Читать книгу МЕЖИ МОИ. Воспоминания Елены Шанявской - И. Л. Толкачева - Страница 18

У дедушки и бабушки было шестеро детей (может быть, были и другие, умершие в младенчестве, не знаю) – Андрей, Василий, Елизавета, Ольга, Анастасия и Иван.

Андрей21, окончив московскую Петровскую земледельческую и лесную академию, работал агрономом в различных городах, читал лекции и публиковал труды по агрономии. Писал рассказы, некоторые из которых были напечатаны. Умер в 1922 году от сыпного тифа.

Василий учился в Орле, в реальном училище. Когда ему было немногим более двадцати лет, он по неизвестной причине сошел с ума.

Мама рассказывала, что он вернулся домой из какого-то города, где жил (не знаю даже, учился ли он тогда или уже работал), сел обедать. И вдруг всмотрелся в лицо своей матери и спросил с удивлением: «Почему у тебя стало лицо лошадиное?» После этого все чаще и чаще стали обнаруживаться в нем признаки болезни. Несколько раз захватывали его при попытке поджечь ометы соломы. И, наконец, произошло то, что заставило отвезти его в дом умалишенных в Орел. Бабушка среди ночи неожиданно открыла глаза и с ужасом увидела занесенный над ней дядей Васей нож. Она вскочила, назвала его по имени, и он успокоился.

Жил он несколько десятков лет сначала в Орловской больнице для душевнобольных, а потом на частной квартире под наблюдением медиков.

Был он тихого помешательства. Квартирная его хозяйка имела целую группу таких больных на своем попечении. Муж ее всегда на работе (работал извозчиком), а у нее пять-шесть малолетних детей. Она ухитрялась совмещать уход за больными квартирантами, своими детьми с ведением хозяйства. Я ее помню: удивительно энергичная, добрая, жизнерадостная женщина. Она рассказывала, что, уходя на базар, часто самого маленького своего ребеночка поручала дяде Васе: «Новиков, нянчи, да чтоб цел был, а то надзирательнице пожалуюсь».

Надзирательница эта два раза в неделю приходила из больницы проверять жизнь больных и была очень грозной для них.

Мама на протяжении многих лет платила за содержание дяди Васи его хозяйке по двадцать рублей в месяц. Домой же его было взять невозможно – опасно. Когда я была совсем юной, в один год дядя Вася повадился убегать от хозяйки и прибегать в Ильково. За ним приезжала хозяйка и увозила его обратно.

Хозяйку и надзирательницу он слушался безоговорочно и боялся. Прибегал так он раза четыре за лето и осень. Придет раздетый, разутый (то ли его кто ограбит, то ли сам бросит), измученный, даже избитый.

Его одевали в чистое белье, но это чистое белье в первую же ночь бывало перепачкано: дядя Вася так объедался, что расстраивался сильно желудок. Сам перепачкается, перепачкает все вокруг себя. Опять мама и кухарка Прасковья сажают его в корыто и обмывают. Стараются кормить его умеренно, но он ночью найдет себе еду и, что найдет, – все съест.

Вторая дочь бабушки – Ольга, была учительницей в сельской школе, но потом, когда умерла жена дяди Андрюши, она отдала всю свою жизнь его восьмерым детям. Из них старшему Пете было всего пятнадцать лет, а младшей Але – около года.

Тетя Оля очень любила детей. Она охотно с ними играла, пела, так что все окрестные ребятишки звали ее тетей Олей.

Жила семья дяди Андрюши в Туле в собственном, довольно большом доме. Тетя Оля не только заботилась, чтобы сироты были сыты, обуты, одеты, но и занималась с ними, готовила в гимназии. Редко найдутся такие самоотверженные люди. Ведь она еще совсем молодой отдала себя племянникам. Мне кажется, что ей было всего лет тридцать, когда умерла Анна Александровна, жена дяди Андрюши.

Забыла еще написать, что тетя Оля, когда была учительницей, жила в холодной школе, из окон дуло так, что ветер иногда сшибал пустое ведро со стола. Она простудила там уши и стала плохо слышать, к старости же слух еще больше испортился.

Вета Шанявская, моя сестра, вспоминала:

«Тетя Оля была необыкновенно отзывчивой, доброй. Любила людей открытых и не переносила фальши в людях. В новиковском тульском доме был один неприятный квартирант, который делал пакости, а в лицо льстил, и тетя Оля его не переносила. И вот он тяжело заболел, и что же я увидела! Тетя Оля стоит перед ним на коленях и старательно растирает ноги ему. Когда я высказала ей свое глубокое удивление, тетя Оля сказала так: „Для меня Фертов как таковой не существует. Передо мной – больной, страдающий человек, которому я должна помочь и сделать все возможное, чтобы облегчить его страдания“».

Потом как-то она мне говорила: «Вета, если ты делаешь людям добро, не помни его и не жди благодарности». Тетя Оля в тяжелое время для нас взяла сначала Олю (Шанявскую), а потом и меня к себе под крылышко. Умерла она в Москве, помнится, в 1936 году».

Третья дочь Новиковых, Анастасия, ушла из жизни очень молоденькой девушкой. О ней я слыхала только вот что: она была больна уже предсмертной своей болезнью. Была глубокая ночь. Все спали. Только один кто-то не спал (кажется, моя мама). Она сидела в соседней со спальней комнате.

Вдруг медленно прошла из передней в спальню чья-то белая фигура. Дежурившая вскочила и кинулась в спальню в большой тревоге и удивлении: тяжелобольная Настя зачем-то встала и выходила из спальни. Войдя в спальню, дежурная увидела, что все крепко спят, спит и Настя.

Это было воспринято семьей как «вещеванье» приближающейся смерти. Действительно, Настя вскоре умерла.

У Насти была любимая собака, которая была к ней сильно привязана. Когда умерла Настя и пока тело ее не было похоронено, собака непрерывно выла, сидя около дверей. Во время же болезни Насти, когда она также не выходила из дома и не видела собаки, та не выла.

Младший сын Иван22 окончил Московский сельскохозяйственный институт. Стал известным писателем.

Иван Алексеевич Новиков – студент

Про самого младшего члена семьи Новиковых – Ивана, которого в детстве и юности чаще звали Иванкой, я слышала вот что.

Бабушка, ожидая ребенка, старалась подобрать ему имя. Кто-то предложил: если родится мальчик, назвать его Иваном. Но бабушка наотрез отвергла это имя, говоря, что оно – очень избитое простонародное, что «чуть ли не каждый пастух – Иван». Потом она стала укорять себя за грешные мысли, за то, что она унизила имя такого величайшего избранника Божьего, как Иоанн Креститель. И она твердо решила дать именно это имя, если родится сын. И вот за шесть дней до дня почитания этого святого родился мальчик (1 января 1877 года по старому стилю), и его назвали Иваном.

Рассказывала мама, что рос он смышленым и послушным ребенком. Но при этом иногда склонен был, не нарушив послушания, ухитриться сделать по-своему. К примеру, такой случай. Ребенок должен был по вечерам встать перед иконой и прочитать молитвы. Как-то в комнате были посторонние люди, разговаривали о чем-то интересном; мальчик со вниманием всех рассматривал и слушал. Но вот ему сказали помолиться и лечь спать. Так хочется еще все посмотреть и послушать, но надо слушаться. Тогда он встал лицом к иконе, спиной к людям, но ноги расставил и между них смотрел на присутствующих, когда наклонялся для поклонов.

Как-то бабушка за что-то очень раздосадовалась на маленького Ваню и сказала ему пойти в сад и принести оттуда хворостинку, которой она его побьет. Мальчик пошел и принес хорошую, гибкую хворостину – «жвычку», сказав, что постарался выбрать самую подходящую. Бабушка была так растрогана его добросовестностью, что простила вину, не применяя хворостинку.

Дедушка был ктитором23 шеинской приходской церкви и поэтому старался не пропускать в храме службы. Другие члены семьи тоже часто бывали там. Дядя Ваня, научившись хорошо читать по-славянски, охотно читал в церкви «часы» и твердо знал все богослужение. Кажется, подпевал и на клиросе.

Дядя Ваня был очень ласков и нежен, за что мы, его племянники, сильно его любили, всегда к нему ютились и получали от него много тепла, внимания. Очень любили слушать его сказки, которые он тут же для нас выдумывал. Громадное, незабываемое удовольствие доставлял нам ящик с игрушками и книгами, присылаемый дядей Ваней к праздникам, а также елки, которые часто устраивались на его деньги.

Впоследствии дядя Ваня помогал нашим родителям дать нам образование, оплачивая нашу учебу в гимназии.

Иван Алексеевич Новиков – начинающий писатель

Потом, когда дядя Ваня стал уже известным писателем и обосновался в Москве, а наше ильковское гнездо опустело, жизнь надолго разлучила нас, и много лет мы не виделись.

Все же дядя Ваня продолжал сердечно относиться к своим племянницам – присылал в трудные годы деньги с ласковыми письмами, а двум моим уже пожилым сестрам после последней войны с немцами купил часть домика в Туле, чтобы прекратить их скитания по чужим углам.24 При покупке очень настойчиво хотел, чтобы при доме был обязательно садик и кусочек земли, где можно было бы копаться в грядках.

Иван Алексеевич Новиков на даче в Лесном городке

Анна и Ольга Шанявские, 1955 год.

На обратной стороне фотографии посвящение:

Дорогому дяде Ване на память о приобретении своего участка. В своем садике, в котором растут сливы, крыжовник, смородина, помидоры и цветы. Благодарные Вам сестры Шанявские, 6 июля 1955 года.