Читать книгу Alatis. Наследие. Книга 1 - Грейс Амбер Амбер Ланкастер - Страница 6

Несколько дней спустя, когда все улеглось, я успокоился и решил проведать Рею. Скрывшись от чуткой заботы братьев под предлогом своего плохого самочувствия на почве тревоги, я удалился в свою келью. После случившегося я чувствовал себя чудовищем, бездушным и кровожадным; я не мог ни есть ни спать – ведь я изуродовал ни в чем еще неповинного человека, тем самым заставив его совершать в будущем самые ужасные поступки. И лишь Рея могла успокоить мою душу, даже не зная о случившемся

В это время осени темнело рано, что и помогло мне прибыть к Рее под покровом ночи. Этим радость осени для меня ограничивалась; сырой ветер, мокрая листва на асфальте и частые дожди вовсе не радовали мое сердце, напоминая о тяжелых временах моей жизни. Хотя, сама перемена погоды, когда с одной стороны небо сохраняло золотисто-голубой цвет, а с другой – приобретало пурпурно-синюшный цвет, и казалось, что два мира сталкиваются прямо у меня над головой – такое зрелище чрезвычайно радовало меня.

Я быстро добрался до дома Реи. В окнах ее спальни ярко горел свет и на подоконнике сияла синяя лампадка. Во всех прочих окнах стояла черная темнота. Тихо опустившись к ее окну, я взобрался на подоконник, снял маску, превратился в человека и осторожно ступил с подоконника на пол. В комнате громко играла заводная музыка. Стараясь не дышать, я прятался за шторами и пытался разведать обстановку в ее спальне. Отклонив тюль, я увидел полупустую спальню, заполненную картонными коробками, горы смятых газет, Рею и Даррелла, паковавшего предметы в коробки. Даррелл очень вырос и повзрослел: его янтарные глаза стали глубже прежнего, взгляд стал цепким и острым. Золотистые волосы стали еще гуще, а щеки розовее. Теперь он уже был одет как взрослый мальчик. Он стоял недалеко от Реи. Она сидела на полу на коленях и оборачивала маленькие фигурки бумагой. Она была в пижаме, ее волосы были туго скручены в пучок, на ее щеках горел румянец, и ее глаза сверкали, как прежде. Увидеть ее для меня уже было достаточно, чтобы тяжелый камень упал с моего сердца. Она услышала меня и обернулась к окну. Далее она сделала нечто, что удивило меня, но в то же время дало мне понять, насколько для нее важен Даррелл: Рея подозвала Даррелла к себе и закрыла ему глаза руками.

– У меня есть для тебя сюрприз! – радостно сказала она – Угадай, кто к тебе пришел?

После этого Рея подозвала меня к себе жестом, и раскрыла глаза сыну. Времени снимать накидку не было, и я предстал перед сыном в том виде, в котором выбирался из монастыря – в длинной черной накидке с капюшоном. (Хорошо хоть маску я успел снять!)

– Это мой папа? – радостно, но немного осторожно сказал он.

Я опустился перед ним на колено и обнял его. Он тоже обнял меня. Вдруг я почувствовал, что боюсь, что мой сын однажды не захочет меня обнять или же просто не узнает меня. Я зажмурился и крепко прижал к себе сына, сохраняя в своей памяти это мгновение. Каким же прекрасным он был тогда!

– Почему ты пришел так поздно? – спросил сын, когда я отпустил его. Его огромные янтарные глаза заставили меня на доли секунды забыться и пропасть в них. Голос Реи привел меня в себя.

– Аллан, ты пришел нас провести? – спросила она.

– Провести? – удивился я, уставившись на Рею.

Мое сердце быстро застучало в груди, подавая мне сигнал о том, что происходит что-то важное, и я не имею понятия что. Первая мысль была о том, что я не понимаю значения слова "провести".

– Провести? – повторил я – Вы едите в путешествие? Или… – я замолчал, поняв, что обычно люди не путешествуют со всеми своими вещами из дома.

– Мы переезжаем, Аллан. – сказала Рея, взяв меня за руку.

– Куда?

– В Нью-Йорк! – радостно сообщил Даррелл.

– И когда вы едите?

– Завтра вечером. Все подробности я расскажу тебе позже. – ответила Рея.

– Почему? – удивился Даррелл – У тебя есть секреты?

– Дорогой мой, – сказала она, нежно улыбаясь – у каждой мамы должны быть секреты. Но поверь мне, ты знаешь все о нашей поездке. А твой папа – нет. Но вместо того, чтобы сейчас отбирать ваше время этими разговорами, лучше проведите его вместе, поиграйте. Потом, когда вы наиграетесь вдоволь и ты пойдешь спать, я расскажу ему о нашем маленьком путешествии.

– Хорошо, мама. – послушно ответил он.

Она провела ладонью по золотистым волосам ребенка.

– Ты поможешь мне сложить вещи в коробку? – спросил Даррелл, поворачиваясь ко мне.

– Конечно помогу. – немного растеряно ответил я – Какие?

Сын взял меня за руку и повел в свою комнату. Он включил свет в детской, и показал крошечной ручкой на несколько разбросанных коробок и свертки из газет, лежавшие то тут, то там по всей комнате.

– Их нужно заклеить и подписать. – важно пояснил малыш.

– Ты уже умеешь писать? – шутливо удивился я.

– Конечно умею! Мне уже пять лет, и я скоро пойду в школу! – возмутился Даррелл, мило надув щеки, и скрестив ручки на животе.

– Какой ты взрослый. – ответил я, удивляясь тому, что пять лет нашей жизни пролетели, как падающая звезда и важную часть его жизни я попросту упустил.

– Ты знаешь, когда мой день рождения? – спросил сын, застигая меня врасплох.

Я быстро начал считать и думать, когда же мог быть его день рождения, но кроме времени года не смог ничего предположить.

– Мой день рождения – гордо и важно заявил Даррелл – двадцать третьего февраля. Мама мне сказала, что это самый необычный месяц в году потому, что у него нету всех дней.

– Как это нету? – подыграл я ему.

– У него двадцать восемь дней, а не тридцать.

– А ты знаешь, сколько это – тридцать? – шутливо спросил я.

– Да. – он показал свои ладошки, широко расставив все свои крошечные пальчики – Три раза вот так. – сказал Даррелл.

Я улыбнулся ему в ответ.

– Папа, – продолжил малыш, но далее этого слова я перестал что-либо слышать. Барабанный стук моего сердца заглушал все вокруг. Это слово эхом звучало в моей голове, делая все прочее не важным. Когда Даррелл стал теребить меня за плечо, я пришел в себя и виновато уставился на него, стесняясь переспросить его вопрос.

– Так был ты там или нет? – настаивал малыш.

– Прости, где?

– В Нью-Йорке! Мы же завтра едем туда! – воскликнул он.

– Да, был. – ответил я – Тебе там понравиться. Но я хочу, чтобы ты сам все посмотрел, а потом мне рассказал. Хорошо?

– Хорошо! – обрадовался он.

Мы принялись паковать вещи, утрамбовывать мягкие игрушки в коробки и затем заклеивали их. После чего Даррелл почетно подписывал каждую из коробок. Я обратил внимание, что у него не так уж много игрушек, и задал ему этот вопрос. Даррелл ответил не сразу, задумавшись, зачем ему еще игрушки.

– Мне хватает этих. – сказал он.

– Разве тебе никто их не дарит? – удивился я.

– Мне дарит игрушки мама. Друзья дарят игрушки на мой день рождения.

– А кто еще? У тебя же есть бабушка, дядя и прочие родственники.

– Нет. Они мне ничего не дарили. Я их не видел. – спокойно ответил ребенок.

Мы закончили работу, и Дарреллу нужно было ложиться спать. Почти все вещи были собраны и упакованы для переезда, в том числе его кроватка. Эту ночь ему следовало провести в кровати с Реей. После того, как он послушно надел пижаму и почистил зубы, Даррелл умостился на кровати Реи, пригладил одеяло и, чего я очень ждал, попросил остаться с ним, пока он не уснет. Я не желал и даже не мог ему отказать. Рея погасила свет и покинула комнату, закрыв двери. Я лег рядом с ним на подушку, вдыхая аромат кожи Реи, и обнял сына, пожелав ему спокойной ночи. Через пару минут он уже крепко спал, тихо посапывая. Мне не хотелось отпускать его и не хотелось уходить из комнаты, чтобы не потерять своего сына. Но когда почувствовал, что сам засыпаю, я понял, что пора вставать.

– Почему вы едите именно в Нью-Йорк? Ты хочешь убежать от кого-то? – первым делом спросил я Рею, увидев ее в гостиной. Она ждала, когда я выйду из комнаты чтобы рассказать всю правду.

– Мне предложили работу заместителя главного хирурга в одном из лучших госпиталей города. К тому же они предоставляют квартиру. А рядом находиться хорошая школа. Ответ нужно было давать быстро. Я решила, что это неплохой вариант для нас с сыном.

– И когда ты собиралась сказать это мне?

– Я тянула с отъездом сколько могла. – пожала плечами Рея – Но они настаивают на скорейшем вступлении в полномочия, и завтра вечером мы с Дарреллом летим на самолете в наш новый дом. Утром приедут за вещами. Он не хотел оставлять свою кровать и мебель, так что придётся забрать их с собой.

– Ты уверена в своем решении?

– Да, наверное.  Не каждый день выпадает возможность жить и работать на Манхеттене. – ответила Рея, скрывая радостную улыбку.

Я присел рядом с ней на диване, взяв ее за руку.

– Я рад за тебя, Рея, очень рад. Теперь я смогу чаще видеть вас. Но ты уверенна, что это лучшее место для Даррелла?

– Да, уверена. Наши окна будут выходить на Центральный парк, а школа расположена в нескольких кварталах от госпиталя. И ему не нужно будет сидеть с няней каждый вечер.

– Ты хорошо все обдумала? – продолжал сомневаться я.

– Я много об этом думала и решила, что так будет лучше для моего сына. – ответила Рея.

– Порой все выходит совсем не так, как ты того хочешь. И лучшие намерения могут принести худшие результаты, когда ты причиняешь боль невиновному.

– Аллан, – ответила Рея, словно понимая, что речь идет уже не о переезде – любой поступок, принесший нежеланные результаты, но совершённый с благими намерениями, будет оценен как правильный, пусть и неудачный. А для того, чтобы все происходило именно так, как задумано, не достаточно просто думать об этом, необходимо контролировать каждую малейшую деталь и придумывать десять шагов наперед. Нужно много работать. Нельзя давать неудаче подорвать твою веру в себя. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Понимаю.

– Что же у тебя? Ты вновь пропадал полгода, без малейшей весточки.

– Я же обещал тебе, что вернусь как можно скорее.

– Хм, если сравнивать с тремя годами, то я согласна, что это достаточно быстро. – язвительно заметила она.

– Прежде ты была приветливее. – заметил я.

– Прости. Я очень устала и не готова провести всю ночь за разговорами. Завтра трудный день.

– Я не буду тебе надоедать. – ответил я, собираясь уходить.

Она схватила меня за рукав накидки, заставляя сесть обратно на диван рядом с ней.

– Подожди. – сказала она, поднимаясь с дивана.

Рея отправилась на кухню и взяла с холодильника листок бумаги и карандаш, написала на нем что-то и вернулась ко мне. Она протянула мне кусочек бумаги, на котором был написан адрес. Это был их новый адрес проживания и место работы Реи. Отдав мне его, она вспомнила еще об одной важной вещи, и быстро направилась в комнату Даррелла. Я лишь молча озадаченно наблюдал за ней. Из комнаты Рея принесла обувную коробку и поставила ее на кофейный столик у дивана.

– Что это? – удивился я.

Она села на колени у дивана, раскрыла коробку и достала оттуда стопку детских рисунков. Не нужно быть сыщиком, чтобы понять, что это были рисунки моего сына. Она протянула мне стопку рисунков. Я пролистал их, разложил на кофейном столике и нахмурился, пытаясь понять, что хочет показать мне Рея.

– Это рисунки твоего сына. – объяснила она – И на всех этих рисунках есть ты. Даррелл помнит тебя и скучает по тебе. Он спрашивал, почему ты не проведываешь его.

– И… Что ты ему сказала?

– Что ты занят, у тебя важная работа и ты не можешь каждый день возвращаться домой, как родители всех его друзей.

Мне было нечего ей ответить, чтобы при этом не оправдываться. Но я понимал, насколько сложна ее жизнь.

– Я не хочу, чтобы он подумал, что он мне не нужен, или что я его не люблю. Но, ты сама сказала – я не могу каждый вечер возвращаться сюда. – ответил я.

– Ты говорил, что в твоем братстве будет соревнование на право стать главой… – спросила она, сменив тему.

– Да. Оно состоялось.

По ее губам пробежала легкая улыбка, но она не осмеливалась озвучить интересующий ее вопрос, ни радостно улыбаться.

– Ты… участвовал? – осторожно спросила она.

– Да. – я почувствовал гордость и в то же время смущение – Я стал главой братства.

На ее лице засверкала широкая улыбка.

– Поздравлю тебя. – сказала Рея, положив руку на мое колено.

Я сел рядом с ней на пол и взял ее за руки.

– Все ради вас с Дарреллом. – сказал я – Ни дня я не провел, не думая о семье. А став главой, у меня будет больше возможностей навещать сына, не вызывая подозрений.

Рея молча смотрела на меня, однако ее глаза говорили мне всю правду о том, что ей это не нужно. Она улыбалась мне. Хоть я знал, что в душе она действительно рада за меня, это известие никак не могло облегчить ее с Дарреллом жизнь, а лишь затруднить ее.

– Прости, что не могу исполнить твои мечты, Рея. Я надеюсь, что у меня еще все получиться, но всё же я не могу подарить тебе того, о чем ты могла мечтать прежде.

– Я не из тех девушек, что в детстве мечтали о принце с белым конем и о пышной свадьбе, о хрустальном замке и горах подарков. Лишь встретив любовь, я начинала мечтать о жизни с ним, а не подстраивала жизнь под свои мечты. Тебе не стоит винить себя…

– Не нужно меня оправдывать, Рея. – прервал я ее, хватая в свои объятия и целуя ее.

У меня появилась прекрасная идея, и я решил сделать этот последний вечер немного приятным для нас с Реей.

– Сиди здесь! – скомандовал я Рее, подхватываясь с пола.

Я быстрым шагом направился в детскую. Взяв с пола стопку газет, я разложил их на широком подоконнике и вернулся в гостиную за Реей. Она так и сидела на полу, склонив голову на руку, облокотившись на подлокотник дивана.

– Что ты придумал? – с интересом спросила Рея.

– Сейчас ты поймешь.

Я взял ее на руки и внес в комнату Даррелла. Мы удобно примостились на подоконнике, я сел спиной к стеклу, а Рея легла головой на мои колени. Мы не включали свет. На окне не было штор, и только свет ночного города освещал нашу комнату. На полу хаотично стояли коробки, валялись смятые куски газет, бегали тени и полоски света рассекали комнату на множество кусочков головоломки. На короткие мгновения город стихал, и нам казалось, что мы одни в целом мире, и мир только наш.

– Скажи мне, что ты вскоре проведаешь нас в новом городе. – тихо сказала она, глядя на звездное небо за стеклом.

– Обещаю.

– Я поставлю на окне лампадку, чтобы ты знал, где я тебя жду.

– Обещаю, я приду.

– Есть некоторые вещи, которые не способны изменить никакие клятвы и обещания.  И как бы ты того не желал, невозможно отменить необратимое.

– Рея, до тех пор, пока вы с сыном ждете меня, со мной ничего не случиться, обещаю. А я думаю о вас ночью и днем, каждый день своей жизни. – воодушевленно произнес я.

Я наклонился к ней, она приподнялась, и я поцеловал ее.

– Люблю целовать твои губы. – прошептала она, касаясь моих губ кончиками пальцев.

Я отклонился обратно и мы немного молча посидели в темноте.

– Твоя семья, они не знают о Даррелле? – наконец произнес я тревожащий меня вопрос. Мне показалось, что это лучший момент, чтобы спросить об этом.

– Знает. – коротко ответила она.

– Они были против него?

– Нет. Они не знали о нем, пока ему не исполнилось полгода.

– Почему? Ведь они – твоя семья.

– В общем, моя мать не приветствует мое решение растить ребенка одной. Брат иногда нас проведывал, до его перевода в Азию. Я не хочу продолжать разговор.

Ее слова для меня были, как удар в спину.

– Прости.

Она лежала с закрытыми глазами на моих коленях, я играл с ее волосами. Было тепло, уютно и надежно, словно мы здесь были и будем всегда. Уже давно перевалило за полночь, и мне нужно было идти.

– Рея, тебе нужно отдохнуть. – произнес я, стараясь сказать, как можно тише, чтобы она не услышала меня, а у меня было время еще раз обдумать свои слова и побыть еще несколько минут с ней.

– Аллан, я готова остановить рассвет, если только это поможет мне быть с тобой дольше, просыпаться рядом, и не бояться того, что это наша последняя встреча.

Я взял ее руку и поцеловал, крепко сжав в своей ладони, словно она ускользала.

– Рея, если я не уйду сейчас, то я не смогу уйти никогда. Мне так больно оставлять вас, но рядом с вами я только навлеку опасность. У меня проблемы: появился враг. – неожиданно для себя признался я – Его зовут Максвелл, он новый глава Абсорбс, и несколько моих неуклюжих поступков вызвали его ненависть ко мне. Я опасаюсь, что сейчас он ищет мои слабые стороны. Поэтому я должен быть сейчас осторожен, как никогда.

– Я понимаю, но… Возвращайся скорее. – сказала Рея, садясь рядом со мной.

Она обняла меня и долго не отпускала. Не понятно от чего ее тело незаметно вздрагивало, и она сильнее прижималась ко мне. В тот момент я понял, что на самом деле она боится перемен, но вопреки всему, гордо движется им навстречу. Я не мог поддержать ее, и корил себя за это. Но лучшее, что я мог сделать в тот вечер – пожелать ей легкого пути и дать ей наконец отдохнуть.

Когда она легла в кровать рядом с сыном и сладко уснула, я покинул их дом.