Читать книгу Колыбель за дверью - Игорь Ташин - Страница 12

Максим – Утро – Соседка – Радомир – Потрясение основ

Утро растолкало Максима прохладной свежестью открытых окон и надтреснутым соло старенького будильника. Спать он мог бы ещё долго, но специально выставил время сигнала на семь – Максим не любил торопиться, опаздывать, собираться впопыхах.

Он натянул треники, футболку, одел лохматые, видавшие лучшую жизнь, кроссовки и вышел на пробежку, после которой сделал во дворе зарядку и повисел на перекладине. Вернулся мокрый, довольный собой и полез под душ.

Когда он жарил к завтраку яичницу с ветчиной, на кухне появилась Роза Семёновна. Максим мурлыкал под нос «Как много девушек», стоя спиной к двери и не видя соседку, а та, с улыбкой наблюдала за ним, не спеша обнаруживать своё присутствие. Наконец поздоровалась:

– Доброе утро, Максим! Вы раненько сегодня.

– Доброе, Роза Семёновна, самое доброе! Решил размяться, да и на работу скоро.

Роза Семёновна помолчала, собираясь с мыслями, потом спросила, переходя на «ты» – она всегда так делала, когда поведение соседа ей крайне нравилось:

– Скажи, Максим, а та девушка, Наташа – кто она?

– Она?.. Очень хороший человек. Журналистка из Латвии. Я … я люблю её, Роза Семёновна, – неожиданно признался Картузов. – Думаю, я вообще первый раз в жизни, люблю.

– Я очень рада за тебя, правда, – старушка положила руку на плечо Максима. – Мне она очень понравилась: такая,.. естественная, милая и разбитная при этом! Дай бог, чтобы у вас всё удачно сложилось. Ты береги её, Максим, таких девочек не много на свете, уж поверь. Тебе повезло, что она с тобой.

– Знаю, Роза Семёновна, верьте, знаю – повезло. До сих пор не могу понять, что она нашла в таком…

– Не нужно ругать себя, Максим! Нужно измениться… вернуться к себе – прежнему, вот и всё. Ты же умный, добрый, порядочный человек – я вижу. Наташа – твой счастливый билет. Не упусти!

Соседка смотрела на Максима с какой-то материнской заботой, он даже расчувствовался – вот тебе и Роза Семёновна!

– Постараюсь, – серьёзно сказал Картузов. – Не всё от меня зависит, но я постараюсь.

Старушка помолчала. Молчал и Максим.

– Помнишь, как я стала твоей соседкой, Максим?

– Конечно, Роза Семёновна, я тогда развёлся во второй раз, и вы переехали сюда из своей крошечной однокомнатной квартирки в Купчино, а врач перебралась в отдельную «конуру с удобствами», как вы её называли. Я тогда был очень рад этому, она так меня… утомила.

– Я устала тогда жить одна… Квартира когда-то была твоей целиком, так ведь?

– Была… Досталась после размена папиной в центре. Что ж теперь говорить? Но вы мне нравитесь, правда. И не даёте падать слишком глубоко. Я не всегда случаюсь, сносен в общении – простите меня.

У Максима было покаянное настроение: он был счастлив и не хотел, чтобы на нём лежала печать обидчика.

– Я вот, что надумала, – собравшись с духом, продолжила она. – Я ведь одна совсем на свете. Сын погиб, я рассказывала, ты знаешь, – сын Розы Семёновны разбился на машине очень давно, ещё молодым парнем – работал водителем на одной из северных строек, детей и жены у него не осталось. – Родственников уже похоронила давно, кто жил… Несколько старых друзей – таких же усталых стариков, с которыми видимся раз в полгода… Если вы будете с Наташей вместе, я оставлю вам свою комнату, – неожиданно закончила Роза Семёновна, глядя на Максима. – Комната моя приватизирована, в собственности и я могу распоряжаться ей, как захочу. У вас тогда будет замечательная двухкомнатная квартира: твои двадцать четыре метра, да моих двадцать восемь – роскошно!.. Дача есть маленькая в Лисьем Носу, зато участок большой. И будет вам загородный домик для малышей. Сделаете ремонт, да и станете жить-поживать.

Картузов растерялся:

– Что вы, соседка, что за мысли у вас…

– Ты прекрасно понимаешь, Максим, мне не так много осталось. Ранение даёт о себе знать. Да и устала я уже одна на свете мыкать. Посмотрела вчера на вас – молодые, красивые, счастливые. Встретились. Друг на дружку глядите – глаза светом льют. Вот у вас всё впереди: и дети, и заботы, и внуки… А я… – она махнула рукой и отвела заблестевший взгляд в сторону.

Максим молча, подошёл к ней, обнял, ничего не говоря и соседка тихо заплакала на его груди, вспоминая сына, а худенькие плечи вздрагивали и вздрагивали…

Как мог, Максим постарался успокоить пожилую женщину. От предложения не отказывался – знал, обидит сильно. Благодарил, приговаривал что-то доброе, снова благодарил и просил «жить ещё и жить». Роза Семёновна заулыбалась сквозь слёзы и только махала рукой – «ладно, мол, тебе», но было видно – слова Максима согревают и ей приятны.

А потом они позавтракали вместе – вернее, ел один Максим, а соседка сидела рядом над чашкой чая и просто смотрела на него покрасневшими глазами, радуясь его молодости и аппетиту.

Нынешний день выдался под стать вчерашнему. Но если вчера Картузов шёл с похмельной тяжестью в думах и теле, удручённый жизнью, мрачный, то сегодняшнее утро радовало его несказанно. В мышцах играла лёгкость, сила; в мыслях – молодой задор и надежда. Наташа зарядила вчера его аккумулятор счастья, индикатор которого давно уже был на нуле. Теперь же он зашкаливал за сто процентов. Максим радовался жизни, а чувства его щебетали воробьём, опьянённым брачными играми и забывшим об опасности. Незаметно дорога пролетела, словно лента эскалатора и он оказался рядом с дверьми проката.

Ему очень хотелось позвонить Наташе. Но она просила этого не делать «во избежание неприятных последствий», сказала, будет звонить сама. Он, как она инструктировала, утром зарядил телефон и взял с собой зарядное устройство. Эти телефоны разряжались довольно быстро, и приходилось «кормить» их по нескольку раз на дню. Эра литиевых аккумуляторов ещё не наступила.

По дороге, Картузов, ещё издали, приметил знакомую фигуру с чемоданчиком в руке, и настроение его упало: Радомир!

«Что ему неймётся – прицепился и долбит в темечко», – подумал Максим, но как человек воспитанный изобразил радушие, подходя к входу.

– Время доброе, Радомир Карлович, – приветствовал мужчину Максим. – Что так, с утра пораньше?.. Вы позволите, мне открыть помещение нужно, – он оттеснил Радомира от двери, начав отпирать замок и попросил, – постойте минутку на улице, я вас приглашу.

Максим не должен был допускать посторонних и показывать, как снимается сигнализация с охраны.

– Здравствуйте, Максим, – поздоровался Радомир – он понял мотивы молодого человека, улыбнулся и отошёл в сторону.

Наконец все формальности были соблюдены, помещение открыто, и Максим пригласил Радомира зайти внутрь.

Сегодня прокат показался особенно уютным. Максим снял куртку, повесил её на вешалку и включил чайник, наполнив его водой.

– Так что же привело вас в столь ранний час, Радомир Карлович?

– Время, Максим, время, которого остаётся всё меньше… да, кстати, вот ваш каталог фильмов. Спасибо огромное.

Максим убрал книгу на полочку, где лежали несколько подобных изданий, чистые бланки и рабочие журналы.

– Нашли что-либо интересное для себя? – поинтересовался Картузов.

– Да как вам сказать,.. по прямому назначению – нет.

– Назначению? – удивился Максим. – Назначение у фильма одно, как мне кажется: развлечь и дать пищу для размышлений.

– Вы ещё ничего не поняли? – прищурился Радомир.

– А-а, вы опять за своё, – парировал Картузов. – Я же просил вас – мне это не интересно.

– Как можно знать, интересен предмет, либо нет, не зная сути?

– Радомир, скажите честно – зачем я вам нужен? – спросил Максим, умышленно опуская отчество, как бы сближая границы доверия. – Чего вы добиваетесь всеми этими беседами? Вы ведь уже ясно поняли: я реалист и где-то, прагматик. Все россказни о паранормальных явлениях, все эти «Секретные материалы» – не моё. Я в них просто не верю! Понимаете?

– А что заставит вас поверить?

– Факт, подтверждённый материальными свидетельствами и больше ничего.

– Так я и думал, – пробормотал Радомир. – А вроде интеллигентный человек с развитым воображением…

– Воображение моё оставьте в покое. Вы на вопрос не ответили – зачем я вам сдался?

– Мне нужна помощь, – сказал Радомир, глядя Картузову в глаза. – А кроме вас помочь некому – всем остальным элементарно не доверяю.

– А мне с чего такой вотум доверия?

– Вы человек порядочный, – пожал плечами Радомир. – Это у вас на челе стилом прописано.

– Прямо так уж и стилом? Может, скажете – фломастером?

– Образно…

– Понимаю – шутка. Ну, допустим, а конкретно? Чем я могу вам помочь?

Радомир оживился:

– Конкретно …

В это время звонок телефона прервал Радомира, Картузов вскинул руку в извиняющемся жесте и, нажав на кнопку приёма, поднёс трубку к уху.

– Слушаю.

– Я пришла к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало!.. – пропел из трубки задорный голос Наташи. Максим расплылся в улыбке:

– Здравствуй, моя хорошая! Ты как, где и когда?

– Из дома вышла. Пробегусь по магазинам на Московском и буду у тебя, мой повелитель.

– Без женщины наша жизнь была бы: в начале – беззащитна, в середине – без удовольствия, в конце – без утешения. Жду тебя, солнце моё, – Картузов отключил телефон и вспомнил о Радомире. Тот стоически смотрел на него, не проявляя нетерпения.

– Наташа, – пояснил Максим. – Извините.

– Я понял, что Наташа. Вы с ней, когда разговариваете, у вас лицо меняется… Шопенгауэром увлекаетесь?

– Не особо. А вы?

– Совсем никак, но занятно.

– Вернёмся к нашим баранам?

– Вернёмся. Мне непременно нужен ассистент для подстраховки процесса. Когда я уйду… в реальность, которой по вашим словам не существует, нужен человек контролирующий аппаратуру – иначе я не смогу вернуться!

– А к чему вам возвращаться? Можно переселиться в Парадиз и жить припеваючи вечно, – развеселился Максим.

– Вам бы всё шуточки, – насупился Радомир. – У меня нет стопроцентной уверенности, что при отключении прибора я смогу воротиться в тот же временной отрезок. Крыса вернулась, как положено, а таймер ключа показал, что она отсутствовала неделю.

– Какая крыса? – заинтересовался Максим.

– Белая, с чёрным пятнышком на ухе, – желчно съязвил Радомир.

– А серьёзно?

– Если серьёзно, я отправлял много раз крысу в клетке с пищей путешествовать в различные… миры, назовём так. Выставлял таймер на ключе возврата, и крыса всегда возвращалась секунда в секунду. А вот когда выключил прибор на минуту и включил снова, полудохлая крыса вернулась, вернулась вовремя, плюс минута отключения прибора, но только часы на ключе показали – через семь дней. У нас прошло шесть минут, а там – семь дней. Понимаете?

– Понимаю. Ещё бы поверить во всё это и вовсе хорошо.

– Вы говорили, материальные доказательства вас убедят?

– Разумеется – глупо спорить с очевидным.

– Хорошо! Вы можете закрыть прокат ненадолго?

– Зачем?

– Вам нужны доказательства? Я предоставлю доказательства!

Картузов, заинтригованный, смотрел на Радомира, пытаясь понять, в чём подвох. После молча, встал, взял табличку: «Технический перерыв 15 минут» , повесил её на дверь и задвинул задвижку.

– Ну?

Радомир уже открыл массивный чемоданчик-дипломат, в котором распологался странный плоский прибор с несколькими клавишами, множественными круглыми ручками и странным дисплеем на треть всей поверхности. Над дисплеем распологался необычный объектив, словно из матового камня, в поворотном корпусе.

– У вас электропроводка мощная?

– Новая, не знаю. Два электронагревателя в лютую стужу, выдерживает.

– Сойдёт, – махнул рукой Радомир. – Нужно максимум три киловатта на пике, обычно два… Теперь так: вот сетевой кабель – его в розетку, естественно, а этот шнур в видеодвойку. Красный – видео, белый – аудио.

– Да я понятия не имею, о чём вы говорите, – смутился Максим. – Только кассету умею включать – нет у меня видео дома.

– Странно, – удивился Радомир. – Телефон за тысячу долларов есть, а видео за двести-триста, нет.

– Тысячу? – глупо переспросил Максим.

– Понятно… Наташа подарила? – усмехнулся изобретатель.

– Не ваше дело. Подключайте сами, пока я не передумал, – озлился Максим.

– Не сердитесь, Максим, я не хотел обидеть ни вас, ни Наташу – она потрясающая девушка!

– Знаю, – ворчливо отозвался Картузов.

Радомир завершил подключения и попросил:

– Поставьте кассету со спокойным видовым фильмом. Лучше природу или географию.

Максим, скептически взял с полки кассету с надписью «Мир дикой природы – Африка» и вставил в приемное гнездо. Магнитофон проглотил её и включился на воспроизведение. Радомир щёлкнул на приборе тумблером «вкл.\выкл» и по прокату разнёсся странный звук: «Пф-у-у», постепенно нарастая по высоте.

– Сейчас – покормится, прогреется пару минут. Подстрою пока, – и он начал колдовать многочисленными верньерами на панели. На плоском экране прибора возникла чёткая красочная картинка, как на экране телевизора, только намного контрастнее, без шумов и огрехов записи, словно отличная фотография. – А теперь смотрите! – торжественно возгласил Радомир и нажал на крупную зелёную кнопку под «объективом», направленным в зал.

Вначале ничего не происходило. Максим даже подумал: «Не вышло, ну и слава богу!». Но постепенно звук прибора усилился и в центре зала для клиентов стал прорисовываться светящийся круглый контур. Нарастая, словно слой за слоем, появилось как бы живое зеркало, переливающееся волнами, а на нём проступило изображение того, что происходило на экране! Это напоминало кинопроектор, только не было ни белой простыни, ни света из объектива – он оставался чёрным. Изображение слегка волновалось, становилось всё чётче, всё контрастнее, пока не стало похоже на окно, за которым была… Африка!

Максим всё не мог поверить в происходящее.

– Ну и что, – глупо спросил он. – Проектор какой-то, хорошего качества, вижу.

– Проектор? – насмешливо переспросил Радомир. – А прогуляться не желаете, Максим Андреевич? По Африке?

– Бросьте, – ещё не веря глазам, отвечал Максим.

Радомир молча, взял лист бумаги со стола, скомкал его и, подойдя к зеркалу, швырнул комок прямо в изображение. Бумага не выпала с обратной стороны картинки – она исчезла. Максим нервно сглотнул. Будучи умным и эрудированным человеком, он принимал очевидное, но не мог поверить своим глазам. Конечно же, Картузов покривил душой – он читал и Стругацких, и Лема, и Азимова, и Хайнлайна…

– Хорошо, я готов, – решительно произнёс Максим.

– К чему? – растерялся Радомир.

– Прогуляться по Африке, – и он направился к зеркалу.

– Стойте! – завопил Радомир. А как вы вернётесь? Нужен ключ возвращения!

Максим даже вспотел. Он не подумал и ругал себя за легкомыслие.

– Дайте руку, – сказал Радомир. Максим протянул руку и на ней тут же защёлкнулся массивный металлический браслет со сложным двойным замком. По виду, браслет должен быть очень тяжёлым, но на поверку оказался неожиданно лёгким. Металл матово отсвечивал серым. Было впечатление, что браслет сам сжался до размера руки и стал тёплым.

– Титан?

– Да, титановый сплав… Теперь смотрите сюда, – инструктировал Радомир. К браслету был прикреплён по типу больших квадратных часов какой-то прибор. Стрелок не было. Были только две индикаторных лампочки: зелёная, светившая сейчас и красная, небольшое двойное электронное табло, типа секундомера, три кнопки сбоку и одна большая кнопка снизу индикаторов, закрытая выдвижной пластиной. – Это, – Радомир указал на большую кнопку. – Экстренное возвращение. На неё давить только в самом крайнем случае, если жизни угрожает опасность. Это – табло таймера: время, на которое вы погружаетесь с обратным отсчётом. Ниже – реальное время в пути. Мы выставим одну минуту – достаточно, для первого раза. Таймер сам вернёт вас в исходную точку перед порталом. Вы поняли меня?

– Всё предельно ясно.

– Тогда с богом. Ступайте, – с этими словами Радомир выставил на табло 00001 минута и добавил. – Таймер и секундомер запустятся автоматически, как только вы переступите границу чужого пространства. Через минуту он вернёт вас домой. Удачи!

Максим на секунду задержался и с опаской погрузил палец в зеркало, почувствовав лёгкое покалывание, как от слабого разряда тока. Потом вздохнул глубоко и смело шагнул вперёд…

Он стоял на небольшом холме, по колено в чужой, жёсткой траве. Рядом валялся смятый лист бумаги. Максим наклонился поднять его, а вместо этого, зачем-то собрал в руку пучок травы и дёрнул, плохо соображая. Обожгла боль: трава порезала ладонь до крови, но часть осталась в кулаке. Сердце колотилось в ритме рок-н-ролла, голова опустела мыслью…

Неподалёку расположилась на постой крохотная рощица из невысоких изогнутых деревьев с раскидистыми густыми кронами, среди которой виднелись несколько животных типа антилоп или газелей. Над деревьями суетилась стайка ярких птиц. А по равнине катилось стадо буйволов, топча траву и оставляя позади себя чистое поле. Воздух был обжигающе сухим, словно в финской парилке и Максиму стало очень жарко. Яркое до нестерпимости солнце оставляло за всеми предметами и неровностями чернущие тени…

На секунду ослепила голубая вспышка в глазах, и он оказался стоящим посреди проката с лицом, достойным служить иллюстрацией романа Кена Кизи «Над кукушкиным гнездом».

– Но… как?!!! – только и выдавил он, ощупывая своё тело.

– Теперь, я думаю, вы убедились, что я не старый шарлатан, выживший из ума?.. Снимайте ключ.

Максим протянул руку и увидел, как расстёгиваются сложные замки. Ключ хозяин убрал в специальное свободное гнездо на крышке. Ещё один такой же ключ распологался рядом. Радомир сворачивал аппаратуру. Картузов заметил, что он просто передвинул рычажок в положение «выкл.» и стал отсоединять кабель питания и провода. Зеркало в центре растаяло не сразу – секунд десять стояли ещё лёгкие всполохи типа северного сияния. Пахло озоном и ещё чем-то едким. Через минуту чемоданчик закрылся с глухим щелчком замка, а Картузов всё стоял с перевёрнутым в одночасье сознанием, которое не могло так, сразу, принять потрясение основ мира.