Читать книгу Золото хищников - Филип Рив - Страница 4

Часть первая
Глава 2
Эстер и Том

Оглавление

Эстер Шоу понемногу привыкала быть счастливой. После долгих голодных лет скитаний по грязным канавам и городам-кладоискателям Больших Охотничьих Угодий она наконец-то нашла свое место в этом мире. У нее есть собственный воздушный корабль, «Дженни Ганивер» (стоит чуть вытянуть шею, и она увидит округлую макушку красного баллона позади вон того грузового судна с Занзибара, перевозящего пряности, что пришвартовалось у семнадцатой стойки), и еще у нее есть Том – добрый, красивый, умный Том, которого она любит всем сердцем и который, кажется, тоже любит ее, несмотря ни на что.

Поначалу она была уверена, что долго это не продлится. Они такие разные, да к тому же Эстер никто не назвал бы красавицей: высокая, угловатая, точно пугало огородное, медно-рыжие волосы заплетены в чересчур тугие косички, лицо рассекает пополам старый шрам от удара шпагой, лишившего ее одного глаза и большей части носа и заставившего рот изогнуться в вечной кривозубой усмешке. «Все это ненадолго», – говорила она себе (снова и снова, пока они дожидались на Черном острове, когда закончат ремонт бедняжки «Дженни Ганивер»). «Он не бросает меня из жалости», – решила она, когда они вместе долетели до Африки, а потом отправились через океан в Южную Америку. «Что он только во мне нашел?» – удивлялась она, когда они разбогатели, переправляя продукты и другие припасы в нефтедобывающие города Антарктики, а потом вдруг снова обеднели, когда пришлось выбросить весь груз за борт, спасаясь от воздушных пиратов над Огненной Землей. На обратном пути через голубую Атлантику с караваном торговых судов она шептала про себя: «Это не может продлиться долго».

И тем не менее это длилось. Длилось вот уже больше двух лет. И сейчас, греясь на сентябрьском солнышке на балконе «Зоны деформации», одного из многочисленных кафе на Главной улице Воздушной Гавани, Эстер невольно начинала верить: может быть, это навсегда. Она сжала руку Тома под столом и улыбнулась своей скособоченной улыбкой, а он посмотрел на нее с такой же любовью, как тогда, когда она в первый раз его поцеловала, освещенная сполохами МЕДУЗЫ, в ту ночь, когда погиб его родной город.

Этой осенью город Воздушная Гавань направился к северу и теперь завис в нескольких десятках метров над Ледяными Пустошами, в то время как мелкие города-кладоискатели, которые провели на льду короткие месяцы полярного лета, собрались внизу, чтобы распродать свои находки. Один за другим воздушные шары поднимались к причальным стойкам летающего города-порта, из них высыпали живописные торговцы артефактами олд-тека – высоких технологий Древних – и принимались на все лады расхваливать свой товар, едва успев ступить на палубу из листовой стали. Ледяной север – отличная охотничья территория для тех, кто собирает образцы забытых технологий, и сейчас эти господа предлагали на продажу детали Сталкеров, аккумуляторы от магнитных ружей и всякую всячину, которой вовсе нет названия, – разрозненные обломки полудюжины погибших цивилизаций, даже несколько фрагментов древнего летательного аппарата, который пролежал во льду, никем не потревоженный, с самой Шестидесятиминутной войны.

Внизу, куда ни глянь, – на юг, на восток и на запад – простирались Мерзлые земли, теряясь в дымке на горизонте; холодная, каменистая местность, где восемь месяцев в году правят боги льда и где уже местами белел снег на дне перекрещивающихся траншей, оставленных движущимися городами. На севере высились черной базальтовой стеной горы Тангейзера – цепь вулканов, обозначающая северную границу Охотничьих Угодий. Некоторые вулканы были действующие, над ними покачивались столбы серого дыма, словно колонны, поддерживающие небо. Между этими столбами Эстер и Том с трудом различали сквозь пелену вулканического пепла белые просторы Ледяных Пустошей, где двигалось что-то огромное, грязное и неумолимое, словно сошедшая с места гора.

Эстер вытащила из кармана пальто подзорную трубу, приложила к глазу, покрутила колесико, наводя резкость, пока размытая картина вдруг не стала четкой. Она смотрела на город: восемь ярусов фабрик, и рабских бараков, и труб, плюющихся сажей, с вереницей воздушных кораблей-паразитов, идущих следом и извлекающих ценные минералы из выхлопных газов движущегося мегаполиса; далеко внизу, похожие на призраки за туманной завесой из снега и каменной пыли, вращались огромные колеса.

– Архангельск!

Том взял у нее из рук подзорную трубу:

– Ты права. Летом он держится поближе к северным отрогам Тангейзеров, пожирая города-кладоискатели, которые он подстерегает у перевалов. Полярная шапка сейчас гораздо толще, чем была в древности, но в некоторых местах лед все-таки слишком тонок, чтобы выдержать вес Архангельска до наступления зимы.

Эстер засмеялась:

– Всезнайка!

– Я же не нарочно, – сказал Том. – Ты помнишь, я раньше был учеником-историком? Нас заставляли вызубрить наизусть список Великих движущихся городов мира, и Архангельск там стоял одним из первых. Вряд ли я мог его забыть.

– Выпендриваешься, – проворчала Эстер. – Вот был бы это Зимбра или Занне-Сандански, посмотрела бы я на тебя тогда!

Том снова стал глядеть в подзорную трубу.

– Со дня на день он поднимет гусеницы, выдвинет железные полозья и покатит гоняться за ледовыми городами и городами-снегоходами…

Но пока Архангельск, видимо, был согласен ограничиться торговлей. Он был слишком огромен, чтобы протолкнуться через узкие перевалы гор Тангейзера, но с его причалов то и дело взлетали дирижабли, направляясь на юг, к Воздушной Гавани. Первый из них уже промчался с высокомерным изяществом через пеструю толпу воздушных шаров над парящим в вышине городом и пришвартовался у шестой стойки, как раз под балконом, где устроились Эстер и Том. Отчетливо ощущалась слабая вибрация палубы, когда защелкнулись его магнитные швартовочные зажимы. Это был поджарый штурмовик ближнего действия. На угольно-черной оболочке баллона красовалось изображение красного волка, а ниже готическим шрифтом название корабля: «Турбулентность ясного неба»[1].

Из бронированной гондолы показались несколько мужчин, враскачку двинулись по набережной, поднялись, громко топая, по лестнице, ведущей на Главную улицу. Рослые, дюжие мужики в меховых плащах и меховых шапках, из-под курток холодно поблескивали кольчуги. У одного на голове был стальной шлем с двумя рогами-раструбами, как у граммофона. От шлема шел провод к медному микрофону, зажатому в кулаке другого мужчины; его голос, усиленный громкоговорителями, гулко разнесся над Гаванью:

– Приветствую вас, воздухоплаватели! Вас приветствует Великий Архангельск, Молот Высокого Льда, Бич Севера, Пожиратель неподвижного поселения на Шпицбергене! У нас есть золото, и мы готовы обменять его на любую информацию о местонахождении ледовых городов! Тридцать соверенов за сведения, которые помогут поймать добычу!

Он принялся протискиваться между столиками «Зоны деформации», продолжая возглашать свое обещание о награде. Пилоты качали головами, морщились и отворачивались. В связи с повсеместной нехваткой добычи кое-кто из крупных городов-хищников начал предлагать деньги за ее находку, но немногие делали это так открыто. Честные воздушные торговцы уже опасались, что скоро их перестанут пускать в малые ледовые города. Какой мэр захочет рисковать, разрешая посадку тем, кто может на другой день продать сведения о движении города какому-нибудь прожорливому градоядному вроде того же Архангельска? Но с другой стороны, всегда найдутся люди иного сорта, контрабандисты, полупираты или просто торговцы, чьи корабли не приносят того дохода, на который они рассчитывали, – такие охотно примут золото хищников.

– Приходите ко мне в «Шар и гондолу», если нынешним летом вам случалось торговать на борту Кивиту, или Брейдхэвика, или Анкориджа и вы знаете, где они намерены провести зиму! – зазывал вновь прибывший. Это был молодой человек, он выглядел тупым, богатым и откормленным. – Тридцать монет золотом, друзья мои! Хватит, чтобы на всю зиму обеспечить ваши корабли топливом и подъемным газом…

Эстер услышала, как незнакомая девушка-пилот народности динка[2] за соседним столиком объясняет своим друзьям:

– Это Петр Масгард, младший сын директора Архангельска. Он называет свою шайку «охотниками». Они не просто зазывалы для доносчиков; я слышала, они высаживаются на мирных маленьких городах, слишком быстроходных для Архангельска, и заставляют их остановиться или повернуть назад, прямо Архангельску в челюсти!

– Но ведь это же нечестно! – воскликнул Том, который тоже прислушивался к разговору.

К несчастью, как раз в эту минуту Масгард сделал паузу, и слова Тома громко прозвучали в тишине. Охотник круто обернулся. Его крупное, ленивое, красивое лицо ухмыльнулось Тому с высоты огромного роста.

– Нечестно, говоришь, пилот? А что тут нечестного? Сам знаешь, в нашем мире город городу волк.

Эстер мгновенно напряглась. Чего она никак не могла понять, это почему Том вечно ожидает от жизни справедливости. Наверное, это издержки воспитания. Несколько лет самостоятельной жизни в городе кладоискателей живо вышибли бы из него дурь, но Том вырос в атмосфере обычаев и правил Гильдии историков, вдали от реальной жизни; и вопреки всему, что он пережил с тех пор, его все еще шокировали такие люди, как Масгард.

– Я просто хочу сказать, что это против всех правил муниципального дарвинизма, – объяснил Том, глядя на рослого авиатора снизу вверх.

Он встал из-за стола, но все равно не мог с ним сравняться – охотник был выше Тома почти на тридцать сантиметров.

– Быстрые города поедают медленные, сильные – слабых. Вот как это должно происходить, точно так же, как и в природе. Угон городов и награда за информацию нарушают равновесие, – продолжал он, словно Масгард был всего-навсего его оппонентом на заседании дискуссионного клуба учеников-историков.

Ухмылка Масгарда стала шире. Он распахнул свой меховой плащ и выхватил меч. Послышались крики, возгласы и стук опрокидывающихся стульев – окружающие бросились врассыпную, стремясь убраться подальше. Эстер потащила Тома прочь, не отрывая взгляда от сверкающего клинка.

– Том, балда, не связывайся с ними!

Масгард уставился на нее, потом с хохотом вбросил свой меч обратно в ножны.

– Посмотрите-ка! У этого пилота имеется красивая подружка, уж она убережет его от беды!

Вся команда дружно загоготала. Эстер пошла пятнами и подтянула свой потрепанный красный шарф, закрывая лицо.

– Заходи ко мне как-нибудь на досуге, деточка! – крикнул Масгард. – Для такой красотки я всегда дома! Не забудь, если сможешь сообщить мне направление движения какого-нибудь города, я дам тебе тридцать золотых! Купишь себе новый нос!

– Я не забуду, – пообещала Эстер, оттесняя Тома в сторонку.

Ярость билась в ней, словно пойманная в силки ворона. Ей хотелось повернуться и напасть на Масгарда. Спорим, он толком не умеет орудовать мечом, которым так гордится… Но в последнее время Эстер старалась подавлять эту темную, мстительную, смертоносную сторону своей натуры, поэтому она только вытащила потихоньку нож и, проходя мимо, незаметно перерезала шнур Масгардова микрофона. Когда он попытается еще раз повторить свое объявление, потешаться станут уже над ним.

– Извини, – сказал Том смущенно, когда они сбежали по лестнице вниз, к причалу, где уже толпились торговцы и туристы, прибывшие из Архангельска. – Я не хотел… Я только подумал…

– Все нормально, – ответила Эстер.

Ей хотелось сказать ему, что, если бы он не делал время от времени таких вот бесстрашных глупостей, он не был бы Томом и она, наверное, не любила бы его так сильно. Но она не умела выразить все это словами, поэтому просто толкнула его в укромный уголок за опорой верхнего яруса и, быстро оглянувшись – не смотрит ли кто, – обхватила его худыми руками за шею, стащила с лица свой шарф и поцеловала.

– Давай улетим отсюда.

– Но у нас до сих пор еще нет груза. Мы же собирались поискать торговца мехами или… – Том не договорил.

– Здесь не торгуют мехами, только олд-теком, а это барахло мы вроде не хотели больше возить, правда?

Том смотрел на нее нерешительно, и она снова его поцеловала, не дав сказать хоть слово.

– Мне надоело в Воздушной Гавани. Хочу вернуться на птичьи дороги.

– Ладно, – сказал Том. Он улыбнулся, погладил ее губы, щеку, щербинку в том месте, где шрам пересекал бровь. – Ладно. Посмотрели северные небеса – и хватит. Отчаливаем.

Но сделать это оказалось не так просто. Когда они добрались до семнадцатой стойки, то увидели, что возле «Дженни Ганивер» сидит на большом кожаном тюке какой-то человек. Эстер, которая еще не пришла в себя после насмешек Масгарда, снова прикрыла лицо. Том выпустил ее руку и первым подошел к незнакомцу.

– Добрый день! – воскликнул тот, вскакивая на ноги. – Мистер Нэтсуорти? Мисс Шоу? Как я понял, вы владельцы этого замечательного кораблика? Ну и дела! Мне говорили в портовом управлении, что вы молоды, но я и не представлял себе насколько! Да вы же практически дети!

– Мне почти восемнадцать, – возразил Том.

– Да что вы! – засиял улыбкой незнакомец. – Для великих сердец возраст не имеет значения, а у вас, я уверен, великое сердце. «Кто этот симпатичный паренек?» – спросил я своего друга, начальника порта, и он мне ответил: «Это Том Нэтсуорти, пилот „Дженни Ганивер“». «Пеннироял, – сказал я себе, – возможно, этот молодой человек – именно тот, кого ты ищешь!» И вот я здесь!

И вот он здесь – низенький, лысеющий, чуточку полноватый, с аккуратно подстриженной белоснежной бородкой. Одет он был в типичный костюм кладоискателя-северянина: длинная шуба, меховая шапка, туника со множеством карманов, толстые штаны и сапоги на меху, – но вся одежда выглядела слишком дорогой, словно ее сшил какой-нибудь модный портной для пьесы, действие которой происходит в Ледяных Пустошах.

– Итак? – сказал он.

– Что «итак»? – спросила Эстер. Незнакомый любитель порисоваться ей сразу не понравился.

– Извините, сэр, – значительно вежливее произнес Том. – Мы не очень понимаем, что именно вам требуется…

– Ах, прошу прощения, простите великодушно! – забормотал незнакомец. – Позвольте, я объясню! Меня зовут Пеннироял, Нимрод Борегар Пеннироял. Я проводил кое-какие исследования среди вон тех жутких огнедышащих горных громадин, а теперь возвращаюсь домой. Я хотел бы стать пассажиром на вашем очаровательном воздушном корабле.

1

Не только разновидность турбулентности, наблюдающаяся в отсутствие облачности, но также название альбома Ian Gillan Band («Clean Air Turbulence», 1977).

2

Динка – народ, населяющий Южный Судан (исторический регион Бахр-эль Газаль в бассейне Нила, Кордофан и Верхний Нил). Численность в конце XX века составляла 3 млн человек.

Золото хищников

Подняться наверх