Читать книгу Грешники и праведники - Иэн Рэнкин - Страница 6

Форбс Маккаски пришел на несколько минут раньше назначенного. На нем был короткий плащ в военном стиле, а на плече сумка шотландского твида. Ребус провел его в комнату для допросов, где их уже ждала Шивон Кларк. На столе перед ней лежала папка – та самая, которая была у нее на месте аварии. Она жестом попросила Маккаски сесть против нее. Стула для Ребуса не было, но они это согласовали заранее – он предпочитал стоять у стены, всегда точно напротив допрашиваемого.

– Я инспектор уголовного розыска Кларк. Сержанта Ребуса вы уже знаете.

– Значит, вы его начальница? – удивился Маккаски.

– Да, я здесь старший полицейский.

Маккаски кивнул в знак того, что усвоил это. Он сидел на низком металлическом стуле, широко расставив ноги. Словно и не чувствовал никакого дискомфорта. Кларк раскрыла папку и положила перед молодым человеком фотографию «гольфа».

– Джессике невероятно повезло.

– Да, я вижу, – сказал он, снова кивнув.

– Счастье, что кто-то проезжал мимо, – вызвали «скорую».

– Да.

– Если в машине с ней кто-то был, то «скорую» можно было вызвать раньше. В таких обстоятельствах важна каждая минута.

– Но с ней все будет в порядке, она сама мне сказала.

– И все же из-за потери времени ее выздоровление затянется, – сблефовала Кларк и сделала паузу, чтобы он как следует переварил сказанное. – В странном для нее месте она оказалась. Джессика вам не сказала, что она там делала?

– Сказала, что ей хотелось прокатиться.

– Ее отец говорит, что она никогда не лихачит на дороге…

– Может, на дороге было масло.

– На дороге ничего не было – мы проверили.

Кларк демонстративно полистала страницы в папке, как будто искала что-то, наконец извлекла другую фотографию.

– И потом, у нас еще есть вот это.

– Да, что это? – Маккаски прищурился, словно старательно вглядывался в снимок.

– Это ее сапожок – его обнаружили в нише для ног со стороны пассажирского сиденья. Есть какие-нибудь предположения, как он там оказался?

Маккаски чуть выпятил губы и недоуменно покачал головой.

– Понимаете, мы приходим к очевидному заключению, – очевидному для нас, я хочу сказать, – что Джессика была в машине не одна. И за рулем сидела не она. А после аварии водитель перетащил ее на свое место, чтобы все выглядело так, будто она сама виновата в случившемся.

Маккаски встретился взглядом с Кларк.

– И вы думаете, что это был я?

– А не вы?

– А Джессика что говорит? – нашелся парень и, когда ответа не последовало, коротко рассмеялся. – Я ее навещал в больнице вчера вечером. Если бы я убежал и бросил ее, разве она бы мне обрадовалась? Стояли бы у нее слезы в глазах, когда мы поцеловались?

– Как вы повредили ногу, Форбс?

Вопрос задал Ребус. Маккаски перевел взгляд на него.

– Я вам уже говорил: оступился на лестнице у Джессики.

– Доктору показывались?

– Ничего, и так заживет.

– Больше никаких синяков, царапин, нигде не болит?

– Да не было меня с ней. Я и водить-то не умею.

– Не умеете водить? – И когда Маккаски замотал головой, Кларк не смогла удержаться и бросила растерянный взгляд в сторону Ребуса.

– Ваши родители знают, что вы здесь? – прервал повисшую тишину Ребус.

– Нет.

– Вы им говорили про Джессику?

– Нет еще.

– А ее отец – вы с ним ладите?

– Я с ним только вчера познакомился.

– У него, к вашему сведению, не очень хорошая репутация. Погуглите его. Я вот уже. – Ребус подошел поближе к столу. – Таких людей лучше не сердить.

– Правда?

– Инвестор одной из его компаний начал его поносить почем зря. И оказался в реанимации. Потом он словно воды в рот набрал – так и не сказал, кто его отделал. И это только одна из историй. – Ребус помолчал. – Да, жаль, что я успел сообщить ему о нашей гипотезе, согласно которой в аварии виноваты вы.

– Что?

Впервые с того момента, как Маккаски вошел в комнату, он задергался. Кларк смотрела на Ребуса, пытаясь понять, правду он говорит или блефует. Он тоже посмотрел на нее, и выражение его лица не изменилось. Значит – правду.

– Вы должны ему сказать, что ошиблись, – сказал Маккаски. – Вы же говорили со мной и с Джессикой. Зачем нам врать?

– Не знаю, – сказал Ребус. – Но чего не бывает… Начинается с ерунды, а потом катится как снежный ком, и столько всякой дряни по пути налипает…

– Я не могу признаться в том, чего не делал.

– И правильно, – сказала Кларк, собирая фотографии. – Ну что ж, похоже, с этим мы разобрались. Нам только нужен ваш адрес – и можете идти.

Маккаски уставился на нее.

– А что потом?

Кларк пожала плечами, закрывая папку.

– Если нам понадобится еще поговорить с вами, мы дадим вам знать.

Она пододвинула ему лист бумаги и шариковую ручку.

– Пишите адрес.

Пока он писал, она спросила, учится ли он. Он кивнул в подтверждение.

– И какая специализация?

– История искусств.

– Как у Джессики и ее подружки.

– Мы все на втором курсе.

– Так и познакомились?

– На вечеринке.

Он закончил писать. Почерк у него был неважный.

– Арден-стрит? – переспросила она.

– Да.

– Это ведь в Марчмонте?

Маккаски кивнул. Кларк и Ребус переглянулись: на той же улице находилась и квартира Ребуса. Он посмотрел на номер дома. В шести домах от него, на противоположной стороне улицы.

– Еще раз спасибо, что пришли, – сказала Кларк, поднимаясь на ноги.

Маккаски обменялся рукопожатием с обоими детективами, и они вызвали дежурного, чтобы проводил гостя до выхода.

– Ну? – спросила Кларк, когда за парнем закрылась дверь.

– Подружка его покрывает.

– Но в его словах есть смысл: зачем ей это делать?

– Может, она вообще склонна прощать. Он, скажем, приходит к ее больничной койке, бормочет нежные слова, взмахивает ресницами – и дальше они выдумывают правдоподобную историю.

Кларк обдумала эту версию, сложив руки на груди и сжав губы в тонкую решительную линию.

– А ты и в самом деле выложил Оуэну Трейнору все как есть? Когда успел? После маленького визита в «Окс», проглотив пинту-другую пива?

– Я заехал посмотреть, как дела у больной. А Маккаски и Элис Белл как раз выходили от нее.

Кларк укоризненно покачала головой:

– Вот именно таких вещей ты и не должен делать…

Она замолчала – в дверях появился Джеймс Пейдж.

– Чего это не должен делать Джон?

– Ставить на то, что «Рейв Роверс»[8] поднимется в таблице, – не растерялся Ребус.

– Я бы в этом смысле поддержал Шивон. – Пейдж помолчал. – Ну так что у нас с этой аварией?

– Пока не очень продвинулись, – сообщила Кларк.

– В таком случае, может, лучше бросить это дело. Что скажете? Нам тут ничего не светит – так какой смысл тратить силы?

– Ее бойфренд, – сказал Ребус, – тот, кто, по нашему мнению, был с ней в машине…

– Да, что с ним?

– Он сын Пэта Маккаски.

– Министра юстиции?

– А министр юстиции у нас еще и лицо кампании за независимость Шотландии. – Ребус знал отношение своего босса к этой теме – как и всем остальным в отделе, Пейдж ему все уши прожужжал разговорами, как важно для Шотландии оставаться в составе Соединенного Королевства. – Маккаски возглавляет кампанию «Скажи „да“».

Пейдж немного помолчал, раскладывая эту информацию по полочкам у себя в голове.

– И что у вас на уме, Джон? Звоночек знакомому журналисту?

– Только если найдем что-нибудь убедительное. В противном случае у дела будет явно политическая окраска.

– На том и порешим.

– Постойте, – сказала Кларк. – Вы собираетесь использовать сына, чтобы насолить отцу? По-моему, это не совсем честно.

– Будет вам, Шивон. Мы все знаем, как вы проголосуете.

Кровь прихлынула к щекам Кларк.

– При чем тут…

Но Пейдж уже отвернулся и пошел прочь.

– Еще день-два, – бросил он на ходу. – Посмотрим, что вам удастся нарыть.

Кларк уставилась на Ребуса, а он примирительно развел руками.

– У нас все равно других дел сейчас вроде как и нет, – сказал он.

– Так эта маленькая комедия, которую ты тут разыграл… – Она показала пальцем в направлении удалившегося Пейджа.

– Я не сомневался, что он на это купится.

– Он, может, и купится, а вот я – нет.

– Ты разочарована во мне, – притворно огорчился Ребус. – Но ты должна признать, что в твоих делах такие персонажи, как Пэт Маккаски и Оуэн Трейнор, фигурируют не часто…

– Понять не могу, как сомнительный бизнесмен вроде Трейнора входит в доверие к лондонской полиции.

– Ну, лондонская полиция сама себе законы устанавливает, Шивон. Так и у нас было прежде.

– И ты явно тоскуешь по тому времени. И чтобы себя потешить, устраиваешь бурю в стакане воды – глядишь, что-нибудь да получится.

– Ну, иногда после бури оседает золотая песчинка.

– И какую такую песчинку ты полагаешь найти на этот раз? – Она с вызовом сплела руки на груди.

– Понимаешь, самое занятное – это как раз буря и есть, – сказал Ребус. – Тебе пора бы уже это усвоить.

* * *

– Вашего отца нет? – спросил Ребус.

Джессика Трейнор выглядела уже лучше. Устройство вокруг ее шеи было заменено на обычный шейный корсет, а изголовье кровати было приподнято, так что она теперь могла не все время лежать, глядя в потолок.

– Чего вы хотите? – спросила она.

– Да просто зашел узнать, как вы себя чувствуете.

– Хорошо.

– Рад слышать.

– А отец сейчас в отеле.

Ребус обратил внимание на телефон в ее правой руке.

– С Форбсом сегодня успели пообщаться?

– Две эсэмэски пришло.

– Он говорит, что вы познакомились на вечеринке.

– Верно. Я пошла туда с Элис, и мы с Форбсом разговорились на кухне.

– Просто как в песне, да?

– В какой песне?

– Ее теперь не поют, – вздохнул Ребус. Потом показал на ее телефон. – Две эсэмэски, говорите. Позволю себе предположить, что одна – до того как он пришел на беседу в участок, а другая – после?

Она не ответила на его вопрос.

– Я так и не могу понять, почему вы здесь…

Ребус в ответ пожал плечами.

– Меня выводит из себя, когда люди лгут мне в лицо. Я начинаю спрашивать себя: чего они боятся? В вашем случае, может быть, ничего, а может быть, и есть какая-то причина. Но пока я не буду знать наверняка…

– Какая разница – был Форбс в машине или нет? – Она уставилась на него.

– Если он был с вами, значит бросил вас там. Не вызвал помощь, не остановил проезжающую машину…

– Я не понимаю, почему этим интересуется полиция.

Ребус опять пожал плечами:

– А ваш отец? Его это не заинтересует?

– Но ведь это его не касается?

– Справедливо. – Ребус смотрел, как она разглядывает экран своего телефона. Может быть, получила новые послания, а может – нет. – Сколько вам придется здесь пролежать?

– Я еще не говорила с врачом.

– Вероятно, они посоветуют вам какое-то время держаться подальше от скоростных машин.

На ее лице появилась слабая улыбка.

– И от загородных дорог по вечерам, – добавил Ребус. – Западный Лотиан не случайно называют Ничейная земля.

Она посмотрела на него.

– Ничейная земля?

– Там нет ни законов, ни правил.

– Тогда понятно… – Ребус ждал продолжения, но она сжала губы. – Явный признак того, что она проговорилась.

– Джессика, если вам есть что сказать…

– Уходите! – закричала она в тот момент, когда в палату вошла сестра. – Я хочу, чтобы он ушел! Пожалуйста!

Ребус уже поднял руки, демонстрируя покорность, и вышел в коридор.

Ничейная земля.

«Тогда понятно».

А что именно понятно? Что-то случилось в тот вечер. Ребус мысленно сделал зарубку: позвонить в диспетчерскую на Блистон-Глен – нет ли у них данных о каких-либо происшествиях. Незаконные гонки? Сообщения о местных хулиганах, которые терроризируют туристов?

«Что-то или ничего»,[9] – пробормотал он себе под нос, выходя из больницы и доставая сигарету.

К больничным воротам подъехало черное такси, и с заднего сиденья вышел пассажир, собираясь расплатиться с водителем через окно переднего пассажирского сиденья. Серьезная ошибка приезжих, привыкших к другой системе: в Эдинбурге нужно заплатить, прежде чем выйдешь. Ребус подошел и встал за спиной Оуэна Трейнора. На Трейноре был вчерашний костюм, но рубашка свежая. Водитель отдал сдачу и чек, Трейнор повернулся – и вздрогнул, увидев Ребуса лицом к лицу.

– Черт побери, – сказал он.

– Извините, сэр. Я как раз ухожу.

– Были у Джессики?

Ребус кивнул.

– И?

– Что «и», мистер Трейнор?

– Вы по-прежнему считаете, что за рулем сидел ее бойфренд?

– Это одна из гипотез.

– Что ж, может быть, мне она скажет.

У Ребуса на этот счет имелись сомнения, но он промолчал.

– Вероятно, для всех будет проще, если мы оставим это дело, – предложил Ребус. – Какова бы ни была истина, Джессика стеной стоит за мистера Маккаски.

– Да, но если он так с ней поступил…

– Я серьезно говорю, сэр: лучше оставить все как есть. Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь совершил безрассудный поступок?

Трейнор уставился на него.

– Вы ведь меня понимаете? – продолжил Ребус.

– Не уверен, – пробормотал Трейнор.

– У вас своеобразная репутация, мистер Трейнор. И мне очень интересно, как вы при этом сумели обзавестись друзьями в лондонской полиции.

– Наверное, я состою в правильных клубах.

Трейнор, обойдя Ребуса сбоку, двинулся ко входу в больницу.

– Это мой город, и здесь действуют мои правила, – бросил ему вслед Ребус.

Но Оуэн Трейнор сделал вид, что не услышал.

* * *

– Спасибо, что согласились встретиться со мной, – произнес Малькольм Фокс, поднимаясь из-за столика и протягивая руку Шивон Кларк. – Что вам взять?

– Брайан принял мой заказ. – Она кивнула в сторону стойки.

У кофемашины орудовал владелец кафе, которое находилось всего в сотне ярдов по Лит-уок от Гейфилд-сквер, но никто из копов сюда не заглядывал, насколько знала Кларк. А потому для встреч это место было сравнительно безопасным.

Кларк уселась на скамью напротив Фокса. Они встречались и прежде, но очень редко.

– Я слышала, вы уходите из «Жалоб», – сказала она. – Наверное, это не слишком приятно.

– Да уж, – согласился Фокс и потер ладонью о скатерть.

Все та же пресловутая реорганизация, под которую попадали и сотрудники службы внутренней безопасности. Их эдинбургское отделение подлежало сокращению. А кроме того, Фокс отслужил положенный срок, и теперь его возвращали в уголовную полицию, где ему предстояло работать бок о бок с теми, чьи действия он еще недавно придирчиво расследовал, в отделениях, которые были у него под колпаком: там ему в лучшем случае не будут доверять, в худшем – возненавидят.

Владелец кафе принес капучино для Кларк и спросил Фокса, не нужно ли ему еще. Фокс кивнул.

– Черный, без сахара, – напомнил он хозяину.

– Отказываетесь подсластить себе пилюлю? – высказала предположение Кларк, чем вызвала ироническую ухмылку.

Она чуть откинулась назад и, повернувшись к окну, принялась разглядывать пешеходов.

– Ну так почему я встречаюсь с врагом? – спросила она.

– Может быть, потому, что вы знаете: я не враг. «Жалобы» существуют для того, чтобы полицейские вроде вас – честные полицейские – могли добиться успеха.

– Спорю, вы уже говорили это прежде.

– И не раз.

Она повернулась к нему. По его лицу все еще гуляла ухмылка.

– Вы хотите просить меня об услуге? – предположила она и в ответ получила кивок.

Принесли его кофе, и он прикоснулся кончиками пальцев к краю блюдца.

– Это имеет отношение к Джону Ребусу, – начал он.

– Кто бы сомневался.

– Я должен с ним поговорить.

– Я вам не препятствую.

– Дело вот в чем, Шивон, мне нужно, чтобы он пошел на откровенный разговор. Но если просьба будет исходить от меня, он, несомненно, пошлет меня подальше.

– «Просьба»?

– Ну хорошо, приказ. И он по большому счету исходит не от меня…

– От генерального прокурора? – предположила Кларк. Фоксу едва удалось скрыть, что его порядком удивила ее осведомленность. – Я видела, как она направлялась в вашу сторону на прощальной вечеринке у главного.

– Она доверила мне одну работу.

– По линии «Жалоб»?

– Мое последнее поручение, – тихо сказал он, глядя на блюдце.

– И если вы расстараетесь, то как она вас наградит? Отблагодарит повышением? Переведет из полицейского планктона в совет директоров?

– У вас здорово получается. – Восхищенный тон Фокса казался искренним.

Теперь Кларк наконец поняла, на что намекал Дэвид Гэлвин за обедом в бистро «Бия». «Как работается со старым спарринг-партнером? Ходит по струнке? Выполняет распоряжения?»

– Вы и в самом деле думаете, что я поднесу вам на блюде Джона Ребуса?

– Мне нужен не Ребус, а люди, которых он знает или знал. Речь идет о событиях тридцатилетней давности.

– Саммерхолл?

Фокс помедлил, испытующе глядя на нее.

– Он говорил об этом? – (Она отрицательно покачала головой.) – Так откуда вы знаете? – Но через несколько секунд он сообразил. – Прощальная вечеринка, – сказал он почти самому себе. – Там был Эймон Патерсон. Я видел его с Ребусом.

– Тогда вы знаете о Саммерхолле столько же, сколько и я. Но я до сих пор не понимаю, с какой стати я должна вам помогать.

– Так или иначе мне в конечном счете придется задать Ребусу несколько вопросов. Просто я подумал, что щекотливую ситуацию можно сгладить при наличии некоего рефери.

– Рефери?

– Чтобы игра велась по правилам – с обеих сторон.

Она отхлебнула кофе. Раз, потом еще. Фокс сделал то же самое, чуть ли не в точности повторяя ее движения.

– Это должно побудить меня к сотрудничеству? – спросила она.

– Что «это»?

– Вы обезьянничаете для того, чтобы внушить мне, будто главное слово за мной.

Он помолчал, словно обдумывая ее наблюдение.

– Когда вы приложились к своей чашке, я приложился к своей – только и всего. Но спасибо за совет – я им воспользуюсь.

Она уставилась на него, пытаясь оценить уровень игры, которая ей предлагалась.

– Кстати, здесь хороший кофе, – добавил он и сделал большой глоток.

Кларк не смогла сдержать улыбку. Она снова принялась разглядывать пешеходов, одновременно обдумывая варианты, которые имеются в ее распоряжении.

– Тридцать лет назад – это ведь очень давно, – сказала она наконец.

– Да.

– Есть предположения, что в Саммерхолле что-то случилось?

– Возможно.

– С участием Джона?

– Косвенным. Не думаю, что он недостаточно долго там работал, чтобы в чем-то таком участвовать. Он тогда был молодой и зеленый…

– Вы же понимаете, что он не выдаст тех людей, с которыми работал?

– Если мне не удастся убедить его.

– Желаю удачи, – сказала Кларк.

– Это моя проблема – не ваша. Я просто прошу вас убедить его поговорить со мной с глазу на глаз.

– О чем все-таки речь? Несколько поддельных показаний? Лжесвидетельство под присягой? Заключенные, которые «случайно оступились и упали» по дороге в камеру? – Она посмотрела на него в ожидании ответа.

– Речь идет о вещах посерьезнее, – сообщил он, с крайней осторожностью возвращая чашку на блюдце. – Значит, Ребус ничего вам не рассказывал?

– О Саммерхолле? – Она дождалась его кивка. – Ни слова.

– В таком случае, – сказал Фокс, понизив голос, хотя в кафе, кроме них, никого не было, – вы, вероятно, ничего не слышали о святых?

– Только о музыкальной группе с таким названием.

– Это тоже была группа, только преступная, как я думаю. «Святые Тайного завета» – так они себя называли.

– И что это значит?

– Я не уверен – имеющиеся в прокуратуре материалы, судя по всему, далеко не полны.

– Прямо что-то масонское.

– Возможно, вы недалеки от истины.

– И полицейские из отделения на Саммерхолл-плейс были членами этой организации?

– Они были ее единственными членами, Шивон. Если кто работал там в то время в уголовном розыске, значит он был одним из святых Тайного завета…