Читать книгу Грешники и праведники - Иэн Рэнкин - Страница 10

7

– Мы не можем допросить Сондерса, – заявил Малькольм Фокс.

Он находился в кабинете в Шерифском суде, снимал крышку с бумажного стаканчика с чаем, который принес ему Ребус. Ребус появился первым, протиснулся сквозь толпу, состоящую из адвокатов и их клиентов (перепутать две эти группы было затруднительно), и наконец обнаружил, что дверь кабинета Фокса заперта. Ко времени появления Фокса Ребус успел сходить в кафе на мосту Георга IV и вернуться с двумя стаканчиками чая. Пользуясь случаем, Ребус спросил, можно ли ему взять ключ от кабинета, но Фокс отрицательно покачал головой, и Ребус решил пока оставить эту тему. И подпустил вопрос про Сондерса.

– Почему нет? – спросил он, услышав ответ Фокса, и попробовал чай, который оказался слабоват.

– Потому что генеральный прокурор с самого начала отказалась от этой идеи. Я занимаюсь Саммерхоллом, и только Саммерхоллом.

– Но ведь Сондерс определенно имеет к этому прямое отношение.

– Мистера Сондерса будет допрашивать команда Элинор Макари.

– Но вы же понимаете, что это усложняет вашу задачу? – не отступал Ребус.

– Тем не менее таково требование генерального.

– И вы ничего не возразили? – преувеличенно изумился Ребус.

– Я не вы. Если начальство говорит мне делать то-то и то-то, я подчиняюсь. – Фокс отхлебнул чай, причмокивая от удовольствия.

– Тем не менее я думаю, что нам легче было бы задать правильные вопросы святым, если бы мы сначала выслушали Сондерса – его версию.

– Я с вами согласен. И когда команда Макари допросит Сондерса, мы затребуем расшифровки.

– Значит, будем ждать, когда это наконец произойдет, прежде чем приглашать святых?

– Сомневаюсь, что нам стоит «приглашать» Джорджа Блантайра.

– Будем допрашивать его дома?

Фокс уставился на него.

– Вы уверены, что сможете это сделать?

Ребус кивнул.

– И конечно, мы не должны забывать о том, что с вас тоже нужно снять показания.

– Конечно.

– Думаю, что с этого-то нам как раз и нужно начать… – Фокс положил на стол свой портфель и вытащил оттуда блокнот линованной бумаги формата А4.

– Может быть, лучше сначала просмотреть все материалы? – спросил Ребус, кивая в направлении коробок.

– Я их просмотрел уже несколько раз.

Фокс открыл свой блокнот и принялся листать. Десятки страниц были заполнены его мелким, аккуратным почерком. Ребус заметил множество вопросов и немало подчеркиваний. «Уж не подбрасывает ли мне Фокс наживку, чтобы подцепить на крючок, как жадную рыбу?» Фокс смотрел на него с едва заметной иронической улыбкой.

– Чем раньше я составлю о вас мнение, тем лучше, – объяснил Фокс. – Посмотрим, будет ли от вас какой прок.

– Без диктофона? Без видео?

– Никаких формальностей, – заверил Фокс все с той же улыбочкой. – Итак… – Он посмотрел на раскрытый блокнот, одновременно снимая колпачок с шариковой ручки. – Когда вы поступили на службу в Саммерхолл, вы были в звании констебля уголовной полиции? И произошло это в октябре тысяча девятьсот восемьдесят второго года?

– В ноябре, – поправил его Ребус.

– Ах да, конечно.

Ребус смотрел, как Фокс поставил маленькую галочку на полях. «Тебе это было известно. Просто испытываешь меня, проверяешь, с какого момента начнется ложь…»

– А вы знали кого-либо из полицейских отделения до поступления туда?

– Познакомился с одним-двумя.

– А конкретно?

– С Блантайром и Патерсоном.

– Оба они в то время были сержантами уголовной полиции?

– Да.

– Где вы с ними познакомились?

– Насколько я помню, в суде, в старом Шерифском суде. Слонялись там – ждали, когда вызовут для дачи показаний.

– А потом виделись в полицейском клубе?

– Я туда не ходил. Слишком много профессиональных разговоров.

– Вы уже тогда были завсегдатаем «Оксфорд-бара»? Полицейские любили пропустить там стаканчик. Кого-нибудь из Саммерхолла там встречали?

– Не помню такого.

– Команда уголовного отдела ко времени вашего поступления была ведь довольно спаянной?

– Правда?

Фокс встретил этот вопрос многозначительной улыбочкой. Он принялся демонстративно сверяться с записями.

– Инспектор Гилмур к тому времени прослужил там уже два года, как и сержант Блантайр. Когда вы появились, сержант Патерсон и констебль Спенс служили там уже почти восемь месяцев. – Фокс поднял глаза. – Вас приняли как своего? Не относились к вам с подозрением?

– Ко мне хорошо относились.

– И сколько вы прослужили до посвящения?

– В святые? – Теперь настала очередь улыбнуться Ребусу. – Вы говорите так, будто это невесть что.

– А вы хотите сказать, что это пустяки?

– Это же просто название. В других подразделениях уголовной полиции были свои фишки. Дивизион Ф – «ковбои», а С – «лентяи».

– Вы должны признать, это гораздо понятнее, чем «святые Тайного завета», что на мой слух звучит почти угрожающе. – Фокс сделал паузу. – И очень вызывающе.

– Неужели вы в школе никогда не состояли в какой-нибудь шайке? Может быть, вас не принимали? И вы только издали смотрели на местных заводил и кусали локти от зависти?

– Я задал вопрос: сколько вы проработали, прежде чем узнали о святых?

– Неделю или две.

– И потом состоялся ритуал посвящения?

– Вы что-то об этом слышали?

– Чего только не слышал – от шести пинт залпом до избиения младенцев.

– Это все россказни.

– Тем не менее у святых была определенная репутация – мало кому хочется провести ночь в камере или подвергнуться допросу с пристрастием. – Фокс помолчал, перелистывая блокнот. – Про допросы в комнате Б – это правда?

– Что «правда»?

– Пол и стены в ржавых пятнах и красных потеках? Застоялый запах мочи? Процарапанные на столе слова – «спасите» и так далее?

Поневоле вспомнив былое, Ребус не смог сдержать улыбку.

– За пятна надо бы вынести благодарность ближайшей закусочной – оттуда мы таскали коричневый соус и кетчуп. А слова на столе мы сами процарапали.

– Чтобы задержанным было что почитать, пока ждут допроса?

– Они начинали нервничать.

– А моча?

– Уж не помню, кто это придумал. Но мы постарались, чтобы комната для допросов выглядела не очень уютно. По той же причине усовершенствовали стул – укоротили одну ножку на полдюйма. На таком стульчике не очень-то расслабишься… – Ребус посмотрел на Фокса. – Не то чтобы я приветствовал такие штуки в наши дни.

– Однако, – сказал Фокс, делая себе пометку, – я вижу, вам это нравилось. – Он помолчал. – А как в те годы действовал отдел внутренней безопасности?

– «Жалобы»? Не злобствовали. Если ты выдавал результат, они на многое закрывали глаза. Но все равно мы и тогда на ваших коллег смотрели как на подонков.

– Я ценю вашу откровенность.

– Не стоит благодарности.

В кармане Ребуса зазвонил мобильник. Он посмотрел на экран – Шивон Кларк.

– Не возражаете, если я отвечу? – спросил он Фокса.

Вид у Фокса был не очень довольный, но Ребус и не собирался ждать его разрешения.

– Что у тебя? – спросил он в микрофон.

– Маккаски при смерти, – сообщила Кларк.

Ребус сощурил глаза.

– Что?..

– Кража со взломом. Похоже, все пошло по наихудшему сценарию.

– Боже.

– Он сейчас в больнице, в Королевском лазарете.

– Вот тебе и ирония судьбы.

– Что ты имеешь в виду?

– В той же клинике, где только что побывала его подружка.

– Я говорю не о сыне, а об отце. О Пэте Маккаски. О нашем горячо любимом министре юстиции.

– Значит, простое совпадение?

– Хотела бы я знать. На него напали в его доме сегодня утром.

– И?

– А его дом расположен по другую сторону от аэропорта, если ехать из города.

– Неподалеку от места аварии?

– Совсем рядом, – подтвердила Кларк.

– Ты сейчас туда собралась? – Ребус жестом попросил у Фокса авторучку и записал адрес на бумажном стаканчике. Закончив разговор, он вернул ручку. – Сегодня напали на министра юстиции в его доме, – сообщил он.

– Да?

– Мне нужно ехать.

Фокс недовольно уставился на него.

– Зачем?

– Есть одно дело, по которому я работал с инспектором Кларк, – отрезал Ребус. – Это не финт, честно. Если не верите – позвоните ей.

– Я думаю, даже вы не пали бы так низко.

– Спасибо за доверие, я тронут. – Ребус уже поднялся на ноги и схватил бумажный стаканчик с адресом.

Выйдя за дверь, он выплеснул чай в первый попавшийся люк.

* * *

Дом представлял собой перестроенный двухэтажный особняк в эдвардианском стиле. Он располагался в конце гравийной дорожки, в отдалении от других домов. При доме была обширная территория, включавшая паддок – выгул для лошадей – и конюшни. Подъездная дорожка, и без того довольно узкая, была сплошь уставлена машинами журналистов и просто любопытствующих. Репортеры готовили камеры, уточняли записи, налаживали связь. У кованых ворот стоял полицейский в форме. Он долго разглядывал удостоверение Ребуса и только потом впустил его. Судя по гулкому реву, в аэропорту на взлет пошел очередной самолет. Не далее чем в миле от Ребуса самолет стал набирать высоту – Ребус проводил его взглядом и направился к дому. Гравий доходил чуть ли не до самого крыльца, а это означало, что звук подъезжающих автомобилей в доме хорошо слышен. Как и звук шагов любого непрошеного гостя. Правда, Ребус не знал, как обустроена территория с тыльной стороны дома. А грабители редко пользуются парадными дверями.