Читать книгу Эжени флиртовала… Женщины времен Июльской монархии - Ги Бретон - Страница 9

Однажды летним вечером 1821 года в английском посольстве произошла любопытная сцена. Некий прелат явился туда в сопровождении двух офицеров. Встретивший их швейцар осведомился:

– Как прикажете доложить, монсеньор?

Ответ был кратким:

– Доложите, что прибыл епископ Амьенский с сыновьями.

Видя, что стоявшие в вестибюле лакеи недоуменно вытаращили глаза, а швейцар стал пунцово-красным, прелат, желая избежать осложнений, с улыбкой произнес:

– Хорошо, доложите, что прибыл епископ Амьенский с племянниками.

Это успокоило простодушных слуг.

Следует признать, что сей остроумный епископ не походил на обыкновенного священнослужителя. До посвящения в епископский сан он успел послужить офицером мушкетеров во время Семилетней войны, гусарским капитаном, послом Франции в Венеции и духовником герцогини Беррийской. Но самым почетным его титулом (и к тому же самым необычным) стало звание «тестя бывшей императрицы Марии-Луизы»…

Как же это случилось?

Вот об этом-то сейчас и пойдет речь.

Монсеньор де Бомбель, архиепископ Амьенский, принял сан в возрасте шестидесяти пяти лет после смерти своей жены Анжелики де Мако. У него было три сына. Старший был послом Австрии в Тоскане, средний – гувернером императора Франца-Иосифа, а младший – подполковником австрийской армии.

Вот этот-то третий сын по имени Шарль и женился тайно на бывшей французской императрице.

Мария-Луиза стала вдовой в 1829 году. Генерал де Нойперг, ее второй муж, не смог, как утверждали злые языки, противостоять скуке от разговоров с герцогиней Пармской. Другие говорили, что бедный генерал умер от истощения, наступившего вследствие безуспешных попыток удовлетворить неугасимое желание своей слишком требовательной супруги.

Сведения, которые мы смогли почерпнуть в летописях и мемуарах тех времен, позволяют нам предположить, что последнее объяснение причины его смерти самое вероятное. В то время Мария-Луиза и впрямь страдала от прилива крови к половым органам, и это заставляло ее искать «раз по десять – пятнадцать в день и, как правило, в наименее подходящих для проявления воли естества местах то охлаждение, которое доставляют потайным местам дам пылкие атаки любовников»[46].

Случалось, что во время прогулок на природе Мария-Луиза вдруг начинала испытывать непреодолимую «жажду любви». И тогда она без раздумий покидала своих спутников и отправлялась на поиски любовных приключений.

Автор «Скандальной хроники времен Реставрации» рассказывает в этой связи вот такую пикантную историю:

«Однажды, когда маленький пармский двор проезжал через лес, герцогиня, ноздри которой уже некоторое время возбужденно дрожали, остановила карету и сказала:

– Езжайте вперед, я пройдусь пешком.

Встретимся на перекрестке дорог.

И пошла по тропинке, которая вывела ее на поляну, где рубил дерево молодой дровосек.

Мария-Луиза приблизилась к нему и с этакой непринужденностью великих людей предложила ему пройти с нею за кустики.

Молодой человек, который даже представить себе не мог, что столь прекрасная дама заговорит с ним, стоял как вкопанный около поленницы дров, совершенно не понимая, чего хочет от него графиня.

– Ну иди же! – сказала ему Мария-Луиза.

И, взяв дровосека за руку, подвела его к ложу из мха, легла и резким движением задрала юбки «чуть выше того места, которое так любил Его Императорское Величество».

Окончательно потрясенный этим неожиданным зрелищем, бедный дровосек стал креститься и бормотать молитвы, думая, что перед ним колдовское видение.

Раздраженная Мария-Луиза схватила его за ногу и дернула так, что он упал рядом с ней.

– Ну иди же, дурень!

На сей раз парень решил, что имеет дело с одной из тех злых и похотливых фей, которые, по народному поверью, бродят по лесу и стараются соблазнить и погубить мужчин.

Резким движением он высвободил ногу, вскочил с земли и помчался, словно безумный, к родительской хижине. Прибежав домой, он, весь дрожа от страха, рассказал, какой опасности только что избежал.

Его отец и пятеро других дровосеков в это время валили огромный дуб. Побросав топоры, они с сомнением выслушали его и, расспросив, где молодой человек встретился со злой феей, спешно направились к указанной поляне.

Вскоре они наткнулись на Марию-Луизу, которая, озирая лес блуждающим взором, искала хоть какого-нибудь мужчину. Увидев приближавшихся к ней шестерых дровосеков с волосатыми руками, она вскрикнула от восторга и упала на траву.

И тогда дровосеки, которые давным-давно не верили в существование похотливых фей, выстроились в очередь, словно к булочнику в голодные годы, и поочередно вручили бывшей императрице самое дорогое, что у них было…

А тем временем молодой человек, испугавшись, что отец его подвергается опасности, с воплями помчался в сторону перекрестка, где свита ожидала Марию-Луизу.

Господин де Маршал, императорский комиссар, присланный из Вены после революции в Парме 1831 года, вышел из кареты и подозвал парня к себе:

– Что случилось?

– Злая фея хотела заставить меня совершить грехопадение. И теперь я боюсь, что она причинит зло моему отцу и его друзьям, которые отправились прогнать ее из нашего леса!

И тогда господин де Маршал покачал головой, – сообщает нам автор “Хроники”. – Спросив, как была одета эта “фея”, он легко узнал по описанию, о ком идет речь, и посоветовал молодому человеку возвращаться домой и держать язык за зубами».

Придворные, зная свою герцогиню, улыбаясь украдкой, стали ждать, чем закончится эта история.

– Оставайтесь здесь, – сурово приказал им господин де Маршал. – Я пойду посмотрю, не вранье ли все эти россказни. Мне надо убедиться, не угрожает ли Ее Светлости госпоже герцогине опасность…

Спустя несколько минут он подошел к поляне и увидел Марию-Луизу, заканчивающую развлечение с последним дровосеком.

А остальные пятеро, блаженно улыбаясь, сидели рядом на стволах поваленных деревьев и ждали, когда их приятель закончит свое дело.

Увидев господина де Маршала, они ужасно перепугались и кинулись прочь, бросив своего приятеля, который продолжал «работать, не подозревая о присутствии свидетеля». Когда дровосек закончил свое «дело» и увидел имперского комиссара, бедняга вскочил, «даже не успев застегнуться, помчался к своей хижине».

Мария-Луиза тут же открыла глаза и увидела господина де Маршала.

– Как? И вы тоже? – спросила она с любезной улыбкой. – От вас-то я этого уже не ожидала.

Но имперский комиссар, сделав вид, что ничего не заметил и не понял, сказал просто:

– Надеюсь, Ваша Светлость, вы не простудитесь, решив так неосторожно прилечь ненадолго на траву?

Мария-Луиза, ни слова не сказав, поднялась с земли и пошла к своей карете.

А через несколько дней господин де Маршал, чье положение при герцогском дворе стало невозможным, направил в Вену прошение об отзыве его в Австрию.

И тогда Меттерних послал в Парму графа Шарля де Бомбеля.

Мария-Луиза встретила его загадочной улыбкой.

«Граф де Бомбель, приезда которого я так опасалась, очень мне понравился, насколько я могу судить за столь короткое время знакомства с ним, – написала она своей подруге Виктории. – В нем есть все, о чем можно только мечтать: твердость и обходительность манер, и одновременно это человек очень добродетельный, настоящая находка».

Прошло совсем немного времени, и Мария-Луиза решила затащить этого достойного господина в свою постель, приобщив его к удовольствиям, получаемым на стеганом одеяле. С этой целью она начала принимать его в прозрачных дезабилье, «которые не скрывали ничего, – сообщает нам господин де Гротц, – ни живота, в котором был выношен король Римский, ни груди, так бурно вздымавшейся при падении Парижа, ни ягодиц, о которых так тосковал на острове Святой Елены император Наполеон».

Герцогиня без труда добилась успеха в задуманном предприятии, и новый великий магистр пармского двора стал регулярно проводить ночи в ее спальне.

А 17 февраля 1834 года он тайно женился на ней.

Бедняге-графу приходилось еженощно выполнять тяжелейшую задачу. Он, безусловно, догадывался о том, что его ждало, поскольку господин де Гротц утверждает, что новоиспеченный муж однажды якобы сказал своему приятелю:

– Каждую ночь мне надо воздавать почести вдове Наполеона, вдове Нойперга, дочери императора эрцгерцогине Австрийской, бывшей французской императрице, герцогине Пармской и, наконец, моей жене…

Согласитесь, для одного мужчины это слишком много.

Несмотря на значительные силы и пылкий темперамент, которым суждено было оставить свой след в истории, господина де Бомбеля очень скоро стало явно недостаточно для того, чтобы удовлетворить Марию-Луизу.

Рассказывали, что с самого утра, пока бедный граф забывался тяжелым сном поденщика, бывшая императрица, сверкая глазами и облизываясь, носилась по коридорам в поисках красивых кавалеров…

Найдя кого-либо, она тащила свою жертву в какую-нибудь отдаленную комнату и там, «рабыня хромосом австрийских императоров», заставляла партнера, как тогда говорили, «надраивать до блеска полуостров»…

Естественно, такое ее поведение вскоре возбудило подозрения графа де Бомбеля, и тот принялся искать средство для того, чтобы охладить свою слишком пылкую супругу.

Ему показалось, что спасение заключается в небольшом путешествии на воды в австрийский город Ишль.

– Думаю, вам надо поехать на воды, – сказал он герцогине. – Я нахожу, что у вас очень утомленный вид, и полагаю, что курс лечения пойдет вам на пользу.

Кроме того, он посоветовал ей пить побольше козьего молока, поскольку этот напиток тогда считался сильнодействующим успокоительным средством. Граф наивно полагал, что молоко способно унять любовный зуд и погасить бесстыдное пламя.

А для полного своего спокойствия он решил, под предлогом «опасности, которой может подвергаться Мария-Луиза в тот момент, когда итальянские карбонарии грозили ввергнуть Европу в огонь войны и залить ее кровью», что перед комнатой во время поездки и пребывания ее в Ишле должна будет неотлучно находиться стража.

И наконец, господин де Бомбель строго-настрого приказал людям, которые должны были поочередно охранять покой и блюсти нравственность его жены, «ни под каким предлогом не впускать в комнату герцогини ни единого мужчины, если они не хотят оказаться в тюрьме».

Спустя несколько дней Мария-Луиза, запечатлев на губах мужа целомудренный поцелуй, села в карету, увозившую ее в Австрию.