Читать книгу Через стекло от осколков - Геннадий Чепеленко - Страница 3

Медленно

      стыли деревья,

когда затихали поля.

Безмолвие: через нервы

его осязать с нуля,

видеть:

      стреножены кони,

когда не окончен сезон,

и ты не зависишь от воли

вставая, идти в наклон,

когда еще свет в ладонях

и на водянистой листве,

а ты не в просторном доме

стреноженным и в узде.

Глотая холодный воздух

одышку гасишь внутри,

с трудом понимая прозу

доступную взаперти,

как прячутся в паутинах

крупные капли дождя,

как пули проходят мимо

устав в сквозняках дня

и тают в мишенях точки

высушенной мошкары

в лесу из хвойного воска

с подтеками бурой коры

разбросанными от центра,

дрожащими по углам,

они в серой копоти света

подобные мотылькам

двоились и падало зренье.

Я слышал: по каплям вода.

тревожила днем осенним,

просачиваясь в никуда.

Я видел: таяли листья

в остатках стоячих луж;

от них уплывали выси,

их белых чешуй чушь

Окончен сезон охоты.

Из скудных трофеев улов:

два, три лепестка чухони

в лодке с одним веслом.

И по туманам в лощины

в узкий, без света просвет:

в нем вспыхивая осинник

предупреждал: не снег.

Он рядом и таял ближе

в тусклом окне сентября

холодных домов крыши

в нейронных грея сетях.

Стекол разводы и копоть

с собой уносила вода,

и знающий, чей-то шопот

подсказывал мне «куда».

И – медленно из изгоев,

из Пятницы – в дикаря

то трезвым, то с перепоя

похожим на глухаря

я превращался в птицу

способную токовать.

Я не говорил «в Ниццу»,

меняя на стул кровать.

С ветки к удобной выше

я не успевал взлететь,

на резкий осев выстрел,

раненным вкось висеть,

мутную видеть картину

как тень мою принял лес,

как падает в паутину

небо, оставаив врез,

как остановился кокон

доматывать дня виток

и замерзал меж стекол

с белым лицом листок.

Он мне царапал душу,

немела от ветра щека,

а я продолжал слушать

разбитые звуки стекла,

слышал игру ксилофона

хрустальные полутона

и колокольного звона,

когда затихала она,

когда перепутаны жилы,

артерии – с кровью вен,

кругом не снег и не иней,

окно ни вкось и ни в крен.

В нем видимое терялось

в подробностях сентября,

а то, что еще оставалось

само по себе, без меня

оттенками серой краски,

брошенных греть костер

и ветром больным в маске

расшатывать корридор.