Читать книгу Грешники и праведники - Иэн Рэнкин - Страница 3

– Мы куда?

– Просто едем.

– Но куда-то мы все же едем?

Ребус посмотрел на своего пассажира. Звали его Питер Мейкл. Почти половину своей взрослой жизни он отбывал сроки в разных шотландских и английских тюрьмах – специфический цвет кожи и сутулость красноречиво об этом свидетельствовали. С его небритого лица настороженно смотрели черные глаза-буравчики. Ребус подобрал его перед букмекерской на Кларк-стрит. Они миновали несколько светофоров и теперь мимо Королевского бассейна направлялись в Холируд-парк.

– Давненько не виделись, – сказал Ребус. – Чем нынче пробавляешься?

– Ничем таким, можете спать спокойно – вы и вся ваша контора.

– А по мне видно, что я лишился сна?

– Выглядите точно так, как в восемьдесят девятом, когда меня упекли.

– Неужели так давно? – делано удивился Ребус. – Но только давай уж по-честному, Питер, – ты оказал сопротивление при аресте. Психанул.

– А вы – нет?

Поняв, что Ребус не ответит, Мейкл снова уставился в лобовое стекло. «Сааб» Ребуса теперь ехал по Куинс-драйв, огибая скалистые утесы Солсбери-Крэгс на подъезде к Сент-Маргаретс-Лох. Несколько туристов пытались кормить хлебом уток и лебедей, хотя стая пикирующих чаек успевала раньше и хватала немалую часть того, что предназначалось вовсе не им. Ребус показал поворот направо и стал подниматься вверх по Артурову Трону.[1] Они обгоняли людей, бегущих трусцой и просто гуляющих, а город постепенно исчезал из виду.

– Такую же точно картину встречаешь где-нибудь в глубинке, в горах, – сказал Ребус. – И не поверишь, что там, внизу, Эдинбург. – Он снова повернулся к пассажиру. – Ты вроде когда-то жил тут поблизости.

– Сами знаете, что жил.

– В Нортфилде, как я помню. – Машина замедлила ход – Ребус вырулил на обочину и остановился. Кивнул в направлении стены с открытыми воротами: – Вон там можно срезать немного, верно? Если бы ты шел в парк пешком? Из Нортфилда?

Мейкл в ответ пожал плечами. На нем была нейлоновая куртка с подкладкой, которая при каждом движении громко шуршала. Он смотрел на Ребуса, тот открыл новую пачку сигарет и прикурил. Прежде чем предложить пачку Мейклу, Ребус затянулся и выдохнул.

– Я бросил в прошлом году.

– Для меня это новость, Питер.

– Вот уж в чем не сомневаюсь.

– Ну, если ты не поддаешься на искушения, давай выйдем на минуту.

Ребус выключил зажигание, отстегнул ремень безопасности и открыл дверь.

– Зачем? – Мейкл не шелохнулся.

Стоя снаружи, Ребус нагнулся и заглянул в салон.

– Хочу тебе кое-что показать.

– А может, мне неинтересно.

Но Ребус молча захлопнул дверь, потом обошел машину и по лужку двинулся к воротам. Ключи остались в замке зажигания, и Мейкл разглядывал их секунд двадцать-тридцать, но потом вполголоса выругался и открыл пассажирскую дверцу. Ребус уже был по другую сторону парковой стены: внизу перед ним лежал восточный пригород города.

– Крутой подъем, – сказал Ребус, приложив ладонь козырьком ко лбу. – Но ты тогда был моложе. А может, и не шел пешком – допустим, одолжил машину у приятеля. Дело нехитрое. Сказал, что, мол, нужно перевезти кое-что.

– Вы все про Дороти, – проговорил Мейкл.

– Угадал. – Ребус натянуто улыбнулся. – И случилось это почти за две недели до того, как было заявлено о ее исчезновении.

– Уж одиннадцать лет прошло…

– Две недели, – повторил Ребус. – Ты тогда сказал, что подумал, она уехала к сестре. Вы якобы немного повздорили. Этого ты не мог отрицать: соседи-то слышали, какой у вас ор стоял. Но мог обернуть в свою пользу. – Ребус только теперь повернулся к нему. – Две недели. Да и то к нам обратилась с заявлением ее сестра. Никаких свидетельств того, что Дороти выезжала из города, – мы навели справки на автобусном и железнодорожном вокзалах. Ты, как фокусник, поместил ее в коробку, а когда открыл крышку, ее там не оказалось. – Ребус помолчал и сделал полшага к Мейклу. – Но она там, Мейкл. Она где-то в городе. – Он пару раз топнул левой ногой. – Мертва и в землю закопана.

– Меня тогда допрашивали – вы помните?

– В качестве главного подозреваемого, – уточнил Ребус, слегка кивнув.

– Может, пошла напилась где-нибудь, нарвалась на гопника…

– Мы обошли сотни пабов, Питер, показывали ее фотографию, разговаривали с завсегдатаями.

– Могла подсесть к кому-нибудь на дороге, уехала в Лондон, а там ищи-свищи.

– В Лондон, где у нее никого нет? Ни разу не сняла деньги со своего счета в банке? – Ребус недоверчиво покачал головой.

– Я ее не убивал.

Ребус демонстративно поморщился:

– Питер, мы же с тобой толкуем с глазу на глаз. На мне нет микрофона, никакой аппаратуры. Этот разговор нужен мне исключительно для моего душевного спокойствия, только и всего. Если ты мне скажешь, что привез ее сюда и закопал, – тут и делу конец.

– Я думал, вы больше не работаете по нераскрытым делам.

– Ты где это слышал?

– Эдинбургское отделение закрывается, реформируется.

– Точно. Однако не все информированы, как ты.

Мейкл пожал плечами:

– Газеты читаю.

– И особенно интересуешься работой полиции?

– Я знаю, что у вас там реорганизация.

– И откуда такой интерес?

– Вы забыли, что у меня с вашей конторой давние отношения? Если уж мы об этом заговорили – вы почему не в отставке? Вам уже давно пора на пенсию.

– Я и вышел в отставку – отдел по расследованию нераскрытых преступлений как раз и был командой отставников, у которых еще чесались руки найти ответы. И ты прав: портфель наших нераскрытых дел передали в другое подразделение. – Лицо Ребуса теперь было всего в нескольких дюймах от лица Мейкла. – Но я никуда не исчез, Питер, я здесь, и, если бы мне не помешали, не забрали дело, я добился бы пересмотра. Но ты же меня знаешь. Если я что начал, то доведу до конца.

– Мне нечего сказать.

– Ты уверен?

– А что, размажете меня по стенке? Снова пошлете в нокаут? Ваша контора этим славилась…

Но Ребус его не слушал. Его внимание переключилось на мобильный телефон, зажатый в правой руке Мейкла. Он выхватил мобильник – увидел, что включен диктофон. Мрачно ухмыльнувшись, Ребус зашвырнул мобильник в кусты можжевельника. Мейкл жалобно вскрикнул.

– Так дальше и будешь жить, Питер? – сказал Ребус, гася окурок о стену. – Вечно озираться, не идет ли за тобой кто-нибудь вроде меня? Вечно бояться, что в один прекрасный день собака возьмет след и начнет копать там, где ей копать не следует?

– У вас ничего нет, и сами вы никто, – отрезал Мейкл.

– Ах, как ты ошибаешься! Значит, вот как обстоят дела: ты у меня на крючке. – Палец Ребуса уткнулся в грудь Мейкла. – И пока твое дело не закрыто, советую меня опасаться. – Он резко повернулся и пошел через ворота прочь.

Мейкл смотрел, как Ребус сел в машину и завел двигатель. «Сааб» рванулся с места, выплюнув из выхлопной трубы облачко дыма. Чертыхаясь себе под нос, Мейкл начал продираться через можжевельник в поисках телефона.

* * *

Прощальный обед главный констебль территориальной полиции Лотиан и Границы давал в управлении на Феттс-авеню. Он получил новое назначение к югу от границы, и все терялись в догадках, займет ли кто-нибудь ту должность, которую он освободит. Восемь региональных подразделений шотландской полиции предполагалось вскоре преобразовать в нечто под названием Полиция Шотландии. Шефом этой новой структуры был назначен главный констебль Стратклайда, а семеро его коллег одного с ним статуса подыскивали себе другие должности.

В попытке придать обеду видимость праздника в столовку приволокли два баннера, ленточки, даже с дюжину воздушных шаров. На столах бумажные скатерти, вазочки с чипсами и орешками, бутылки с вином и пивом.

– Торт будет через полчаса, – сообщила Ребусу Шивон Кларк.

– Тогда я смотаюсь через двадцать минут.

– Ты не любишь торты?

– Я не люблю речи под торт.

Кларк улыбнулась и отхлебнула апельсинового сока. У Ребуса была бутылка лагера, но он не собирался ее допивать – слишком теплое.

– Так-так, сержант Ребус, – сказала она, – что за номер ты выкинул сегодня?

Он уставился на нее.

– Мы долго будем играть в эту игру? – Он имел в виду ее шуточки по поводу нового положения вещей: он – сержант, она – инспектор. Они поменялись ролями: десять лет назад он был инспектором, а она – сержантом. Но когда Ребус подал документы на восстановление в полиции, его предупредили об отсутствии инспекторских вакансий, а это означало понижение в звании до сержанта.

«Тебе придется с этим смириться» – таков был совет, который она дала ему с самого начала.

И он смирился.

– Не могу отказать себе в удовольствии, – ответила Кларк, на этот раз широко улыбаясь. – И ты не ответил на мой вопрос.

– Искал старого приятеля.

– Нет у тебя никаких приятелей.

– Я мог бы назвать тебе с дюжину в этой самой комнате.

Кларк окинула взглядом приглашенных.

– И вероятно, столько же врагов.

Ребус, казалось, задумался над ее словами.

– Да, возможно, – согласился он.

Да и как не согласиться – ведь он солгал. С дюжину друзей? Если бы. Да, Шивон Кларк ему друг, вероятно самый близкий. И это несмотря на разницу в возрасте и ее нелюбовь к музыке, которую он слушает. Он видел здесь людей, с которыми работал, но почти никого из них он не пригласил бы к себе домой выпить виски и поговорить по душам. Потом здесь было несколько человек, которым он с удовольствием надавал бы пенделей, – ну вот, скажем, этим троим из Профессиональных стандартов.[2] Они держались особняком, подтверждая свой статус парий. Но вид у них был затравленный: их, как и сотрудников отдела по расследованию нераскрытых преступлений, тоже ждала реорганизация и неопределенность. Потом в толпе возникло лицо из прошлого, протиснулось к Ребусу. Ребус пожал протянутую руку.

– Черт побери, я ведь не сразу тебя узнал, – признался Ребус.

Эймон Патерсон похлопал себя по плоскому животу.

– Диета и зарядка, – пояснил он.

– Ну, слава богу, а то я уже подумал: сейчас сообщит мне, что высох от неизлечимой болезни. – Ребус повернулся к Кларк. – Шивон, это Эймон Патерсон. Он был сержантом, когда я еще только начинал зеленым констеблем.

Шивон и Эймон обменялись рукопожатием, и Ребус продолжил:

– А это Шивон. Она инспектор и потому пребывает в жестоком заблуждении, будто я ей подчиняюсь.

– Ну-ну, – сказал Патерсон. – Я вам не завидую. Когда он был зеленым новичком, я, как ни пинал его под зад, не мог добиться, чтобы он делал, что велят.

– Есть вещи, которые не меняются, – согласилась Шивон.

– Эймона называли Жиртрест, – сообщил Ребус. – Когда он вернулся из отпуска в Штатах, то всем хвастался, что там в одном ресторане умял зараз столько свинины, что его наградили фирменной футболкой.

– До сих пор ее храню, – сказал Патерсон, поднимая стакан.

– И давно вы в отставке? – спросила Кларк.

Высокий, стройный, без намека на лысину, Патерсон выглядел ничуть не старше Ребуса, как ей показалось.

– Почти пятнадцать лет. Очень мило с их стороны, что продолжают присылать мне приглашения. – Он качнул стакан в сторону собравшихся.

– Может быть, вас нарочно всем показывают как эталон отставного полицейского.

– Очень может быть, – со смехом согласился он. – Так что же – сегодня мы скажем последнее прости старому Лотиан и Границы?

– Насколько известно – да. – Ребус перевел взгляд на Кларк. – Напомни, как что теперь будет называться?

– Сформируют два подразделения: одно – Эдинбургское, второе – Лотиан и Шотландские Границы.

– Какая глупость, – пробормотал Патерсон. – Придется ведь менять все бланки ордеров и маркировку патрульных машин. Какая же тут, к черту, экономия? – Он повернулся к Ребусу. – Скажи, ты к Доду пойдешь?

Ребус пожал плечами:

– А ты?

– Похоже, нам предстоит еще одно последнее прости. – Патерсон повернулся к Кларк. – Мы все работали вместе в Саммерхолле.

– В Саммерхолле?

– Полицейское отделение рядом с ветеринарной школой на Саммерхолл-плейс, – пояснил Ребус. – Потом его закрыли и всех перевели на Сент-Леонардс.

– Это было до меня, – сказала она.

– Практически в каменном веке, – согласился Патерсон. – Нас, пещерных людей, и осталось-то всего ничего. Верно я говорю, Джон?

– Ну, я научился добывать огонь, – возразил Ребус – он достал из кармана коробок спичек и потряс им.

– Все еще куришь?

– Должен же хоть кто-нибудь курить.

– Он и выпить не дурак, – доверительно сообщила Кларк.

– Я потрясен. – Патерсон принялся демонстративно разглядывать Ребуса.

– Не знал, что буду проходить отбор на конкурс «Мистер Вселенная».

– Однако живот подобрал, – заметила Кларк.

– Полный разгром, – сказал Патерсон и снова рассмеялся, хлопнув Ребуса по плечу. – Ну так ты идешь к Доду или нет? Вроде там и Стефан будет.

– Что-то страшновато, – сказал Ребус. Потом объяснил Кларк, что у Дода Блантайра недавно случился удар.

– Он надумал в последний раз собрать старую гвардию, – добавил Патерсон и погрозил Ребусу пальцем. – Ты же не хочешь обидеть его. Или Мэгги…

– Надо посмотреть, что там у меня на этот день.

Патерсон пристально уставился на Ребуса, пытаясь его смутить, потом кивнул и снова похлопал его по плечу.

– Ну, договорились, – сказал он и, увидев еще одно знакомое лицо, двинулся сквозь толпу.

Пять минут спустя, когда Ребус уже собирался улизнуть под тем предлогом, что ему нужно покурить, прибыла новая группа гостей – по виду юристы. Они и были юристы – работали в прокуратуре. Хорошо одетые, с сияющими, уверенными лицами во главе с генеральным прокурором Шотландии Элинор Макари.

– Мы должны поклониться или как? – пробормотал Ребус на ухо.

Кларк. Макари клюнула главного констебля в обе щеки.

– Не говори ничего такого, о чем потом пожалеешь.

– Как скажешь, начальник.

Макари выглядела так, будто по пути сюда сделала несколько остановок: у парикмахера, в косметическом магазине и бутике. Большие очки в черной оправе подчеркивали проницательность глаз. Обведя комнату быстрым взглядом, она сразу же поняла, с кем нужно поздороваться, мимо кого можно пройти. Глава городского комитета по законности и правопорядку, как и главный констебль, удостоился поцелуя. Остальным пришлось довольствоваться рукопожатием или коротким кивком. Откуда ни возьмись возник бокал белого вина, но Ребус заподозрил, что это всего лишь реквизит. Бутылка лагера у него в руках незаметно для него самого опустела, хотя он и дал себе зарок утолить жажду чем-нибудь более стоящим.

– У тебя найдется несколько подходящих случаю слов, если ее занесет в нашу сторону? – спросил он у Кларк.

– Думаю, это нам не грозит.

– И то верно. Но раз она появилась, не за горами и торжественные речи. – Ребус помахал пачкой сигарет в направлении внешнего мира.

– Ты вернешься?

Она увидела его взгляд и дернула уголком рта – абсурдность вопроса была очевидна. Но стоило ему направиться к выходу, как Макари увидела кого-то и так стремительно двинулась к цели, что Ребус едва успел уклониться. Макари нахмурилась, словно пытаясь вспомнить, кто это такой, и даже проводила его взглядом. Но к этому моменту она уже добралась до своей жертвы. Шивон Кларк увидела, как главный прокурор Шотландии взяла под руку Малькольма Фокса и повела в сторонку. Вероятно, для разговора с ним ей требовалась некоторая приватность. В дверях появилась официантка из столовой с тортом в руках, но главный констебль жестом показал ей, что церемония откладывается, пока госпожа прокурорша не будет готова…