою мать, где мы?! Мы уже приехали?!

Уже колотит изнутри, ещё пара секунд полной дезориентации в пространстве и начнёт бить жёсткими нахлёстами по всем телу снаружи… Мозг включает последние резервы, в попытке прорвать блокаду с обезумевшим хаосом панических образов и рубящих насквозь мыслей…

Что… что я такого сделала?.. За что? Когда?!! Дэн, пожалуйста! Что ты творишь?! Бога ради, не пугай меня так! Только не так! – Поздно, Эллис, поздно, ты подписала этот контракт СОБСТВЕННОЙ рукой!

Идея заблокировать дверцы изнутри приходит на самой последней секунде. Или прочёл мои мысли, или просчитал их за несколько шагов вперёд. Не успеваю пошевелить рукой. Знакомый щелчок с плавным рывком, новый поток свежего отрезвляющего воздуха по лицу и правому боку…

Боже, Дэн, умоляю, скажи хоть что-нибудь!

– Мы уже… приехали? – молодец, Элл, это именно то, что тебя больше всего сейчас волнует!

– Нет, Эллис. Но так надо. Прости, но… без этого нельзя!.. – о чём ты, твою мать?! Ещё и таким отмороженным тоном.

Так надо? Что надо? Мне это совсем не нравится! Если ты хотел меня напугать, у тебя это получилось!

Пальцы сводит от желания вцепиться в лацканы его пальто и наконец-то прижаться к нему.

Бл**ь, Дэн, пожалуйста, обними меня, успокой, скажи, что это одна из твоих очередных ролевых игр или сессий, что ты будешь, как и раньше, придерживаться всех установленных тобою границ. Ты же обещал, ты же говорил, что не сделаешь со мной ничего такого, что мне не понравится, что не выйдет за рамки твоих собственных правил и принципов!

Всего пара секунд, чтобы расстегнуть на мне ремень безопасности… ещё несколько мгновений, чтобы увидеть твоё лицо до последней чёрточки, до последней любимой линии и морщинки. Как же я хочу к нему прикоснуться. Fuck! Почему я этого не сделала?! Почему не обхватила ладонями, не прижалась к тебе вопреки всем твоим ограничениям… Последнее желание, которое меньше, чем через час станет моей агонией.

– Эллис! – тональность голоса всего на пол градуса ниже, а меня обдаёт арктической мерзлотой по всем внутренностям, закручивает в тугой жгут кишки и нервы! Боюсь, ещё немного и весь съеденный мною ужин скоро окажется у самой обочины, на пару с моим потерянным сознанием.

Как я могу сопротивляться? Я не имею на это никакого права! Я не имею права даже говорить и задавать вопросы без твоего разрешения, ты итак дал мне этим вечером столько непозволительных поблажек, что я и вправду уверовала в то, что ты якобы изменился… – Господи, Эллис, сколько тебе лет? Откуда такие радужные иллюзии с верой в человеческую добродетель? Когда Дэниэл Мэндэлл-младший давал тебе хотя бы повод думать о себе иначе? Такие люди не меняются за один вечер! У него ушло 10 грёбаных лет, чтобы стать именно ТАКИМ!!!

Совершенно не помню, как вылезла из машины, хотя едва ли сделала это сама, без твоей помощи. Кажется, я вообще перестала тогда делать что-либо сама. Меня уже переклинило, перенастроило на режим «любимой куклы Мэндэлла-младшего», которая не смотря ни на что, продолжала чувствовать, желая сделать что-нибудь невозможное, вопреки тебе, вопреки собственным страхам.

Холодный воздух, пара градусов мороза, лёгкий порыв ветра, чёрный купол абсолютного чёрного неба с жалящими поцелуями мокрых хлопьев снега накрывает отрезвляющей действительностью со всех сторон. Я не сплю! Это не сон и не провал в один из жутких ирреальных кошмаров. И ты рядом, как всегда, заслоняешь собой всю эту черноту пугающего ничего, перекрывая любую возможность вывернуться и убежать. Бл**ь, как… как и куда бежать? Я даже не могу понять и разобрать, где мы! Эта чёрная стена за серой полосой обочины лес или лесополоса? Если бы не лёгкий покров снега, я бы едва различила где дорога, а где земля.

– Это ненадолго! – твои руки подталкивают к задней дверце авто. Ноги почти подкашиваются, коленки трясутся, но я безропотно делаю шаг и меня прижимает спиной в твёрдый каркас машины. Чёрт, ты передо мной, твои ладони придерживают меня за талию, твоё лицо… чёрная плотная тень! Ты стал сплошной фактурной чёрной тенью, чей объёмный силуэт подобно 3D картинке проступает из глубины твоей черноты и мрака, намереваясь поглотить меня в любую секунду, затянуть мой взгляд и разум в эту осязаемую зыбкую бездну… Вливаясь в мою кровь, сжимая сердечный клапан в судорожных конвульсиях панической истерии.

Я не смогла бы сопротивляться или закричать, даже если бы от этого зависела моя собственная жизнь. Рука твоей подавляющей сущности уже пережала и передавила мои связки с трахеей. Я могу теперь лишь это чувствовать, осознавать и подставлять свою кожу с обнажёнными нервами захлёстывающим ударам одному за одним. Вздрагивать, беззвучно всхлипывать, дрожать, напрягаться… и не понимать, а только ощущать, как по моему лицу из широко раскрытых глаз сбегают слёзы.

Ты их видел? Ты видел, что я плачу, Дэн? Как я боюсь?! Боюсь тебя… твоей тени!

Это не игра, вашу мать! Это никогда не было ТВОЕЙ игрой! Ты никогда со мной не игрался, не 10 лет назад, ни уж тем более сейчас! Стоя впритык, обжигая мне лицо и глаза порывами горячего дыхания, раздирая на моей груди обе планки пальто, с отвратительным треском в петлях, отлетающими в разные стороны пуговицами. Я чувствую, fuck, в своём мозгу, в собственных перетянутых мышцах и нервах, как напрягаются твои руки, как вздуваются под плотной тканью шикарной одежды и кашемирового пальто от Армани твои титановые бицепсы. Как твоя тень уплотняется, вплетаясь в узор твоего мышечного корсета, горячей кожи и вздутых вен. Ты всё реальней и сильней, ещё немного, и ты разорвёшь меня, сплющишь собой, затянешь до последнего нейрона. Поглотишь и уничтожишь до самого основания!..

– Тебе это уже не понадобится! Надеюсь, ты ничего ценного в карманы не ложила, как я тебя и просил… – ни хрена не понимаю из его слов, опаливающих, пульсирующих болезненными отпечатками прямо в голове, в висках, на сетчатке глаз.

Больше никакой «нежной» заботы и завышенного внимания. Это больше не зверь и не монстр – охотник, хладнокровный киллер, безупречный профессионал, чей пульс не зашкаливает даже в моменты запредельной точки опасности, даже с щелчком курка приставленного к виску револьвера.

Пошевелиться, отшатнуться, дать слабое подобие сопротивления? Как? И хочу ли я этого?

Больше никакой нежности? А когда ты был нежен со мной?! Рывок по моим плечам, вниз по рукам! На секунду вжимаясь в тебя, как в стену, с приглушённым всхлипом сдержанного испуга. Пожалуйста, хватит! Обними меня, прямо сейчас… Последняя скулящая мольба тлеющей искоркой в помутневшем рассудке.

Дэн, умоляю, не надо!

Теряю ощущение твоего обволакивающего тела, но только не твою подавляющую сущность, припечатавшую к месту куда сильнее и надёжнее самых прочных хомутов с болтами из тугоплавкой стали. Почти вижу всё, что ты делаешь, но едва понимаю и осознаю смысл каждого движения и произнесённого слова. Мне холодно! Я начинаю замерзать, без пальто, без тебя!

Разворачиваешься и отходишь всего на несколько шагов в сторону чёрной стены высоких деревьев. Всего ненадолго, чтобы скрутить моё пальто и швырнуть им в неизвестном направлении. Ни единого последующего звука, ни одного возможного ориентира и предположительной точки места падения. Это такой фокус, очередной трюк с исчезновением вещей Алисии Людвидж… с исчезновением самой Алисии Людвидж?

Можно ли бояться больше, чем это вообще возможно? Ты способен напугать ещё больше?! О, да, ещё как способен. Только твои ласки могут вызвать такой страх со всепоглощающим паническим ужасом, от которых хочется скончаться мгновенно, сразу, без надежды на спасение, на реанимацию сознания и остальных чувств!

Ты всё ещё здесь, возврат не минуем, ты никуда и не уходил, просто позволил за эти секунды настоящему холоду затянуть моё тело и разум в твои беспощадные тугие бинты с режущими жгутами. Кожа твоих перчаток стала абсолютно ледяной. Их обмораживающее скольжение по моему лицу, шее лёгкими сцарапывающими ласками беспощадного жадного монополиста, с горячими поверхностными мазками дыхания, контрастными ударами по немеющей коже.

Бл**ь! Завяжи мне глаза, прямо сейчас! А лучше сомкни ладони под подбородком и придуши. Я не хочу это чувствовать и тем более ТАК! Я не хочу ТАК ТЕБЯ ЧУВСТВОВАТЬ! Ты душишь меня собой даже без применения физической силы!

За что?! Твою мать! За что?!

Ты уже нащупал мой пульс или тебе это уже не надо? Ты прекрасно чувствуешь, что со мной происходит и без ультразвукового аппарата. Ты сам, твоя тень – сплошной сенсорный датчик всех моих ощущений и эмоций! Я боюсь думать, потому что знаю – ни одна мысль не проскользнёт мимо твоего затягивающего взгляда, чёрной дыры ненасытной бездны. Ты поглощаешь меня всю, без малейшего шанса остаться одной хотя бы на пару мгновений.

– Почему?.. – неужели я смола это произнести? А главное, как?! Я же не услышала себя, почти не почувствовала, как шевельнулись мои губы.

Ты всё ещё прижимаешь меня собой к машине, играясь с моим телом и разумом искусными пальцами изощрённого палача и манипулятора. Собственный страх и нещадные ласки делают своё чёрное дело. Моё тело предаёт меня вместе с моим сознанием. Кожа стягивается, немеет, горит под скольжением твоих пальцев поверх блузки и лифчика, пульсируя сладкими феерическими искрами от соприкосновения с твоей плотью, обжигая кипящими приливами нежные складки вульвы, сжатыми ударами в напряжённые кольца увлажнившегося влагалища. Боже! Как быстро, как от одного меткого выстрела, взрыва, вспышки. Ты снова это сделал! Накрыл, мгновенно, всего одним движением, только одним собой!

– Ты меня очень расстроила, Эллис! – и в наказание ты сжимаешь мои окаменевшие соски сквозь двойную ткань лифчика и кофточки? Заставляешь жалобно всхлипнуть, поддаться следом, с трудом устоять на трясущихся ногах?!.. Всего пара неумолимых секунд безжалостной ласки и твои пальцы разжимаются, руки опускаются к животу.

– Твой поступок перешёл все допустимые границы. Это непозволительно, и я не могу оставить ТАКОЕ без должного внимания. – он определённо шутит!

Дэн, скажи, что это несерьёзно! Что этот усыпляющий тон бархатного баритона внутри моей головы, нестерпимым зудом в моей коже – всего лишь часть твоей игры, элемент очередной искажённой больной фантазии. Пока твои пальцы расстёгивают ремень на моих брюках, пока я ещё ведусь на каждое твоё движение, прикосновение и тебя самого, пока ещё готова принять от тебя всё, что ты сейчас не сделаешь со мной!.. Сделай или скажи хоть что-то, чтобы я наконец-то перестала так бояться, бояться тебя!

Резкий рывок руки с режущим слух звуком скользящего в шлёвках узкого кожаного ремня, жалящее трение по обхвату тела с будоражащим отзвуком по всей поверхности моей собственной кожи, с замыканием всех контактов-мыслей, с онемением всех мышечных узлов. Практически выстрел-хлопок – удар по всем нервам одновременно, без права отвести взгляд или закрыть глаза, без права разрыва зрительного контакта, с необратимостью твоих засасывающих глаз! Да, ты видишь это!.. Ты знаешь, что я плачу! Потому что ты хочешь именно этого!

– Сколько раз я должен это повторить, или записать на диктофон, чтобы ты поняла? Чтобы до тебя наконец-то дошло! – под звук вибрирующего удара металлической пряжки о крышу ауди, прямо над моим ухом, с резким рывком твоей руки у моей головы. Шоковым разрядом-сжатием по всем стянутым мышцам. Если бы не ты, не твое тело, уже давно бы осела прямо на землю, рухнув на подкосившихся ногах.

Господи! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! ЗА ЧТО?!

Рассеивающийся на крайних слоях здравого разума тлеющий рассудок беспомощно цепляется за все возможные ориентиры и подсказки, подобно утопающему в эпицентре апокалипсического шторма.

Боже, ты не шутишь! Ты никогда не шутил, НИКОГДА!!! Никогда не игрался и никогда ничего не говорил не в серьёз! Каждое слово, каждый жест, движение и удар – взвешены, просчитаны и вымерены, без шанса на промах, без надежды на щадящую лёгкую боль, только на поражение, только в самое сердце, в саму сущность Эллис Льюис! Если ты решил меня убить, то ты это сделаешь и именно так, как и задумал!

– Сколько, Эллис? – всего на несколько секунд твёрдые пальцы сжимают мне подбородок и скулы, приподнимая и фиксируя голову жестким захватом, сцарапывая, продавливая кожу до немеющей боли. О, да, ты знаешь, как вызвать в моём теле томную реакцию на твои прикосновения или полное отторжение, вплоть до рвотного рефлекса.

– Что я должен сделать, чтобы ты начала воспринимать меня всерьёз? Когда ты поймёшь, что это НЕ ИГРА?

Я поняла, Дэн! Честное слово, поняла! Пожалуйста! Можно теперь я закрою глаза? Я не могу смотреть в тебя, не могу! Мне больно и страшно! Неужели ты не видишь?!.. Или видишь, знаешь, но всё равно продолжаешь?..

Нет, ты не остановишься, иначе это будешь не ты! Тебе надо всё довести до логического конца, продавить до упора, свести к абсолютному уравнению с совершенными показателями, с безупречным выводом идеального решения – аксиомы твоей неоспоримой правоты!

Слышу собственный испуганный всхлип, с жалящей инъекцией ледяных кристаллов холода в мозг и в онемевший позвоночник. Меня корёжит и ломает болезненной растяжкой по костям, в зубные нервы, в сетчатку глаз. Хочу зажмуриться что есть силы, сжаться в комочек, скрутиться, завизжать во всю глотку пока… твои пальцы рвут планки с полочками моей шёлковой блузки от самого подбородка до царапающей рези в животе, по лобку, острой вспышкой в клиторе и мочеточнике… Боже, как холодно, но я совершенно не воспринимаю окружающий меня холод. Ты всё равно не остановишься, даже если я забьюсь в панических конвульсиях и потеряю сознание.

Очередной безжалостный рывок твоих рук. Осознаю, что произошло только когда мозг обрабатывает новый шокирующий удар новых ощущений, новых порций страха и боли. Дэн впечатывает меня почти голой грудью и животом в дверцу машины, развернув одним чётким выверенным движением к себе спиной.

– Думаю, я сам частично в этом виноват! – бл**ь, ты опять накрываешь собой, перетягиваешь, переплетаешь полотна своей осязаемой тени на мне, во мне, пропуская тугие острые нити сквозь поры кожи и черепную кость… Оплетаешь ладонью горло, сжимаешь пальцами твёрдую линию скул, ошпариваешь просачивающимся под эпидермис голосом, удерживаешь от любой возможности шевельнуться, вздрогнуть, ускользнуть. Да, ты держишь не только моё тело, ты крепко затягиваешь в своём кулаке моё трепыхающееся сознание, без шанса спрятаться, закрыться в глубинах долгожданного забвения.

– Я слишком тебя разбаловал. Ты явно потеряла осмысление происходящему. Расслабилась… так вошла во вкус, что забыла напрочь кто ты, и что на самом деле происходит?!

Ты уже итак глубоко во мне, чем это вообще возможно и реально! Я уже итак ничего не чувствую и не вижу вокруг себя кроме тебя одного! Я больше никого не хочу и ни ком не думаю! Ты забрался в мой мозг, прописался в моих чувствах и желаниях, в моих лёгких, в венах и нейронах, в моей костной ткани и в коже, ты полностью меня захватил и продавил до каждой уязвимой точки, до всех смертельных точек в моём теле и сознании. Ты контролируешь не только мою волю и сущность, ты контролируешь всю систему моего жизнеобеспечения. Ты моя кома, ты моя опухоль… ты всё, чем заполнена вся моя жизнь и я сама!

– Такое не позволительно, Эллис! Ты не даёшь мне другого выбора! Я был слишком мягок с тобой, действуя лишь в году твоему положению, потакая лишь твоим капризам. Думаешь, всё, что я делал, я делал из личных эгоистичных побуждений и извращённых запросов? Ответь тогда… когда и что я делал не так? Что тебе не понравилось, вызвало физическое и психическое отторжение с рвотой?! Назови хотя бы раз, хоть один случай и момент, когда тебе было настолько неприятно, что ты жаждала остановить это, прекратить… Хоть один, Эллис! Когда и как?!

Да, был… есть! Прямо сейчас! Останови это… остановись, умоляю!!!

Ты и вправду хочешь, чтобы я ответила? Или тебе достаточно моих слёз, тихо бьющихся о глянцевую крышу чёрного авто под моим подбородком, стекающих прямо по твоим пальцам, по скользкой чёрной коже перчаток! Ты их почувствовал на своей руке?

– Скажи, Элл, скажи, что я должен такого сделать, чтобы ты наконец поняла и прочувствовала всю серьёзность своего положения?! Когда ты осознаешь, что это не игра?! Что я никогда! – обхват ладони соскальзывает с шеи, но только не твой опаливающий шёпот с моего затылка. – С тобой!.. – новый треск рвущейся ткани в унисон чётко произносимым словам, острой шрапнелью вдоль всего позвоночника и до самого темечка, выбивая из горла судорожный всхлип, судорогу-сжатие всех мышцах по телу. – НЕ ИГРАЛ!

Боже, кажется, ты порвал лямки лифчика! До сознания едва долетают отголоски всех твоих действий, смазывая часть ощущений горящей пульсацией вскипевшего адреналина до нестерпимого жжения по всей коже снаружи и изнутри.

Мне чудится что это ты… ты вливаешься в мою кровь, в мою голову и заполняешь меня с безумным намереньем утопить во всём этом, в самом себе… Гореть твоим безумием, fuck, гореть тобой в своих венах! Боже, как больно, ещё немного и моя кожа покроется кипящими волдырями!

Дэн, пожалуйста, остановись! Мне страшно! Разве ты это не видишь?.. Разве ты это не чувствуешь? Или именно это тебя и заводит, подстёгивает, подгоняет, заставляет идти дальше, распаляет ещё сильней… возбуждает, как никогда. Тебя это возбуждает?! Чёрт! Я чувствую это, ЧУВСТВУЮ! Через твои руки, через напряжённость твоих стальных мышц, через твоё дыхание…

– Я так надеялся, что до этого никогда не дойдёт, Элл… – ты что, опускаешься? Становишься на колени за моей спиной? Зачем… зачем… боже! – Но ты не оставила мне выбора! Ты так ничего и не поняла!

Треск пошёл не только по боковому шву шерстяных чёрных брюк на моей левой ноге, казалось, начали лопаться затянувшиеся петли стальной лески прямо в моей голове. Ладони не выдержав дикой тряски соскальзывают по краю крыши, пытаясь зацепиться скрюченными пальцами за ледяную поверхность гладкого металла. Стараюсь изо всех оставшихся сил удержаться и не упасть.

Зачем?! Зачем ты это делаешь?! Хотел меня напугать? Унизить… вывернуть на изнанку все мои страхи?! Я прекрасно знаю, что ты не играешься! И меня убивает именно это! То, что тебе это нравится, то что тебя сытит и доставляет немыслимое удовольствие – рвать меня по кусочкам, перекраивать по новому, каждый раз по новому, и так, как нравиться только тебе, твоему взбесившемуся садистскому разуму! Ты не просто хочешь сделать меня уязвимой и беспомощной, ты хочешь поглотить остатки Эллис Льюис, всю, до последней сопротивляющейся клеточки.

Как тебе удаётся каждым рывком своих нереально сильных рук заставлять меня вздрагивать ещё сильней, с надломленным в голосе вскриком, пугая ещё больше, чем есть… чем это возможно?! Как тебе вообще удалось порвать даже пояс на брюках?! Ты специально разрешил одеться в мою одежду, чтобы продемонстрировать свою силу и волю именно на моих вещах? Показать, что ты сделаешь со мной, если я наконец-то не образумлюсь?!

Дэн, я всё поняла! Хватит, умоляю! Это слишком даже для тебя! Ты же никогда… никогда не делал такого! Что случилось, почему ты теперь это делаешь? Боже, почему ты со мной ЭТО делаешь?!

Сколько раз ты убил меня за эти минуты, сколько раз я возвращалась в реальность, панически цепляясь за выступы и острые камни действительности, не обращая внимания на настоящий жалящий холод, на горячие комочки снега, сгорающие на моём голом теле от соприкосновения с дрожащей кожей… на «кровоточащие царапины» на моих скрюченных пальцах, на грубые разрывы моей стонущей души. Неужели я ожидала и надеялась, наивно верила, что это максимум, на что хватит твоей обезумевшей одержимости? Предел твоего страшного наказания за мой непростительный проступок?!

Но что, твою мать, что я ТАКОГО СДЕЛАЛА, чтобы ты дошёл до ТАКОГО?! За что?!

Я ни черта не чувствую из того, что должен испытывать любой другой человек на моём месте! Ни настоящего обмораживающего холода ледяного воздуха, ни обжигающего порыва ветра поверх голой кожи и в волосах. Я чувствую только тебя, каждое твоё движение, каждый беспощадный рывок и треск последних элементов одежды на мне… это даже не одежда! Остатки роскоши – фиговый листочек на обнажённой сущности Эллис Льюис. Капроновые колготки и трусики… Для твоих пальцев это даже не преграда, так, приятный воздушных десерт, терпкое послевкусие на кончике языка пресытившегося зверя! Мой последний нервный удар по дрожащим мышцам, спазматической судорогой от рывка твоих кулаков, острой перетяжкой по вульве, режущей болью в клитор до натянутого звука лопающихся швов. Ты дал прочувствовать это всё даже больше, чем это вообще возможно пережить при любых иных обстоятельствах! За всё это время, я так и не ощутила ничего близкого к защищённости… ты больше меня не защищал… ты не защищал меня от себя самого!

Если бы ты вдруг бросил меня абсолютно одну здесь, в таком виде, я бы почувствовал себя в куда большей безопасности, чем в эти самые секунды рядом с тобой, под тобой, закрытую и вырванную из внешнего мира твоими нещадными руками. Ощущая лишь одного тебя… ощущая лишь твои движения с пугающими обрывками чёрных засасывающих желаний. Они уже прикасаются ко мне, скользят по моей уязвимой коже едва уловимыми ласками, твоим обжигающим порывистым дыханием, твоим телом, накрывшим меня опять со спины.

Моментально слабею, как только обволакиваешь меня, прижимаясь, окончательно расплющивая остатки здравого рассудка, перекрывая кислород бьющемуся в судорожных конвульсиях сознанию.

Почему, почему я ТАК тебя чувствую?

Ненасытный, одержимый, расчётливый зверь. Твои аппетиты только распаляются. Мои страхи, моя боль и моё возбуждение – твой наркотик, твоя неизлечимая зависимость, твоя хроническая болезнь! Я ощущаю, как ты возбуждаешься ещё до того, как прижимаешься к моим ягодицам, до того, как я почувствую даже через несколько слоёв тканей одежды твою эрекцию. Чёрт!

Меня практически подбрасывает, как на подорвавшейся мине, жгучей вспышкой разрывом через все кости, горячей волной-отдачей, накатывающими ударами сразу по всем эрогенным точкам, щемящей болью по складочкам вульвы и клитору, мощными толчками в болезненных сокращениях влагалища.

Почему я не вскрикнула? Или у меня не осталось на это сил? Господи, я чувствую, как теку. Как хочу поддаться назад, навстречу твоему возбуждённому члену, прижаться всей опухшей поверхностью изнывающей киски и потереться прямо поверх твоего пальто!.. Боже, я сошла с ума! Я сошла с ума вместе с тобой!

Лучше убей меня сразу! Я не хочу такое испытывать! Я не хочу трястись от холода, страха и ненормального перевозбуждения, не известно где, по среди ночи, в абсолютном ничто! Сделай это сразу и пережми сонную артерию! Я хочу потерять сознание прямо сейчас!

– Потерпи, ещё совсем немного! – неужели ты прочёл мои мысли? Почему я больше этому не удивляюсь? – Так надо, Эллис… Надо!

Ласковый обволакивающий шёпот над ушком, горячим оттиском под кожу прямо в голову. Втягиваю со скулящим всхлипом воздух через раскрытые губки, вздрагивая всем телом с прикосновением твоих пальцев обеих рук под моим подбородком. Нет, ты не обхватываешь шею, ты приподнимаешь мне голову, заставляешь выпрямиться, едва не вытянуться всем позвоночником и до самой макушки под твоей физической манипуляцией.

Продолжаю плакать, или я этого не прекращала и вовсе? Стон немощного облегчения почти вырывается из горла, когда за несколько секунд мои глаза перекрывает плотная чернота повязки. Поток слёз усиливается, но это едва не слёзы блаженного счастья! Я больше не буду ничего видеть вокруг себя, я… больше не увижу твоего лица, твоих глаз!!!

Тогда почему так больно? Разве облегчение бывает настолько болезненным?! Разве сердце не должно сбить своего сумасшедшего ритма до спящего умиротворения? Или это всё из-за тебя? Из-за того, что я чувствую… КАК я чувствую! Каждое движение твоих пальцев, под каждый порыв твоего дыхания в моих волосах, поверх краёв кожаной полоски повязки. Я даже саму маску не ощущаю так, как пропускаю через все свои нейроны осязание форм твоих сильных размеренных пальцев в чёрных перчатках за моей головой!

– Замерзла?! – ты меня спрашиваешь или констатируешь факт?! Или тебе не видно? Меня не достаточно трясёт под тобой? Или ты знаешь, что эта дрожь не от холода? Тебя это хоть немного беспокоит? А может ты хочешь, чтобы я замёрзла насквозь, продрогла до самых костей, покрылась сухой коркой льда, выбивающей острые трещины во всех внутренностях и на коже? Моё тело итак стянуто этой хрупкой невидимой глазурью с болезненной резью по каждой поре. Прочерти своими пальцами, процарапай кожей перчаток, чуть надави, и я тресну. Стянет мелкой сетью режущей паутины нового приступа удушающего озноба.

Ты высасываешь из меня тлеющие искры последних физических сил и разума через мои страхи и ощущения. Не могу понять, как всё ещё стою на трясущихся ногах, как ещё не оседаю и не падаю, когда разворачиваешь лицом к себе, перехватываешь обе руки, поднимая и смыкая их у груди запястьями. Я не вижу глазами, но прекрасно вижу и чувствую всем телом, всей кожей и даже слухом всё, что ты делаешь, и как ты это делаешь!

Один большой и жирный плюс – я не вижу твоего лица и глаз!

– Уже почти всё! – вот только не ври! Это не всё, это… это только начало!

Ты не стал бы увозить меня хрен в какую даль и в хрен каком неизвестном направлении только для того, чтобы разорвать на мне одежду по среди пустой трассы, глухой ночью, не известно где и для чего! Завязывать заранее приготовленной маской глаза и перетягивать запястья рук моим же ремнём! Это не может быть всё! Тем более с твоим ненасытным пристрастием к затяжным долгим сессиям, с «перерывами на чай» и «покурить». Дэниэл Мэндэлл-младший никогда не ограничивается лишь одной прелюдией, это не в его стиле и ни в его правилах! Прелюдии – не самый главный конёк в его поставленных целях.

Маска не позволяет видеть, но не чувствовать. Наоборот, ощущения с осязанием усиливаются чуть ли не с каждой пройденной секундной, одновременно наполняя чувством панической беспомощности и позволяя сосредоточится на мелочах и деталях, которые не замечал с видящими глазами. Движение и порывы в воздухе, перемещение плотной тени Мэндэлла, сканирование пространства ментальными импульсами сознания с внутренним зрением. Я видела тебя не сколько собственным воображением, сколько своими ощущениями. Каждую линию, объём рельефа и фактуру, а, главное, твоё живое тепло, осязаемые волны твоей подавляющей сущности. Ты продолжал удерживать меня и стягивать собой, даже сильней и ощутимей, чем до этого. Чем беспомощней и уязвимей я становилась, тем глубже ты проникал в меня, беспощадней и резче, скручивая и вплетаясь в мою слабеющую волю.

Тот самый момент, когда я ясно осознавала, что переступила ту грань, когда уже больше не смогу сопротивляться… предел, где ты берёшь надо мной полный неограниченный контроль… без возврата и шанса на спасение…

Прикосновение пальцев к моим щиколоткам с новой вспышкой, простреливающей сознание будоражащей догадкой? Вздрагиваю скорее по инерции, мечтая лишь об одном – умереть сразу, скончаться прямо на месте! Непреодолимое желание взвыть во всю глотку, рвёт и царапает горло изнутри… КАК… как мне тебя остановить?.. Господи!..

Наконец-то начинаю ощущать окружающий холод с усиливающейся тряской по всему телу, хотя прекрасно понимаю, что это по большей части именно нервная дрожь. Не заваливаюсь на бок и не падаю только благодаря машине за спиной и поддержке твоих рук.

Твою мать, ты у моих ног! Какая девушка не мечтает увидеть любимого парня у собственных ног, разве что… не в подобной ситуации и далеко в таком положении. Абсолютно голой, не известно где, с целью… снять с моих ступней обувь!

Лёд асфальта по голой ступне, обмораживающим расколом острой боли в голову. Почему я так и не разрыдалась во весь голос? Сжимаю пальцы, будто мне это поможет согреться или устоять на жалящем холодом камне дороги. Даже мочеточник скрутило болезненной отдачей, режущим ударом в низ живота.

Дэн, хватит, бога ради! Я же сейчас точно закричу!

Если ты так жаждал меня наказать, ты исполнил своё желание на все сто! Заставишь лакать воду из миски стоя на четвереньках нагишом, сделаю это без лишних вопросов и претензий! Оближу лакированную кожу твоих фирменных туфель по пять штук за каждый прямо здесь и сейчас! Но… хватит меня ТАК мучить!

– Ещё несколько секунд, Эллис, и всё! – что, всё? Ты меня бросишь одну на этой трассе или закопаешь в этом лесу?! ЧТО ВСЁ, Дэн?! Почему все твои попытки меня успокоить ни хрена меня не успокаивают, а скорей наоборот?!

Всё таки выдавливаю из горла несколько протяжных всхлипов. Оголяешь вторую ногу, заставляя стать на этот грёбаный ледяной асфальт. Кажется отдаёт холодом прямо в спину, по почкам! Чёрт, Дэн, ты хоть здраво осознаешь, что ты делаешь?..

Слышу и чувствую, как ты быстро поднимаешься. Чёрная плотная тень отступает и отходит вперёд. Моментально забываю о физическом холоде и собственном плачевном положении, как только в мозг въедается куда ужасающая догадка с предположением.

Нет, нет, Дэнни, не бросай меня! Не отходи! Мне надо чувствовать тебя рядом, умоляю, прикоснись ко мне… нет, лучше обними!

Движение с резким взмахом, режущий слух неуловимого звука сопротивления воздуха и летящего предмета. Опять вздрагиваю, когда понимаю, что этот отзвук вдалеке ни что иное, как падение моих ботильонов на расстоянии не меньше тридцати метров. Бл*дь! БЛ*ДЬ! ДЭН, ХВАТИТ!

Хочешь, чтобы я сошла с ума именно за эти считанные доли секунд?!..

– Всё, Эллис, всё!

Я чуть не закричала. В паническом страхе хватаясь, сжимая трясущимися пальцами тёплый кашемир пальто, как только Дэниэл подхватывает меня на руки, крепко прижимая к плечу и груди.

– Теперь уже всё!

Понимаю, осознаю, но упрямо не хочу принять ощущение факта, его попытки меня успокоить, снять часть моей взбесившейся паники силой и теплом своих рук. Кажется, я даже вцепилась зубами в его воротник. Меня не просто трясёт, меня колотит, сотрясает от хлёстких ударов в каждый нерв, в каждую раскрытую болевую точку.

Нет, ты никогда не попросишь за это прощение, потому что… это наименьшее, что ты сделаешь в эту ночь с перепуганной тобой же на смерть Эллис Льюис.

Господи, мне и вправду ТАК холодно, или меня выбивает изнутри сумасшедшей чечёткой зашкаливающих эмоций, обезумевшего страха, готового вот-вот разодрать мою сердечную мышцу ненормальными сокращениями в рваные клочья. Почему, боже, почему я никак не могу успокоиться? Такое ощущение, что в твоих руках, в окутавшем меня горячем родном теле меня ещё сильнее выбивает и выносит за пределы здравого разума. Тебе удалось раздавить меня ещё сильнее, разнести в щепки, напугать так, как я ещё никогда в жизни не боялась – не боялась именно тебя!

Ещё никогда я так не желала не видеть тебя и не чувствовать, с острой потребностью остаться одной, потерять это самое ненавистное ощущение твоего присутствия, с поглощающим воздействием над моим телом и сознанием. Как такое возможно?! Как можно так хотеть от кого-то сбежать, вырваться, разорвать с ним все реальные и нереальные связи и одновременно вцепиться в него мёртвой хваткой с холодеющим сознание ужасом о безвозвратной потери.

Я ненавижу тебя, Дэниэл Мэндэлл только за это! За то, что я ТАК ненавижу тебя, твою неоспоримую власть надо мной, за то что делаешь со мной такое, то, что не удавалось ещё никому другому – влиять на мои мысли, желания и чувства, влиять на всю сущность Эллис Льюис… заставляя её переживать и чувствовать невозможное, заставляя её умирать каждый день и каждую ночь от этой засасывающей одержимости… одержимости сбежать или остаться с тобою навсегда!

***

– Ну, всё, успокойся! Всё уже закончилось!.. – пожалуйста, не обманывай меня. Не делай мне ещё больнее, чем есть, не отбирай остатки сил и осколки окоченевшей надежды. Я итак держусь на честном слове, на самом краю, ты практически лишил меня всего, даже веры в завтрашний день!

Одни лишь твои прикосновения… Всё, что ты даёшь мне сейчас и позволяешь чувствовать – только тебя и этот ненормальный озноб!

Меня корёжит и передёргивает едва тело соприкасается с обивкой пассажирского кресла. Нервные окончания будто оголились по всей коже, воспринимая инородные тела, как угрозу моей вывернутой уязвимости, усиливая каждое осязаемое чувство во сто крат. Интуитивно сжимаю внутренние мышцы бёдер вместе с коленками, как только в ягодицы вжимается поверхность кожзаменителя. Если расслаблюсь хоть чуть-чуть и немного отсяду назад, моя воспалённая киска соприкоснётся с сиденьем! Fuck! Не смотря на взвинченное состояние, ясно осознаю и ощущаю, как опухли половые губы, как они всё ещё зудят и реагируют на перепады температуры извне и изнутри. Достаточного одного незначительного воздействия и меня разорвёт до истерического вопля.

– Мы… мы вернёмся домой?! – я только что назвала квартиру Дэна «домом»? Господи, он реально прошил мне мозг за последние десять минут вдоль и поперёк.

Неспешно, почти с ласковой сверх щадящей осторожностью, разжимаешь мои скрюченные пальчики на лацкане своего пальто.

– Эллис, тебе лучше сейчас ни о чём не думать! Особенно сейчас! – аккуратно укладываешь вздрагивающие кулачки на стык сомкнутых бёдер и с такой же невыносимой нежностью проводишь ладонью вдоль обеих ножек до самых щиколоток, располагая голые ступни в более удобном положении на подогретом полу салона ауди.

Ты действительно пытаешься меня успокоить, подключить к ментальному воздействию на мой взбесившийся разум и стянутое изнутри перенапряжёнными мышцами тело физиотерапию из подчёркнутой заботы и исключительного внимания? Хочешь, чтобы я безоговорочно доверилась твоим рукам и наконец-то расслабилась?..

Как?! Твою мать, как?!! Я всё ещё на пределе! Одно неверное движение и взорвусь! Заору, начну биться в истерических припадках! Почему ты не говоришь, куда мы едем? Что это за цирк с раздеванием?!.. Хорошо, не цирк, тебе захотелось дать мне прочувствовать всю безысходность моего положения и предстоящих событий… и я это прочувствовала, как никто другой! Так как в этом не было ни капли фальши. Да, заранее продуманный и чётко проработанный сценарий действий, но без грамма намёка на игру с обеих сторон. Никто из нас в это не играется, а именно переживает! Вот только роль жертвы, как всегда, прописана именно за мной!

– Ты должна успокоится… Я рядом! Я всё время буду рядом, чтобы не случилось! – это угроза или констатация моего полного уничтожения?!

Почему это ни хрена не успокаивает?.. Разве что твои руки… со столь знакомыми манипуляциями и привычными действиями. Пристёгиваешь обратно ремень безопасности. Впервые за все эти грёбанные минуты убивающего ожидания хочется захихикать, не сколько от ненавязчивой щекотки, а от самого процесса. Эллис Льюис доигралась! Она до последнего не верила в великого и ужасного Дэниэла Мэндэлла-младшего? Думала, что это напускной образ и поверхностная маска, и худшее, что он мог с ней сделать, давным-давно пережито и пропущено через тело и нервную сеть несколько раз, зафиксировано, обработано и разложено на составные с самым глубочайшим критическим анализом?!

Эллис, ты могла переворошить в интернете тонны информации о настоящих садистах, проштудировать их «философию» поведения, извращённых фантазий с вывернутым восприятием реальности, и всё равно это был бы полный тупик! У Мэндэлла-младшего своё особое и сверх исключительное положение во всей этой ненормальной психологии – его изощрённый садизм не попадает ни под одну из установленных и общепринятых категорий! Он нестандартен во всём и особенно в своей мании мести. И он не успокоится, пока не проведёт меня по последнему кругу ада! И если понадобится, повторит это снова и в куда более трэшовом режиме, натягивая мой порог боли до очередного нереального предела!

Господи, как я могла все эти дни и особенно в этот вечер убеждать себя, что всё якобы изменилось, что Дэн изменился? Наверное я устала?.. Да! Я устала, я дошла до крайней точки, хотя и боялась признаваться себе в этом. Но разве это не тот самый знак, когда следует всё остановить и притормозить, выдать карточку-справку выбывшему игроку из-за полученных им тяжёлых травм и увечий, я ведь тоже ничего не инсценировала!

Хлопок дверцы с отдачей-сжатием по обострившемуся слуху, по натянутым до звенящей дрожи нервам… панический удар в голову, с новым выбросом вскипевшего адреналина и бешенной скачки сердца!.. Неужели я начинаю сходить с ума только от ощущения потери твоего присутствия, осязаемого тепла твоего тела, рук, дыхания? Меня выворачивает сам факт, что тебя нет рядом, что я не чувствую тебя, твоих прикосновений, что ты не говоришь со мной?! Или это взвинченный страх перед неизвестным и необратимым?! Ты тот, кто уготовил мне очередную смертельную петлю в очередном убойном аттракционе, а я сама при этом переживаю, как бы мой палач не пропустил начала представления и не увидел, как меня размажет по кабинке?

Всего каких-то невыносимо долгих грёбаных секунд вечности перед долгожданным звуком открывающейся дверцы со стороны водительского кресла, с порывом свежего воздуха и мелодией-ритмом оповещения открытого авто. Не сколько слышу, а именно ощущаю каждое движение, звук, как прогибается сиденье под весом двухсотфунтового тела, твоей структурной плотной тени из пульсирующих переплетений живых костей, мышц, вен и кожи, как она ширится, разрастается, вновь заполняя всё окружающее пространство. Она намеревается окутать и поглотить сжатое тельце Эллис Льюис, засосать её в себя всю, без остатка и шансов на право выбора. Неужели я жду и хочу именно этого?!

– Всё, Эллис, хватит! Хочешь остаток пути глотать сопли? Давай, будь хорошей девочкой! Ты же у нас такая боевая! – если бы не знала, что в твоих словах нет ни капли издёвки, честное слово, вцепилась бы туда, откуда исходят твои «подбадривающие» слова всеми десятью ногтями. Вместо реверсивной психологии срабатывает очередной инстинкт-рефлекс. Вздрагиваю и напрягаюсь, как только твоя рука обхватывает меня за шею и скулу со спины очередной подавляющей манипуляцией – зафиксировать и удержать мне голову в желаемом положении.

– Давай, сморкайся и хорошенько! – меня почти пробрал истерический смех. Нижнюю часть лица накрывает мягкая ткань свежего чистого платка с лёгким давлением у крыльев носа твоих пальцев. Интуитивно поднимаю руки…

– Сиди и не шевелись, пока я не скажу когда и как! Ты знаешь правила, Элл… давай! Не тяни время!

Только ты мог так серьёзно воспринимать роль заботливого папочки и превращать её в холодящий кровь и внутренности жёсткий прессинг над сопротивляющимся сознанием.

– Умничка! Хорошая девочка! – ей богу не знаю, чего хочу больше всего, убить тебя за это или всхлипнуть от обжигающего отпечатка глубоко шёпота с губами на щеке у ушка.

Раздрайв усиливается… сжимаю бёдра под ударом новой острой волны, перебросившейся на меня горячей сети чужой подавляющей силы.

– Всё, Эллис, хватит… – мягкая ткань платка нежно скользит по щекам под самым краем маски, обводит едва не каждую черту с контуром распухших губок и дрожащий подбородок, промокает сбежавшие, почти высохшие ручейки слёз на шее и ключицах. – Тебе надо расслабиться.

Интересно, как? Меня продолжает трясти не смотря на тёплый воздух в салоне машины, не смотря на твой горячий голос и невыносимую заботу твоих рук. Как… как они могут делать такое?! Причинять столько боли и тут же добивать своей грёбаной нежностью?..

– Эллис, ты меня слышишь? – но меня ещё сильней сковывает перенапряжением мышц, стоит только потерять ощущение твоих рук. Ещё немного, подниму свои трясущиеся скрюченные пальцы и сдеру к чёртовой матери эту долбанную повязку! Меня и без того перекручивает-выламывает изнутри от страхов и конфликтующих эмоций. Кажется, что из-за невозможности видеть, они только усиливаются, стоит только испытать очередной шоковый удар потери твоих прикосновений и тебя самого!

Ей богу, тебе лучше меня усыпить хлороформом, чем пытаться заставить успокоиться при помощи ласковых ухаживаний, проникновенного шёпота и убивающей на хрен завышенной заботы. Раздирать на мне одежду на морозе и ледяном асфальте у тебя заботы и понимания не хватило! Растоптать и унизить, напугать до смерти и тут же потребовать, чтобы я успокоилась?! Извини, Дэнни, у меня нет такого переключателя или нужной кнопочки! Это ты довёл меня почти до ручки, так что не смей говорить, что и как…

– Всё, всё! Ну, хватит! Тише!.. – судорожно всхлипываю с надрывом, с новым шоковым прострелом по всем контактам и нервным окончаниям. Твои пальцы… fuck!!! Обнажённые пальцы без этих грёбаных перчаток обхватывают горло и скулы, запрокидывают мне голову, плотно прижимая к кольцевому захвату внутреннего изгиба локтя и каменному плечу. Ещё немного и взвою, от тебя, только от того, как сильно я тебя чувствую, как глубоко и болезненно врезаются твои слова с твоим порывистым дыханием под волосы и кожу над ухом, как жарко прижимаются твои упругие губы вместе с шёпотом, словно пытаются расплавить не только черепную кость, но и всю кору головного мозга. Просочиться в меня, закоротить все нейросхемы, заставить зависнуть сознание и последние очаги сопротивления Эллис Льюис!

– Всё, Эллис, всё… уже всё позади! – умоляю, не обманывай меня!!! – Расслабься!

Вторая рука накрывает оба моих кулачка плотно сомкнутых и прижатых к стыку сведённых до судорожной дрожи бёдер. Пальцы беспрепятственно обхватывают и оплетают сразу обе кисти, надавливая и пытаясь отнять их от ног.

– Элл, расслабь руки, иначе останутся следы от ремня! Не дрожи так! Слышишь? Перестань сопротивляться!

Хватить жечь меня голосом, хватит заползать в меня и окутывать снаружи, мне от этого не легче, твою мать! Ты же душишь меня не только физически!

– Эллис, прекрати! Ты же не хочешь, чтобы я ещё больше расстроился?!

Как будто это смягчит силу будущих ударов и всех просчитанных против меня планов действий, или что там меня ожидает в твоём изощрённом садистском воображении? Могу поспорить, что раздевание на морозе – самое безобидное из всего, что ты уготовил мне, Дэнни. И как по-твоему, я теперь смогу расслабиться?

Правда тело реагирует на твои скрытые угрозы поверх и вопреки сопротивляющемуся разуму. Не хочу, но расслабляю руки, позволяю тебе их поднять и прижать к груди. Незамедлительное ответное поощрение – целуешь в волосы и кожу у виска, пальцами правой руки очерчивая контур дрожащего ротика, облегчая касание до воздушного статического разряда, но не ослабляя силы локтевого захвата ни на йоту.

Меня оглушает волновыми накатами раньше, чем успеваю определить их источник… кипящая пульсация по всей поверхности оцепеневшего тела, в зудящую от перенесённого холода кожу, в надрывные толчки взбесившегося сердца с нарастающим отзвуком внутрь, в каждую вену и капилляр, в каждую перетянутую мышцу и нерв.

– Расслабь ноги, Эллис! Сейчас же! – твой голос проникает последующим волновым ударом быстрее и раньше, чем твои пальцы проскальзывают в стык сжатых бёдер. Кажется, я не просто пытаюсь прикрыть и спрятать свою ничем не защищённую «добродетель», а закрыться, оттолкнуть любую вероятность с возможностью… пережить новый приступ физического возбуждения.

– Разведи бёдра, Эллис! Бл**ь, я не шучу! Не дразни меня! Ты же знаешь, как я этого не люблю! – голос так же спокоен и невозмутим, разве что ощущение проникновения с бархатной тональностью стало более глубоким и осязаемым, царапая уже изнутри, в трахее и лёгких, по стенкам пищевода… в вибрирующих кольцах пульсирующей спирали солнечного сплетения.

Я едва не взвыла! Fuck!!! Тело реагировало на Дэниэла вопреки всем моим сознательным сопротивлениям, предавая и сжигая в пламенных вспышках ответной отдачи любые попытки вопящего рассудка противостоять любому вторжению и подавлению. Борьба, в которой был заранее предопределён победитель и проигравший! Нулевые шансы на спасение… на возможность остаться за пределами твоей власти и подчинения!

Твои ментальные сети тугими кольцами удушливого кокона затягивающей сущности врезаются и выжигают каждую клетку тела, усиливающимися разрядами и частотой. Как?! Как я могу сопротивляться, если ты давно меня захватил, прописался во мне, переписал весь мой генетический код на своё имя?!

– Ну же… ЭЛЛИС!!! – да, конечно, ты ждёшь, что я раскроюсь первой, ты не заставишь меня силой рук, только силой своего разрушающего воздействия, через слова, арктическую тональность терпеливого голоса, дыхание и… взгляд. Взгляд, который я не вижу, но чувствую, ещё острее, чем когда бы то ни было, ещё глубже… ещё больнее!..

Пытаюсь расслабить ноги, честно, но… ни хрена не выходит. Коленки дрожат ещё сильнее, перекидывая свою безумную пляску вверх по всему телу, замораживающим инеем в позвоночник и до самого темечка! Но тебе не нужно так много, всего лишь дождаться подчинения зарвавшейся сабы. Пара секунд или долгих затянувшихся мгновений вечности… чтобы добровольно раздвинуть ноги…

– Умница! – о, да, тебе даже более, чем достаточно! Только мой ответный крик, моя сиюминутная реакция на твоё прикосновение, на властное вторжение в зону единоличного владельца и пользователя!

Сухой крик выжигает горло, выбивая с вспышкой-отдачей новый взрыв по скрытым и закодированным твоей рукой эрогенным точкам в голове. Всего несколько невыносимых мгновений, несколько движений… Боже! Твои пальцы накрывают обе половинки половых губ, чуть надавливая и беспрепятственно проникая в более чувствительную и нежную зону. Вульва реагирует моментально, запульсировав надрывными толчками по клитору, под неспешным массирующим нажимом чужой плоти, растягивающим и отсылающим нарастающие удары в стянутое колечко вагины и дальше, вглубь, в самую ненасытную бездну похотливого естества, истомившуюся пустоту неуёмного вожделения.

Да, чёрт! Бл**ь!.. Я хотела… всё это время я хотела и подсознательно ждала этого! Ждала, когда ты сделаешь это, когда вторгнешься, сокрушишь последний барьер, дорвёшься до зоны моего беспрекословного подчинения, возьмёшь то, что принадлежало теперь только тебе, то, чем ты владел до самой последней уязвимой точки в моём теле… твоём теле! То, в чём я до сих пор не хотела признаваться самой себе! Я была готова и ждала тебя, всегда, даже когда тебя не было рядом! Как и за минуту до этого, сжимая бёдра и изнывая от желания почувствовать тебя внутри. Страх, боль и возбуждение – три ненормальные составляющие, вызывающие острое сокращение стенок в моем влагалище с пульсацией самой матки и в интенсивных выделениях. Неужели я наивно полагала, будто ты этого не знал?

– Кого ты хотела обмануть, Эллис?! Ты же вся течёшь! Ты ведь только и хочешь, чтобы я тебя вые**л! – под твой опаливающий шёпот по моим эрогенным точкам в голове, с новым протяжным стоном в моём горле, с попыткой выгнуться, поддаться на встречу твоей руке, твоим пальцам, медленно проникающим в сжатые кольца вагины дразнящими томными толчками.

Да, твою мать, ты прав! Ты добился своего и даже раньше, чем ожидала я сама! Твои угрозы и пророчества сбылись, я хочу только тебя! Хочу твой член, чтобы только ТВОЙ член входил в меня так же, как сейчас входят твои пальцы, осторожно, почти неощутимо, задевая и раздражая лишь самые нежнейшие и сверх чувствительные точки на упругом колечке-входе во влагалище и дальше, в податливых влажных глубинах изнывающего вожделения… С прорисовкой перед невидящим взором совершенной формы твоего возбуждённого члена, налитой кровью блестящей головкой, вытянутым упругим стволом над тяжёлой тугой мошонкой, оплетённого разветвлёнными узлами вздутых вен. Да, чёрт возьми, я до одури хочу, чтобы он вошёл в меня, заполнил до самых краёв, выбил на хрен из моей головы и тела эту ненормальную дрожь с парализующей скованностью, достал своими мощными пульсирующими ударами до самого сердца, сливаясь с его толчками в гландах моего горла!.. горла, за которое ты буквально меня держишь и фиксируешь в неподвижном положении.

– Да, девочка моя, вот так! Умница… не сдерживай себя! – голос скользит раздражающими мазками по коже и в волосах, обжигая часть лица, просачиваясь зудящей вибрацией во влагалище с каждым осязаемым проникновением твоих пальцев, с каждым нестерпимым скольжением по содрогающимся точкам, ответной отдачей моего истекающего и пульсирующего лона. Судорожные удары подобно шоковому натяжному прострелу через всё тело, немощной реакцией на каждую твою ласку, на каждый просчитанный тобою толчок в вагине, массирующей спиралью большого пальца по складочкам вульвы, выше по клитору, к самой чувствительной зоне над клитором – к скрытой эрогенной линии лобка.

Меня выгибает и передёргивает, как под градом циклических ударов раз за разом, стон за стоном, всхлип за всхлипом. Неосознанно, а может и специально развожу бёдра ещё шире, толкаясь тазом навстречу в попытке насесть на пальцы до самых костяшек. Накрывает очередным ненормальным желанием, мне дико мало двух пальцев. Хочу большего! Я хочу твой член!

– Соси! Давай, моя девочка, покажи, КАК ты этого хочешь! – неужели твой голос сорвался?! Не могу не то что в это поверить, мне не хватает ясности ума и трезвого мышления, чтобы это понять и осознать. Меня заполняют только твои пальцы с моей обезумевшей одержимостью получить больше. Мне мало, безумно мало! Я хочу твой член и в своём влагалище и в своём ротике! Бл**ь, с новой дрожью, с иной вспышкой ненормальности засасываю три твоих пальца, млея от близости твоего рта. Ты почти прижимаешься к моей щеке, кончик твоего языка ведёт еле ощутимым касанием по контуру уголка и моей нижней губы, совсем рядом от твоих пальцев, обжатых моими губками.

Твёрдый рельеф с жёсткими узлами фаланг, с солоноватой упругой кожей скользит вместе с движениями моего языка, с попытками слизать до основания твой вкус и запах в горячем вакууме моего страстного засоса.

Ты же знаешь… чувствуешь! Господи! Мне ничтожно мало этого!

– Что, моя девочка, что ты хочешь? Эллис, скажи! – плавящие кристаллы твоего влажного дыхания прямо на моих дрожащих губках, прорывающимися выстрелами в мой рот поверх твоих пальцев.

Боже, как же я тебя ненавижу за это! За то что ТАК меня чувствуешь и читаешь!

Мать твою, ты же и без меня знаешь! Зачем усиливать мои немощные стоны, заставляя выгибаться от ненормального вожделения, под более глубоким проникновением пальцев во влагалище, невыносимого раздражения с лёгким давлением на клитор? Fuck! Дыхание сбивается с пережатием трахеи, под сумасшедший перебой сердца, с ответными толчками в вагине. Тягучие волны сладчайшей истомы разгорающимися мириадами микроискр заполняют и пульсируют вместе с кровью в каждой складочке, на каждом миллиметре гладкой поверхности сверхчувствительной тонкой кожицы от каждого прикосновения, толчка, скольжения и погружения твоих пальцев, с сухим сжатием горла изнутри, с балансировкой на самом краю, очередного запредельного уровня возбуждения… Боже, это становится слишком нестерпимым! Как тебе удаётся так меня перевозбуждать и удерживать в этом состоянии на грани истерического срыва?

Пожалуйста, не останавливайся! Я хочу ещё больше! Да! Глубже!

– Скажи это, Эллис! Попроси!

Сколько я уже выгибаюсь и наседаю на его пальцах, то сжимая со всей силы стенки влагалища, то резко расслабляясь с ненормальной дрожью по всему телу, с обезумевшими жалобными стонами, всхлипами и криками? Несколько сильных, то ли щадящих, то ли доводящих до нового исступления или припадка толчков пальцев, пережатых кольцами влагалища с будоражащими звуками влажных щелчков, с беспощадной атакой по всем онемевшим и расплавленным эрогенным точкам, вырывая из моего горла протяжный скулящий стон.

Только сейчас замечаю, что во рту больше нет твоих пальцев.

– Попроси!.. Попроси, бл**ь! – ещё одна безжалостная порция толчков, более сильная, с первой сладкой вспышкой долгожданной… боли.

На этот раз просто задыхаюсь от безумного ощущения острой грани запредельного перевозбуждения, ритмичных волн нереальной истомы и ускользающего приближения оргазма.

– Ударь… – даже не расслышала, а может вовсе не поняла, что пыталась сказать?..

– Что?! Скажи это! Громче! Попроси! – нет, ты не хрипишь и не рычишь, но твой севший голос царапающим бархатом оседает в ритмичных ударах твоих пальцев на немеющих и дрожащих стенках влагалища.

– Ударь меня… мой Господин! Пожалуйста… ударь!

Да, твою мать, да, я хочу этого! Умоляю!

Почти никакой заминки. Не успеваю осознать и разочароваться от потери ощущения толчков пальцев в вагине, давления и силы всей твоей руки, как меня накрывает долгожданной режущей вспышкой острой щемящей боли по всей поверхности раскрытой вульвы, по клитору, половым губам и даже по колечку входа во влагалище, с натянутой чувствительной линией до самого ануса. Боль с возбуждением, с нарастающей вибрацией удушающей эйфории, мощной волной накрыла, залила, затопила каждый квант, каждый микро участок нагого тела, вливаясь беспрепятственным штурмом тотального поглощения сквозь поры по всей поверхности эпидермиса. Кажется, я не смогла закричать, связки спалило на хрен вместе с лёгкими. Зудящие затихающие искры стягивающего жжения с разливом блаженной неги нового прилива порочного возбуждения, безумного, всепоглощающего с плавным скольжением подушечек твоих пальцев по клитору, по разбухшим холмикам натянутых половых губ до самой впадинки вагины. Несколько прорисовок круговых линий, щадящим давлением по онемевшей кожице, по стонущим эрогенным точкам чувствительного мокрого колечка, с последующим глубоким погружением в изнывающую глубину, с новой серией нещадных толчков и ударов по сжатым стенкам влагалища!

Это предел?! Господи, неужели это предел?.. Я реально не могу больше кричать. Просто задыхаюсь, выгибая спину, цепляясь трясущимися пальцами в запястье руки на своём горле. Мои желанные, беспощадные, живые оковы – твои руки. Твоя сила и воля, всё, что удерживает рядом с тобой, всё, что меня заполняет и заставляет сходить с ума день за днём, ночь за ночью, крик за криком…

– Да, вот так… – говори, боже, говори! Сжимай перекрученным жгутом в своих кулаках мои мышцы, нервы и разум до полной потери рассудка!

Новый удар, вымеренным точным захлёстом в момент выброса из окружающего пространства, полного расслоения реальности, когда зависаю в парализующем оцепенении не только сознанием, но и всем телом. Меня подбрасывает, вырывая новой физической щадящей болью из смертельной петли вожделенной агонии.

– Кончай, Эллис, кончай… выпусти это из себя! – ещё один резкий хлопок по вульве и промежности с твоим опаливающим шёпотом прямо мне в ротик.

Нет, пожалуйста, нет! Ещё! Я хочу ещё!

Но твои пальцы уже дожимают микроны пульсирующей плоти с последними атомами цепной реакции, выжигая первую судорожную волну неравномерных сжатий, затягивая в тугую пружину вибрирующих вспышек сладчайшего апогея.

– Да, умница! Вот так! Сильней! Не сдерживайся.

Кричу или пытаюсь кричать, сквозь рвущий лёгкие молебный стон, задыхаясь под мощными ударами невообразимо сильного оргазма. Яркие слепящие ожоги изнутри по сетчатке глаз, сухими разрывами в лёгких, плавящей лавой под кожей, томными разливами по эрогенным зонам, в самом сердце, в пылающей вагине.

– Ты хочешь этого! Всегда хочешь! – порывистый шёпот вместе с кончиком языка невесомым прикосновением скользит по контуру моих стонущих губок, усиливая давление нещадных мазков по дрожащим точкам тончайшей кожицы. Ты заставляешь чувствовать затихающие волны оргазма прямо на моих губах!

Жалобно всхлипываю с последним судорожным стоном, готовясь к новому приступу рыданий. Нет!.. Потеря тепла твоей ладони с пылающей поверхности сокращающейся вульвы подобна смертельному удару осколком льда.

– Ты хочешь только меня! Бл**ь!.. Эллис… моя… моя Эллис! – пальцы на горле вжимаются в кожу безжалостными тугими стяжками, с дрожью перенапряжения по всей обвившей меня руке. Ощущаю не только затылком твои мышцы, но и как впивается бицепс и плечо в мою голову вместе с погружением твоего языка и кончиков пальцев другой руки в мой раскрытый рот. Кажется, я опять плачу!

Да! Будь ты проклят! Я хочу только тебя! Тебя одного! Даже сейчас, после полного уничтожения всего, что я когда-то с гордостью называла индивидуальной личностью Эллис Льюис, разрыва последних нитей и связей с внешним миром, с дорогими мне людьми, с собственной жизнью, с тотальным опустошением самого тела и сущности… я всё ещё хотела быть с тобой! Неосознанно цепляться за руки своего беспощадного палача, тянуться за его губами, за жёсткими атаками его ненасытного языка поверх кончиков пальцем с моим вкусом и ароматом, смешавшихся у меня во рту с нашей слюной.

Боже! Как же я тебя ненавижу и хочу! Особенно сейчас, под утихающие волны сильнейшего оргазма, задыхаясь в тугих кольцах твоих рук, удушающем коконе твоей сущности и обоюдного откровенного поцелуя! Как?.. Как я могла подумать, что ты изменился?!.. Нет, я определённо сошла с ума… я не хочу, чтобы ты менялся! Fuck! Трижды Fuck!

– Ну, что, успокоилась?! – безжалостный вопрос отрезвляющим напалмом с безжалостным разрывом наших губ и языков. Пощёчиной по лицу было бы не столь болезненно!

Меня вынесло на поверхность арктической реальности мощным рывком сжатого на моём горле кулака… или окунуло с головой прямо под толщу ледяной воды, с последующим разрывом лёгких и желудка. Ещё мгновение и… захлебнусь! Раскрываю глаза до возможного предела… но ни черта не вижу.

– Эллис, я тебя очень прошу! Давай… остаток пути без истерик, рыданий и соплей! Ты же умная и сильная девочка! Постарайся продержаться… до конца!

О, боже!.. Что… что это ещё на хрен такое?.. Что ЭТО НАХРЕН ЗНАЧИТ?!

Бл**ь, горло перехватывает не давление твоих расслабившихся пальцев, а… лёгкий поверхностный поцелуй в лоб, прямо над краем повязки…

Нет, нет, нет! Пожалуйста! Не размыкай рук, не отстраняйся, не отпускай меня!!! Сделай со мной, что намеревался прямо здесь и сейчас, но только не бросай меня одну в этом высасывающем мраке глухой пустоты, абсолютного ничто, твоей всепоглощающей вязкой черноты.

Новый приступ панической дрожи? Моя коварная пифия прифигела вместе с обомлевшими тараканами, или их всех размазало волной жидкого азота под температуру вечной мерзлоты?

Я могу до бесконечности отбиваться или уклоняться от атакующих предположений с догадками, но… не врать себе, что всё это не могло иметь определённой подоплёки, что это не являлось частью твоего заранее разработанного плана, отличительного от всего того, что ты когда-то со мной вытворял…

– Скоро приедем, осталось совсем немного!

Что ты делаешь, зачем ты это делаешь?! Зачем оставляешь одну, совершенной одну с этой грёбаной неизвестностью, с обострившимися ощущениями, с взвинченными эмоциями, страхами и беспорядочными мыслями? Я же так окончательно тронусь, мне много не надо! Всего несколько минут, чтобы слить реальность, внешние звуки и движения с хаотичным бегом взбесившихся идей, неумолимой констатацией факторов с последовательностью всех последних событий – отлить из всего этого огромную панель титанового пресса, которая накроет меня за считанные секунды и расплющит в кровавую пыль… Или разорвёт изнутри раньше, чем жестокая действительность вытеснит из обезумевшего разума всю эту какофонию более чёткими и куда ужасающими картинками необратимой реальности!

Когда, твою мать, я перестану ТАК тебя бояться?! Я ненавижу этот выворачивающий на изнанку грёбаный страх! Он не позволит мне расслабиться и увидеть вещи в их естественном цвете и свете! Увидеть тебя иным, тем, кем я так жаждала тебя увидеть и узнать! Увидеть моим… и только моим Дэнни!

В этом и заключалась вся правда, всей долбанутой действительности! Возврата не существует ни для кого из нас! Мы оба завязли в твоей бездне кроваво-чёрного заката, твоего безнадёжного опустошающего апокалипсиса, будущего без будущего, и только у одного есть ключи от выхода… и, боюсь, что не у меня!

Господи! Что мне теперь делать?! Опять смыкать коленки, сжиматься и напрягаться до судорожной рези в скованных мышцах, напряжённо прислушиваясь к твоим движениям? Вздрагивать при каждом неожиданном толчке авто, пытаясь определить, не развернул ли ты машину, куда именно мы снова едем, какой сработал автоматический сигнала поворота – налево или направо? Наивно тешить себя иллюзией, что ты снова рядом только протяни руку… только попроси!

Нет, Эллис, нет! Не обманывайся! Он опять оставил тебя одну, совершенно одну! И эта повязка – не часть игры, какой возможно была бы у других е**нутых садистов. Можно подумать, ты бы смогла запомнить остаток пути или уже запомнила все повороты и названия ориентиров, что вы проехали до этого!

Нет, это была часть его тщательного продуманного плана, и именно плана! Жесткого, идеального, методичного. Даже этот сеанс секс-терапии ни что иное, как попытка сохранить вышедшую из-под контроля ситуацию и вернуть её в изначальное русло, так сказать подкрутить болты и восстановить «равновесие». Попытка вернуть меня в чувства, чтобы потом оставить одну, наедине не с пустой кроватью и комнатой в его квартире, а наедине с его демонами!

Увы, Дэнни, моих давным-давно истребили более крутые и навороченные монстры, растерзали и выпотрошили под чистую! Теперь мой внутренний мир заполнен твоей бездной, твоими реальными и скрытыми кошмарами, и что самое страшное – я не знаю, есть ли у них свои пределы! Есть ли пределы у тебя, у твоих извращённый фантазий и планов на счёт Эллис Льюис?! И куда, ТВОЮ МАТЬ, ты меня везёшь?! А, главное, за каким ХРЕНОМ? Тебе показалось слишком мало? Не достаточно? Тебя не удовлетворило то, что ты успел сотворить со мной до этого? Что и когда пошло не так или вышло из-под твоего бдительного контроля? Или я… не достаточно умирала на твоих глазах, слишком быстро и не так болезненно? Или твои аппетиты достигли запредельных масштабов, вышли за грань твоих реальных возможностей? Ты настолько вошёл во вкус, что теперь не в состоянии остановиться, дорвался до вечного источника своих грёбанных садистских наслаждений?!

Да, Дэнни, в этом плане ты стопроцентный садист! Потому что именно это доставляет тебе желаемое удовлетворение, именно этого ты жаждал все эти годы – жаждал заполучить меня, моё тело, мою жизнь, мою душу, всю Эллис Льюис до самой последней клеточки и без остатка! Чтобы вытворять с ней только то, что заблагорассудится лишь тебе! Безвольная, но такая чувствительная кукла!..

Немного? Скоро приедем?! Что в твоём понимании вообще значат слова «скоро» и «немного», Дэнни? Время рядом с тобой меняет не только свой ход, но и структуру со смыслом, приобретая вполне реальные и осязаемые формы! Даже две минуты превращаются в вечность! Что такое ещё минут десять или двадцать? Две полноценные жизни, которые успели выпариться из моей крови и срезать десять умопомрачительных виражей с бесконечным падением головой вниз? Ещё одна микросмерть Эллис Льюис?

И что с ней случилось? Почему именно здесь и сейчас она ТАК боится?.. боится даже думать!

Куда, бл**ь, куда ты меня везёшь, Дэниэл Мэндэлл-младший? И почему именно сегодня? Ты же не мог заранее не предвидеть подобного поворота событий… ты… планировал это, да? Ты давно всё это распланировал!

И почему ты не Бетмен? По крайней мере, я бы знала, что мы направляемся в твою тайную пещеру, забитую большими и жуткими летучими мышами. И почему меня больше не пробирают приступы истерических смешков? Почему я впервые настолько тебе не доверяю?!

…Мы остановились? Господи! Неужели те предыдущие несколько поворотов со сменой структуры гравия под колёсами и считыванием неровной поверхности неасфальтированной дороги не что иное, как «конечная»?

Мы и вправду приехали? Уже?!

– Подожди пару минут, я скоро за тобой вернусь. И не трогай маску!

Я тебя и вправду послушаюсь?

Fuck! Глухой хлопок справа с… окончательной потерей твоего присутствия, словно за пределами этой машины царит сплошная пустота и мрак, где полностью исчезаешь даже ты со своей властной и всепоглощающей тенью! Вздрагиваю или меня передёргивает под очередным залпом зашкаливающей аритмии по гландам, с угрожающим шипением подскочившего давления по барабанным перепонкам. Бл**ь, меня заложило и закупорило со всех сторон!

Как я могу в таком состоянии покорно ждать и не сдирать с лица повязки? Я же не выдержу и минуты! Для меня две минуты подобного выжидания ещё и без тебя – целая вечность в эпицентре агонизирующей чёрной дыры!

Опять колотит или выбивает изнутри бешенной чечёткой собственного сердца. Кажется, у меня подскочило не только давление, но и температура.

Это твои шаги? Ты возвращаешься? О, боже! Обострился не только слух… всё тело, каждый рецептор с нервными окончаниями всего эпидермиса словно настроились на восприятие именно акустической частоты окружающего пространства. Да, твою мать, я чувствую твоё приближение не только кожей, но и окоченевшими внутренностями. Теперь безошибочно могу сосчитать сколько тебе осталось проделать шагов до меня.

Всё равно вздрагиваю, всё равно ощущение лопающихся нервов острой резью по натянутым мышцам, даже зная и чувствуя, когда твоя рука ложится на ручку дверцы с внешней стороны. Даже после мелодичного щелчка под давлением твоих осязаемых пальцев… Господи, пожалуйста, только не говори, что ты… опять одел эти свои грёбаные перчатки!!!

– Дэн… это ты?! – нет, Эллис, это безумный Шляпник или сам Ганнибал Лектер! У тебя совсем крыша съехала?..

Хотя, ей богу, рядом с профессором-каннибалом я бы ощутила себя в куда большей безопасности.

Но откуда мне знать, куда мог завести меня Мэндэлл-младший? Вдруг это реальный дом терпимости? Тайная резиденция-клуб повёрнутых сатанистов-садистов? Да мало ли с какими людьми на самом деле в реале общается президент «Глобал-Вижн»! У этих потомственных аристократов ещё со времён египетских фараонов не всё в порядке с головой, а сейчас и подавно! Во что они эволюционировали до наших дней, даже страшно вообразить!

– Да, Эллис, мы тут только одни… если тебе так хочется это узнать наперёд! – ты и это предвидел? Твоюж мать!

Значит, ты прекрасно знаешь насколько мне страшно, знаешь и не собираешься ничего предпринимать? Ты и не собирался меня успокаивать! Ты ХОЧЕШЬ, чтобы я ТАК боялась!

– И, да, мы приехали! Мы уже на месте!

Почему же мне ни хрена не легче от твоих слов? Или всему виною тональность твоего голоса, вернее, полное её отсутствие? Я не хочу и не могу тут сидеть и фантазировать, накручивать и стращать саму себя пугающими картинками чёрно-белого будущего Эллис Льюис. В них слишком много багряных оттенков с кровавыми тенями!

Боюсь, один неверный шаг, резкое движение и неверное слово с твоей стороны, и я закричу!

– Где мы?.. – мне надо… надо хоть чем-то себя успокоить, пусть даже этими дибильными вопросами, на которые ты всё равно не дашь ответов! Мне надо знать, что я ещё могу хоть что-то делать, пусть только говорить… пока ещё говорить!

Всё равно вздрагиваю и почти готова взвыть. Твои руки совершают привычный обряд с ремнём безопасности, а я уже намереваюсь закатить истерику из-за невыносимости ощущений прикосновения твоих рук к моей обнажённой коже. Нет, не рук, а… твоих отвратных кожаных перчаток. Зачем?! Зачем ты их снова надел?

Опять сжимаю бёдра с дрожащими коленками, опять чувствую себя не просто обнажённой и униженной – я вывернута наизнанку всеми оголёнными нервами, своей незащищённой уязвимостью, возведённой в десятую степень психофизической слабостью!

– Я тебя прошу только об одном, Эллис! – наконец-то твоё дыхание вместе с пальцами касается открытых участков моего лица. Господи, неужели ты развязываешь тесёмки повязки?! Почему? Как?!

Сердце совершает крученный бросок о рёбра преждевременного ликования. О, боже! В машине зажгли дополнительный источник света с галогеновой лампой?

Твоё лицо такое чёткое и детальное, с резкими линиями и изгибами контрастных теней и рефлексов, невероятно живого и фактурного цвета! Такого эффекта с горящим цветом невозможно добиться ни с одним навороченным фильтром ни в одном из крутейших графических редакторов! Тем тревожней реакция панической атаки в сердце и по глазам. Видеть тебя настолько совершенным и… недосягаемым, близким и… чужим, реальным и… невозможным!

– Постарайся не делать глупостей и, бога ради!.. – живая чеканная маска бессмертного бога, с холодной жидкой платиной в червоном золоте спокойных бесчувственных глаз. Лёгкое движение выразительных линий и контуров гладких губ… остро отточенными лезвиями тщательно подобранных слов, взвешенных и направленных ровной рукой на поражение, точно в цель!

– Не задавай вопросов и не пытайся разговорить меня или вызвать на откровенные беседы! Не делай ничего из того, что может вызвать у меня страстное желание оставить тебя с кляпом на всю ночь! Ты знаешь правила, Элл. Они не изменились и не скастились… а с этого момента ужесточились на несколько пунктов. Когда придёт время, когда Я решу и сочту это нужным, я САМ все тебе скажу! С этого момента у тебя больше нет привилегии говорить и уж тем более о чём-то просить или что-то спрашивать! За любую попытку произнести хоть слово, будет начисляться определённый вид наказания, в том виде и размере, какие я предпочту выбрать для тебя сам. И ты знаешь, что это не шутки…

Лёгкие затрещали под острым расколом заиндевевшей корки льда, стоило слезящимся глазам заметить в движении твоих рук кожаную полоску чёрного ремешка со стальными кольцами, пряжкой и резиновым шариком-кляпом по центру. Последующий взрыв ответной панической реакции в кровь и сердце не заставили себя долго ждать. Я не то что не сообразила, что это сделала, я просто это сделала, на интуитивном уровне запаниковавшей жертвы – вжалась в спинку кресла.

– Боже… за что?! – как же я хотела прокричать ему это прямо в лицо, сопротивляясь из последних сил, даже зная заранее, что всё равно проиграю. Но по крайней мере оставлю на его безупречном «мраморе» божественного лика несколько рваных полос от своих ногтей.

– Элл, я уже сказал… всему своё время! Ты всё узнаешь.

Узнаю? Как?! Что ты на хрен задумал, какие исключительные бесы вселились в тебя на этот раз? Бл**ь, почему я сижу и ни хрена не делаю?! Почему я позволяю тебе одевать этот грёбаный кляп на моё лицо?

Меня парализовало от его слов? От заигравших перед глазами ярких и бурных картинок моего ближайшего будущего, радужных перспектив обречённой жертвы в искусных руках изощрённого палача?

Ну, конечно! Какой может быть кайф от пыток и истязаний, если я буду заранее знать весь сценарий твоего безупречного плана? Я же тогда сломаюсь не так быстро или не дай бог, опять войду во вкус…

Господи… почему так страшно? Почему я ТАК тебя боюсь?!

– Ты же обещал… – последнее, что успевает слететь с моих губ, с неудавшейся попыткой отвернуть лицо.

– Не дёргайся, твою мать! – холодная кожа перчатки вместе с широкой твёрдой ладонью и длинными пальцами обхватывают шею под левой скулой, фиксируя и оттягивая голову от спинки кресла жёстким просчитанным захватом. – И больше НИ-СЛО-ВА!

Это не обычное пустое предупреждение с угрозой, это, вашу мать, выстрел в упор, прямо по глазам кипящей смолой почерневшего взгляда напротив, обмораживающего вечной мерзлотой беспристрастного голоса в тёплом дыхании по сетчатке и зрачкам, по глазному нерву прямиком в центр аналитического мышления мозга, с последующим замыканием всех контактов и нейронов.

– Хочешь всю ночь проспать с этим кляпом в зубах? Ты действительно этого хочешь?!

Я вообще не хочу спать где бы то ни было, зная, что это твои руки «стелили» для меня «постель»!

Боже, не надо… не делай этого! Не заставляй меня смиренно качать головой, сбивая веками набежавшую влагу слёз.

– Закуси!.. – очередной безапелляционный приказ с незамедлительным исполнением подчиняющейся стороной. – Бл**ь, Эллис, раскрой шире рот, хватит тупить!

Можно подумать тебя это не заводит? Ты же упиваешься этим, каждым словом и движением, каждым жестом и манипуляцией над оцепеневшей жертвой! Сжимаешь подбородок и челюсти вымеренным захватом профессионального костоправа, заставляя шире раскрыть рот, перед тем как вставить и зажать в моих зубах тугой резиновый шарик.

Интуитивно оттягиваю язык вглубь рта с диким нежеланием не прикасаться к гладкой поверхности резины. Но этого хватает ненадолго, особенно из-за болезненного давления на напрягшиеся стенки глотки. Всё равно чувствую вкус и даже запах почти сразу же, едва ли не в пищеводе! Кроме привычного «букета» из сухой резины и талька отдаёт знакомым привкусом какого-то пищевого масла. Мой заботливый хозяин загодя обтёр новую игрушку «дезинфицирующим» средством? Как трогательно!..

Хочу что силы зажмуриться и больше не открывать глаз, как только твои пальцы затягивают на затылке оба конца ремешка в кольце стальной пряжки-замка. Кожу стягивает вместе с прихваченными локонами волос, которые ты тут же осторожно поправляешь с обеих сторон. Давление на растянутые уголки рта и в губы не увеличивается, а именно натягивается! Ещё немного и сердце проломит грудную клетку со спины и груди!

Теперь-то ты доволен? Ты-таки добился желаемого? Ты меня заткнул?!

– Постарайся не паниковать. Я не брал с собой успокоительного.

Это так ты успокаиваешь напуганную до смерти жертву?

Всё равно сжимаюсь, всё равно мечтаю потерять сознание, чтобы не видеть, не слышать и не чувствовать всего этого! Не чувствовать тебя своим голым телом! Твоих рук, обхватывающих из-под низу ноги и спину, теплоту скользящей ткани шёлковой сорочки по моей зудящей коже. Когда ты успел снять пальто и пиджак, почему я заметила это только сейчас? Хотел, чтобы я прочувствовала твой торс и мышцы рук через тонкую ткань рубашки, пока будешь вытягивать меня из машины и нести всю дорогу к… О, боже! Бл**ь!

Попытка сжать трясущиеся пальчики в кулачки под ключицами не увенчались успехом. Я всё-таки вцепилась в планки и пуговицы на груди Дэниэла, возможно даже царапнула его кожу через ткань.

Куда ты меня завёз? Твою мать! Где мы… что это?!.. Почему?!..

Я и вправду надеялась увидеть старинный особняк семейства Уейнов или чёрный замок маркиза Людоеда?!.. Хотя, по правде, я вообще ничего не представляла и не пыталась гадать. Даже с попытками отключить в памяти все сектора накопленной визуальной информации и аналитическим выбором возможных вариантов, меня всё равно накрыло грёбаным прессом отрезвляющей реальности, похлеще самих кулаков Мэндэлла-младшего, разрывавших на мне одежду у обочины автотрассы.

Холод, мрак, купол сплошной черноты с небольшими участками освещенных мест, включая несколько окон и крыльцо длинной широкой веранды большого двухэтажного дома. Нет, это не здоровенный фермерский ангар на скотобойне или загон загородного ранчо-овчарни, но от этого болезненные оттенки жёлто-зелёного цвета на таких же облезлых стенах обветшалого и очень старого здания не кажутся веселее или радужней!

Я не могу разобрать какого цвета этот дом вообще. Сколько ему от роду и как долго он не ремонтировался. Я даже не могу определить из камня он или дерева! Мои глаза лишь судорожно цепляются за участки раздражающего освещения, задевающего в мозгу болезненные рецепторы, выбивающего реакцию новой панической атаки в зашкаливающем сердцебиении.

Глухой мрак и этот грёбаный тусклый свет грязных лампочек снаружи. Он словно пытается просочиться сквозь окружающую черноту плотной ночи и смешаться с вязкими тенями абсолютного ничто в отвратительный болотный оттенок. Грязная тусклая палитра ночных красок – чёрный и жёлтый не дают серого.

Бл**ь, я не хочу туда! Дэн, пожалуйста! Куда угодно, даже в этот непроглазный мрак за этими жуткими пятнами света, за этими облупленными стенами пустого безжизненного дома, только не на эти ступени, не к этим освещённым створкам облезлых дверей неопределённого цвета. Я не хочу! Господи! Не надо! Что это?! Что это на хрен такое?! Почему именно здесь?! ЗА ЧТО?!

Меня опять колотит и опять не от холода. Впервые пугает не пустота и обречённость окружающего мрака с его высасывающей необратимостью, а реальная картинка материализовавшегося кошмара.

Зачем ты снял повязку? Зачем заставил смотреть на это?!

– Эллис, это всего лишь дом! Перестань накручивать себя раньше времени!

Можно подумать, тебя не вставляют мои страхи, и то как я беспомощно жмусь к тебе, хватаюсь скрюченными пальчиками как за спасительную соломинку под нависающей стеной десятиметрового цунами. Ты же знаешь, твою мать, ты прекрасно это понимаешь, как никто другой, и именно этого ты как раз и хочешь! Чтобы я отчаянно цеплялась за тебя в бессмысленной попытке спрятаться, скрыться, позволить тебе и ТВОЕЙ тени окутать и поглотить меня, закрыть от этой грёбаной необратимости!

Чёрт! Я не хочу! Нет! НЕТ! Пожалуйста! Отвези меня обратно! Я сделаю всё, что не попросишь и не прикажешь, только верни меня… умоляю, давай вернёмся…

– Ты ведь понимаешь, что я не буду тебя укачивать и сюсюкаться! Так что, будь хорошей девочкой, постарайся взять себя в руки и не доводить себя беспричинными фантазиями.

Думаешь мне поможет ЭТО? Зачем ты режешь меня своей отчуждённостью и беспристрастностью? Ты же сам довёл меня до такого состояния!

Меня передёргивает, практически парализует, выкручивая мышцы и запуская резервы подсознательных инстинктов. Тело самопроизвольно сжимается и начинает выдавать движения с непоследовательной реакцией сопротивления и отторжения. Твои руки реагируют молниеносно, при первом же считывании сокращения моих мускулов через кожу, усиливая давление и крепче обхватывая всё мое тело – маленький белый комочек, уместившийся в твоих защитных объятиях.

Зачем ты снял маску?

– Всё, Эллис, хватит! Это только дом! Прекрати! – сбиваешься с шага, но ненадолго, только чтобы покрепче прижать к себе, зажать в удушающих захватах обеих рук так, чтобы я не смогла не пошевелиться и не пикнуть. Боюсь, я не в состоянии проронить ни звука, моё горло давно заложило, а челюсти с зажатым шариком кляпа свело так, ещё немного и точно треснет сразу несколько зубов.

Как?! Скажи, как мне перестать бояться, если это и есть часть твоего гениального плана?! Ты ведь хочешь именно этого!!! Моего страха, моей необоснованной паники, раздирающей на рванные лоскуты всё моё тело и внутренности этой грёбаной болью всепоглощающей обречённости! Ведь я должна бояться именно тебя! Господи! Это же ТЫ, ты привёз меня в этот дом! Это ТВОИ руки буду делать то, что ты намереваешься проделать с моим телом в ЭТОМ ДОМЕ! ТВОИ ненормальные извращённые фантазии будут преследовать меня реальными кошмарами в ЭТОМ ДОМЕ! Так почему же я боюсь не тебя, а его?

Боже-боже-БОЖЕ!

Мне всё-таки удалось застонать, когда расстояние к приоткрытой створки фасадных дверей неумолимо сократилось до увеличившегося контрастного рисунка мёртвого дерева на когда-то лакированных дубовых панелях, до облезлой дверной ручки, когда-то позолоченной или стилизованной под старую бронзу… Когда несколько каменных, местами отбитых ступеней крыльца остались позади за твоими ровными методичными шагами, а часть заколоченных окон с узкими полосками рвущегося наружу света срезались из обхвата обзора моего бокового зрения.

Если я увижу что-то отдалённо напоминающее картинки из самых жутких трэшовых образов вывернутого человеческого воображения на подобие «Сайлент-Хилла» – расцарапанные чёрные стены с бордовыми разводами и засохшими лужами чёрной крови на полу, обезображенных безликих медсестёр со скальпелями на каждую руку… буду орать, визжать даже сквозь этот грёбанный кляп в зубах! До тех пор, пока не потеряю сознание или пока меня не прибьёт мой собственный страх.

Дверь почти даже не скрипнула. Я вообще не поняла, как она открылась или когда ты её открыл… только судорожный перебой сердца с дрожащим выдохом в сокращающемся спазматическими сжатиями горле, влажным ударом о жёсткую резину кляпа.

Длинный тёмный коридор, да… но хорошо просматривающийся до самого конца благодаря освещению из дальних комнат. Достаточно широкий и… вполне чистый. Никакого векового слоя пыли, гирлянд припорошенной серой сажей паутины или той же грязи на бежевой плитке мраморного почти ровного пола. Сомнительно, чтобы здесь в последнее время велись ремонтные работы, но то что здесь основательно прибрались и едва ли руками самого Мэндэлла-младшего, безусловно.

И само собой высокие потолки! Куда же без них? Ещё на улице было видно, что первый этаж на несколько футов выше второго. Остаётся подвал. И зачем я подумала о нём именно сейчас?

Ты же не сделаешь со мной ничего такого, ведь так, Дэнни? Если бы ты намеревался и хотел, едва ли стал ждать для этого десять лет! Господи, неужели я подумала, что ты… можешь меня расчленить или сделать бог весть знает что? У меня взаправду окончательно вывернулись на твой счёт все мозги?

Или я частично успокоилась или… просто застыла, оцепенела… присмирела. Всего несколько шагов вперёд и поворот направо, в широкий проём смежного помещения с лестницей на второй этаж, за которой сразу же шла открытая дверь с источником того самого света, что не позволял внутреннему мраку мёртвого дома поглотить сетью вакуумной черноты всё окружающее пространство, воздух и каждое угодившее в него живое сознание…

Несколько секунд до неизвестности, несколько шагов до моего реального и персонального ада? До моей агонии, уготовленной твоими руками лично… нескрываемого намерения растянуть и накрутить твоими пальцами и в твои кулаки натянутые нити моей нескончаемой боли и смерти?!..

Почему я перестала так сильно бояться? Или это временный откат? Я не увидела на стенах крови, свисающих с потолков полотен содранной кожи, туш выпотрошенных предыдущих жертв и решила, что моя паника была беспочвенной?.. Или я просто устала бояться, отключила режим запредельного страха, позволила себе кратковременную передышку с надеждой на счастливый исход? Какой?

Что меня за этой дверью ждёт толпа знакомых и близких людей с воздушными шариками и конфетти, намереваясь напугать хоровым воплем «Сюрприз!»? Но мой день рождения в августе, а до первого апреля больше половины месяца! Об остальных возможных праздниках и особых датах мне не известно. Зато известно, кто такой Дэниэл Мэндэлл-младший. Я достаточно хорошо знаю, что он не из тех, кто любит устраивать приятные сюрпризы, особенно для Эллис Льюис.

Свет не был слишком ярким, но оказался довольно болезненным для первых секунд, резанув по воспалённой из-за слёз сетчатке глаз холодной вспышкой искусственного освещения. Пришлось зажмуриться и даже сделать попытку отвернуться. Но не надолго. Боковое зрение успело зацепиться и зафиксировать размытыми отпечатками часть освещенного пространства и находящихся в нём предметов.

Кажется я всхлипнула или застонала. Новый судорожный перебор сердечного клапана, хаотичными ударами одичавшего барабанщика в грудную клетку, по горлу и всей поверхности дрожащего тела.

Элл, открой глаза! Смотри! Почувствуй разницу! Осознай, твою мать, что такое на самом деле реальная комната боли! Не инсценированная, не слепленная руками горе эстетов дипломированных дизайнеров-оформителей и вычурных гей-визуалистов! Это и есть настоящая, стопроцентная камера ТВОЕЙ боли, ТВОЕЙ будущей смерти! Можешь жмуриться и отворачиваться сколько угодно, вжимаясь лбом в плечо Дэниэла, но ты всё равно это сделаешь. Он сам заставит тебя это сделать! Потому что он единственный, за кого ты можешь сейчас цепляться и кому можешь доверять не смотря ни на что! Тебе придётся ему довериться, даже ценой нестерпимой боли, парализующего ужаса и убивающей действительности… Теперь ОН станет всем, что заполнит твою жизнь и тебя саму в эти дни! И едва ли это можно будет назвать перерождением!

Почему я не умерла сразу?! Что случилось с внутренними настройками моих взбесившихся чувств? Почему я не могу это контролировать и уж тем более использовать? Как можно использовать ужас и страх, которые переполняют тебя, душат и пытаются затопить изнутри, заставить тебя захлебнуться раньше, чем бешенный стук сердца проломит тебе рёбра и разорвёт изнутри несколько вен и артерий?

Смотри, Эллис, смотри! Прочувствуй это! Прими наконец-то данный факт, что это не игра и никогда не было игрой. Что все чувства и желания Мэндэлла-младшего были настоящими, а теперь ещё и осязаемыми. Ты добровольно отказалась принять его любовь 10 лет назад, теперь тебе придётся против воли принять его жажду боли… жажду твоей боли! И ты узнаешь насколько она сильна на собственной шкуре, собственными болевыми точками всеми до одной и каждой по отдельности. И то что было до этого ты будешь вспоминать, как об отдыхе в небесном раю. Ведь он будет истязать не твоё тело, нет… Ты будешь молить его о реальной физической боли, о настоящих рваных ранах и кровоточащих ссадинах, чтобы через острую резь в нервных окончаниях попытаться сбежать, вырваться, укрыться от разрывающего пресса живого осязаемого кошмара… от нестерпимой нефизической боли, удушающего страха, преследующего по всюду и даже во сне взгляда своего палача, его хладнокровного режущего вживую голоса, тщательно подобранных и скрупулёзно вымеренных слов!

Впервые в жизни ты не будешь знать о чём его просить и как остановить это безумие, как остановить эту затянувшуюся агонию, как остановить Дэниэла Мэндэлла-младшего!

Комната боли?! Мля, я не знаю какое точное дать определение этому кошмару, не сколько внешнему, сколько прочувствованному мною в себе. Заставляя себя открыть глаза, заставляя взглянуть в лицо своему ближайшему будущему, месту, которое вот-вот, с этой самой секунды станет местом моего принудительного обитания. И да, взгляд самопроизвольно тянется за главным центральным атрибутом в окружающей обстановке, цепляется за самое будоражащее, выворачивающее наизнанку сознание с внутренностями, место… Да… моё место!

Она стояла всего в нескольких шагах от входа, справа, у самой стенки, напротив высокого массивного стола из хромированной стали со столешницей, обтянутой черным кожзаменителем, но… мой взгляд упрямо тянулся за блеском почти белых с тусклой зеркальной поверхностью прутьев… настоящих, металлических и скорей что даже совсем не полых труб диаметром не меньше дюйма!

Память сыграла злую шутку, неожиданно задействовав давно скрытые и глубоко запрятанные каталоги архивных папок с графическими файлами.

Клетка! Или решетка? Камера? Настоящая, из стали, привинченная к полу толстыми железными болтами, с засовом и петлями под навесной замок. Размерами и формой идентично повторяющая алюминиевую клетку, в которой я когда-то фотографировала Дэниэла 10 лет назад, с той лишь разницей, что она была настоящей, не бутафорской!!! ("А если я захочу вырваться?" – "Ты и должен этого хотеть!" – Бл**ь, не смотри на меня из сумеречной зоны мой взбесившейся памяти глазами моего Дэнни из прошлого! Исчезни! Умоляю! Уйди!)

Это и есть оживший кошмар? Я не знаю, что я тогда испытала… Мне захотелось скончаться и сразу же, выгнуться в руках, что меня несли и заорать сквозь кляп! Меня не выбивало и не выкалачивало изнутри зашкаливающей паникой, меня просто накрыло, одним коротким беззвучным щелчком… тысяча вольт сквозь каждую клетку в теле, гудящей высокоразрядной электродугой по каждому оголенному нерву, обугливая и расплавляя все контакты воспаленных рецепторов, стонущей растяжкой по костям, выгибающей ломотой внутри костей. Это и есть та самая агония… или это только ее прелюдия?

– Эллис, не вздумай, слышишь! – боже, что ты такое говоришь? О чем говоришь или приказываешь? Ты в своем уме? Ты, бл**ь, твою мать, совсем умом тронулся?

Нет! Я не хочу туда! Я не хочу смотреть на этот гребаный "коврик"-матрац, застеленный больничной пеленкой прямо на полу по центру камеры! Яркое пятно прямоугольника размерами два фута на пять, в окружении вбитых в пол нескольких массивных колец и аккуратно сложенных у стенки толстых цепей из хромированной стали. Я не хочу это видеть, как и все остальное, заранее приготовленное твоими "заботливыми" руками и выложенное в ряд на краю этого долбанного коврика! Не только видеть, но и пропускать в свой мозг через глазной нерв, обрабатывать в памяти эти жуткие картинки… Я не хочу осознавать и анализировать все это, слышишь, НЕ ХОЧУ!

Не надо, пожалуйста… все что угодно, но не здесь и не так!

– Так надо, Эллис! – зачем ты пытаешься внушить мне обратное?! Ты же знаешь, что это все равно не сработает! Не делай этого, умоляю! Fuck, из меня на хрен выбило все силы, чтобы попытаться вырваться! Меня напросто скрутило и заклинило! Парализовало этим ужасом, болью и пониманием шокирующей неизбежности… всей масштабностью необратимой ситуации!

Здесь же нет кровати! В этой огромной угловой комнате-зале нет никакой гребаной кровати или хоть какого-то мало майского элемента настоящей жилой мебели! И я боялась наличия подвала в этом доме?!..

Почему ты в самом деле не усыпил меня, как это делает большинство киношных маньяков и психопатов со своими жертвами? Может мне было бы легче, может меня бы не сводил с ума и не выедал изнутри этот гребаный страх, выжигающим жидким азотом под кожей и в венах, не высасывал остатки сил с последними нейронами здравого разума?.. Не заставлял это видеть, слышать и чувствовать через тебя, через твои движения и прикосновения, через каждый жест-манипуляцию и слово на поражение?.. через твой взгляд… повсюду – на мне и во мне, на каждой точке воздействия в моем теле, в моей задыхающейся сущности, перетянутой твоими стальными канатами и леской…

Ты ведь не мог иначе! Ты хотел провести меня через этот ад! Хотел, чтобы я это прочувствовала насквозь! Под атакой неконтролируемых эмоций, удушающей паники и выворачивающих противоречий. Ты должен был держать руку на моем пульсе, чтобы сосчитать и зафиксировать каждое изменение в моем теле, каждый скачок сердца, температуры и кровяного давления! Ты должен был всё это видеть и… контролировать!

Не могу закрыть глаз, не могу спокойно втянуть воздух через нос, не могу сглотнуть… Ты даже не сбил шага, прямо в открытую дверь клетки, всего несколько шагов… несколько секунд, которые я бы хрен запомнила и сосчитала при любых других обстоятельствах, но только не здесь и не сейчас… не внутри этой чёртовой клетки!

– Постарайся не двигаться и… бога ради, успокойся!

Мы и вправду уже внутри? Мы уже в ней? Последние попытки себя разубедить и заставить уверовать в абсурдность происходящего? Тогда почему я продолжаю так остро всё чувствовать, особенно тебя и каждое твоё спокойное отточенное движение?

Бл**ь, отключи… отключи часть моего мозга и рецепторов, ты же наверняка это можешь!

Ногами на пол… нет!.. на впитывающую поверхность пелёнки, на матрац, сам при этом не заступая даже на край «коврика». Лакированные туфли мягко передвигаются по блестящей клеёнчатой поверхности бордового линолеума, выстеленного поверх пола цельным полотном, нового и чистого, как и большинство присутствующих здесь предметов и вещей… Нет, я не смотрю по сторонам, я фиксирую взгляд на лице Дэниэла Мэндэлла, я боюсь потерять эту точку сконцентрированного внимания, чтобы не поддаться иному «соблазну». Я считаю последние секунды до полного погружения в ад!

Чувства, нервы, мышцы, восприятие – всё в состоянии временной заморозки, на грани запредельного перенапряжения. Если резко расслаблюсь или ты что-то сделаешь не так – рухну на пол на подкосившихся ногах или сорвусь в конвульсивной истерике!

– Эллис, постарайся расслабиться и успокоиться! Не накручивай себя раньше времени! Я не сделаю ничего плохого или жуткого… Я никогда не сделаю с тобой того, чего ты больше всего боишься!.. Разве я когда-нибудь переходил за грань? Я делал с тобой что-то недопустимое, аморальное и отвратительное?!

Зачем ты мне всё это говоришь сейчас и именно внутри этой долбанной клетки?! Зачем обхватываешь мне голову руками в этих мерзких перчатках и направляешь взглядом прямо в свои глаза за несколько дюймов от твоего невозмутимого идеально спокойного лица бесчувственного киллера. Зачем заставляешь смотреть в этот ледяной омут чёрной бездны, зачем опять затягиваешь в его глубины без возможности вырваться обратно, без шанса вздохнуть чистого воздуха, утопая в твоём дыхании, в твоей порабощающей силе, сковывающей моё и без того оцепеневшее тело твоими ладонями и беспощадными пальцами?.. Ты и вправду хочешь убедить меня, что так и будет, что эта клетка – самое страшное из всего что ты сделаешь со мной? Что мне на самом деле нечего бояться?! Я не должна бояться тебя? Или ты думаешь… я боюсь, что ты начнёшь загонять мне под ногти иголки и выжигать паяльной лампой метку Дьявола на моей коже? Господи… да я бы всё сейчас отдала, только за то, чтобы бояться именно твоих физических пыток!

– Постарайся быть умницей и не сопротивляйся! Ты же знаешь, это бесполезно и чревато наказанием! – поцелуй Крестного отца в лоб, прохладные губы смерти поверх воспалённой кожи. Я скоро возненавижу этот хозяйский жест и буду делать что угодно лишь бы никогда больше его не чувствовать… хотя бы изнутри.

– На колени! – под холодящее скольжение пальцев по позвоночнику, от затылка и до самого копчика, с лёгким подгоняющим шлепком по ягодице. Захотел бы действовать грубее, подбил бы под коленками! Спасибо за иллюзию на право добровольного выбора!

Меня всё равно успевает пробрать ответной дрожью по телу, статистическим разрядом ледяных искр под кожу прямо в стволовые клетки позвонков, с нестерпимым желанием сжаться или выгнуться, взвыть. Что… что со мной такое?! Как я могу тут стоять перед тобой, умирая от страха, в одном шаге от чистого безумства и… одновременно возбуждаться от самого поверхностного эротического прикосновения твоих пальцев? Как такое вообще возможно? Под вакуумным прессом ожившего кошмара, в плотном кольце-оцеплении твоей несокрушимой подминающей сущности, в сжимающейся вибрации спирали неумолимого времени и отчаянной безысходности… под гулкими ударами набата собственного сердца! Как я могу в таком состоянии всё ещё хотеть тебя и думать бог знает о чём?!

Вздрагивать от силы твоих рук на моих запястьях, безропотно подгибая коленки и млея под скользящим обхватом твоих ладоней на моей коже, прямо под стянутыми кольцами узкого ремня. Задыхаясь и сжимая сильнее челюсти, едва взгляд замирает на чёрных брюках напротив, всего в нескольких дюймах от моего лица. Ясно видеть, понимать и осознавать, практически чувствовать насколько возбуждён твой член, замечать почти неуловимые микродвижения под вздутой тканью и ширинкой, тут же чувствуя собственную реакцию в ответных толчках-приливах на мокрой и всё ещё припухшей киске.

Может это попытка сбежать? Зацепиться сознанием и телом за ничтожную возможность вырваться из этой грёбаной реальности?

Господи, пожалуйста, прикажи отсосать, трахни в глотку и куда только не пожелаешь, только не делай того, что запланировал. Выполню всё, что не потребуешь… безропотно, любой приказ, любую унизительную позу и действие, скажу, прогнусь, стерплю, промолчу или закричу – всё что не захочешь и как только не захочешь, но, умоляю, остановись! Давай вернёмся, пожалуйста!

Последние ясные мысли, беззвучные призывы о помощи и понимании, болезненными конвульсиями вспыхнули и тут же растворились в плотном мраке вечного небытия, тлеющими светлячками затихающей агонией абсолютного ничто. Как бы я хотела остаться в эти минуты пустой бесчувственной оболочкой… не ощущать и не понимать, что ты делаешь и как это делаешь. Как медленно обходишь со спины, заставляя чувствовать тебя ещё острее, реагировать на любое движение и прикосновение ещё болезненней и глубже! Вздрагивать под давлением кожи твоих перчаток и тугого кольца широкого твёрдого ошейника, напрягаться до режущих судорог в скованных мышцах при плотном захвате незащищённой шеи в жёсткие тиски холодной мёртвой кожи, пропуская через нервы в позвоночник каждый звук, каждый виток закручивающейся резьбы на стяжках замка поверх шейных позвонков.

– Тебе это больше не понадобится.

Меньше минуты, чтобы освободить мои запястья от моего же ремня. Ещё несколько грёбаных секунд твоих аккуратных и таких заботливых движений, чтобы завести мне руки за спину и зафиксировать их в кожаных манжетах неразрывных «браслетов».

Кажется, у меня кружится голова, я больше не могу стоять на коленях и подобно бездушной кукле подчиняться каждому касанию и манипулированию твоих пальцев! Возможно я бы и снесла всё это, практически все эти неощутимые тиски с тяжестью наручников и ошейника, все твои обряды и действия над моим безвольным телом, но, как, бл**ь, я могу это терпеть, переживать и пропускать сквозь себя именно здесь, в этом треклятом месте?! Ясно осознавать, что кроме одного Дэниэла Мэндэлла, больше никто знать не знает, где мы! А я и подавно!

– Ложись на бок! – спокойный тёплый шёпот у плеча, с давлением ладоней на талии и предплечье. Радуюсь, что не вижу твоего лица… но схожу с ума от слишком осязаемой тени за своей спиной, буквально скользящей по голой коже, затылку и в волосах.

Новый приступ паники с участившимся дыханием и аритмией, как только щека соприкасается с поверхностью пелёнки, с обильной порцией слюны, побежавшей из растянутого уголка рта. Меня начинает опять выбивать нещадными ударами восставших из короткого забвения мыслей, замелькавшими перед поплывшим взором жутких образов необратимого будущего… моего самого ближайшего будущего!

Глухой металлический звон-щелчок замка карабина по кольцу ошейника прямо под затылком, подобно звуку взведённого курка, шоковой отдачей-прострелом в сам затылок. Меня не то что передёргивает, а в буквальном смысле подбрасывает, сбивает такой мощной волной с замыканием по всем контактам, что начинает клинить и корёжить до самого основания. Любое ощущение мёртвой тяжести на шее, её острый оттиск-отзвук по всему телу воспринимается взбунтовавшимся сознанием как за реальную смертельную угрозу физической атаки осязаемых скребущихся когтей под самой кожей.

Неосознанная попытка подскочить, вырваться, как можно скорей содрать с себя эти грёбаные ощущения, этот отвратный зуд в нервах и костях, моментально пресекается крепким захватом рук Дэниэла.

– Эллис, твою мать, не дёргайся… Эллис! – чёрт, что ты делаешь, отпусти!!! Сними с меня это, прошу, умоляю, не надо! – Эллис, ты себя сейчас покалечишь Прекрати! Хватит!.. Тише… тише, моя девочка… – живая тяжесть твоего тела накрывает сверху, перехватывая и пережимая все конечности жёстким вымеренным захватом, сводя на нет любую попытку вырваться или просто пошевелиться.

– Ну, всё!.. Успокойся! Тише… всё хорошо. Я рядом! Я всегда буду рядом! Помни и думай об этом, и не смей больше так делать! Дыши ровно! Перестань плакать и паниковать! Ничего страшного не случилось и не случится. Мы здесь совершенно одни! Никто не увидит тебя такой… обещаю!

Боже, зачем ты всё это говоришь?! Зачем опять включаешь режим заботливого папочки и режешь этим по живому?!

– Ты здесь только со мной… только со мной! Больше никого… – бл**ь, ты специально снял перчатку, чтобы я снова почувствовала твои пальцы и твою живую кожу? Зачем ты так? ЗАЧЕМ?!

Нежное, невыносимо ласковое касание с поглаживанием по виску и мокрой щеке, убирая и заправляя за ушко и спину каждую сбившуюся прядь.

– Тише, тише, моя девочка… будь умницей. Ты же у меня такая сильная и отважная… – как ты вообще можешь так и такое говорить и особенно сейчас? Как тебе удается ухватить меня за сердце и неощутимым сжатием пальцев сбить его обороты почти в несколько раз, мгновенно накрывая и окутывая своей подминающей теплотой, вливаясь под кожу прямо в вены, усыпляя горячим шёпотом бешеную пляску агонизирующих эмоций, сводя на нет хаотичное метание пугающих образов взбесившегося подсознания…

– Всё хорошо… всё хорошо. – невесомое скольжение по плечу, предплечью, напряжённому изгибу руки, запрещённым воздействием, высекая поверх дрожащей кожи приливы томного зуда, горячие разливы статистических разрядов… Мать твою, остановись! Не смей! Не заставляй меня снова это чувствовать!

Сжимаю зубы до скрежета в эмали, до судорожного давления в дёснах, желая взвыть, но только не стонать от первых вспышек ненормального наслаждения, но твоя рука уже сместилась на талию, беспрепятственно поглаживая обнажённую плоть неспешными круговыми поддразниваниями. Пытаешься перенастроить мою паническую дрожь на эротическую?

– Отпусти… отпусти это. Тише… шшш… – порывистым шёпотом по виску и щеке, задевая мокрые ресницы и воспалённую поверхность глаза, в унисон с плавным скольжением пальцев и ладони по бедру, шёлка рубашки и плотной ткани брюк по спине, ягодицам и ногам, с нажимом и давлением более чёткого твёрдого рельефа живых мышц и… твоей каменной эрекции.

Сжимаюсь ещё сильней, в немощной попытке удержаться, огородиться хотя бы на физическом уровне от этого грёбаного соблазна, желания расслабиться и… поддаться, выгнуться, раскрыться своей запульсировавшей опухшей киской навстречу осязаемой точке моего вечного вожделения, прижаться всей горящей промежностью и мокрой вульвой к большому упругому члену прямо поверх брюк под моими ягодицами!

Зачем ты меня опять заводишь, зачем?.. О, господи… Как же я ненавижу твои пальцы, всего за секунду разжигающие во мне ненормальную дрожь неконтролируемого возбуждения, соскальзывающие с бедра на сверхчувствительный лобок, к уязвимой линии сжатых половых губ, едва ощутимыми мазками по незащищённым эрогенным точкам и гладкой коже, по распухшим и натянутым от ритмичного притока крови долькам стонущей киски, невесомыми ударами выбивая и притягивая более интенсивные нестерпимые приливы сладкой эйфории. Ещё немного и из моего горла начнут вырываться стоны неудержимого вожделения. Кажется, твои пальцы контролируют ритм возбуждённой пульсации не только в моём клиторе и ноющей вагине, им удалось перенаправить этот пылающий очаг безумного затмения прямиком в мою голову, в центр моего вопящего противостояния, заглушая и выбивая все прежние настройки с частотами агонизирующих волн.

– Вот так! Умница! Моя послушная девочка! – царапающий бархат твоего шёпота тягучей патокой прямо в сжимающихся стенках влагалища и на моих стонущих голосовых связках. Горячий отпечаток извивающегося кончика языка возле уголка глаза, слизывая острую соль моих слёз, точечным скольжением возле века, раздражающим рисунком обжигающего оттиска по воспалённой коже. Ещё немного, и сознание окончательно расплавится, в этом кипящем токсичном коктейле твоих изощрённых пыток – твоём дыхании, голосе, коже, касании и сдержанном возбуждении. Не знаю, что больше добивает и рвёт изнутри ощутимыми разрезами – чувствовать и понимать, как ты меня хочешь или так и не испытать этого на себе в полной мере. Смиренно подчиняться и ждать, когда ты вдоволь насытишься моей беспомощностью и уязвимостью, пока не доведешь мою наготу и беззащитность до наивысшего предела, лишая мое тело любых прав на любое движение или протест. Осторожно, методично, с изяществом искусного палача, переплетая меня всю от головы до кончиков пальцев на ногах узлами невидимых веревок, неразрывным шибари единоличного владельца, пережимая и затягивая упругую леску на всех эрогенных точках снаружи и изнутри…

Боже… я не могу сопротивляться… я не могу сопротивляться ТЕБЕ, даже в таком положении! Не дай мне сорваться, умоляю!.. Не дай мне снова сорваться с этого края…

– Моя горячая, ненасытная саба… молодец, хорошая девочка! – твой голос и бархатные ладони скользят по ногам, поглаживая и продолжая успокаивать, раздражать кожу, выжигать сладкими приливами ритмичной отдачи по стонущей киске, вибрирующими сжатиями в истекающих греховным нектаром глубинах изнывающей вагины. Я точно тронулась умом, тебе это удалось, ты сумел вывернуть мое сознание с восприятием действительности на изнанку, заразить и пропитать своим болезненным, но таким сладким ядом, заполнить мою кровь и легкие своим чистым подавляющим безумием, своей волей и ненасытной жаждой – жаждой хотеть только тебя одного, позволять делать со мной все что угодно лишь тебе одному! Закреплять на моих щиколотках кожаные браслеты с фиксаторами и внешними кольцами для зажимов и цепей, беспрепятственно подтягивать сомкнутые ступни к бицепсам ног, чтобы соединить несколько коротких звеньев обоих наручников на руках и ногах к общей цепочке за моей спиной. Поддеть ее кольцом карабина более тяжелой цепи, пропущенной через толстое кольцо в полу… накручивая и подтягивая остатки длины тугими восьмерками на вбитые в стену уголки… Пропуская каждое движение, давление, прикосновение и звук сквозь бешеный ритм моего сердца, пылающими искрами шоковых разрядов под кожей, в каждом сокращении связок в горле, заглушенных всхлипах и дрожи, в режущих вспышках по опухшей ноющей киске.

– Бога ради, Элл, постарайся лежать спокойно и не дергаться!

И как мне это сделать, особенно под нестерпимым захватом твоей ладони всего полушария моей правой груди? Практически вогнать мне в сосок раскаленной иглой, пусть даже если это твои аккуратные пальцы и маленький зажим из хирургической стали. Я лишена возможности хотя бы простонать во весь голос, не то чтобы как-то сдержать дикую тряску всего тела, с жаждой выгнуться в этой ломоте болезненной отдачи режущего свербения прямо в клитор. Вторым зажимом через кольцо ошейника, перетягивая цепочку и фиксируя его на втором соске. Боже, меня же сейчас разорвет по всем невидимым "швам" вдоль и поперек! И это будет самая невыносимая сладчайшая агония! Только я могла так ненавидеть все атрибуты твоей е**нутой темной стороны извращенного эстета-садиста и… сходить с ума от возбуждения при соприкосновении с их подавляющим воздействием и не только на тело!

– Посмотри на меня… Эллис! – твоя ладонь обхватывает часть лица и головы знакомым властным направлением, вырывая мое сознание из эпицентра хаоса взбесившихся эмоций и физических ощущений, из вязкого омута сладкой боли и неуемного похотливого перевозбуждения. Господи, зачем ты опять так смотришь на меня? Отпусти… пожалуйста, только не сейчас!..

– Я сейчас уйду отсюда, так что… постарайся лежать спокойно, не дергаться и не делать никаких резких движений!

Я бы не смогла даже голову повернуть, только чтоб не видеть твоего лица и глаз! Ты снова перекрыл собой ВСЕ!!! Даже мое дыхание! Безжалостно стер в пыль любую ничтожную возможность сойти с ума! Нещадным рывком кулака выдернув в свою жестокую реальность, в ледяные стены опустошающей действительности… всего одним резким вымеренным движением руки!

– Будь хорошей девочкой! Не пытайся делать ничего из того, что мне может не понравиться и что в последствии может вылиться для тебя неминуемым наказанием. Бога ради, Эллис, не провоцируй меня! Хуже ведь будет только тебе! Не забывай об этом, как и о факте, что я не только все вижу, но и прекрасно понимаю зачем и почему! Я вижу куда больше, и тебе это хорошо известно!.. Отдыхай. – под ласковое поглаживание широкой родной ладони с перебором прядей волос над моим лбом, под тёплый поцелуй гладких губ и невесомого дыхания… С резким сжатием моих пальцев за спиной, молниеносной отдачей-резью в кожу от тисков тугих браслетов на запястьях и щиколотках… с отсутствием права на ничтожный шанс пошевелиться, сделать то, что хочется именно мне!

– Тебе надо немного отдохнуть после дороги и… прийти в себя. Постарайся успокоиться. Я буду рядом… я всегда буду рядом… – почему тогда это не успокаивает меня, а рвёт сердечную мышцу поперёк волокон болезненным надрывом? Почему так больно от твоих слов? Почему я не в состоянии закрыть веки и отвести взгляд от твоих затягивающих глаз – глаз, которые я так ненавидела и из-за которых начинала сходить с ума, если не чувствовала их, не видела их калейдоскопический омут засасывающей глубины. Они никогда не смотрели в меня просто так, даже если не было никакой веской причины. Они всё равно находили меня и заставляли умирать в их бездонной бездне как сейчас, без права всплыть на поверхность, без права на спасительный глоток чистого воздуха.

Дневная лампа под вертикальным молочным плафоном за клеткой, как раз освещала этот пятачок комнаты, заливая пространство и пол камеры достаточным количеством приглушённого света, чтобы ясно видеть и наблюдать за тем, кто в ней находился. Мне хватило и нескольких намёков, чтобы понять смысл сказанных тобою слов. Здесь есть видеокамеры, а значит, я буду постоянно ощущать твой взгляд и присутствие. Ты постоянно будешь смотреть на меня, следить и наблюдать, но это не значит, что ты будешь рядом… что я буду чувствовать тебя рядом, особенно в те моменты, когда мне это потребуется!

Чувствовать твой взгляд и смотреть в твои глаза – это не одно и то же, Дэнни! Сейчас я быть может этого и не хочу, но… я всё равно ловлю последние ускользающие наномгновения, чтобы зафиксировать и выжечь на сетчатке своих глаз разрез, рисунок и оттенок твоих… их затопляющую зыбь, всепоглощающую помпу пульсирующей кровавой вселенной, цвета багряного огня и чёрного вечного холода, живой перламутр тёплого оникса и жидкие свинцовые кристаллы мёртвого льда.

Последние секунды самообмана и надежды… последние осколки надежды, что это всё неправда, что это не ты… что это не ты встаёшь и не ты выходишь из клетки… запирая её на подвесной замок снаружи неспешными размеренными движениями, без заминки и последнего прощального взгляда или слова… Зачем? Ты же уже всё сказал и сделал!

Последние шаги? Звук и вибрация твоих удаляющихся шагов по поверхности пола, к которому прижата моя голова. С каждой гулкой отдачей сквозь барабанную перепонку, по натянутым струнам нервов и сухожилий, вторящими ударами сердца в пылающих венах и по слезящимся глазам. Я слышу всё, твою мать! Как ты запираешь створки тяжёлых дверей из натурального дерева с раздражающим скрипом петель, проворачивая в замке ключ несколько раз… Слышу, как ты… спокойно уходишь, не прибавляя и не замедляя шага, как стихает отзвуком вибрирующего эха-отражения по стенам длинного чёрного коридора-тоннеля, заставляя меня цепляться из последних возможных сил за каждый звук, за каждую попытку определить и понять, что… это не сон, что всё это происходит на самом деле и именно со мной! Что я действительно лежу совершенно одна, совершенно голая в этой… грёбаной клетке, прижатая к этому полу тяжестью неподъемных цепей, без возможности пошевелиться, произнести хоть слово, без возможности сбежать от этой ненормальной реальности хотя бы сознанием… Неподвижно лежать и бояться думать, бояться запустить необратимый эмоционально-мыслительный процесс с последующей цепной реакцией или эффектом домино. Я не могу… не должна!.. Я НЕ-ХО-ЧУ!

***

Это твоя основная цель? Из пустой кровати твоей роскошной квартиры в Леонбурге перенести меня в эту пустую клетку, чёрт знает куда и не известно в какое географическое местоположение? Довести до очередного невозможного уровня беспросветного отчаянья, вывернуть, выпотрошить остатки Эллис Льюис на эту грёбаную пеленку, намотать все её нервы, кишки и извилины вместе с этими неподъемными цепями на катушку-барабан и поставить в уголок к остальным атрибутам твоих долбанных девайсов?

И что дальше? Что дальше, Дэнни?! Что ты придумаешь для следующего раза? До чего тебя доведёт собственная одержимость, когда я выдержу и это, а главное… зачем?! В чём заключается твоя главная цель?! Окончательно меня сломить, довести до ручки, превратить в безмозглое отупевшее существо, ползающее за тобой на четвереньках? Ты действительно хочешь сделать со мной такое?!..

О, господи! И кто же из нас сошёл с ума на самом деле?

И разве можно оставлять напуганную до смерти девушку в подобном состоянии и в таком положении совершенно одну, не говоря уже о месте?

Почему ты не дал мне снотворного? Ты же прекрасно знаешь, что у меня голова на хрен взорвётся, если я начну сейчас думать обо всём этом, анализировать и пропускать сквозь фильтр обострившихся эмоций с взбесившимися фантазиями. А если ещё и смотреть…

Дэн, я хочу домой! Пожалуйста, отвези меня домой!

Зараза!.. Соблазн дернуться и свернуть себе шею на этой чёртовой цепи на секунду прервался резкой резью в мочеточнике. Почему я не послушалась тебя и не сходила в туалет перед дорогой? Ещё и постояла босиком на ледяном асфальте, пока ты так театрально избавлялся от всех моих вещей. Правда здесь на удивление тепло… Здесь?!

Боже, где мы вообще?! Что это за дыра? Надеюсь, демонстрационных экскурсов по истории этого места не будет? И это не фамильный особняк твоих предков англосаксов по материнской линии? Ты просто купил эту холомудину по дешёвке на каком-нибудь интернет-аукционе или сайте недвижимости и теперь используешь для своих извращённых садистских целей? С твоими возможностями мог бы найти место и повеселее.

Чёрт, о чём я думаю?! Зачем я вообще об этом думаю?!

Почему не закрываю глаз и не пытаюсь отключить мысли… этот не спадающий шквал, бурлящий поток неконтролируемых образов и дичайших предположений? Они же выбивают из меня на хрен остатки сил, включая здравое сознание… циркулирующим током по всей сетке вен и нервной системе, плавящей кислотой в каждом капилляре и в поре кожи. Бл**ь, как мне не думать и не накручивать себя или… это всё специально? Ты специально оставил меня одну, чтобы я успела к твоему возвращений окончательно двинуться умом? Где ты, твою мать?! Что ты там сейчас делаешь, имея возможность передвигаться, говорить и вытворять всё что в голову взбредёт?! Смотришь… наблюдаешь по мультимедийной системе внутренней видеослежки, как я тут валяюсь, сжимая бёдра и пытаюсь определить не хочу ли писать? Ты и вправду думаешь, что успеешь добежать сюда, если я вздумаю удушиться с помощью этого ошейника и цепи? Или ты настолько убеждён, что до этого дело не дойдёт, что я не успею съехать с катушек до подобного желания? Тогда до какого именно состояния ты намереваешься меня довести… до какого уровня безумства?!

Глаза сами ищут месторасположение ближайшей видеокамеры и безошибочно, почти с первого попадания находят её именно там, где я… ощутила исходящий от неё импульс твоего осязаемого взгляда… Скорей всего я вычислила её на подсознательном уровне, благодаря навыками проф.фотографа, способного определять лучшие точки ракурсов буквально интуитивно. И едва ли Дэниэл стал бы намеренно скрывать свою «увлечённость» следить и подсматривать за мной, особенно сейчас и здесь. И черная глянцевая полусфера под потолком у стенки прямо напротив центра клетки с «живым» плавающим внутри глазом объектива тому наглядное подтверждение. Дорогая игрушка с функцией ночного виденья, с крутым зумом и уровнями макросъемки, не иначе! Других бы ты не держал, да, Дэнни?! Я б нисколько не удивилась, окажись у неё режим сканирования по считыванию температуры, давления и сердцебиения. Как ты ещё сам не додумался подключить моё тело к сенсорным датчикам ультразвукового аппарата? Хотя… на вряд ли тебе нужны подобные заморочки и сложности. Достаточно сделать увеличение видоискателя на объективе этой сраной камеры и приблизить моё лицо до максимума, увидеть, не изменился ли цвет кожи моего лица, не слишком ли часто и сильно раздуваются мои ноздри, не расширились ли мои зрачки до возможных пределов… А может тебе даже этого не надо? Хватит и одного взгляда… просто на меня посмотреть, чтобы понять и… всё почувствовать, пропустить через твой собственный зрительный датчик… подключится ментально к моей системе жизнеобеспечения.

Кого я пытаюсь обмануть?! Ты уже давно к ней подключён и уже сколько грёбаного времени отслеживаешь каждое изменение в моём теле, впрыскивая в мои вены в нужный момент свои нервнопаралитические препараты! Ты не оставишь меня теперь ни на секунду! Твои пальцы будут лежать на всех пульсирующих точках моего тела, сдавливая изнутри трахею с голосовыми связками, ласково поглаживая сердечную мышцу вокруг сжимающегося клапана.

Я знаю… знаю, ты бы очень этого хотел, да! Управлять мною всей, моим дыханием, кровотоком и дыханием… докопаться до самых мыслей и чувств, найти программу удалённого доступа и полностью перенастроить её на свои собственные пользовательские нужды. Тебе ведь мало… тебе ничтожно мало владеть только моим телом! Тебе подавай и мою душу с волей, всю, без остатка, до самой последней капли! А если ты получишь и это, то захочешь ещё большего! Тебе никогда не будет достаточно!

Поэтому я здесь?! Ты захотел невозможного. Ты захотел окончательно меня уничтожить и перепрограммировать, добить, убить и перезапустить тупой безмозглой куклой? Господи, что же ты хочешь?! ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ СО МНОЙ СДЕЛАТЬ? Зачем?! Для ЧЕГО?!

Эллис, хватит! Успокойся! Не гони волну и не сходи с ума раньше времени. Ты уже столько всего выдержала, выдержишь и это! Не давай ему повода… не давай ему наслаждаться твоими страхами и слезами! Не дрожи, дыши ровно! Закрой глаза и не смотри в него! И больше не смей, слышишь? Не смей себя обманывать! Это не Дэнни! Он уже никогда не вернётся, он давно умер… ещё десять лет назад! Ты сама его убила, своими руками, так что, хватит бздеть и ждать чуда. Он больше никогда не воскреснет, как и твои чувства к нему! НИ-КОГ-ДА!

Легко сказать «не дрожать», когда всё равно напрягаешься изо всех сил, пытаясь задавить тот же приступ рыдания или зажмуриться, выгнать, вытравить из себя это грёбаное ощущение… Ощущения ТЕБЯ! И как мне успокоиться, скажи?! Как я могу успокоиться во всём этом?.. ни хрена не понимая, не зная, но чувствуя твою близость, твои желания… твоё безумие!

Оно ведь везде! Теперь оно окружает меня в этих реальных вещах, в воссозданных кошмарах твоей ненормальной одержимости. Твой взгляд в объективах камер – это лишь цветочки, достаточно лишь навострить слух, настроить чувствительность собственной кожи, чтобы ощутить ещё и теплоту твоего дыхания, нескончаемый ментальный поток твоих мыслей и желаний, воплотившихся в каждом предмете в этой комнате, начиная с этой клетки, этого «коврика» и… дальше по списку! Кого я пыталась обмануть – профессионального фотохудожника в себе? Я не успела ничего заметить, когда ты внёс меня сюда и пока приковывал к цепям? Списала всё на неосвещённую часть комнаты, якобы погружённую в сумерки чёрных теней? Да, Эллис, конечно! Именно ты бы и не заметила! Ещё скажи, что не поняла их предназначения, особенно без наличия гида с путеводителем! Не забудь расспросить Дэна, когда он вернётся, что всё это такое, и почему он уложил тебя в эту клетку, а не в удобную мягкую кроватку, не укрыл одеяльцем и не спел колыбельную перед уходом.

И почему мне не смешно? Почему чувство дежавю из ранее пережитого не облегчает внутреннего состояния?.. Ничего общего с восхищением или детским любопытством, как при виде коллекции арбалетов или иных экзотических моделей не домашней мебели с чудо приспособлениями в квартире Дэниэла Мэндэлла за огромным деревянным шкафчиком-стеной. Тебе больше не надо спрашивать или искать в интернете подобные виды девайсов с подробнейшим описанием их значения и инструкциями к применению. Не важно сколько их здесь вообще, сколько вбито в эти зачищенные, но ничем не облицованные стены дюбелей под кольца, крюки, уголки и панели… Сколько их выступает из сумрака самой большой части комнаты в нескольких шагах за клеткой, за углом «коридора-холла», скрадывая своей матовой поверхностью чёрной кожи или зеркальной гладью стали размытые блики приглушённого света. И как сильно царапает сознание кафельная стенка прямоугольного резервуара для воды или… хрен знает для чего ещё, как раз в паре шагов от угла и этого жуткого стола-стеллажа.

Я ещё успею насмотреться на них и при тусклом свете дня, который начнёт упорно просачиваться сквозь щели забитых окон всего через несколько часов… Я ещё успею пофантазировать, что или как с их помощью будут делать со мной и… как долго это будут делать. Но едва ли это всё сумеет вызвать во мне хотя бы сотую или даже тысячную долю того страха, что мне придётся испытать через руки, голос и взгляд Дэниэла Мэндэлла-младшего. Страшен не сам вид орудия (если скорей не наоборот!), а тот, в чьих руках оно находится.

Всего несколько часов… всего каких-то несчастных ускользающих сквозь щели и дыры в пространстве грёбаных часов… впитывающихся в поры моей кожи и в лёгкие, с каждым вздохом-выдохом, с очередным надрывным ударом сердца… Всего ничего до полного осознания и принятия того факта, что это действительно не игра, что всё это не сколько часть разыгранного передо мной представления с дополнительной стимуляцией на психику и страхи, а неотъемлемый атрибут твоего отлаженного, взятого под бдительный контроль чистейшего безумия! Несколько часов до запуска программы по полному уничтожению Эллис Льюис!

Теперь всё будет по-другому, теперь всё будет, мать вашу в рот, абсолютно по другому! И именно это я и ощущала, и не сколько пытаясь понять, как это будет и насколько затянется, а… почему и за что! До чего способен дойти человек в своей неуёмной жажде мести, до какого уровня он готов опуститься? Какие ещё нераскрытые качества ненасытного зверя он собирается вскрыть и выпустить наружу, каких демонов он прятал на чёрный день, чтобы в одночасье высвободить их всех и натравить на недоумевающую жертву? Неужели всё, что было до этого оказалось лишь лёгкой вступительной прелюдией, сладким сном, умопомрачительным забвением, о которых я буду теперь вспоминать с пережатым ошейником и рыданиями горлом? Изо дня в день, час от часа, минута за минутой, секунда к секунде… Вспоминать, ждать и мысленно молить тебя это всё прекратить, закончить, остановиться… Умолять не убивать то последнее, что могло бы всё изменить… не убивать остатки моей надежды, стирая каждый её осколок твоими пальцами один за одним в пыль, в невесомые микрочастички мёртвого праха… рассыпавшиеся перламутровой пыльцой иллюзии…

Нет, это не игра, и скоро я это прочувствую основательно… я уже это чувствую, я уже успела это почувствовать ещё полчаса назад, там, на обочине автострады, а потом в машине с завязанными глазами, когда ты нёс меня к этому дому… когда заботливо запечатывал моё тело в эти грёбаные оковы принадлежности и подчинения одного единственного неоспоримого собственника и владельца… Человека, которого я буду бояться все эти дни, ненавидеть, ждать и молиться на его возвращение. Считать каждую пройденную минуту без него, каждый полученный от его руки удар, каждый толчок его возбуждённого члена в глубинах моего изнывающего влагалища, каждый горячий выдох на моей коже, по моим глазам, у меня во рту… Он окончательно станет моей персональной клеткой не только снаружи, но и изнутри. Тем, кто будет водить меня по всем кругам собственного безумия, удерживая на самом его краю в собственных пальцах – безжалостных, неумолимых… беспощадных!..

Ты этого хотел, да, Дэнни?!.. Держать моё сознание на поверхности этого реального кошмара, заставляя чувствовать и понимать всю необратимость происходящего. Завладеть моим разумом, пробраться-просочиться в него своими осязаемыми ментальными щупальцами, удерживая подле себя не только телом, но и каждой мыслью, каждой эмоцией… каждым желанием. Превратить за эти дни растаявшие в твоих ладонях остатки моей блекнущей жизни в чистейшую зависимость от твоей личной воли, от твоей собственной жизни. Забрать меня всю и… поглотить собой полностью, навсегда, без права и шанса на возврат.

Теперь ты не дашь мне заснуть с помощью ядрёных седативных препаратов. Нет, тебе нужно моё сознание, чистое и ясное, чтобы я не смогла сбежать от тебя в более щадящую параллельную реальность с долгожданным забвением. Теперь ты будешь следить за каждым моим вздохом, движением зрачков, температурой тела, за каждой промелькнувшей в моих глазах мыслью… И я буду это чувствовать всегда и постоянно, даже когда тебя не будет рядом, как сейчас, умирая от желания закричать, разреветься и вымолить у тебя прощение не известно за что. Да, я уже готова тебя умолять только за право… попросить меня простить и увезти отсюда.

Пожалуйста, Дэн!.. Господин, Хозяин, Повелитель, Милорд, да хоть сам Господь Бог! Только вернись… скажи, что это ненадолго, что это всего лишь кратковременная, но необходимая мера наказания, что ты сейчас проведёшь одну из своих назидательных сессий, напугаешь меня как следует и мы… наконец-то уедем отсюда! Ведь это всё… не серьёзно! Ты не стал бы держать меня в подобном виде не известно сколько дней без права произнести хоть слово. Я же обязательно захочу пить или в туалет, мне будет нужна ванная с душем, мне просто будет нужен чистый воздух и дневной свет… Только не говори, что эта пелёнка подо мной…

Элл, тише, успокойся! Хватит! Ты опять дрожишь, почти трясёшься!

Не думай! Не думай! Просто не думай! Не позволяй ему видеть тебя такой!

Бл**ь, как же мне не думать, если я по уши в таком дерьме?! Как, чёрт возьми, если он специально заставляет меня думать об этом! Он же хочет именно этого! Хочет, чтобы я тут лежала и ковырялась во всех этих грёбаных раскладках собственной офигевшей пифии и пыталась отыскать хоть одну светлую карту! Тупик, мрак… конечная!..

Звуковая вибрация знакомым отдалённым хлопком-отдачей по всей коммуникации половых покрытий первого этажа, затихающей волной в барабанную перепонку по прижатому к матрацу уху и в голову. Наверное прошла целая вечность… я точно потеряла как минимум сотню будущих жизней за эти нескончаемые минуты расцветающего во всей своей красе безумного отчаянья. Я точно проваливалась раз десять в краткосрочные трансовые дыры, тут же вздрагивая всем телом, панически цепляясь очнувшимся сознанием за реальность и эту… долбанную комнату. Я не могла позволить себе заснуть… я не хотела… не хотела не дождаться твоего возвращения! Я знала, что ты вернёшься… ты не мог не закончить этот день вот так вот… Ты уже запустил этот этап программы… осталось провести первое тестирование…

Попытка считать звук твоих шагов и определить возможное расстояние до твоей комнаты провалилась с очередным немощным треском. Мало того, что я не слышала знакомого стука подошв о паркет, мое собственное давление с оглушающим сердцебиением и учащённым дыханием ударили в голову и по барабанным перепонкам шипящей шрапнелью, едва не контузив сознание до полуобморочного состояния. Я и вправду так испугалась? Чего?! Кого? ТЕБЯ?!

Я и в самом деле сошла с ума! Я жду тебя и боюсь, когда ты дойдёшь до своей цели.

Что… что ты делал всё это время?! Просто наблюдал за мной, наслаждался эстетическим зрелищем моего беспомощного перекрученного и скованного тела? Тебя действительно ТАК это заводит? Наблюдать сколько раз учащалось моё дыхание, сколько раз я жмурилась и закусывала кляп, чтобы не разреветься и не закричать. Сколько раз моё тело вздрагивало и боролось с очередным приступом нервной дрожи… как я сжимала и разжимала пальцы, проверяя, чувствую ли я всё ещё свои руки и ноги, не сомлела ли до самого подбородка… могу ли ещё шевелить плечами, напрягать и расслаблять мышцы… А может ты и впрямь пытался забраться мне в голову, прочесть все мысли, перехватить и зафиксировать каждое пронёсшееся в моём теле ощущение, эмоцию и желание? Бля, если ты сейчас меня не освободишь…

Открываю глаза, замираю, почти перестаю дышать. Только слышу гулкую чечётку своего сердца и нарастающую вибрацию твоего осязаемого приближения… такого же спокойного и размеренного как и… час вечности тому назад!

Слишком мало времени, чтобы вспомнить всю свою прошлую жизнь и успеть найти ответы на неумолимые вопросы, в попытке узреть спасительную лазейку с шансом зацепиться за её светлый проблеск. Ничего! Глухо! Пусто! Даже никакой ничтожной возможности попросту сойти с ума, сбежать в иную реальность…

Ты не дашь… твои беззвучные шаги не дадут, твоя фактурная тень не позволит и не выпустит! Я уже чувствую её… я чувствую тебя… Я чувствую, как вибрация твоих шагов отражается от живой переминающейся плоти твоего физического сильного тела… Господи, кажется я научилась слышать, как летучая мышь… или это моё разыгравшееся воображение… или я уже настолько тебя ощущаю и «вижу» буквально каждой клеточкой собственного тела, что мне больше не нужны глаза?!

Ещё один мощный заряд шоковой вспышки под звук проворачивающегося в дверном замке ключа, ослепляющим ударом изнутри, выжигающей электрической дугой по зрительному нерву и в сердечный клапан.

Всего несколько неуловимых мгновений с ничтожным правом увидеть, вспомнить, немощно потянуться всем сознанием… за всплывшими из забытых архивов памяти повреждёнными графическими файлами, размытыми образами, растёртыми безжалостным временем невесомыми крупицами мёртвого прошлого. Увидеть тебя почти одиннадцатилетней давности тем, кем я так старательно изгоняла из себя все эти годы… моим Дэнни… на сотнях, тысячах фотографиях… тем прежним, родным, близким… улыбающимся только мне, со взглядом… бл**ь!

Что ты сделал со всеми этими фотографиями?! Почему я так хочу увидеть их снова? Зачем?! Чтобы… окончательно свихнуться?!

Кажется остановилось сердце, а не только дыхание. Нет, я не подняла головы, не потянулась взглядом за открывшимся проёмом дверей… Зачем? Мне этого не надо. Я прекрасно вижу и ощущаю, как ты заходишь, как двигаешься и что делаешь, даже не открывая глаз. Мне это уже не надо… почти не надо… пока не надо! Только через несколько секунд, пока волнение с первыми ударами паники не заставит тело самопроизвольно подчиниться древнейшим инстинктам самосохранения.

Источник опасности и угрозы моей жизни!.. Плотная осязаемая тень, скользящая по полу и стенам, затягивающая окружающее пространство и воздух в свои ментальные сети, питающее неиссякаемой энергией и несокрушимой силой твоё живое физическое тело и неприступный разум… Я точно схожу с ума?!.. Господи!

Боковое зрение успевает захватить и зафиксировать всю картинку до того, как я подниму глаза и увижу тебя напротив, за фасадной стенкой-решёткой, неспешно приближающегося к столу. Три контрастных пятна, собравшихся в один чёткий образ живого рельефного тела Дэниэла Мэндэлла-младшего. Твою ж мать в ж**у!

Меня снова клинит? Противоречие несовместимых чувств закоротило внутренний стабилизатор эмоционального и мыслительного потока. Я почувствовала восхищение? Или что это на хрен было… есть и жжёт меня до сих пор, пережимая лёгкие и заколачивая хаотичным сердцебиением по всем пульсирующим точкам дрожащего тела. Это и есть реакция зачарованной жертвы или это мой внутренний фотохудожник запустил защитный блокиратор?

Поздно, Эллис, притворяться и бежать от этого! Он всё равно тебя не выпустит. Он не только твой палач, главный надзиратель и начальник тюрьмы 3в1, теперь он всё, абсолютно всё, чем будет заполнена твоя жизнь на ближайшие дни агонизирующей вечности. Не стоит обманывать хотя бы себя… ты действительно хотела его увидеть! Ты хочешь его видеть! Хочешь на него смотреть, хочешь ощущать обострившимся зрением!.. Сходить с ума от осязания его реального тела…

Чёрт, Дэн, почему ты так оделся? Это же не твой стиль! Где твой грёбаный деловой костюм за пять штук евро с лакированными туфлями из натуральной кожи по две штуки за каждую? Почему ты такой…потный? Чем ты там занимался целый час, твою мать? Босиком?.. поэтому я не могла расслышать твоих шагов? Только чёрные штаны с накладными карманами то ли спортивного, то ли армейского кроя, свободно обхватывающие косточки таза без поддержки отсутствующего в шлёвках пояса ремня.

Мля, реально не могу отвести взгляд от его широкой спины с переминающимися упругим рельефом прокаченных мышц под тонким бронзовым слоем лоснящейся от испарины кожи. Без одежды и тем более костюма он и вправду выглядит больше и… опасней! И что-то мне подсказывает, или поскуливает присмиревшей пифией, что я больше не увижу (тем более внутри этих стен) утончённого аристократа, восседающего в позе разомлевшего патриция в глубоком кожаном кресле, с бокалом хереса в длинных пальцах расслабленной кисти руки. Этот изжитый вариант не менее волнующей картинки можно надолго вычёркивать из зоны новой реальности! Теперь это совсем иная действительность и… абсолютно другая история!

Бл**ь, лёгкое головокружение с глухим ударом-полузатмением изнутри, прямо под черепной коробкой. Почти поплыла, но… смогла зацепиться за поверхность, удержаться… за тебя! Опять за тебя, за нескончаемый поток противоречивых эмоций и взаимоисключающих желаний. Страшно и… легко, как перед прыжком к освобождению. Как же мне хочется верить, что я успела хорошо тебя изучить и узнать за эти месяцы. Пусть не настолько, чтобы играться на твоих чувствах и наглухо зашитых слабостях, но достаточно, чтобы знать наперёд и просчитать хотя бы часть из того, что ты сделаешь или наоборот, никогда не сделаешь, не допустишь… или просто надеяться на последнее.

Игра без игры… Закостенелый консерватор и беспощадный циник! Никакой глянцевой мишуры и пыли в глаза! Достаточно одного проникновенного взгляда, тональности и звука бесчувственного голоса, попадающего точно в цель тщательно подобранного слова!.. Я бы с радостью посмеялась над бредовой фантазией, что ты сейчас нацепишь себе на голову чёрную маску или лыжную шапочку, но ты никогда до такого не опустишься. Это не твой стиль! Тебе никогда не нужно было этой вычурной и неуместной театральности. Ты не притворяешься кем-то ради подобных забав, тебе комфортно в собственной шкуре, ипостаси хладнокровного убийцы, поскольку ты никогда не игрался, а именно убивал! Вот только убиваешь ты слишком долго… очень долго… и по-настоящему!

Почему не могу просто принять эту обречённость и безропотно отдаться неминуемой необратимости? Почему запускаю этот грёбаный реактор неконтролируемых эмоций, желаний и первобытных инстинктов? Почему так стремлюсь погрузиться в твоё безумие не только телом, но и каждым нервным окончанием, каждой болевой точкой? Почему так хочу, чтобы ты пришёл и наконец-то добил меня, полностью в меня проник, задушив собой изнутри, разорвав к чёртовой матери?! Где мой грёбаный инстинкт самосохранения, где?!

Оборачиваешься всем корпусом, подставляя глянцевую маску безупречного лица тусклым бликам искусственного освещения, заскользившими непоследовательными мазками по каменным рельефам живых мышц, извилистым дорожкам вздутых вен, поверх потной блестящей кожи. Может я ошиблась? Может в тебе целый центнер чистого веса?

Это и вправду завораживает, пугает и… восхищает одновременно.

Никакой улыбки, даже узкой полоски плотно сомкнутых губ. Мимические мышцы лица расслаблены, глаза не дают ложных надежд, не смотрят без надобности в сторону или на меня, только следят за каждым действием, за каждым последующим шагом. Жесты спокойны, размерены и чётко просчитаны до мелочей. Любое движение рук и пальцев, как ленивая игра на фортепиано с набором выученных до подсознательного автоматизма комбинаций и аккордов.

Поворот ключа в замке царапающей вибрацией по каркасу прутьев по всей клетке, отражающейся отдачей в пол, с ощутимым давлением веса твоего тела через каждый твой шаг, затягивающей волной прямо в меня. Бля, я не просто внутри этой клети, я в центре, в самом сердце собственной чёрной дыры, поглощающей в себя всю эту живую сеть-спираль обострившейся реальности, твоей бесконечной кроваво-чёрной вселенной… тебя самого и всего!

Я опять плачу? Боже! Эти качели меня добьют раньше, чем это успеют сделать твои руки!..

Это облегчение с лёгкими вкраплениями отупевшей радости? Я тебя дождалась? Я радуюсь твоему возвращению, тому, что ты не оставил меня на всю ночь в этой скрюченной позе? Меня даже не беспокоит, что ты держишь при этом в своих руках и зачем именно пришёл! Мне уже почти не интересно знать, чем ты занимался всё это время, отчего так вспотел и почему не смыл в душе свой резкий пот и усилившийся естественный запах немытого тела. Чёрт! Да, я хочу вдыхать тебя и ощущать ещё острее, знать, видеть и понимать, что ты реален, что ты… не бросил меня. Что это именно ты медленно обходишь матрац и меня, скользишь по моему телу осязаемым взглядом и фактурной тенью, заставляешь вздрагивать и дрожать до того, как опустишься за моей спиной на колени, подминая и накрывая лишь одной своей близостью, пульсирующим живым жаром горячего тела.

Бл**ь! Нет, не вздрагиваю, а именно дёргаюсь, сильно, с приглушённым стоном, под зашкаливающей вибрацией шокового разряда по всем напряжённым мышцам, обжигающей вспышкой под кожей, зудящей дрожью по костной ткани и внутри. Твои ладони, как пластины дефибриллятора с пропуском живого тока в тысячу вольт. Щадящее и столь невыносимое прикосновение к чувствительной коже на внутренних изгибах локтей с последующим скольжением до краёв манжет кожаных наручников. Успокаивающая ласка довольного поведением своей рабыни хозяина. Мать твою, почему ты не можешь просто расстегнуть это чёртову цепь? И обязательно со спины? Чтобы я снова не могла тебя видеть, а только чувствовать!

– Эллис, расслабься! Сколько раз я тебя просил так не напрягаться! Ведь ничего не случилось и не случится… я рядом, всё время.

Рядом?! А где гарантия, что ты сам не получишь инфаркта в другом конце дома? Чёрт! Ты об этом подумал, когда занимался очередной физиотерапией целый грёбаный час за несколько метров отсюда? Если бы с тобой самим что-нибудь случилось?..

– Так… что такое?! Успокойся! Тише, Эллис, тише, я рядом!..

Да, конечно, меня так просто теперь успокоить и перенастроить! Достаточно пригрозить пальчиком или погладить по головке?

Лёгкий щелчок карабина, выскользнувшего из кольца ошейника, казалось лишь усилил новый приступ паники с откатом нервной тряски по всему телу. Долгожданное чувство физической лёгкости в напряжённых мышцах шеи, плечах, почти всей спине, внутри позвоночника и до самой макушки головы, хлынуло ментоловым приливом по всем сомлевшим клеткам эпидермиса. Я бы застонала, возможно даже во весь голос, не будь этого долбаного кляпа в зубах, не будь тебя самого, вытесняющего собой или усиливающего во сто крат каждое ощущение и переживаемую эмоцию! Только тебе одному удавалось ТАК проникать в меня, доводить любое переживаемое чувство до невозможных пределов! Я никогда не могла понять, что больше испытывала – реакцию собственного тела или тебя самого! И с каждым пройденным днём меня всё больше и больше пугала мысль, что быть может я когда-нибудь (уже второй раз подряд за всю свою жизнь) опять это потеряю… что я перестану ТАК тебя ощущать!

Я снова плачу, считывая поверхностью всего тела желанное давление твоих пальцев, скольжение твоей осязаемой тени, дыхания, звуков-щелчков разъединяющихся звеньев и колец, впитывающихся в мою онемевшую кожу до самых нервов в костях вместе с твоим теплом, запахом и живыми полотнами ментального кокона.

– Всё, Эллис, хватит… тшш

Не успеваю осознать под скольжением твоих ладоней, что мои руки и ноги больше не держит в одной неразрывной точке, хотя едва ли я могу сейчас пошевелить ими, или хотя бы почувствовать их. Меня неожиданно подхватывает, поднимает вверх, окончательно вырывая из границ владения собственным телом и разумом. У меня больше нет сил сопротивляться и стимулировать чувства к сопротивлению. Всё что могу – лишь слушать медленное затухание онемения во всех сомлевших участках тела и органах и… тебя… ощущать всего тебя! Как ты засасываешь меня буквально всю, до самой последней отчаянной вспышки импульсного противостояния, окутывая собой физически и ментально, безжалостно поглощая и уничтожая выжившие остатки инстинктов самосохранения.

Почему я перестаю тебя бояться именно тогда, когда это необходимо в самую первую очередь?! Как тебе удаётся переключить не только моё сознание, но и завладеть всем моим телом, заставляя думать только о тебе, разжигая желания только к тебе… принуждая цепляться мыслями и чувствами только за тебя, за твои руки, фактурное тепло, царапающее дыхание, подавляющие движения и подчиняющую волю. Почему я не могу и не хочу сопротивляться?.. и почему это не может длиться вечно?

Я на коленях, без права пошевелиться, обернуться, сделать хоть что-то кроме того, что требуешь ты, твой голос и твои руки. А хочу ли я сейчас что-то ещё?

– Эллис, расслабься, не сжимайся… не дрожи… – низкий бархатный голос окутывает со спины вместе с подвижной силой большого переминающегося тела. Особый исключительный запах влажной потной кожи и волос со скольжением самой кожи и рук оплетают меня едва не всю с головы до ног. Ноги зажаты более сильными коленями и бёдрами с плотной тканью грубых штанов, будто у меня может возникнуть ненормальная идея вскочить и попытаться убежать. Да, конечно, особенно сейчас, когда моя дрожь высекается его же ладонями практически по всему телу, то усиливая массирующий нажим на плечах, спине, бёдрах и ягодицах, то ослабляя хватку до невесомого плавающего касания на самых чувствительных участках груди, живота и лобка.

Попытка снять с меня напряжение, размять и свести на нет скованность мышц через давление пальцев буквально по всей коже? Очередной провал сознанием и телом в его засасывающую сущность, мгновенно теряя контроль над собственным разумом и желаниями, забывая обо всём, о самых кошмарных минутах только что пережитого ужаса. Желая расплакаться только от вспышки нового безумия, от того, как остро и глубоко я чувствую его, как далеко проникают руки, завладевая не только моими физическими ощущениями, погружаясь прямо в голову, мозг… До ментолового покалывания ледяных кристаллов в каждой поре эпидермиса, до горящего зуда искрящихся волновых вспышек под каждым нажимом подушечек пальцев, разжигающих и растягивающих эту невыносимую подкожную эйфорию по всему телу и в само тело.

Он знает… бл**ь, ты знаешь, как никто другой, как именно ко мне прикасаться, как успокоить, усыпить, свести с ума или возбудить за считанные мгновения, проникнуть в меня собой всем и не физически… хотя нет, это всё физически! Я ощущаю каждый импульс твоей мысли и желания именно физически, даже когда ты не прикасаешься. Только сейчас всё это просачивается в меня именно через твоё тело, твои руки и дыхание, наполняя всю меня, мою кровь и стонущий разум своими токсичными галлюциногенами. Взламывая и уничтожая все десятичные коды-шифры моих немощных попыток закрыться и обрезать доступ к сущности Эллис Льюис.

Наивная девочка… Ведь тебе больше не нужно обходить мои защитные пароли, ты сминаешь и стираешь их в пыль лишь одним прикосновением пальцев, плавным скольжением бархатных ладоней, щадящим томным зажимом рук на самых чувствительных точках моего тела, высекая в моей коже нескончаемые приливы нарастающей неги, выжимая из сдавленного горла немощные стоны вожделения. Перенастраивая все мысли и желания только на одну волну – хотеть и тянуться только за тобой, чувствовать только тебя, умирать от жажды только к тебе, к источнику твоей реальной живой силы, страсти и вседозволенности.

– Моя горячая… послушная девочка… – сиплый голос твоего дыхания вместе с горячим вакуумом влажного рта обволакивают зудящий участок онемевшей кожи у моей шеи на трапеции. Пальцы и ладони обоих рук одновременно обхватывают и сжимают оба полушария груди, ещё не задевая стиснутых и горящих в зажимах сосков, но выжигая за наномгновение первые импульсы сладкой боли с искрами плавящего возбуждения… острой эйфорией, волновой отдачей-приливом, нарастающими ударами-ожогами по самым болезненным эрогенным точкам.

Режущее точечное скольжение кончика языка, мириады тончайших раскалённых игл – двойным залпом, как только твои пальцы подбираются к цепочке с зажимами, подхватывая и очень медленно натягивая ослабленные звенья вместе со стальными тисками, с пережатой меж ними разгоряченной чувствительной плотью. Свербящая боль с мучительной томной лаской твоего рта, выжигающим взрывом по стонущей вульве, острой резью в клитор, выбивающими накатами судорожных сжатий в вагине… Кричу или взвываю, едва не теряя сознание… или пытаюсь закричать… взмолиться, ещё не зная, о чём именно тебя просить, о какой пощаде – остановиться или продолжать… Вымораживающая слабость и не только в коленках, практически выносит за пределы сознания и самого тела. Если бы не твои руки, не ты сам, рухнула бы без сил прямо лицом в матрац… Но тебе и этого мало!

– Умница!.. Молодец… Ты уже ждёшь своего хозяина… хочешь принять его… жаждешь его принять… – опаливающие мазки порывистого шёпота по влажной от твоей слюны коже, в унисон с движением твоей руки вниз по животу, к распухшим половым губам.

Меня опять накрывает расслаивающей вспышкой твоего неумолимого хозяйского жеста, давления-нажима пальцев по горящей от вожделения интимной зоне, безжалостного скольжения по влажным складочкам вульвы и клитору, прожигающего оттиска отпечатков пульсирующим узором похотливой истомы. Неосознанно толкаю тазом назад, под натиском твоей руки, с ненормальной дрожью во всём теле. Пытаюсь отыскать-прижаться к низу твоего живота. Я хочу… да, чёрт возьми, я хочу, чтобы ты наконец-то вошёл в меня! Я хочу ощутить твой член не через эту грёбаную ткань плотных штанов, а по настоящему, глубоко в себе, до самой последней вздутой вены, всеми ребристыми складками подвижной кожи! Пожалуйста, войди в меня! Трахни меня!

– Ненасытная… норовистая саба!.. – ещё одно клеймо, глубоким отжигом прямо в голову, с последующим рывком моего тела и сознания из бездны твоей ненасытной одержимости, зыбкого безумия. Полуглоток свежего воздуха, перед новым погружением в бесконечный тоннель сладкого чёрного кошмара! Ты не дашь мне упасть, не дашь сорваться, даже если я буду на самой грани, на самом краю острейшего лезвия убивающей реальности. Твои руки всегда удержат, твоё тело примет вес моего, как сейчас, но, нет… не для того, чтобы спасти и облегчить следующий шаг, а именно заставить сделать его – поднять ногу и ступить в кожаное кольцо-петлю нового испытания… нового холодящего сердце и разум искушения.

– Эллис, расслабься… Ты опять зажимаешься… – твой голос с ладонями уже оглаживают мои бёдра. Кратковременная передышка-заминка, твоя очередная прихоть с незамедлительным подчинением с моей стороны.

Не понимаю, хочу ли я этого сама или интуитивно подстраиваюсь, впуская в вены и сердце новый приступ смешанного волнения? Безропотно приподнимаю ногу под давлением твоей руки, следующую, вздрагивая каждый раз от соприкосновения и трения с моим телом… холодных ремней, стальных колец-вставок чёрной кожаной сбруи.

О, боже! Возбуждение с ледяным страхом, с ощущением твоих тёплых и таких знающих пальцев, подтягивающих вверх по моему телу эту совершенно ни к чему не пригодную модель «одежды», лишь на время позволяют сознанию зацепиться за реальность, за сомлевшие в районе солнечного сплетения холодящий ужас и отрезвляющую боль.

Да, Эллис, это только начало! Готовься к новым сюрпризам, и этот наименее безобидный из них.

Он хочет видеть тебя не только полностью сломленной и в конец униженной, но и при этом чертовски сексуальной. Нагое белокожее тело, перетянутое чёрными жгутами кожаных ремней, ещё одного абсолютно нового, сделанного на заказ точно по твоим меркам «нижнего белья»!

В который раз горло перехватывает изнутри царапающими когтями подступившего рыдания. Даже не сомневаюсь, другая бы точно обрадовалась столь шикарной обновке, млея от движения заботливых рук и уверенных пальцев такого сверх внимательного хозяина. Эксклюзивная вещь, и стоит бешеных бабок, не иначе! Вот только мне в ней не будет ни холодно, ни жарко. Всё, что выжигает свежими болезненными шрамами в новых секторах памяти это… ощущение твоих рук, скольжение и давление твоих ладоней, тебя самого, облачающего моё тело в очередной эффектный аксессуар принадлежности. Живая безвольная кукла в твоих руках, стянутая неразрывными бинтами твоих извращённых фантазий, жаждущая умереть-раствориться невесомой пыльцой в твоих безжалостных кулаках!

Почему ты просто не раздавишь меня… не убьёшь одним просчитанным ударом?..

Кончено, как я могла забыть… ведь ты этим наслаждаешься… всем этим!..

О, боже!.. Я всё-таки застонала (пусть и в кляп)… твоя тень, твоя окутывающая сущность, несокрушимой стеной за моей спиной, засасывающей воронкой чёрной бездны… Неужели я теперь буду настолько сильно и остро тебя чувствовать? Господи, тебе даже не надо ничего такого делать, чтобы поднять во мне мощную волну беспричинной паники, достаточно только быть… быть рядом и поглощать собой, своей сминающей волей, холодной контролируемой одержимостью.

Ещё две змейки солёной влаги сбежали по щекам под очередной аккорд смешанных чувств. Радость, облегчение, тупая ноющая боль… Ты освободил меня от кляпа. Чёрт! Теперь не могу без дрожи сомкнуть челюстей, кажется, онемели не только мышцы с суставами, но и сами кости с зубной эмалью. И едва ли это самое ужасное из всех будущих испытаний и ощущений. Ты знаешь… всегда знаешь когда и как завладеть вниманием, перетянуть его куда более шокирующими действиями.

Провести невесомым скольжением ладоней вдоль моих рук от плеч и до запястий, особенной лаской, выжигающей по коже и под кожей ответную сладкую дрожь… чтобы после завести мне за спину обе кисти и соединить ремешки кожаных браслетов в стальном кольце-замка. Не успеваю вздрогнуть, поглотить в себя этот простреливающий щелчок. Ты больше не тратишь времени на ненужные заминки… Чёткое вымеренное движение руки, уверенный захват пальцев и ладони на затылке, со стягивающим погружением-сжатием волос в твёрдый кулак, до болезненного натяжения скальпа и медленного, принудительного давления на голову… Глаза самопроизвольно раскрываются ещё шире, вместе с губами, с вырвавшимся стоном-выдохом. Слишком быстро, слишком резко и… безжалостно, чтобы успеть осознать причину-смысл этого жеста. Просто тянусь по интуиции, в надежде облегчить эту боль, не в состоянии сопротивляться более подавляющей силе чужого подчинения… твоей силе, следуя за движением твоей руки, слабея, теряя остатки самообладания.

Боже-боже-БОЖЕ! Закричать, разреветься или… просто закрыть глаза?! Несколько неумолимых секунд невыносимой пытки. Ты снова это делаешь?! Снова заставляешь смотреть в твоё лицо, в твои пустые, затянутые живым свинцом вечной мерзлоты глаза. Я даже не поняла, как развернулась, как попала в эту удушающую сеть твоего всепоглощающего тела, разума и взгляда. Ещё одна мини клиническая смерть Эллис Льюис, ещё один разрыв сердца под ласковым нажимом твоих пальцев. Утонуть, захлебнуться в твоём взгляде, задохнуться в твоём дыхании, рассыпаться в прах в твоих ладонях.

Умоляю, хватит! Не заставляй!.. Не заставляй меня смотреть в тебя!..

– На колени! – долгожданная милость, приказ с щадящим высвобождением оцепеневшего разума.

Давление твоей руки с более ощутимым сжатием пальцев в волосах, с крепким подминающим захватом затылка над шеей, прямой отдачей силовой волны через позвоночник в ноги. Коленки сами подкашиваются под мощным ударом-атаки обмораживающей слабости. Если бы не твоя рука, просто бы упала… а ещё бы завопила, забилась в истерике, ей богу! Только ты этого не позволишь, не допустишь. Ты ведь всё контролируешь, направляешь туда, куда нужно лишь тебе! Заставляя, принуждая, подчиняя!

Это опять не я… возможно только часть меня, остатки Эллис Льюис на самых отдалённых окраинах ментальных сфер парализованного разума. Не могу!.. Не могу сопротивляться… или не хочу?!

Глаза сами впиваются в точку нужного направления благодаря руке, удерживающей мою голову. Вдыхаю почти с надрывным всхлипом, под раскачивающую дробь взбесившегося сердца, под кипящее шипение лопающихся в голове нейронов… Нет, я ещё не сошла с ума! Но если хотеть и возбуждаться из-за тебя – равносильно потери здравого разума, тогда да! Определённо я давно свихнулась! И только благодаря тебе! Ты сделал это! Ты сумел меня перенастроить окончательно, полностью и без возможности отката к предыдущей версии, и только под твои запросы и… твоё тело! Потому что я не просто чувствую, что ты делаешь, как ты это делаешь – я этим буквально дышу, завишу и болею. Оно давно в моей крови… ты весь в моей крови, в коже и нервах!

Апатичное движение свободной руки прямо напротив моих глаз, изящная пластика длинных сильных пальцев, которые меня так и тянет вобрать в свой рот. Тихое жужжание молнии на ширинке штанов в унисон с моим порывистым вздохом. Я едва не застонала во весь голос.

– Ты хочешь его?! Послушная саба хочет взять в рот член своего хозяина?.. – о, да и… нет! Я готова закричать, завизжать… лишь бы ты перестал ТАК со мной говорить, но… не лишал возможности смотреть и хотеть…

Да, да, твою мать! Я хочу! Хочу его! Бл**ь!

Спокойная, почти вялая манипуляция пальцев, вытянувших из расстёгнутой ширинки упругий ствол большого возбуждённого члена вместе с тяжёлой выбритой мошонкой. Меня перемыкает и пробирает за считанные мгновения. Интуитивно сжимаю бёдра, сдавливая половые губы, будто хочу сдержать-подавить эту ненормальную атаку выбивающей пульсации горячих приливов болезненного возбуждения по всей вульве, с нещадными ударами-судорогами в глубинах ноющего влагалища.

– Ты хочешь его, Эллис?!.. Попроси!

Одни лишь подушечки пальцев как бы ходу оттягивают с краёв венчика головки кожицу крайней плоти, полностью высвобождая налитую тугую сверхчувствительную плоть практически в одном дюйме от моих глаз. Только немного приподнять голову и податься чуть вперёд… но другая рука всё ещё крепко держит меня за затылок и волосы, не позволяя сдвинуться, шевельнуться без твоего ведома ни на миллиметр!

– Попроси! Как следует, попроси, Эллис!

Будь ты проклят, как и тон твоего голоса, в котором нет ни капли наигранной фальши. Ты действительно хочешь, чтобы я просила и умоляла, и именно на коленях!? Со слезами в глазах, с пережатым диким отчаяньем и беспросветной немощью горлом?

– Я хочу его! Я хочу взять в рот член моего Хозяина!.. Пожалуйста!!!

Это говорю я? Или у меня нет выбора? Или я хочу думать, что у меня не осталось никакого выбора… Или это всё из-за этой комнаты, клетки и… тебя?!

– Умница!.. Хорошая девочка!

Бога ради, перестань! Меня же сейчас это всё разорвёт, выкрутит на изнанку! Я итак держусь на самой грани – между и между! Я сама не понимаю, как мне удаётся делать и испытывать то, что при других обстоятельствах я бы никогда не совершила. Мне ведь не куда бежать и особенно сейчас! Только отключиться… позволить этому безумию окончательно завладеть мною, впустить его в себя, использовать так, как ты всегда советовал.

Нет, больше не думать, а только хотеть! Хотеть лишь одного тебя, не важно какого и как, иначе я не выдержу… ты просто меня добьёшь и сведёшь с ума! Дэниэл Мэндэлл-младший – человек, которого я совершенно не знала, до сих пор не знала, боялась до смерти и хотела сильней, чем 10 лет назад!

Всего несколько месяцев откровенного безумия с прошивкой программы по тотальной перенастройке свободолюбивой и высокоморальной личности Эллис Льюис… всего пара недель чистейшего ада с запуском окончательного уничтожения того, что от неё осталось…

Вам всё ещё не страшно? Вам всё ещё интересно знать, как и почему я очутилась здесь? Как меня угораздило попасть в вязкую трясину всепоглощающей зависимости человека, от которого я столько лет скрывалась и которого мечтала забыть, как никого другого?

И я всё ещё (пока!) Эллис Льюис, мне (вашу мать!) 32 года и это… уже совсем другая история… абсолютно другая! И надеюсь она когда-нибудь закончиться или… убьёт!.. твоими руками, твоей кроваво-огненной вселенной… твоей чёрно-белой одержимостью… убьёт тобой!..