Читать книгу В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 1 - Евгения Владон - Страница 6

Как-то я пыталась прочесть какой-то дамский роман, который мне посоветовала Робин Поланик по моей же просьбе. Уже не помню ни его названия, ни тем более имени самого автора, но то что я так и не дочитала до конца даже первой главы – это мне запомнилось очень хорошо. Как и последовавшее за этим твердое решение – не спрашивать или просить советов у своей обожаемой помощницы касательно популярных новинок книжного рынка. Увы, с современной прозой, как и с кинематографом, я дружила с очень большой натяжкой. И чем дальше, тем сложней и натянутей становились наши и без того напряженные отношения. Вернее, я не испытывала к ним какой-то особой страсти или увлеченности, и по большей части из-за того, что мой интерес был несколько иного плана. Меня чуть ли не постоянно преследовал один и тот же вопрос и особенно сейчас! Почему в книгах (а в фильмах и подавно!) настолько легко отслеживать развитие сюжета и едва ли не с первых строк? Предсказывать не только большинство действий, ход событий, но и сами слова-мысли ведущих персонажей. И почему в реальной жизни все иначе, не смотря на более упрощенную структуру человеческого бытия? Почему нельзя забраться в голову реального человека и узнать, о чем он сейчас думает или что задумал, и задумывал ли он хоть что-то вообще?

Тот роман начинался с главной героини, которая полглавы занималась повседневными делами, звонила отцу (или отчиму), пыхтела абзац или два в тренажерном зале, что-то обсуждала с подругой или сводной сестрой. В конечном счете она (наконец-то!) пошла на какую-то встречу, кажется, наниматься куда-то на работу, и в фойе офисного здания данной компании (или просто офисного здания с арендными помещениями) столкнулась (да, да, как раз так все и произошло!) с шикарным красавчиком в деловом костюме, и кажется, кто-то из них что-то при этом уронил на пол (может даже оба). В общем, незамысловатая, если не сказать, самая банальнейшая завязка, после которой я уже просто перестала дальше читать.

Задним умом я прекрасно понимала, что в реальности подобные вещи или случайные конфликтные встречи практически сведены к нулю. Что мега-супер-пупер-мачо-миллиардеры не прогуливаются каждый божий день в толпе обычных пешеходов, не пользуются общественным транспортом, не заговаривают с сервис-обслугой, с собственными мелкими служащими (буквально не замечая тех в упор!) и не спасают в навороченных костюмах неуязвимых-героев несчастных приблудных горожан от катастроф вселенского масштаба. Реальность хоть и куда банальнее, но все же куда жестче и бьет наверняка, практически в нокдаун! Конечно, вписать во все это эпизоды прошлого из жизни Дэниэла Мэндэлла-младшего тоже несколько странно. Но исходя из всех его странностей, мое знакомство с ним было самой обыденной случайностью, даже почти ничем не примечательной и далеко не интересной.

Почему я вдруг вспомнила об этой книжке с забытым напрочь названием именно сейчас? Не знаю. Наверное, потому что проснулась утром пятницы посреди огромной кровати гостиничного номера-люкса и несколько минут, не шевелясь, продолжала вслушиваться в гулкий стук собственного сердца. Казалось, он заполнил тогда расслаивающимся отзвуком четкого ритма не только мое тело, но и всю звенящую тишину спальни, впитываясь в плотные сумерки раннего утра, в каждый предмет мебели или затягиваясь в густые трехмерные тени невидимых параллельных порталов самых глубоких и эмоциональных снов. Такие сны уходят не сразу, как и прочно связанные с ними ощущения с пережитыми чувствами. Ощущения тех, кто там был и кого ты так остро чувствовала, слышала и вбирала в себя каждым воспаленным нейроном спящего мозга.

При чем здесь тот роман? Честно? Понятия не имею. Просто иногда память сама начинает запускать все скрытые архивные данные, в попытке отыскать аналог со сходными вещами, будто ищет или отслеживает некую подсказку с подобной ситуацией. Возможно, я сама представляла похожий вариант встречи например в том же фойе компании "Глобал-Вижн". Ведь читатель частенько проецирует в безликих книжных героях тех, кого ему хочется видеть на месте того или иного персонажа. Как тот же пример со встречей в лифте. Почти схожий страх, разве что в более вероятной точке пересечения из десятка иных возможных вариантов, при чем там, где ты уже сама успела побывать, увидеть все своими глазами в живую, напрямую, полностью приняв-осознав всю отрезвляющую действительность реального места и реальных людей.

Так что мне теперь угрожали сны не только с участием тех, кого я знала, но и там, где мне предстояло провести несколько ближайших лет своей профессиональной деятельности. Проще говоря, я сама себя подсознательно программировала и загоняла в ловушку собственных опасений и страхов. Моя новая жизнь с последними событиями неумолимой реальности окончательно оккупировали не только мое сознание, но еще и сны, атакуя нескончаемым продолжением в искаженных формах нестабильных картинок мой спящий разум.

И да, мне приснилось, как когда-то с лифтом, именно фойе корпоративного здания "Глобал-Вижн". Возможно перед этим мне снилось до хрена много чего другого, но, как это обычно бывает, места и сюжеты действий в самом сне сменяются слишком быстро, незаметно и абсолютно без какой-либо логической последовательности. К тому же сам мозг во время сна практически всегда воспринимает подобную абстракцию, как за вполне естественные вещи, без шока, изумления или сопротивления. И еще реже когда догадывается, что само сознание пребывает в эти самые моменты в нежных объятиях Морфея.

Не знаю точно, было ли это фойе, или мне хотелось, чтобы это было оно, или просто решила, что это было фойе, но я шла по его бесконечным лабиринтам с невидимыми потолками, с исчезающими где-то в их недостижимой высоте толстыми мраморными колоннами неопределенного цвета, в точь-точь как та Алиса, перешагнувшая до этого через раму зеркала на другую сторону. Меня окружала толпа безликих сотрудников компании, облаченных всех без исключения в идентичные деловые костюмы. И я знала, что это были не только мужчины, но и женщины, но рассматривать и выделять по отдельности кто есть кто меня абсолютно не тянуло. На тот момент меня волновала лишь одна навязчивая идея-фикс. Я боялась встретиться лицом к лицу с Дэниэлом Мэндэллом-младшим в свой первый рабочий день в зданий его компании.

Вот как раз в этом и заключалась главная ловушка для спящего разума. Все подсознательные страхи человека начинали приобретать самые осязаемые очертания во всей своей красе.

"Ты где была все это время? Мы уже битый час тут празднуем, а ее все нет и нет…"

"Эллис, ты опять опаздываешь! Сколько можно? Хочешь, чтобы я прикарманил пару миллиончиков из твоего оклада?.. Поверь, это не сложно!.."

То ли Робин и Дэвид появились из той самой толпы передо мной, то ли это я перенеслась в огромный конференц-зал дирекции компании…

"Это ваш первый и самый важный распорядок дня на это утро!" – Эвелин Гувер вручает мне в руки свой шикарный планшет с блестящим черным экраном, и я тут же с жадностью начинаю вертеть его, пытаясь найти выход к файлам с компроматом на своего нового боса. Там наверняка полным-полно засекреченной информации о Мэндэлле-младшем!

"Может пора принести шампанского и икры? Мисс Людвидж пьет только из мускатных сортов!.." – Робин кидает ехидное предложение-приказ секретарю дирекции, пока Дэвид перелистывает белые и, кажется, совершенно пустые листы бумаги в раскрытой папке в его руках.

Теперь я сижу за огромным столом, напротив угла-стыка панорамных окон залы. Нет, это совсем не письменный стол и не какой-либо другой, это тяжелая гранитная плита с резной поверхностью черного камня для… жертвоприношений с четырьмя ножками рыкающих львов.

"Эллис, меня поражает твое предвзятое отношение к данной проблеме!" – Дэвид продолжает расхаживать передо мной, играя в воздухе черным страусовым пером и тыкая им с пафосным возмущением в мою сторону свободной от папок рукой. – "На кон поставлена не только твоя личная жизнь, но и самое ближайшее будущее всех близких тебе людей! Игры в кошки-мышки давно закончились! Теперь ты должна идти вдоль красной линии!"

– Дэйв, бога ради, отвали уже! – умоляю чуть ли не со стоном отчаянного раздражения.

"Я таких в школе подвешивала головой вниз в уборной прямо над толчком!" – Саманта Грин в длинном растянутом джемпере и спортивных штанах отталкивает адвоката куда-то в сторону ударом обеих ладошек. Обходит стол, нагибается-нависает надо мной и буквально в самый притык впивается своими гипнотизирующими глазищами в мое лицо. – "Ты должна пойти со мной! Если мы сейчас же отсюда не сбежим…"

"Поздно, милочка!" – Дэвид опять нарисовывается в радиусе моего зрительного обзора, зажимая ладонью микрофон телефонной трубки у своего лица. За его спиной лопаются полупрозрачные листы тонированного стекла, и в зал на страховочных альпинистских тросах, в брызгах красочного фейерверка разлетающихся осколков вваливается несколько спецназовцев в бронежилетах, лыжных масках-шапочках и защитных касках.

"Наша Алиса слишком глубоко зашла! Сделку с Дьяволом никто не отменял! Закон есть закон. Их придумывают не для того, чтобы каждому в любой момент по личной блажи захотелось вдруг встать и уйти. Кредит на свободу выбора выделяют не просто так. Ты все равно обязана заплатить за каждый отработанный тобою цент, не менее десяти процентов налога!"

"Дэйв, заткнись!" – Сэм и Робин в унисон шикают на Фроста, пока миссис Гувер катает по битому стеклу хромированную тележку и предлагает каждому участнику спецоперации по бокалу элитного шампанского.

"Это твоя суть! Подумай… Подумай хорошенько для чего ты здесь!"

Черт возьми, да заткнитесь же все наконец! Мне срочно надо залезть в базу данных "Глобал-Вижн"! Я должна прямо сейчас, сию же минуту взломать персональный архив Мэндэлла-младшего, отыскать его компьютер в общей сети компании и снести к чертовой матери все пароли и коды с моим именем! Где-то там, за этими бесконечными гармошками каталогов он прячет все свои коварные замыслы на мой счет, записи своих мыслей, личные дневники… Если я сложу в правильной последовательности все эти фотоснимки, правильным программным кодом… Господи, что за нах?.. Их не просто много, их целое море и никакой надежды зацепиться хотя бы за краешек папки с нужным названием.

Смотрю на экран планшета, словно не зная, что делать, пока он не становится вначале большим интерактивным монитором с бесплотной поверхностью, а затем…

Затем я иду в толпе людей со своим смартфоном в руке, как с компасом навигатора. На этот раз практически все разодеты во фраки и вечерние платья. Гул голосов плавает пятиканальным звучанием старого патефона, проигрывающего очень старую пластинку. Где-то на более отдаленном фоне играла еще одна песня. Я не могла уловить ни мелодии, ни слов, но кажется, я ее знала. Правда, меня волновала пока лишь толпа всех этих снобов. Их было так много, невероятно много. Я не видела стен помещения (если это вообще было помещение) и просто шла в ту сторону, где мне прокладывали путь живым коридором эти самые безликие гости. Они пропускают меня, будто читают мои мысли, словно знают и понимают куда и зачем я иду.

Звонок-вибрация заставляет посмотреть на экран смартфона. На нем плавает значок вызова с видео-звонком от Брайана, вокруг которого мигает бегающая змейка из примитивной видеоигры столетней давности. Я должна принять звонок или направить змейку в другую сторону?

"С каких пор ты ходишь одна на собственной свадьбе без своего жениха?"

Поднимаю голову и без какого-либо удивления смотрю на Брайана Степлтона, разодетого в шикарный свадебный сюртук, с шейным платком вместо классического галстука. В петлице широкого лацкана белый цветок магнолии.

– Извини, но я должна кое-кого найти, иначе хрен эта свадьба продержится еще пять минут!

"Зачем?"

– Чтобы успеть от него спрятаться!..

"А если он тоже тебя сейчас ищет?"

Об этом я как-то не подумала.

"Это же замечательно!" – восклицает стоявший рядом со Степлтоном Мэндэлл-старший в белом фраке и черной бабочкой на шее. – "Если два человека одновременно ждут, когда кто-то из них найдет первым другого – результат очевиден! Они останутся там же, где и были все это время до этого, включая эти самые минуты!"

"В начальной точке отчета! В самом начале пути…" – его голос звучит за моей спиной, постепенно вытесняя другие голоса, звуки, мелодию, приближаясь обволакивающей акустической волной вплетенной в его осязаемое тело.

Я очень, очень сильно хотела обернуться, посмотреть на него, но руки обвившие меня со спины сковали-парализовали мое тело всего за пару ничтожных мгновений. Меня накрыло сразу же, без малейшей возможности к сопротивлению, взрывом эмоций, чувствами осязаний по всему и во всем теле, острой пульсацией наэлектризованного напряжения в каждой поре и нервном окончании по всей поверхности кожи. Кажется я застонала, слишком явственно ощущая, как к моей спине прижимается-сливается с моим собственным рельефом и изгибами грудь, живот и бедра Дэниэла Мэндэлла-младшего. Его подбородок на моем затылке с обжигающим дыханием и голосом. Он просачивается, окутывает и стягивает меня не только снаружи, но и изнутри. Я буквально перестаю дышать и, кажется… я ощущаю под своей лопаткой мощные удары его сердца, вторящие моим собственным, не менее сильным и ритмичным.

"В месте бессмысленного ожидания. Ты ведь никогда не верила в чудеса, так ведь, Эллис? Тогда какого черта ты все это время пряталась от меня? Ты же понимала, как это глупо, наивно и нереально! Ты могла сменить имя, внешность, перекрасить волосы, уйти в монастырь или принять ислам, но ты же прекрасно знаешь, что это напрасная трата времени и сил. Тебе бы это все равно ни черта не дало! Я же не просто тебя знаю, я тебя чувствую, как никто другой, и как никто никогда не почувствует! Я могу вычислить тебя даже с завязанными глазами по одному только запаху! Кто из присутствующих способен на такое?"

"Разве я не предупреждал тебя десять лет назад в Эшвилле?" – стоявший все это время подле Брайана Мэндэлл-старший, приподнял руку с бокалом бренди и ткнул в меня им с указательным пальцем. Пока он проговаривал каждое слово, его лицо и голова трансформировались в черты его единственного сына.

"Я не шутил ни тогда, ни уж тем более сейчас!" – произносит Брайан тем же голосом и с таким же лицом… Дэниэла Мэндэлла-младшего…

"Все, Эллис, мы это сделали! Мы сошлись там же, где и начинали!" – горячий шепот-выстрел сквозь кость черепа со скользящим движением губ в моих волосах, по коже, опаливающей вспышкой ожогом… в пульсирующие сосуды, по оголенным нервам…

Резко дергаю головой и… просыпаюсь!

Мне кажется, или я действительно ощущаю двойные удары бьющихся в унисон двух сердец?

Смотрю в темно-серый потолок, проступающий в переливающихся пятнах внутреннего глазного давления. Шипение в висках и ушах вторящим эхом к сердечному ритму создают эффект поверхностной контузии. Я все еще на грани перехода между сном и реальностью… Это невероятно, но я… как будто сознательно цепляюсь просыпающимся разумом за ощущения человека, который только что прижимался к моей спине, оплетая стальными мышцами рук и живого кокона своей ментальной сущности всю меня с головы до ног! Не важно, что это был не он, а…"ортопедический" матрац кровати. Я все еще продолжала чувствовать ЕГО… на себе и в себе!

Эллис Льюис, поздравляю! Ты доигралась!..

***

– Ох, ты ж!.. Элл!.. выглядишь хреново! – Робин уставилась вначале в мое лицо, потом пробежалась прифигевшим взглядом по всей моей фигурке до самых босых ступней. – Такое ощущение, что это ты, а не мы вчера оприходовали половину запасов местного бара. Кстати, почему ты не захотела к нам присоединиться?

– Кстати, что ТЫ здесь делаешь? Разве ты не должна быть в это самое время в "Глобал-Вижн" и подготавливать мое рабочее место к моему появлению?!

Робин заметно зависла, и скорей всего не без участия хорошо скрытого похмельного синдрома, который обычно занижал ее КПД где-то процентов на тридцать. Хороший повод-причина – поднять личную самооценку, особенно стоя на пороге своего номера во вчерашнем мятом банном халате поверх шелковой ночнушки напротив своей разодетой при полном параде помощницы.

– Я вообще-то… уже скинула сообщение нашей мисс Конгениальность со всеми вопросами и заявками… После чего она мне тут же перезвонила…

Пришлось отступать в сторону, чтобы впустить разнервничавшуюся Робин Поланик в гостиную номера и едва ли не самой усадить ее на длинный диван почти в самый центр. Обычно Робби старалась не проявлять передо мной своих возможных слабостей, и уж тем более показывать, как она умеет нервничать и переживать. Поэтому данный факт меня больше всего сейчас и беспокоил.

– Во сколько это было?

– Час назад! И, кажется, она уже на работе. Сказала, чтобы я пока не о чем не переживала и что введет меня в курс дел, как только мы приедем в "Глобал-Вижн". Типа, забей, милочка, все и без тебя давным-давно готово!

Вот зараза! И почему меня обдает ошпаривающим накатом от последних слов Робин, вызывая непреодолимое острое желание присесть рядышком? Наверное, виной всему резкая слабость в коленках, хлынувшая вверх-вниз по бедрам и в голени млеющей дрожью. Хорошенькое начало дня для моего первого рабочего выхода на мою новую работу!

– Ты не пыталась уточнить, что именно?

– Я же уже сказала! Меня попросили ни о чем не переживать!

– Тогда почему ты выглядишь так, будто переживаешь?

– Я просто нервничаю! Разве это преступление? Тем более, это же… "Глобал-Вижн"! Кто знал, что я когда-нибудь перемахну через всю страну, чтобы однажды получит место в одной из крутейших компаний Европы?! Это же… совсем другой уровень! Ты видела, что эта Гувер вчера вытворяла?

– Только не говори, что у тебя так не кстати взыграл комплекс неполноценности! – мне что, сходить к минибару и налить ей успокоительных сто грамм, сесть рядом, взять за ее холодные ручки и ласково погладить по головке?

Мать вашу, а меня кто будет успокаивать? Я взвинчена куда сильнее!!! Я, между прочим, еще не отошла от сна, если вообще сегодня у меня это получится! Два часа бесполезных попыток заново уснуть, чтобы выгнать на хрен из себя все эти гребаные ощущения с помощью нового сновидения. А теперь еще и собираться в этом состоянии на работу?!.. Fuck!

– Думаю, подавать кофе, зачитывать графики по съемкам, встречам, презентациям и прочей хренью будет не менее банально, как и в "Доминик-Хаус". Ну… разве что график работ будет чуть плотнее вместе с уровнем требований, но в остальном… то же самое! Кстати… Пока я тут буду пытаться приводить себя в порядок и готовиться к выходу…

Оборачиваюсь в поисках сумочки, обнаружив ее на телевизионном столике рядом со все еще не распакованным багажом (дорожной сумкой и чемоданом от Marc O'Polo) буквально в одном шаге от дверей купе гардеробной. Робин тоже останавливает на всем этом безобразии свой озадаченный взгляд.

– Спустишься и закажешь в ресторане или в ближайшем кафетерии кофе и какой-нибудь круасан, а заодно… отдашь дежурному парковщику талончик, пусть подгонит ко входу машину.

– Ты что… еще не распаковывала вещи? – одной рукой забирает у меня талон, указательным пальцем другой показывая на мой багаж.

– Нет, не успела! Могла бы сделать и ты еще вчера, вместо того чтобы изучать на язык меню коктейлей местного разлива на пару с Фростом.

– Ты меня не просила!

– А то ты сама не могла догадаться!

– Давай закажу тебе завтрак сюда, в номер.

– А давай ты будешь делать то, о чем я тебя прошу, а не наоборот!

Робин в который раз за последние пять минут нервно сглатывает, впервые за всю нашу совместную дружескую карьеру превращаясь в кроткого провинившегося подчиненного. Твою ж срань!..

Нет, черт возьми, даже не мечтайте! Да, мне до острой боли в скрутившем на хрен желудке ее жаль, и, да, я испытываю ответную волну дружеского соучастия при виде этих огромных жалостливых глазок несчастного котенка, но я так же ясно осознаю и здраво понимаю самый банальнейший факт. Я сама сейчас далеко не в том состоянии, чтобы становиться чьим-то утренним психотерапевтом или членом команды поддержки.

– Окей, бос!.. Кофе, рогалик… машина.

– Умница! Ничего сверхневыполнимого и заумного, так ведь?

Все же выдаю в качестве поощрительного бонуса подбадривающую улыбочку. Правда со стороны это выглядит довольно странно, или даже нелепо. Робин упакованная вся с головы до ног только в фирменные вещи: бордовый свитер-водолазка с накладным воротником-шалью, темно-зеленые стрейчевые брюки в шотландскую клетку, шикарные замшевые полусапожки с золотыми пряжками и перекинутое через локоть серо-зеленое полупальто-макинтош и я – банный халат и мятая сорочка. Может использовать это в виде сюжета для своих будущих авторских работ и назвать что-то вроде "Слуга и хозяин"? Мол, догадайтесь, кто есть кто.

– Свежие газеты или журналы в дорогу?

– Только не сегодня! – боюсь я даже несколько погорячилась с заказом круасана. Кажется, меня мутит не только в желудке, но и в голове. – Если приспичит, посмотрю последние новости по интернету… на рабочем месте.

Если смогу до него дойти собственными ногами.

Не думать о таких вещах, в подобном состоянии после… подобного сна! Какого черта мне приснился этот откровенный бред и именно сегодня? Мне мало самых последних и предстоящих событий в режиме реального времени? Я не могу прокрутить обратно видеопленку и переиграть каждый кадр по иному сценарию с иным исходом! – Эллис, милая, это как раз и называется той самой точкой невозврата! И ты прекрасно осознавала на что подписывалась, когда приняла окончательное решение. Так что, будь добра, голову выше, плечи расправила, глубоко вздохнула и… потопала вперед!.. Хоть в ад, хоть в рай! На месте разберетесь!

Да, но что мне теперь делать с этим гребаным отпечатком из сна? Ходить остаток дня, гоняя по кругу новой мантрой "Это всего лишь сон! Это был лишь сон! Я ничего не чувствую… я НИКОГО не чувствую!"

Но я продолжала это чувствовать, и хрен такое смоешь в душе ошпаривающим кипятком/ледяной водой или запьешь тем же двойным эспрессо. Мне мало вчерашней шоковой терапии – оголенными проводами прямо по мозгам, так еще и дополнительным удвоенным зарядом с самого утра? Такими темпами я едва ли дотяну до конца своего первого рабочего дня. Особенно при виде… долбанного Джордана Крамера, выходящего из моего служебного мерседеса со стороны водительского места, всего в нескольких метрах от парадного входа гостиницы.

Робин как раз поджидала меня у самых дверей, тут же попытавшись всунуть мне в руку отвлекающим маневром пластиковый стакан с кофе и сказать что-то вроде: – Отлично выглядите, бос! Только… очки зачем? Вроде солнце не намечается…

– Откуда он взялся? – проигнорировав последние слова Поланик, перевожу глаза на ее более бледное, чем обычно, круглое личико. Не переживай, Робби, стекла этих очков не помешают кому-то почувствовать силу моего отяжелевшего взгляда. – Это ты его вызвала?!

Натянутая улыбка моментально сходит с ее лица, разглаживая и без того перенапряженные мимические мышцы.

– С какого перепугу? Он здесь уже полчаса!

– Но как он?..

Как он смог получить машину и ключи от нее, не проживая в самом отеле и не имея парковочного талона на руках – эта загадка останется для меня нерешённой до конца моих дней! И даже скорей не это придавило меня к месту удушающим прессом завершающего нокдауна. Волей неволей мне пришлось принять факт своего окончательного поражения – что как бы в дальнейшем я не пыталась сопротивляться или выдвигать собственных требований с условиями, за меня уже давным-давно все решили, поставили на этом личную печать с подписью и сдали в архив на долгосрочное хранение. При чем без моего на то ведома и согласия!

И что дальше? Мою новую квартиру оформят и обставят без моего личного участия? Будут указывать, что мне одевать, как разговаривать, какие именно слова употреблять, или сразу всунут в руки карточки с подборкой тематической речи… как именно делать мою же работу фотохудожника!!! Выходить мне замуж в этом году или подождать следующего, или вообще не выходить?!

Эллис, придержи коней! Это всего лишь водитель. И он выполняет свою работу! – Да?! Только вот мне от его умопомрачительного профессионализма как-то совсем не по себе, и это даже слабо сказано! – Тогда может вернешься в свой номер? Запрешься изнутри, позвонишь Брайану и с истеричными рыданиями упросишь его поскорей забрать тебя обратно в Карлбридж? Элл, не рановато ли ты впадаешь в крайности?

– Доброе утро, мисс Людвидж!

Не знаю, как мне удалось пройти все расстояние до самой машины, удерживая осанку, высоко поднятую голову и при этом ни разу не сбиться с шага и не споткнуться, но я это сделала! Вот только на остальное сил уже не хватило. Я сама не поняла/не запомнила, что пробормотала в ответ и как забралась на задние сиденья мерседеса…

Ненавижу купе, если сама не за рулем! Мля! Почему купе, а не седан? Чтобы я не смогла выскочить из машины прямо на ходу? А у меня что, должна возникнуть когда-нибудь подобная идея-фикс?

– Высадите нас перед входом здания, а не в гараже! – произношу свою просьбу на удивление ровным и спокойным голосом. Сама не понимаю откуда взялось это странное желание войти в "Глобал-Вижн" с парадного входа. Мне захотелось полюбоваться этим железобетонным исполином снаружи или же пройтись по его огромному фойе, в толпе спешащих сотрудников компании и моих будущих коллег по рабочему цеху?

Сама еще не понимаю собственных порывов, пока не оказываюсь на белой плитке центральной площади Эйр-Сквер в самом сердце делового центра столицы, одного из самых впечатляющих достопримечательностей Леонбурга. Части города полностью отстроенной по последним ультрасовременным архитектурным технологиям и дизайна – с высотными офисными зданиями, включая городской пресс-центр, торговый центр, фондовую биржу и два крупнейших небоскреба из титанового каркаса, тонированного черно-синего стекла и крышами под посадочные площадки для вертолетов. Нет, это совсем не братья-близнецы, но оба по праву считались лидерами не только среди окружающих их железобетонных собратьев, но и в мировом океане глобального, рынка среди самых зубатых акул большого бизнеса.

"Атлантис-Гроуп" – та самая строительная компания, в том самом корпоративном здании-монстре, которым управлял лучший друг Дэниэла Мэндэлла-младшего (и по совместительству биг-боса моей лучшей подруги Саманты Грин) тот самый Александр Рейнольдз. Второе здание с логотипом "Глобал-Вижн" по другую сторону площади и центрального паркового кольца Эйр-Сквер немного отличительное от первого, но только не по габаритам и количеству этажей. И, да! Мне надо было увидеть все это воочию! Возможно даже ощутить себя ничтожной букашкой, "зажатой" с обеих сторон этими гигантскими колоссами, под пьянящим воздействием волнительного восхищения, или наконец-то осознать-впитать в себя, всем ясным разумом и раскрытым сознанием, что это не сон, что я действительно стала частью этого мира. И мне больше не надо его разглядывать на фотографиях или спутниковых снимках в глобальной сети. Теперь я буду смотреть на все это практически каждый божий день, а если еще и из окна своего рабочего кабинета…

Перехватило дыхание, зашкалил пульс? Холодный октябрьский воздух хлынул через легкие по всем венам и артериям… вонзился изнутри острыми микрокристаллами в каждую пору кожи, в каждый нерв позвоночника от копчика и до самого затылка?.. Не знаю, что это, страх, восхищение или радиационный коктейль несовместимых эмоций – бешеный поток пульсирующей силы с выбивающей слабостью два-в-одном. Это невозможно… это просто нереально!

– Ну, что, бос! Пойдем и покажем всем, как надо работать?

Кажется, часть моих ощущений передалась Робин Поланик. Или само место так воздействовало на сознание находящихся здесь людей?

– Идем… – произношу в пол голоса, глядя теперь только вперед, на нижний уровень первого этажа здания за полупрозрачные стеклянные стены главного фойе. Уже могу различать двигающиеся за ними фигуры людей с частью внутреннего интерьера. Сознание отчаянно цепляется за окружающую реальность, но сам разум и тело все еще находятся под сильнейшей дозой адреналина. Кто знает, может при других обстоятельствах я ощущала бы все иначе, возможно что-то близкое к непосредственному восхищению своей восторженной помощницы. Но, черт всех дери!.. Я бы все сейчас отдала, чтобы каким-то немыслимым чудом отделаться лишь от одной нахрен все портящей мысли! Я очень, буквально до истеричного безумия, не хочу думать о Дэниэле Мэндэлле-младшем! Ни сейчас, никогда-либо вообще!

Бля… я не готова! Я не готова с ним встретиться. Только не сегодня!

– Доброе утро, мисс Людвидж! – мы увидели госпожу Гувер почти сразу же, как только вошли в открывающиеся на фотоэлементах стеклянные двери здания и чуть было не переглянулись друг с другом от обоюдного изумления. Откуда она узнала, что мы собирались зайти с главного входа, а не подняться в лифте из гаража? Не помню, чтобы Джордан Крамер кому-то звонил или вообще пользовался в машине мобильным. Даже если он и позвонил, после того, как мы вылезли из авто, едва ли она успела бы так быстро спуститься с последних этажей. Или все-таки успела?

– Доброе… Эвелин! – называю ее по имени, хоть убейте, не понимая почему. Может взыграло непреодолимое желание показать себя с более высокой и почетной позиции? Мое служебное положение по любому ее выше. И не важно, что я при этом ни хрена, ни черта и абсолютно никого здесь не знаю!

– С началом вашего первого официального рабочего дня! – мягкая улыбка с нежными ямочками на щеках, при виде которой понижается температура озноба в коже еще градуса на три. Изящным движением обоих рук, вначале вручает мне, потом Робин наши постоянные пропуска. Мы как раз все втроем стоим где-то в центре огромнейшего зала фойе перед рядом турникетов, напротив широкой лестницы с двумя эскалаторами. И, нет, мой сон оказался совсем не в руку. Я прекрасно видела и потолки, и лица проходящих мимо людей, и практически все они были одеты в демисезонную одежду поверх далеко не идентичных деловых костюмов, но и даже платьев с юбками. Да, колонны очень высокие, но из прозрачного толстого стекла и выполняли роль рекламных тумб или боксов. И это действительно был "Глобал-Вижн" со своим красочным бросающимся буквально при входе прямо в глаза огромным логотипом белых с золотом букв в правом крыле залы. Обязательная длинющая административная стойка ресепшена, поделенная между тремя вежливыми красавицами-"диспечерами" и парочкой скучающих представителей охраны внутренней системы безопасности. Ну, и не менее привлекающий внимание огромный мультимедийный экран в левом крыле со сменяющимся видеорядом рекламных новинок и бегущей строки хлестких слоганов известнейших брендов мирового рынка.

Почувствовала ли я разницу с "Доминик-Хаус" или какой-нибудь схожей рекламной фирмой-агентством? Вы издеваетесь?! Это была далеко не разница! Это был нахрен что ни на есть тот самый контрольный, который бы запросто снес голову в буквальном смысле слова, если бы человеческие эмоции обладали аналогичной физической мощью.

– Как-то мне посчастливило во время последнего семестра в колледже еще в Долус-сити побывать на тематической экскурсии в "Верджил-Флэш". Тогда для меня это было нечто запредельным и нереальным! Но сейчас, признаюсь честно… – Робин умудрялась не только старательно оглядываться по сторонам, идти только вперед, ни на кого при этом не наступая и не натыкаясь, но еще и делиться по ходу личными впечатлениями-воспоминаниями. – Думала, что круче Верджил ничего более не может существовать! Теперь я вижу, как сильно заблуждалась.

– Круче, наверное, работать только на саму Лиз Кэррол?!

– Шутишь?! Она тебе в подметки не годится!

– Робби, только давай без этого, я тебя умоляю, и уж тем более не сейчас. У меня далеко не подходящее настроение.

Мне еще требовались силы, чтобы подняться не известно на какой этаж, дойти до своего нового рабочего кабинета, ознакомится с планом предстоящих работ, встреч, главных обязанностей и… продержаться до конца всего этого дня! И мне так же очень-очень сильно хотелось, как можно реже видеть перед собой безупречное лицо Эвелин Гувер и не дай бог не наткнуться (особенно "случайно"!) на того, кто… продолжал меня точить изнутри с момента моего последнего пробуждения… или со вчерашнего дня!..

– Ваш кабинет уже полностью готов и ждет самого малого. Вашего в нем появления.

Ох, как мило! Право же, не стоило, и крайне излишне!..

Мне почему-то совершенно не хочется отвечать восхитительной улыбке миссис Гувер, хотя и приходится, через силу. Неужели никак нельзя попасть в свой кабинет без ее обязательного сопровождения?

Эллис, держись! Фойе ты уже прошла, ни с кем не столкнулась, не сбила никого с ног, ни у кого не выбила из рук кофе-телефона-папок с важными документами… Остался только лифт и возможно парочка пролетов-коридоров неизвестного этажа. Ты обязательно справишься! Ты же такая бойкая и отважная. Сумела проделать за последние дни то, чего боялась на протяжении всех последних лет – взглянуть прямо в лицо своим самым большим страхам, включая самого Дэниэла Мэндэлла-старшего. Вдохни поглубже и расслабься! На вряд ли Младший станет тебя специально поджидать где-нибудь за углом, в том же лифте и уж тем более в твоем кабинете! Президенты мега-компаний не шляются по рабочим местам своих мелких подчиненных (расспроси об этом поподробнее в следующий раз у Саманты Грин!).

35 этаж, в лифте только мы, без остановок и лишних попутчиков, возможно опять благодаря присутствию Эвелин Гувер и ее невидимому кольцу всевластия. Что это за отдел? Кабинеты-офисы ведущих студийных фотографов, художников-редакторов и концептуалистов? Какому директору я теперь должна подчиняться, не считая самого главного боса?

Периодический мандраж накрывает время от времени, заполняя кристаллами льда с кипящей лавой пульсирующие сосуды и капилляры в глазах, висках и в зудящей коже. Мне все еще не верится, что я делаю все это добровольно, по собственной воле!

Робин, надеюсь, ты запоминаешь не только, что нам говорят, но и куда ведут. Потому что я опять ни хрена не вижу, не слышу, а только чувствую. И то что я чувствую и едва замечаю, абсолютно мне не нравится.

Ты ведь не рядом? Господи, умоляю, сжалься! Пусть его не будет сейчас ни в этом здании, ни в этом городе, ни где-либо вообще во всей этой вселенной. Пусть он окажется моей больной воспаленной галлюцинацией из прошлого, от которой мне посчастливило уже раз излечиться. Я не хочу вспоминать ни стука его сердца, ни звука голоса, ни движения его шепота в моих волосах… Я не хочу чувствовать касания и объятий его рук, иначе… это будет предел! Я просто… умру, скончаюсь на месте.

Белые стены? Это мрамор, дерево или ламинат? Я не соображаю. Я… у меня в буквальном смысле отвисает челюсть, как только сознание вместе со зрением возвращаются на свои законные места.

У Эллис Льюис широко раскрываются глаза и округляется ротик. Первое, что она наконец-то замечает в упор и весьма четкой картинкой – крупные бутоны бордовых бархатных роз не иначе как самого «черного» сорта Black Baccara. Нет, не несколько штучек или дюжин в одном букете, а, мать вашу, целое море идеально подобранных цвет к цвету, размер к размеру свежих и восхитительных цветов!

– Мать моя женщина! – выпаливает Робин где-то по левое от меня плечо. Замирает рядом, видимо не решаясь идти вперед первой, пока я сама этого не сделаю.

Поднимаю взгляд, глаза, голову выше. Пытаюсь обхватить открытое пространство незнакомого помещения напротив "узкого" коридора приемной и двух живых "изгородей" из роз вдоль обеих стен "тоннеля", пока до меня не доходит, что это и есть мой рабочий кабинет. Вернее его открытая моему взору часть. Пластиковые вазоны с пышными и высокими букетами по всему периметру комнаты и стены-углы самого коридора, казалось затопили и скрыли как минимум две трети обзора всего кабинета. Ну, разве что кроме панорамного окна напротив.

– Что… это такое? – кажется, по моим губам начинает растягиваться ошалелая улыбочка.

Даже показываю пальцем на ближайший букет роз с очень высокими стеблями-ножками без единого шипа… Fuck! По высоте они почти достают мне до солнечного сплетения. Сколько их вообще? Сотни? Тысяча? А главное… я почти не слышу их запаха. Какой-то особый сорт для аллергиков? То, что они настоящие и живые, в этом я нисколько не сомневаюсь.

– Небольшой бонус-подарок к вашему первому рабочему дню! – Эвелин Гувер останавливается посреди кабинета, повернувшись к нам лицом и полубоком со своей эксклюзивной улыбкой идеального секретаря. Изящный жест-взмах правой руки, приглашающий переступить "порог" моего сказочного чудо-кабинета. Надеюсь, цветочные феи сейчас не взлетят в воздух над всеми этими бутонами? Может я до сих пор еще сплю?

Сжимаю крепче пальцы на лямке сумочки у плеча, стараясь вышагивать как можно уверенней, с невозмутимостью надменного скептика, привыкшего и не к таким шокирующим сюрпризам. Правда, взгляд тянется вправо, отталкиваясь от фигуры Эвелин, будто избегая намеренно зрительного контакта с этой женщиной, торопливо прячась на поверхности и в пространстве вещей самого кабинета. Он и вправду куда больше, чем видно из коридора приемной, и ко всему прочему к нему примыкало как минимум парочка смежных помещений неопределенной площади, как раз за стенами прохода, из которого я только что вышла. Не знаю, или это все розы, или фигура миссис Гувер, или удачное соседство соседней комнаты, но мое сознание с напряженным вниманием сосредоточенно как раз правым крылом кабинета, управляя моим телом в угоду сложившимся обстоятельствам. Здесь еще больше вазонов с такими же идентичными букетами, но им не удается полностью скрыть-перекрыть большинство элементов не менее шикарной офисной мебели с ультрасовременным дизайном общего интерьера. Наверное успеваю проделать только несколько шагов за несколько секунд до того, как успеваю различить поверхность большой дугообразной столешницы моего будущего рабочего стола, парочку шкафов-горок с молочными полками из закалённого стекла, еще розы, дверь в соседнюю комнату… Моя челюсть отвисает все больше, но сознание едва успевает обработать и зафиксировать в памяти четкие картинки увиденных вещей. Слишком мало для этого времени, как и для полного понимания главного факта – я ещё не осознаю/не ощущаю себя законной хозяйкой и владелицей всего этого… И где вы видите в моих руках картонную коробку с моими личными вещами?

– Надеюсь, наши оформители угадали со стилем и цветом?..

Господи, зачем так резко оборачиваться? Эллис… тебе же не в самый затылок это прошептали.

Как я еще не хлопнулась в обморок и не вскрикнула? Но я могла поклясться, что чувствовала и "видела" своим затылком лишь одно присутствие Эвелин Гувер и Робин Поланик. Как, вашу мать?..

Скажите, что это не сон! Меня опять перемкнуло, разыгралось воображение, давно умершая галлюцинация вырвалась из спящего подсознания… мой самый жуткий кошмар стал явью…

– Мисс Людвидж… – боже!.. идеальный росчерк выразительного контура губ ослепительной белозубой улыбки фотомодели мирового уровня… мягкий взгляд темного янтаря карих глаз – прямой, спокойный… практически неощутимый… Чеканные черты безупречной лепной маски живого мрамора, гладкого… реального лица Дэниэла Мэндэлла-младшего!

Нет, это была не встреча лицом к лицу в трех шагах стремительно сокращающегося расстояния. Это был, вашу мать, атакующий удар оглушающего взрыва со спины и сразу в лоб! И, нет, он не подкрался, не набросил на меня сетей, не выстрелил в упор разрывной шрапнелью… не схватил, как когда-то Саманту Грин прямо за горло… Но я почувствовала именно все это, за все эти считанные мгновения, в едином реальном ударе самой мощной волны самого сильнейшего ментального взрыва.

Он не шагнул на встречу мне… он буквально разорвал самым спокойным неспешным шагом то, что я так старательно воздвигала между нашими жизнями все эти дни… Он прорвался в мою реальность, сорвав-смяв последний барьер-стену… Он стал Дэниэлом Мэндэллом-младшим с самой чарующей улыбкой гостеприимного хозяина, человеком, который смотрел на Алисию Людвидж, а не на Эллис Льюис. И он действительно был искренне рад встрече и знакомству с ней, потому что… Потому что он смотрел на нее, в ее широко распахнутые серо-зеленые глаза так, словно видел ее впервые в жизни!

– Не могу выразить словами, насколько я счастлив тому факту, что наконец-то могу познакомиться с вами лично! И хоть как-то попытаться загладить вину за свое вчерашнее отсутствие на подписании трудового договора…

Я слышу все до самого последнего произносимого им слова… я вижу, чувствую… боже… я не просто чувствую, а буквально зависаю-растворяюсь в этом, как в собственных ударах взбесившегося сердца, в оголившихся нервах кожи, которую словно вывернули изнанкой наружу… Не понимаю, не успеваю уловить-определить ни одной из эмоций, накрывших меня оглушающей контузией непроницаемого купола. Я сама стала сплошным оголенным проводом из сплошных ощущений…

Бл**ь… я не успеваю! Я ни хрена не успеваю… понять, сообразить, проанализировать. Срабатывает какая-то резервная программа-копия, заставляя мое тело работать только на автомате, вырубая часть эмоций, жестко блокируя самые уязвимые болевые точки, закрывая меня защитным панцирем автоматического экзоскелета от последующих ударов и новых атак извне и изнутри…

– А так же, попросить прощение за весь тот маленький театральный фарс, которым так любит грешить перед праздной публикой Дэниэл Мэндэлл-старший. Хотя, не стоит его сильно обвинять за искреннее желание превратить вчерашний день в праздничное событие исторического масштаба. Надеюсь лишь на то, что он проявил должное благоразумие и не перестарался.

Не знаю, как, но мы продолжаем смотреть друг другу в глаза, будто делаем это в первый раз в своей жизни… и если не я, то Мэндэлл-младший точно. Хотя нет… тысячу… десять тысяч раз нет! Я на самом деле осознаю, что вижу этого человека впервые, поскольку я совершенно его не узнаю… абсолютно! Я понятия не имею кто он, ведь я никогда раньше с ним не встречалась, не говорила и не делала что-либо еще! Пусть у него до боли знакомые черты лица, невероятно глубокий цвет всевидящих глаз, самый проникновенный бархатный баритон, способный просочиться не только в твой мозг, но и в скрытые глубины подсознания!..

Черт возьми, но я действительно не понимала, не знала кто это! СО-ВЕР-ШЕН-НО!

– Нет… думаю, что ни сколько! – ну же, Эллис! Будь умницей. Голову повыше и улыбку на миллион! Ты же можешь.

Господи! Боже! Я не понимаю… КАК у меня получается что-то говорить и делать?! Я… я готова разрыдаться… и нет… не от испуга, не от шокирующего потрясения, не от реакторного взрыва перекрученных до запредельного натяжения всех эмоций сразу…

Бл*дь! Кто ты?! И почему я… тебя не чувствую?! Кто ты такой, твою мать?!

– Какая грубейшая бестактность с моей стороны! Совсем забыл представится! – последний полушаг в мою сторону… нет, прямо на меня, с изящным жестом протянутой правой руки. – Я Дэниэл Мэндэлл-младший, исполняющий обязанности президента "Глобал-Вижн" и отныне ваш самый главный бос и начальник!

Широкая улыбка, от которой режет прямо по сердечному клапану, но не от ее захватывающей и ослепляющей красоты. Она слишком идеальна, практически безупречна, как и внешность этого человека – от совершенной укладки темно-каштановых волос до тщательного маникюра с палировкой ногтей на длинных сильных пальцах. Светло-серый серый костюм-тройка с легким серебристым отливом и приталенным однобортным пиджаком, с идеальной посадкой на чертовски широкоплечей статной фигуре. Мягкие спокойные движения, безупречные манеры наследного кронпринца! А главное возраст и черты лица! Едва ли сорок, но и в тридцать он абсолютно не укладывался (больше не укладывался!). Тот самый пресловутый средний возраст? Наверное он и считался для мужчин самым идеальным, делая их внешне до конца сформировавшимися сильными и опытными альфа-самцами. Не знаю на счет остальных, но Мэндэлл-младший выглядел именно так!

Была ли это игра, почему он ждал меня здесь (а, главное, как давно?), но все, что я сейчас видела, чувствовала, пропускала сквозь себя – буквально вопило во мне во всю глотку "Держись от этого человека как можно дальше! Не подпускай его к себе! Сделай все возможное, чтобы он не понял, не догадался… не увидел-не учуял-не унюхал твоего зашкаливающего страха… как сильно ты его боишься… и как долго ты ждала этой встречи!"

– Боже… для меня самой это… настолько неожиданно. Такая высокая честь, господин Мэндэлл! Мне безумно приятно познакомиться с вами лично!.. – попытка вложить остатки изящества практически скованного намертво тела в жест протянутой навстречу его руке моей почти вспотевшей ладони, венчается переменным успехом. Улыбаюсь, даже кокетливо склоняю голову, одновременно перебрасывая остатки резервных сил на борьбу с внутренней дрожью в легких, в голосе, в самой руке!.. Мне хочется дышать во всю грудь. Еще немного, и легкие буквально разорвет изнутри, я просто задохнусь из-за нехватки кислорода… или это сделает чья-то невидимая рука, перекрывшая-стиснувшая мою трахею изнутри.

– Разве я мог допустить подобную бестактность и не поприветствовать лично одного из самых выдающихся фотографов современности?! Алисия, вы меня обижаете! Мы столько лет потратили на переговоры с "Доминик-Хаус" и вами. Эта сделка просто обязана стать историческим событием и не только в полувековой истории нашей компании. Так что я могу жалеть лишь об одном невосполнимом упущении со своей стороны – о том, что не смог присутствовать лично на вчерашней встрече. Поэтому, мне приходится тайно надеяться, что эти скромные цветы частично загладят мою вину и станут чем-то вроде дополнительного бонуса-презента к вашему первому официальному рабочему дню в стенах "Глобал-Вижн".

Нет, при соприкосновении наших пальцев не выбило искры статического напряжения, да и меня собственно не долбануло смертельным разрядом в тысячу вольт. Я не вздрогнула, не подпрыгнула, не ахнула и не всхлипнула, но… черт меня дери, дыхание задержала! Потому что я действительно ожидала пропустить все это через свою ладонь, как и острейшую вспышку-желание вырвать руку из его руки, едва почувствую хоть что-то ненормальное. Если он со всей силы сожмет свои пальцы, вгонит ногти в мою кожу, плоть, продавливит до самых костей, до треска в суставах насквозь… дернет на себя со всей силы…

Мягкое, я бы даже сказала, далеко не крепкое рукопожатие… Черт, нет! Все не так… как и то, что происходило…

Моя ладонь все еще в его руке, как в тугом обволакивающем вакууме мягкого горячего песка с живыми струйками юрких змеек сбегающих микрогранул по чувствительной поверхности кожи, по уязвимым линиям-складкам ладони. Едва уловимое движение его большого пальца с теплом-отдачей его практически неощутимого пожатия. Мы все еще держимся друг за друга, или, скорее, он меня все еще держит. И почему я так заостряю на этом внимание? Или держусь не менее цепкой хваткой за его взгляд?..

Господи, я совершенно забыла, что кроме нас двоих здесь присутствовало еще пара свидетелей… очень молчаливых свидетелей!

Знаю, вижу, чувствую, понимаю лишь одно. Еще минута… другая и я стану ощущать намного больше, чем тепло с подвижной структурой его широкой ладони, длинных сильных пальцев и плотной кожи. Если он скользнет большим пальцем по моему внутреннему запястью и прижмет его к пульсу даже поверх манжета рукава черной водолазки… Fuck! (А если еще и оттянет край манжета с самого запястья и посмотрит туда на мою бледную кожу…)

– А вот это было не просто излишним, но и крайне необдуманным поступком! – даже качаю головой с нотками легкого осуждения и не только в голосе. – Я не люблю, когда мне дарят цветы. Вернее, я вообще не люблю цветов! Особенно, когда они срезаны и должны медленно умирать на моих глазах в подобном положении. А если еще и в таком безумно большом количестве…

Только сейчас ловлю себя на мысли, что все это время смотрела прямо в его лицо. Глаза в глаза, взгляд за взгляд… дрожь-движение пульсации зрачков, как иглами сенсорных датчиков детектора лжи, выписывающие ломанные зигзаги на длинной ленте экограммы. Маленькие, едва уловимые частоты в воздухе… нет!.. именно в нем, в его теле, в его глазах, в чертах его лица, тональности и звучном тембре голоса, температуре и движении руки. Я словно выискивала, выхватывала их, чуть ли не втягивала через ноздри их запах… будто ждала, следила, пыталась поймать-подловить.

– Да, действительно, я читал об этом в каком-то из ваших интервью, а может даже и слышал. – вскидывает с невозмутимостью брови домиком и даже передергивает плечом. Левая рука с указательным пальцем вырисовывают в воздухе изящный иероглиф тайного шифра.

Мощный толчок сердца безумным рывком по тесным прутьям грудной клетки вынуждает меня вытянуть свою ладошку из его ладони. Я почти уверена, что он ощутил его отдачу или более того. Расслабляя пальцы и абсолютно не препятствуя моему запаниковавшему отступлению. Меня накрывает волна за волной, не смотря на внешнее спокойствие с похвальной невозмутимостью. Я реально хочу сделать несколько шагов назад.

– В одном из ток-шоу, правда, не помню точно в каком и когда. Там вы очень подробно расписали все свои оригинальные странности и ненормальные привычки. Все это звучало и выглядело забавной шуткой, но мне очень понравилось и запомнилось, особенно про цветы, украшения и острую неприязнь ко всему романтическому. Признаюсь честно, мне тогда показалось, что вы юлите. Женщины обожают подобные знаки внимания, и если говорят, что не любят цветов, то все равно тайно надеются их получить. Ведь суть не в самих цветах, а в смысле и попытке выразить определенные чувства или мысли самого дарителя. Я уже молчу о символике и значениях подобного вида подарков.

– А они присутствуют?.. Именно в данном случае?

– Безусловно! – это не просто улыбка – поджатые губы с легким прищуром глаз, с расслабленной жестикуляцией обеих рук, отправленных почти сразу же в карманы брюк под полы пиджака. – Это слабая попытка передать размеры моего восхищения перед всеми вашими талантами, мисс Людвидж! Может количество бутонов и не составляет всего количества дней долгих утомительных переговоров и ожиданий, но, надеюсь, общее количество лепестков почти приближено к их цифре.

Если это не был контрольный… тогда я точно не знаю, что это было! Смертельная инъекция нитро-адреналина прямо в сердечную мышцу? Попытка довести сокращения моего сердечного клапана до критической отметки? Пока вскипевшая кровь не порвет все сосуды, вены, артерии и не затопит меня изнутри? Или я скончаюсь намного раньше от взрыва панической атаки прямо в голове, хлынувшей замораживающей волной жидкого азота по всем суставам, мышцам и даже костям до самых пяток?

Я до сих пор стою на ногах? Я не бьюсь в конвульсивных припадках и не умоляю его остановиться, прекратить весь этот фарс, валяясь у его ног?

– Признайтесь, Алисия, только честно. Какая у вас возникла самая первая реакция, когда вы увидели все эти цветы и поняли, что они для вас? Разве не восхищение с восторгом? Сомневаюсь, что это были неприязнь и отвращение…

Хоть убейте, понятия не имею, с какой именно целью вы мне все это сейчас говорите, мистер Мэндэлл-младший. Но если ваше появление здесь связано с попыткой убедить меня, что вы не помните и не знаете, кто такая Эллис Льюис, что ж, я с превеликим удовольствием вам подыграю! Но только при одном условии! Это будет первым и последним из всех ваших снисходительных спусков с вершины вашего Олимпа.

Надеюсь, ты утолил свое праздное любопытство, увидел-узнал все что хотел? И поскольку я смогла устоять перед тобой, не упасть лицом ниц к лакированной коже твоих фирменных черных туфель по две штуки за каждую, значит… я прошла твой тест на отлично!

– Сложно сказать, господин Мэндэлл. Это было слишком неожиданно. Хотя вы правы! Но мне кажется, что сам эффект был достигнут именно количеством. Все равно, что очутиться внутри цветочной лавки.

Уже не удивляюсь ни своему спокойному ровному голосу, ни той смелости, с которой смотрю с высоко приподнятой головой в глаза этому незнакомцу. И нет, это не вызов, и не потому, что я улыбаюсь, возможно с легкой иронией и снисходительностью. Но, черт возьми! Мне уже давно не двадцать, Дэн. Я уже не та зашуганная и малоопытная малышка Эллис, которой ты так легко мог вскружить голову только лишь прикосновением к ее ладони, парочкой фраз глубокого бархатного баритона с беспрепятственным погружением подминающего взгляда в само сердце… нет, в самую сущность, в основу всех основ! Тогда у тебя еще была возможность с шансом переделать и перенастроить всю меня только под свои личные запросы и нужды. Но теперь все изменилось. Теперь все иначе! Такое больше не возможно ни в принципе – ни сегодня, ни здесь и не сейчас!

– Если бы это был всего лишь один букет или даже три, а не целое море, тогда, да. Я бы определенно испытала сильное разочарование. Но на данный момент все эти цветы не являются символом их прямого предназначения. Сейчас они выполняют функцию части общего интерьера самого кабинета – его красочного антуража. Вот только, боюсь, что желаемый эффект воздействия так же скоротечен, как и ближайшая судьба всех этих несчастных красавиц. Поэтому я тайно надеюсь на ваше будущее благоразумие, и что вы более не станете проявлять подобных жестов перед человеком с определенным уровнем мышления. Едва ли он изменит всем своим привычкам после неудачной попытки доказать ему иную сторону вещей с помощью количества, а не качества!

– А здесь я с вами крайне не соглашусь! Поскольку я не отношусь к тем людям, кто станет давить количеством, если сперва не убедится в безупречности и качестве каждого отдельного элемента. Если вы посмотрите повнимательней, то едва ли, даже при самом тщательном осмотре, найдете хоть один порченый бутон или стебель. И уж тем более, в дальнейшем, мы не будем обсуждать мои личные порывы и пристрастия касательно всех моих поступков. Особенно в пределах моей компании!.. Если мне не изменяет память, вы так же являетесь ярой противницей драгоценных украшений и определенного фасона женской одежды, а именно юбок и платьев?

Твою срань!..Бл**ь!..

Я на самом деле и абсолютно не была готова к этой встрече, к подобному разговору, не говоря уже о подобном Дэниэле Мэндэлле-младшем! За несколько минут непринужденного разговора он успел раз десять раскачать мои эмоциональные качели до эффекта "солнышка". Я не завопила от стынущего в жилах и легких кипящего льда только благодаря его страховочному присутствию. Его невозмутимой улыбки и щедрой милости позволить мне отвести глаза и пробежаться поверхностным (и ни черта не видящим!) взглядом по окружающим зарослям шикарных роз… Успеть зацепиться на пару секунд за фигурку и восхищенное личико неестественно притихшей Робин Поланик… И снова вернуться, возможно слишком поспешно и резко к его лицу, к его глазам, к успокаивающей улыбке очень щедрого, но крайне неуступчивого хозяина.

– Причем здесь украшения и… платья? – пытаюсь выдавить удивленный смешок, хотя очень сильно тянет прикусить язык. Голос все-таки дрогнул. Опора под ногами треснула и качнулась и вовсе не из-за последнего замечания.

– То, что в это воскресенье вы официально приглашены в Брэдхолл, на благотворительный раут от семейств Мэндэллов-Брэдфордов и Спарксов. И ваше присутствие на этом вечере обязательно, поскольку вы являетесь одной из его важнейших частей. Моя компания, а вернее мой отец страстно жаждет похвастаться новым приобретением "Глобал-Вижн" перед всеми своими друзьями и именитыми гостями. И думаю, вы прекрасно понимаете, что подобные мероприятия станут неотъемлемой частью вашей профессиональной деятельности. Поэтому, я очень надеюсь, что в багаже, привезенном вами из Карлбриджа, каким-то чудом окажется парочка вечерних платьев от европейских кутюрье, плюс два или три гарнитура хотя бы полудрагоценных украшений… Мне совершенно не интересно, что вы сделаете с этими цветами – выкинете, отдадите в больницу для бедных или толкнете по e-bay. Но вот в каком виде вы явитесь на вечер в Брэдхолл, здесь все ваши аргументы с доводами, к сожалению, абсолютно бессильны!

– Даже если я слягу с пневмонией и не смогу передвигаться без помощи инвалидной коляски? – произношу эти слова раньше, чем успеваю осознать, что мне далеко не весело и я вовсе не шучу.

Мягкая снисходительная улыбка самого терпеливого и милостивого господина в мире.

Кто бы ты ни был, Мэндэлл-младший, клянусь, что теперь я точно не хочу узнавать кто ты такой на самом деле. И только попробуй сейчас поднять руку и в благосклонном жесте коснуться моего лица…

Боже, я готова поклясться, что почувствовала именно этот порыв-желание в твоих непроницаемых бесчувственных глазах, лишенных улыбки, открытости, но не черной зыбкой тени знакомого калейдоскопического движения. Ты действительно думал об этом и хотел сделать именно это, да?

Твою мать!.. я же не могла… не должна такого ощущать и видеть!

– Думаю, наличие инвалидного кресла не является основной причиной, чтобы не одевать вечернего платья с драгоценностями. И далеко не самое веское оправдание, мисс Людвидж! Дресс-код на подобных мероприятиях такая же неотъемлемая и важная часть вечера, как и все ваши непримиримые условия для проведения тематических фотосетов. И я крайне рассчитываю на ваше благоразумие и верно принятое в последствии решение! Мне почему-то кажется, что вам не захочется расстраивать Дэниэла Мэндэлла-старшего. И тем более давать повод остальным судить вас за ваши вкусы и привычки у вас за спиной. Я нисколько не сомневаюсь в безграничной глубине ваших творческих талантов и особого виденья в мире искусств и авторских фантазий, мисс Людвидж…

Неожиданно делает совсем небольшой шаг на меня… и я в тихом ужасе понимаю, что это был тот самый переход, щелчок ловушки или капкана.

Нет, я не загнана в угол. В любую секунду я могу отступить, развернуться, помчаться сломя голову на выход… Вот только все эти идеи, включая свободу передвижения, свободу мыслей и свободу изъявления – всё это лишь мнимая иллюзия свободы. И я действительно зажата со всех сторон, и не присутствием других людей, а человеком, стоящим напротив меня в самый притык.

Я не знаю, когда и как он это сделал, ни разу не повысив голоса, не проронив ни одной угрозы, не изобразив того же наигранного разочарования… но сейчас он игрался моими страхами и напряженным выжиданием, как беспечный гроссмейстер-виртуоз с наивным новичком. Он обыграл меня без особого напряжения, просчитав все варианты моих возможных ответов за десятки ходов вперед, и теперь делал последнее движение рукой, чтобы поставить заключительный шаг и мат.

И в этот раз я все-таки вздрагиваю. И кажется, он прекрасно это чувствует, и не одной ладонью, а сразу двумя, перехватывая мою безвольную руку изящными движениями непревзойденного факира. И мне вовсе не чудится. Уголки губ углубляются, черный шоколад живых зрачков расширяется, вытесняя золотистый бурбон пульсирующей платиной. Двойной-тройной удар на поражение, точно в цель! Перестаю дышать, думать и почти видеть, но… не чувствовать! Снаружи, внутри, в глубине… в очень-очень головокружительной глубине…

Нет, пожалуйста, только не это! Не сейчас! Не смей! Я не же не знаю, мать твою, кто ты! Не смей делать со мной того, что когда-то умел делать десять лет назад! Ты не имеешь на это никаких прав!

– Но вы должны понимать, что в реальном мире всегда берут верх реальные правила и законы. И они не оспоримы при любом раскладе, как бы сильно вам не хотелось доказать или отстоять обратного. По большей части мы оказываемся в определенном месте, достигая определенных вершин благодаря своему благоразумию и трезвой оценке жестокой реальности. Нам многое может не нравится, но где бы мы сейчас с вами были, если бы и по сей день поступали так, как подсказывает нам наш интуитивный посыл или детские капризы?..

Нет, нет… и еще раз нет!

Такие слова не возможно заранее продумать, просчитать, вызубрить и выдать за нахлынувшее спонтанное вдохновение. Ты не мог так мной управлять, подталкивая в нужном тебе направлении…

Господи… неужели это и есть твой контрольный?! Так ты за этим сюда пришел? Именно за этим?! Разыграв, как по нотам весь свой безупречный фарс! Как я могла поверить, убедить себя, что ты якобы ни черта не помнишь? Такие как ты не спускаются с вершины своего Олимпа к его подножию, к таким как я. Ты же все помнишь, твою мать! И ты здесь не из праздного любопытства!

Господи… Зачем?.. Для чего?..

…Тише, тише… это всего лишь жест вежливого внимания, всего лишь слова, не более! Неужели ты и вправду могла подумать, что я готов сделать нечто сумасшедшее на глазах у стольких свидетелей? А может ты испугалась совершенно другого? То, что никогда не было тебе подвластно, но всегда являлось частью тебя, частью твоей неразделимой сущности, то, что готово в любой момент сорваться и выйти из-под твоего мнимого контроля?

Ты тысячу раз права, дорогая моя! Все не так просто и далеко не легко. Даже думать не смей, будто вся эта игра далась мне с необычайной легкостью пресыщенного патриция. Ты и не представляешь, как сильно мне хотелось переиграть весь этот сценарий, и именно так, как требуют правила ведения честной игры! Как ты должно теперь это все видишь и чувствуешь в своем собственном неограниченном черно-бело-красном воображении! Все только по честному, в открытую, выпуская на волю всех закованных демонов, все запечатанные под десятью гранитными плитами истинные откровенные эмоции и чистейшего безумия! Вот только боюсь, ты бы не успела продержаться и двух минут!.. Впрочем, как и я сам…

О, да, я прекрасно знаю, что ИМЕННО я хотел бы тебе сказать, какой именно совершить шаг, движение, жест…

И я не мог сделать этого вчера. Если бы мы встретились, боюсь, ты бы сразу все поняла, при первом же пересечении взглядов, пусть даже на интуитивном уровне, но ты бы точно сбежала. Это же очевидно, как ясный божий день.

И если бы ты знала… что мне пришлось этим утром в душе дрочить самому себе, кончая не раз и не два, только от мысли, что у меня спокойно встанет стоит мне только тебя увидеть вблизи… стоит лишь почувствовать ударную волну твоих оголившихся эмоций и страхов… стоит только лишь услышать (ТВОЮ МАТЬ!)… услышать твой запах, пусть даже скрытый тройным слоем ароматов шампуня, геля и французских парфюмов, даже в окружении этой гребаной цветочной вони!.. И да, черт возьми, у меня почти встал, даже не смотря на таблетку успокоительного, принятую за пару часов до этого.

И я на самом деле почти под кайфом, и далеко не из-за таблеток. Накачайся хоть тройной дозой, достаточно только посмотреть в твои глаза, коснуться твоей руки, мягкой теплой кожи, погрузиться в дрожащий блеск расширенных зрачков… и я уже ощущаю себя богом! И мне теперь ничего не стоит, щелкнуть пальцами и запустить режим реального обоюдного времени.

Моя наивная глупая девочка. Ты все надеешься? Особенно сейчас? Тебе все еще хочется верить, что это только лишь эффектный выход Мэндэлла-младшего, которому вдруг ударило в голову показать тебе на каких вы теперь позициях, что это всего лишь его игра?

Нет, милая. Мне просто надо было увидеть самому, насколько ты еще далека от реальности… от моей собственной настоящей и уже запущенной реальности. Что видеть и чувствовать меня далеко не одно и то же, как понимать или пытаться прочесть мои мысли.

А как ты испугалась, что я коснусь большим пальцем пульса на твоем запястье на правой руке, возможно, как и сейчас, в этот самый момент. Неужели ты забыла, или решила, что я успел забыть о другом источнике пульса на твоей ладони? О венозной жилке под большим пальцем, за пульсацией которой я когда-то так любил наблюдать визуально даже не прикасаясь… И которую я теперь чувствовал снова, под своими пальцами, спокойно считывая бешенный ритм собственной кожей, собственными нервными окончаниями без каких-либо ненужных движений, всего лишь расслабляя руку и подключаясь к твоим рецепторам, к твоей оголенной сердечно-сосудистой системе.

Как от такого не опьянеть и не поплыть? Как суметь удержаться, не поднять руки, не провести кончиками пальцев по совершенному контуру бледного личика, не поправить прядь волос, не ощутить их скользящий шелк, мягкость и чистоту… не приподнять за подбородок голову, чтобы больше никогда не смела отводить взгляда без моего разрешения! Перед этим приказав опуститься на колени… нет, не словами, а именно нажимом-давлением собственного взгляда! И ты бы это сделала! Я знаю, я чувствую это, как и всю твою обнаженную уязвимость, как все твои ничтожные попытки устоять, выдержать, воспротивиться!..

О, как бы я хотел переиграть все это по своему! Как бы хотел сорвать с тебя этот нелепый защитный панцирь убогого противостояния, оголив тебя всю, как есть, без права увернуться, прикрыться, осознать, что это и есть та самая линия-грань, которую ты больше никогда не посмеешь переступить… Тонкая красная нить-леска, которой я вышью пунктирным швом по всей поверхности твоего тела, обозначая границы своих владений, господства и единовластия. И поверь, моя девочка, на твоей чистой безупречной коже не останется ни одного пустого места! День за днем, час за часом, минута к минуте, секунда в секунду… стежок за стежком. Медленно, с каждой испитой новой каплей твоей боли и пьянящих слез, тихих немощных стонов и криков нереального наслаждения. Это станет ведущей музыкой – совершенной симфонией моего бытия…

"Господи… Зачем?.. Для чего?.." – "Можно подумать ты совсем не понимаешь. Все ты прекрасно чувствуешь и осознаешь на подсознательном уровне. Оно уже в тебе, оно проходит через и сквозь тебя, ведь это ты всегда была главным источником, тем самым каналом-связью, тем, что всегда нас соединяло с нашей общей вселенной. Ты сумела сбежать, но не остановить ее! Да, теперь она изменилась, трансформировалась, окрасилась в кроваво-огненные оттенки, но в этом и заключается все ее нынешнее великолепие! Она куда сильнее, она пульсирует в твоих венах, она наполняется-насыщается твоим запахом, она вливается в тебя через мои руки, мой взгляд и голос… только в тебя! Не сопротивляйся, ты же знаешь, что это бессмысленно!"

"Пожалуйста, не надо! Не делай этого! Не смей! Я не хочу этого чувствовать! Я не хочу чувствовать ТЕБЯ!" – "Поздно, Эллис, поздно! Не я начал эту игру!" – "Не правда! Я никогда и ни во что с тобой не игралась и не собиралась!" – "А я и не говорил, что собираюсь сам с тобой играть! Прекрати! Слышишь?! Не смей сопротивляться! Слишком поздно! Она уже в тебе!.. Я УЖЕ В ТЕБЕ!"