Читать книгу Чунье - Игорь Кокареко - Страница 11

– У тебя есть уникальная возможность: пока Могулька расфокусирован, ты можешь прослушать его. Потом, после «сброса настроек», это будет уже невозможно. Ни ты, да что там ты – даже я не смогу заглянуть в его душу. Так что carpe diem!

– Неудобно.

– Отбрось стеснение, такой возможности больше не будет! Кроме того, учись, запоминай, как он заговоры плетёт. Правильно кто-то сказал, что гены пальцем не задавишь: ничего не помнит, а интригует как раньше! Умничка!

– А что мне делать? Как слушать?

– Как радио. Пошли!

Могулька сидел в тени дерева спиной к нам и размышлял, иногда даже напевая что-то себе под нос: «По приютам я с детства скитался, не имея родного угла, вот зачем я на свет появился, как мужик, то есть не из ребра…

К Жарабя у меня отношение двоякое. С одной стороны, вроде должен заботиться о нём, помогать, печально поправлять подушки, с другой – думать про себя: – не о таком путеводителе мне мечталось там, в серебряном бархате утренних туманов, на берегу ручья, в котором резвилась форель перед рассветом, в палатке на песчаном пляже… вот до сих пор эта картинка перед глазами стоит: выбираюсь утром из палатки, ноги холодит остывший за ночь песок, над ручьём, вернее – над небольшой речушкой – поднимается туман. Речка гладкая-гладкая и только иногда появляются круги на воде – или рыба выпрыгивает, или Нехочуха встал раньше и теперь камни кидает, придуривается, дразнится… Вот до сих пор – повторюсь, эта картинка перед глазами стоит, а что было до этого – ничего не помню, да и было ли? Ну и фиг с ним, ничего страшного: одни помнят себя с трёх лет, другие с пяти, третьи вообще только с утра себя и помнят. Могу ли я выяснить подробности своего происхождения? Наверно да, а вот надо ли мне это? Д'Дидактибль сказал бы, что нет, Нехочуха… Нехочухе вообще нельзя верить, ни одному слову. Казалось бы, врёт и врёт, спроси, получи ответ, а потом сделай наоборот, так нет: он врёт по одному, только ему известному алгоритму. Сегодня вру – не вру – не вру – вру – вру – вру – вру – не вру, завтра совсем по другому. С ним во всём надо искать скрытый смысл. Вот помню на том самом берегу у него спросил однажды, спросил просто так, чтобы проверить, что он соврёт: – как по дереву узнать где север, а где юг? Знаете, что ответил?..»

– А с кем он говорит? – спросил я у Нехая шёпотом.

– Сам с собой, ты не отвлекайся, слушай, слушай.

– Ты, – говорит, – в моих словах всегда сомневаешься, всегда подвергаешь их критическому, как тебе кажется, анализу. Но ты к нему не способен, следно (вот ещё эти его любимые тупейшие слова: следно – это следовательно) тебе это не надо. Всё может оказаться проще, чем ты думаешь, не надо везде выискивать скрытый смысл. Можно заморочиться и начать вспоминать уроки школьной не то ботаники, не то биологии или НВП10 – это если допустить, что мы ходили в школу, а не пользуемся сейчас какой-то генетической памятью, а можно просто сказать, что на севере сосны, а на юге пальмы. Уверяю, милый мой брат Могулия, ответ верен на сто процентов. Потом уже я могу блеснуть эрудицией и расширить ответ, мол, на пальмах вообще мха нет и иголки на них с южной стороны хоть и упитаннее, но живут в среднем около трёх лет, зато хвоинки с северной стороны закалённее, поэтому около пяти. Потом добавить что-то про калорийность кокоса и так далее – так вот, если ответить так, расширенно, то, дорогой мой ботаник, все ботанички будут твои и путь твой будет усыпан их лифчиками. Ты ведь для этого спросил?

Ну как можно серьёзно разговаривать с таким человеком? Шутить свои глупые шутки – это одно, но вот посоветовать Жарабя не лечиться от свалившегося зла11 , а свалить в горы, летать на параплане и пить ракийку – это как? Это уже за гранью. Говорит: – родной наш, любимый наш Хрю-Хрю, гораздо лучше сидеть на своём балконе в Болгарии и вечером любоваться закатом под пиво, чем здесь готовиться к операции.

Послать бы его самого куда подальше, но, во-первых, для него это будет только в радость – он на самом деле пойдёт туда – не знаю куда и принесёт то, не знаю что, причём в таких объемах, что ни в сказке сказать, ни пером описать… Или я что-то напутал опять?

А во-вторых, по неподтверждённым данным, он из нас троих самый старший. Правда, неподтверждённые данные – это он сам, а о том, как ему верить, я уже говорил раньше. Ну и что делать? Послать иль не послать, вот в чём вопрос! Достойно ль смиряться под розыгрышами этого балбеса, иль надо оказать сопротивленье?.. Дальше помню: трам-пам-пам, уснуть и видеть сны – ну это как раз про него – когда Нехочуха не занят розыгрышами, он спит. Даже с открытыми глазами, бывает. Что-то говорит и спит одновременно… Я понял, я понял – надо просто знать, когда у него сонофаза или как там это называется – во время разговора буду у него пульс измерять!

А послать его всё-таки надо, вот только куда, чтоб с пользой для дела? А для этого надо сначала придумать дело, такое, такое, чтобы как по комсомольской путёвке! БАМ что ли пусть построит?.. – тут обычно пишут, что под ногой хрустнула ветка, но на самом деле ничего не хрустело, он сам повернулся: – А-а, Жарабя, рад тебя видеть! Этот балбес притащил тебя меня ремонтировать? Ну-ну… а знаете ли вы, друзья, о чём я сейчас размышлял? Какая светлая мысль меня посетила? Кстати, Жарабя, как там твоя операция? Разобрали на органы?

– Да, всё нормально, вырезали всё лишнее.

– Это хорошо, так вот, мысль: друзья, а давайте привнесём радость в этот бескрайний мир, – он плавным жестом указал на груды камней, тянущиеся, казалось, до бесконечности, – давайте построим БАМ! Железную дорогу! Вы что, не поняли?

– Поняли, поняли, только сначала давай мы тебя отремонтируем.

– Ну раз надо… а строить потом точно будем?

– Ещё как! – ответил Нехай. – Только вот что: у тебя может пропасть… как бы это сказать – оперативная память, что ли? – да, так вот тебе блокнот и ручка, напиши по возможности больше о том, что помнишь, кто я, и, особенно, кто он, – он пальцем указал Могульке на меня и протянул ручку, к которой был привязан кусок верёвки.

– А строить? Теряем время!

– Ничего, ждали долго, сможем подождать ещё пару часиков.

– Пару часиков писать? – ужаснулся Могулька.

–Да…

Впрочем, через пару часов он отложил ручку, встал, поприседал немного и сказал: – я тут столько всего вспомнил, мне ещё писать и писать, до вечера не ждите…

После несложной процедуры Могулька открыл глаза, недоумённо посмотрел сначала по сторонам, потом на нас с Нехаем, и спросил у него как-то отчуждённо, показывая на меня пальцем: «А это кто?»

– Почерк свой узнаёшь? – Нехай протянул ему блокнот.

– Да… да-да, – сначала осторожно, а потом уже уверенно ответил он. Наконец он закрыл тетрадку и сунул в карман: – а что, в этом что-то есть. Бен-Альтаир… Бен-Альтаир – звучит неплохо! А ты как был Нехаем, так и остался, человек без фантазии.

– Почему? – заступился я, – он теперь Алькалоид.

– Ах, да, это что-то новенькое. Видимо, я не всё записал, посчитал это несущественным. – Он оценивающим взглядом посмотрел вокруг, потом мельком глянул на Нехая – теперь уже Алькалоида, и потом пристально – на меня.

– Нех… Алькалоид, у меня тут написано, – он похлопал себя по карману, – может помнишь, когда-то под сенью похожего дерева я сказал, что скрипач не нужен. Что изменилось?

– Нужен, вот если б не он, что бы я делал? С тобой, с несмышлёнышем?

– Тогда давай мы займёмся великими делами, а он пусть строит… – Бен-Альтаир собрался было залезть в карман, но потом смог вспомнить сам: – БАМ пусть строит.

– Перестань говорить обо мне в третьем лице, это неприлично.

– Хорошо. – Ответил он с безразличием.

– Не переживай, – Алькалоид хлопнул меня по плечу, – он после перезагрузки всегда такой, это ненадолго.