Читать книгу Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки - Игорь Матрёнин - Страница 110

Прохладным ласкающим утром я сонным иноходцем труси́л на работку и по обыкновению опаздывал, ибо да, неисправимо грешен, и есть такое «страшное» за мной. Но, несмотря на привычную суету, я неожиданно замер и остановился, хоть опоздал потом уж напрочь. А всё потому, что уязвимое сердце моё так и съёжилось от этой горькой картинки…

Возле торговки пирожками, довольно мерзкой (каждое утро она истошно орёт, цепляясь к ранним прохожим, навязчиво втюхивая вечные свои «с мясом», «с капустой, яйцом», гадко при этом приговаривая, мол, да чего вы два-то берёте, берите четыре, разве этим наешься), в творческом кураже стоит уличный гитарист в лихо заломленном сомбреро и весьма эдак ловко наигрывает какое-то своё «кантри».

Неприятная торговка явно в кантри-роке ни х…я не понимает, но морду корчит такую самодовольную, какую часто видишь в переходах, когда различное быдло заказывает несчастному музыканту за три копейки «любимую, б…я». За эти свои жалкие гроши они, по-купечески расставя ноги и, уперев, словно самодур-хозяин, руки в боки, ждут до самой последней ноточки, когда «музыкантишка» по полной отработает свой оскорбительный «гонорарище» – пригоршню самой непотребной мелочи.

И не музыка им нужна вовсе, а это позорное сладостное ощущение – «эй, играй, как надо, старайся, волосатый, плачу!». И каждый раз с презрением восклицаешь про себя при этом безобразии: «Хоть бы сотняжку бросил, тогда уж, ладно, куражься, гнида!». Но это третьесортное жлобьё всегда кидает в музыкантскую плошку именно пару мелких монеток и всенепременно до секундочки выстаивает всё своё «проплаченное», ощущая себя не меньше, чем в первом ряду Колонного Зала Дома Союзов, да ещё самодовольно полагая, что он реально чего-то забашлял.

Уж извиняйте, граждане читатели, за длинную ремарку, но так всегда оскорбительно больно за своего братана-музыканта, хотя, согласен-согласен – выговорился я довольно ядовито.

Так вот, пирожковая тетёха внимала «иноземному искусству» в точности так, как я и гневно подметил чуть выше. А работал-то «ковбой» как раз за пару пирогов, причём лабал виртуозно и долго, а подлая тётка всё слушала и слушала, однако же, жратву не выдавая – «пускай сердешнай как следоват сыграт!». А он и бесконечно жарил, заглядывая ей в маленькие жадные глазки, словно ресторанный скрипач во время персонального соло на день рождения богатого юбиляра.

И до того страшно и противно было лицезреть эту уличную бесовщину … Да ты же должна была так, без этого марафонского представления угостить его, он же не завтракал, старая ты карга!!! Но нет, она с поспешной радостью согласилась на его наивное предложение и внимала, что называется, «с двойным оттягом». Эх, тётя, тётя… Эх вы, люди добрые…. Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет – давно и точно сказано, и сказано не просто так!