Читать книгу Яйца - Ида Гольц - Страница 9
ЧАСТЬ 1
ГЛАВА 8
ОглавлениеЭстер снова и снова просматривала на мониторе студийного компьютера кадры с парнишкой, распростертым на брусчатке. С приближением их камеры, когда они с Гариком подбежали к толпе, окружившей того, кого настигла пуля, десятки ног расступились. Лицо парня было залито кровью, левая глазница превратилась в черное пятно. Он лежал недвижно, что Эстер подумала, что он мертв. Так решили и те, кто толпился вокруг.
–Сволочи! Убийцы! – заорал кто-то в сторону спецназовцев.
Вопль подхватили другие, ринулись было на металлические щиты, но бойцы сделали ответные еще несколько шагов, все больше и больше напирая на толпу. Эстер продолжала смотреть на паренька и вдруг заметила, что он вроде шевельнул рукой. Растолкав стоявших, она кинулась вниз, к мальчишке, приложила ладонь к его шее и почувствовала под пальцами пульсацию артерии.
– Он живой! – крикнула она вверх, возвышающимися над ней людскими фигурами. – Он живой! – еще громче заорала Эстер, приподнимаясь, в сторону замерших щитов.
Когда Гарик с камерой в руках подскочил к спецназовцам, тыча им в зашоренные прозрачными щитками лица своей пресс-картой и требуя, чтобы их с Эстер выпустили из окружения, плотный ряд расступился. Сев, наконец, в машину, он не сразу сумел даже попасть ключом в замок зажигания. На студии их встретили со вздохом облегчения, но деловито. На сантименты времени не хватало. Эстер сразу бросилась в видеомонтажку. На сбор «пазла» из отснятого материала оставались считаные минуты.
Они выбрались из телецентра, когда там готовили к включению очередной экстренный выпуск новостей уже с тем отснятым ими материалом. Теперь уже торопиться было некуда, хотя по инерции все еще хотелось куда-то бежать. Гарик заметно приуныл. Подруга-стюардесса вот уже часа три, как благополучно приземлилась, и пребывала в недовольстве от того, что обещанной встречи с цветами в аэропорту не случилось. Так что остаток вечера грозил одиночеством.
В бар, куда они с Гариком подались уже на исходе дня, был полон народу и клокотал на разные лады голосами, обсуждавшими последние события в городе. В этот вечер здесь не играла музыка, как обычно. Взгляды всех были прикованы к широченному экрану телевизора над барной стойкой, установленного по большей части для футбольных и хоккейных фанатов мировых чемпионатов. Сегодня по всем каналам передавали о беспорядках возле здания Парламента.
«Мирно начавшийся митинг перерос в столкновение с полицией и отрядом специального назначения «Альфа». Начавшиеся в районе Старого Города беспорядки удалось локализовать, был применен слезоточивый газ. Задержано более шестидесяти человек. Есть пострадавшие среди участников митинга. Пятерым потребовалось экстренная медицинская помощь. Виновники беспорядков устанавливаются. Как стало известно, сегодня вечером, один из политиков от парламентской коалиции, обращаясь к организаторам митинга, написал в своем Твиттере следующее: вы довольны?»
–С…ки! – Гарик оторвался от экрана телевизора. – А про то, что стреляли ни слова! – он припечатал допитый стакан пива к барной стойке.
– О, смотри, – толкнула его в бок Эстер, – «Евроньюс» передают.
«…силовики применили против мирных демонстрантов слезоточивый газ и резиновые пули…»
– Ага, как же! Мирные демонстранты, – усмехнулся Гарик, – А у нас все равно «картинка» лучше, чем у европоидов, – теперь он сосредоточился исключительно на видеоизображении последних событий. – Отстой! – заключил он, отвлекаясь от экрана.
Сквозь шум голосов Эстер услышала душераздирающий рингтон «Belivier» Imagin Dragons, от которого частенько вздрагивали окружающие, но сейчас во всеобщей сутолоке на него никто даже не обратил внимания.
Звонил Марк. Явно неспроста, с тоской подумала она. Наверняка уже посмотрел их последний выпуск новостей.
– Ты где? – Без лишних предисловий заорал он в трубку, едва Эстер ответила на его звонок.
– Ты где? – уже тише, но от этого еще более угрожающе переспросил Марк.
– Где-где? В Караганде! – выпалила в ответ Эстер, разозленная наездом брата.
– А точнее? – пропустил он мимо ушей издевку сестры.
– Где мы? – отводя мобильник в сторону переспросила она у Гарика. – В «Пещере», – повторила она с его слов.
–Ты одна? –продолжал допытываться Марк.
– Не-е-е, нас тут много!.. – веселилась вовсю Эстер, отводя душу возможностью поводить хоть немного брата за нос.
Марк появился минут через десять. Подкатил прямо к бару в полицейской машине с мигалками, хотя и без сирены. Одет он был в гражданское, поэтому на его появление никто не обратил внимание, пока он, не выхватив взглядом среди посетителей бара Эстер, примостившейся с краю у стойки, не двинулся к ней.
– Пошли! – он схватил ее твердой рукой за плечо.
– Э! Полегче, братан! – прикрикнул на него Гарик, подавшись телом в сторону своей коллеги.
– Пошли! – не обращая внимания на Гарика повторил Марк.
– Вот допью и пойду, – Эстер показала на половину опустошенный бокал с пивом. – Не обращай внимания, – обратилась она уже к Гарику. – Это-мент.
– Нет, резко встала и пошла! – Марк, чтобы не слишком привлекать внимание окружающих, говорил ей уже чуть ли ни в самое ухо, но по-прежнему крепко держа ее за плечо. – У меня только полчаса, чтобы отвезти тебя домой и вернуться. Сама понимаешь, что творится. Так что твоему приятелю сегодня придется коротать ночь одному.
– Он не мой приятель, – Эстер похлопала Марка по руке, давая понять, что хватку он мог бы и ослабить.
– Все в порядке, мы уходим, – Марк кинул на стойку купюру.
– Обижа-а-а-ешь… – Гарик ребром ладони отодвинул деньги.
После вечерних беспорядков город погружался в тревожный сон. Заметно опустели даже центральные улицы, где обычно жизнь замирала за полночь. Кварталы Старого города, где после усмирения разбушевавшейся толпы царил полный хаос, были оцеплены полосатой красно-белой лентой и патрулировались полицией, топтавшей битое стекло, смятые пластиковые бутылки и выкорчеванный булыжник.
– Я тебя засажу в обезьянник на пятнадцать суток! Буду держать под замком, даже без общественных работ! Идиотка! Дура набитая!
Теперь, когда они сели в машину и остались одни, Марк дал волю эмоциям.
– А твоего редактора, вообще на хрен закрою! Наглухо! И на долго! Он каким, б… местом думал?
– Блин! Это моя работа! Кто знал вообще, что так все выйдет!
Машина миновала центр города и выехала на широкий проспект.
– Когда в тебя стреляют – это ведь страшно.
Эстер вжалась в сиденье полицейского «Опеля» и была похожа на потерянного ребенка. Марк только пожал плечами.
– Ты чего? – она заметила, как брат хмыкнул, чему-то усмехнувшись.
– Да, так, вспомнилась вдруг тоже очень страшная история. Было когда-то одно долгоиграющее дело с наркотой. Следачка с нами тогда еще увязалась. На вид скромница такая. Мышь серая. У нее еще нервный тик я заметил был. Верхнее веко дергалось и глазами она все время моргала. Вообще мутная какая-то баба была. Никто не знал, откуда она вообще взялась. А мы наркокурьера должны были встретить в аэропорту со всем багажом. Но там все так хитро вышло. Все как-то через ж… кувырком. И тут эта еще… Парня-то мы задержали. А он так, не особо и при делах был, как выяснилось. Но вел себя подозрительно. Спалился на ерунде. Мимо него проходил обычный патруль, а он сдуру рванул, не выдержал… Но бегун он отменный оказался. Так следачка эта стартанула с полноги за ним! Спринтерша прямо. Представляешь, запрыгивает ему на спину, как кошка. Бедняга. Вопил так, кажется, переорал даже вой авиатурбин. Эта чокнутая умудрилась откусить ему пол уха.
– Что, серьезно? – недоверчиво переспросила Эстер.
– Реально. Мужики просто охренели.
– А если этот наркоша ВИЧ-инфицированный был? – Эстер брезгливо поморщилась, представив себе картину с откушенным ухом.
– Да ей пофиг, по-моему, тогда было. Она, – Марк похлопал себе по плечу, – звезды зарабатывала.
– И как? Заработала?
– Не то слово, – усмехнулся Марк. – Теперь она метит, – он поднял палец кверху, – в министры.
– Да ладно! Это она-то?
В голове Эстер с трудом умещались в единую картинку история с откушенным ухом и невзрачная на вид кандидатка на кресло министра внутренних дел.
– М-да… Если она станет министром, то вам всем тогда писец…
Было у этого «долгоиграющего» дела и продолжение, о котором Марк вспоминать совсем не любил. История, которая привела его однажды на старый заброшенный химкомбинат. Место малоприметное, хотя и близко к центру города. Стоявшие долгие годы разоренные заводские корпуса скрывались за невзрачным кирпичным забором. В отсутствии привычной жизни здесь вовсю буйствовала природа, отвоевывая свои права у человека. Территория заросла бурьяном, кусты боярышника вымахали ввысь и разлапились в разные стороны. Стоял октябрь, те самые обманчивые по-летнему дни, когда вдруг напоследок перед затяжными осенними дождями, солнце начинает жарить вовсю. Одет он был легко: футболка и легкая спортивная куртка. Никакого на свой страх и риск бронежилета. Он же «свой» по легенде. Только небольшая дорожная сумка через плечо. Якобы, с деньгами. По весу гораздо легче, чем тот героин, который должен был принести дилер.
Он заглянул в один из разгромленных заводских корпусов, где даже среди бела дня в развороченных с зияющими провалами крыши цехах царил полумрак. Под ногами хрустело крошево битого кирпича и стекла, из опрокинутых пластиковых бочек был просыпан какой-то белый кристаллический порошок, жестко похрустывавший, как снег, под подошвами кроссовок. Уже тогда Марка кольнуло неясное и опасливое чувство, что здесь что-то не так. В назначенное время никто так и не появился. Можно было поворачивать назад. Но он замер возле серой деревянной двери, которая, вероятно, вела в какое-то подсобное помещение. Сколько он простоял, взявшись за ручку? Полминуты? Может, чуть больше или чуть меньше. И вот он, наконец, осторожно потянул на себя эту дверь. В этот момент досадливо кольнуло в мозгу: зря, ты так, не поворачивайся спиной.
Пуля, попавшая в спину, чуть ниже левой лопатки, сбила его с ног прежде, чем он услышал звук самого выстрела. Он был, как удар стеком. Боль пришла потом, разлилась, обжигая, по всему телу, перехватывая дыхание. Раскрутившись по началу, словно пружина часового механизма, дала потом обратный ход, увлекая в зияющую где-то в центре своей дьявольской спирали черную дыру весь страх, а вместе с ним и страдание.
Стало вдруг тепло и легко. Последнее, что он тогда запомнил – часы на выброшенной вперед правой руке. Они показывали 14:24.
Очнулся он уже в больнице, когда перед лицом маячила бутыль для капельницы в руках бежавшей рядом с каталкой медсестры. Потом была слепящая белым светом лампа в операционной, потом черный бездонный провал сна и только, вынырнув из этого беспамятства, он, наконец, почувствовал, что, проделав путь в небытие, возвращается назад. По стенам больничной палаты скользили мягкие тени уходящего солнечного дня. Рядом на стуле, подперев голову руками сидела Ладка. Тогдашняя его жена. Ему повезло. Как может повезти одному из десяти тысяч, кого природа, то ли подшутив, то ли всерьез, наградила situs inversus-зеркальными органами. Сердце у него оказалось справа.
– Когда стреляют- это правда страшно, – вновь заговорил Марк после повисшей паузы и взглянул на сестру, уткнувшуюся лбом в окно машины. – А потом уже – нет. Умирать, вот уж точно – не страшно, – усмехнулся он.
Снова повисло молчание.
– А отец тогда так и не пришел… – проговорил после паузы Марк в продолжение своих мыслей.
Эстер медленно перевела взгляд от ночного городского пейзажа за окном на брата.
– Давай ключи! – потребовал он, когда они зашли в ее квартиру.
– Зачем? – уже как-то вяло возмутилась она.
–Чтобы не искала на свою больную голову приключений, – Марк и сам уже значительно сбавил обороты, хотя по-прежнему говорил жестко.
– Мне на работу завтра.
Оказавшись, наконец, дома Эстер чувствовала теперь, как усталость навалилась на нее, как огромный валун.
–Значит придумаешь что-нибудь! – не отступал Марк.
– На! – она кинула ему ключи от квартиры, которые тот поймал на лету. – А он приходил к тебе…
–Кто? – не понял Марк, остановившись в прихожей.
– Папа приходил к тебе тогда в больницу. Только ты был еще без сознания после операции…
Еще полчаса назад Марк от злости на сестру, которую с трудом разыскал в обезумевшем городе, в сердцах бы хлопнул на прощание дверью. Но теперь, при виде перепуганной и поникшей Эстер, только бесшумно прикрыл ее за собой.