Читать книгу Галлюцинации со вкусом бензина. Бизарро, хоррор, фантастика - Грициан Андреев - Страница 7

Мир оказался на грани распада в тот момент, когда Марк заварил чай. Казалось, что это должно было быть обычное утро, но всё пошло наперекосяк, как только вода в чайнике закипела. Вода не просто бурлила – она начала выплёскиваться через носик, разлетаясь в воздухе с воплями, как маленькие, парящие головы. Они кричали и смеялись, свиваясь в танце сумасшествия, пока не растворились в воздухе.

– Да что за…? – возмутился Марк и уставился на чайник, хлопая глазами. В голове крутилась мысль, что он еще спит или съел что – то несвежее на ужин. Но, прежде чем он успел решить, является ли это галлюцинацией, кухонный стол под ним начал двигаться. Нет, не просто двигаться – он начал расширяться, словно кто – то накачивал его воздухом, и в считанные секунды стол стал длиной с футбольное поле.

Марк подошел к раковине, чтобы умыться прохладной водой, но из нее тут же вылезла рука. Не человеческая – рука из макарон, тонких и маслянистых, которые слипались, когда она тянулась к Марку, пытаясь ухватить его шею. Он отшатнулся назад, но наступил прямо на банку с кофе, которая с грохотом открылась, и тысячи маленьких кофейных зерен начали прыгать по полу, выкрикивая бессмысленные слова на языке, похожем на комбинацию криков чаек и стонов старого дивана.

– Ну что это за чертовщина? – простонал Марк, когда стена кухни начала плавиться, стекая, как мягкое мороженое в июльскую жару. На её месте возникли гигантские уши. Они все слушали, наклоняясь к нему, как если бы его дом вдруг решил подслушивать его мысли.

Марк бросился к двери, но её больше не было. Вместо нее стояла арка из книг, которые, похоже, были напечатаны вверх ногами. Он выдернул одну и открыл на случайной странице, но текст был непонятным – предложения состояли только из звуков, которые его мозг не мог воспроизвести. Однако страница начала тихо смеяться.

– Дружище, – прошептала книга, её страницы начали листаться сами собой, издавая звук, похожий на фырканье в замедленном времени. – Теперь ты не человек, ты чай!

Марк оглянулся и заметил, что его рука действительно стала фарфоровой. Его пальцы начали сжиматься, превращаясь в ручку кружки. Он попытался закричать, но вместо звука из его рта выплеснулась горячая вода с мелкими лимонными дольками. Его лицо превратилось в гладкую, круглую поверхность с рисунком цветочков, а голова – в чайник с колпачком на носу.

– Нет! – закричал Марк, но вместо слов из его горла раздался свист закипающего чайника. Он больше не чувствовал своего тела, только жаркий пар, вырывающийся из его нутра.

Комната продолжала плавиться и взрываться одновременно, потолок превращался в толпу зевак с лицами из пончиков, которые шептали друг другу непристойные вещи. Пол вздымался, словно море во время шторма, а в воздухе раздавались песни странных, невидимых существ, которые пели ему гимны древних богов.

Мир продолжал рушиться, пока Марк не осознал, что стал частью этого абсурдного цирка. Чайник, макаронные руки, смеющиеся книги – теперь это были его спутники, а он сам – просто очередная нелепая деталь в калейдоскопе безумия.

С каждым новым мгновением его сознание медленно растворялось в гулком водовороте безумия. Тонкие макаронные руки теперь не пытались схватить его – они начали аккуратно поглаживать, словно старого друга. Стены, которые секунду назад таяли, теперь начинали распускаться, как бумажные цветы, бесконечно раскрывающие лепестки. Всё вокруг становилось пластичным, тянущимся, как жвачка – и Марк тоже. Он больше не чувствовал ног, руки вытянулись в тонкие, фарфоровые рукава. Его тело приняло форму длинного чайного сервиза, а разум был захвачен тем безумным хором, что не прекращал звучать у него в голове. Теперь в нем пел весь дом, посуда, остатки его прошлого «я» – все сливались в одну какофонию.

Мир за пределами этой комнаты больше не имел значения. Марк был частью этой безумной симфонии. Он перестал понимать, где начинается его разум и где заканчивается всё остальное. Каждая мысль растворялась в бесконечных волнах абсурда, каждый страх выпаривался вместе с облаками чая, который теперь был его сущностью.

В конце концов, он понял истину, что всегда висела перед ним, неуловимая, но неумолимая: безумие – это свобода. Свобода от логики, от границ реальности, от человеческого тела и разума. Здесь, в мире, где стены могли петь, а книги смеяться, Марк нашёл свою новую форму. Свою суть.

А затем всё исчезло. Остался лишь одинокий чайник, тихо покачивающийся на столе в пустой комнате. С тех пор Марк больше не пил чай с корнем мандрагоры. Жизнь, плавно перетекающая из одного безумия в другое, теперь казалась ему слишком насыщенной и без того. Что-то внутри подсказывало ему, что этого опыта хватит на всю жизнь. Словно остатки того абсурдного мира всё ещё шевелились, где-то на границе сознания. Иногда Марк замечал, как кружки на кухне переглядываются, а шкаф в углу странно поскрипывает, но он просто отмахивался от этого. Мало ли что можно себе придумать после таких путешествий.

Теперь Марк занимался чем-то менее психоделическим – например, выращиванием кактусов. Очень надёжные и тихие растения.