Читать книгу Колыбель за дверью - Игорь Ташин - Страница 15

Наташа – Счастлива вопреки

После ужина, Наташа сварила две большие чашки колумбийского кофе, и они отправились в комнату. Девушка решила собрать новую аппаратуру и научить Максима ей пользоваться.

Техника была действительно роскошная. Шёл 1994-ый год и такой комплект аудио–видео могли себе позволить очень немногие. Все блоки были чисто японской сборки, пахло по-особому: по-новому.

Наташа была опытным пользователем. Она быстро подключила антенну и видеомагнитофон к телевизору, собрала аудио из двух блоков: усилитель-ресивер и проигрыватель дисков, подсоединила колонки, вставила батарейки в пульты дистанционного управления. Максим, попивая кофе, наблюдал за процессом с интересом и восхищением: «Вот это девушка!»

– Сейчас настроим, – деловито пообещала Наташа и запустила автонастройку каналов. Через короткое время синий экран мигнул и на первом канале включился какой-то фильм на военную тему.

Максим был удивлён качеством изображения и цветами, которые Наташа тут же начала подстраивать и сделала более естественными и чёткими.

– Видеокассета у тебя есть? Хотя… глупый вопрос, прости.

Максим улыбнулся, а Наташа полезла в сумочку и достала свою кассету, припасённую на такой случай – фирменную с диснеевским мультфильмом «Русалочка» на английском языке.

– Лет через пять кассеты уйдут в прошлое – пластинки вытеснят, типа компактов… Ну, давай учиться. Я основное покажу, а потом сам почитаешь про дополнительные функции – подробная инструкция на русском прилагается.

Они уселись рядом на диване, Наташа показала, как включать – выключать технику, переключать каналы, регулировать громкость. Потом поставила мультфильм и начала учить пользоваться видео. Мультфильм поразил феерией красок. Максим схватывал быстро: всё интуитивно и доступно, похоже на пульт от видеодвойки «Акира», непонятного происхождения, что стояла в прокате, только функций было намного больше и качество изображения несравнимо. Дошла очередь до музыкального центра. Наташа достала пластинку «Пер Гюнт» Альфреда Шнитке, купленную в одной из поездок по Европе, загрузила в проигрыватель, сделав минимальную громкость. Шнитке писал балет по просьбе хореографа Джона Ноймайера. Музыка маэстро – экспрессивная, насыщенная чувством, чистая, разлилась и затопила воздух, подчинила эмоции и Максим заслушался. Небалованному учителю казалось, что он сидит в зале, вот жаль, слишком тихо…

Музыка оборвалась. Максим даже вздрогнул от неожиданности и увидел глаза Наташи, внимательно следившие за ним.

– Нравится?

– Очень. Откуда ты узнала, что мне по душе такая музыка? Кто это?

– Это Шнитке – Пер Гюнт… Она мне по душе. Значит тебе тоже. Мы очень рядом – заметил?

– Не задумывался, если честно.

– Не говори так – ты всегда со мной честен. Разве нет?

– Да, Наташа,.. словесный мусор, прости.

– А если так, то слушай. Внимательно, только душой. Ладно?

– Весь твой, солнце моё.

– Я о том и хотела говорить. Ты весь мой, я – твоя. Это правда.

Наташа вздохнула, словно готовилась к важному, неотложному, главному – тому, после чего дороги обратно нет и ты либо продолжаешь двигаться вперёд, либо падаешь вниз с обрыва.

– Слушай меня старательно, милый, для меня это слишком важно… Ты не звал меня, не звал, знаю. Чувствовала, знала, никогда не позовёшь. Робок ты слишком и себя оправой мне не считаешь. Но я угадываю правду: ты хочешь этого больше жизни самой. Ты не звал меня и я пришла. Сама пришла – нежданной, но желанной. Пришла просить – позови меня, я вся твоя. Позови и ни о чём не думай. Прошу тебя…

Наташа замолчала, выговорившись. Она ждала ответа, не сводя своих синих озёр с Картузова – озёр, в которых он утонул давным-давно.

Максим растерялся. Он не видел ясно, как ответить на её зов, не мог ещё правильно осознать её желание и смешался.

– Что ты молчишь, Макс? Я что, не хороша для тебя?

– Да как ты можешь! Это я для тебя…

– Вот это не тебе решать, да! – нервничая, Наташа начинала добавлять своё «да», как отрывистое щёлканье бича, ставившего собеседника на место.

– Но, что я могу, Наташа? Я растерялся…

– Растерянный, да?.. Ты меня в жёны собираешься звать или нет?

– Наташка,.. голова кругом… Я бы самым счастливым был, сама знаешь. Но разве это возможно?

– Знаю, что был бы, а почему не зовёшь тогда? Я женщина, ты мужчина, мы свободны, мы любим – почему мы не можем пожениться?

– Так недосягаемо, не про меня, словно… Ты уедешь, в Петербург не вернёшься…

– А, что, Максим Андреевич, после отъезда моего, другая появится, да? Какая тебе разница, если любишь? «Разлука научит тебя любить по настоящему» – помнишь эти слова?.. Ты долго ещё будешь сомнения свои жевать, мужчина?..

Картузов нежно прикрыл ладонью её рот и произнёс:

– Не будет других у меня. Никогда, помни. Не нужен никто. Только ты. Я люблю тебя, Наташа! Первый раз я так хочу того, что скажу – будь моей женой, если посчитаешь возможным… Вот, позвал, – Максим смотрел с вопросом на девушку.

– А почему молчал так долго? Сомневался в себе или во мне?

– Только в том, что не пара тебе. Больше ни в чём.

– За меня не решай, да?

– Я не понял, ты согласна?

– Завтра в двенадцать дня мы с тобой женимся, Максим!.. А теперь целуй уже меня скорее, позже всё объясню.

Максим, плохо понимая, не нашёлся в словах и просто обнял свою… невесту.

– Как же завтра, Наташа? – спросил Картузов, намного позже. – Мне ведь на работу нужно выходить. И потом – так сразу не регистрируют, там ждать нужно месяц, а то и два.

– Ты недооцениваешь свою будущую жену, прозорливый мой, – Наташа лежала на его груди и водила пальцем по плечу, объясняя голосом, каким говорят с детьми. – На работу тебе выходить не нужно – Аким выйдет, будет трудиться до следующего воскресенья. А потом ты его подменишь, отработаешь. Пойдёшь утром, сдашь ему смену. Я позвонила Танюшке – мы обменялись телефонами – объяснила ситуацию и она всё устроила. Таня, кстати, будет моим свидетелем в загсе, а твоим будет её старший брат.

– А загс?

– Ты даже не представляешь себе, что могут сделать всего сто долларов, – улыбнулась Наташа. – Нас ждут с твоим заявлением, симфоническим оркестром, фейерверком и красной ковровой дорожкой… Это шутка, конечно. Подойдём без десяти, заполним заявления, а ровно в двенадцать часов нас распишут честь по чести и тебе не отвертеться, понял? – она потешно хихикнула. – Я – девушка порядочная, как любила говорить моя бабушка.

– Славная у тебя бабушка… А паспорт?

Наташа вскинулась:

– У тебя не в порядке паспорт? – спросила она встревожено.

– Мой в порядке, а твой?

– О-о-о …. – облегчённо протянула Наташа. – У меня их целая пачка, мне же вернули документы, диплом… Разве я не говорила?

– Как это, пачка? – удивился Максим.

– Ну вот, считай: паспорт гражданина Латвии, загранпаспорт латвийский, паспорт гражданина России и российский загранпаспорт.

– А ты гражданка России?

– Конечно. У меня папа русский и я наполовину русская. Владимир мне сразу сделал российские документы, как приехали, чтобы проще было жить и ездить… А ты свой потом поменяй, хорошо? Не хочу я других женщин в твоём паспорте. Только я буду. Ладно?

– Ладно, ревнивая девушка… и как же я его поменяю?

– Ты его вилкой поковыряй немножко, скажешь – собака постаралась и поменяют тебе, что тут думать? – рассмеялась Наташа.

– Как всё просто, когда ты рядом.

– Просто я рядом… Мне пора ехать, родной. А ты спи, завтра будет важный день, да? Наташа выходит замуж. Первый и последний раз. Ты помни это, хорошо?

– Хорошо… как же здорово ты всё придумала, Наташка.

– Я такая, да – здоровская!

– Наташа…

– Да?

– А у меня нет других женщин в паспорте. Я же его менял: советский на российский. Недавно менял… Нет у меня других женщин,.. любимых женщин – ты будешь первая, теперь я это знаю…

Наташа, не отвечая, смотрела на Максима – больше всего ей хотелось остаться и никуда не ехать.

– Наташа…

– Да?

– Я люблю тебя.

– А как ты меня любишь, расскажи.

– Как до Солнца.

– И обратно?

– И обратно.

– А я – тебя… Провожай меня, лежебока, – Наташа, как пёрышко на ветру, выскользнула из кровати.

Утром он вышел из дому пораньше, чтобы передать смену. По дороге заглянул в кондитерскую и купил коробку пирожных. Придя в прокат, Максим всё оценил внимательным взглядом, разложил аккуратно, вымыл полы, стёр пыль.

Вскоре появился Аким – рот до ушей, глаза смеются, в руках цветы.

– А свадьбу ты всё же зажал, дядя Максим! – памятуя о том, что обещал общаться на «ты», шутливо упрекнул он Картузова.

– Я сам про неё позже тебя узнал! Это всё Наташа организовала.

– Да, некоторым повезло – такая девчонка раз в жизни бывает, да и то у одного на миллион. Умница она и правильная до ногтей. Кстати, на тебя похожа, только деловая и активная, как три фокстерьера сразу. Не боишься, Максим Андреевич? Она ведь тебе спуску не даст, на печке греться не получится… Знаешь, когда она приходила в прокат, я смотрел на неё, как на инопланетянку – девушку из другого мира: красивая, словно на картинке, одета дорого, украшения, манеры – держит на дистанции… Уходит и ещё час дорогими духами пахнет… А познакомились – оказалась своим парнем. Я очень рад за тебя, Максим, очень! Вот, Наташе передашь, ладно?

– Сам и передашь! – раздался знакомый голос под звон колокольчика. В дверях стояла Наташа, подсвеченная солнцем, в облегающих чёрных джинсах, кроссовках и белой курточке, по которой разметались золотые волосы.

– Привет, невеста, – Аким протянул цветы, продолжая ухмыляться. – Поздравляю! А хорошенькая до чего – глаз не оторвать!

– Вот, Максим, учись у напарника делать дамам комплименты, – Наташа подошла к Акиму и поцеловала в щёку. – Спасибо, Кима, ты так выручил. Ты хороший!

– Да ради бога! Обращайтесь на неделе! – Аким смутился, скрываясь за шуткой.

– Вы уже сменились?

– Пятнадцать минут, – отвечал Максим. – Делай пока чай, а мы посчитаемся.

– Вот, Кимка, все мужчины во все времена одинаковы, как в том мультфильме: вначале – «Я подарю тебе утреннюю звезду», а потом всю жизнь сковородку чистить, – шутила Наташа, готовя чай.

– Все невесты тоже ласковые обаяшки, – парировал Аким. – Откуда только злые кобры берутся?

– Всё зло от вас и клевета от вас! Злословием вы женщин окружили, а про дела мужчин… ни-ни, ни слова!.. – что скажешь, юрист?

– Сдаюсь на милость прокурора! – Аким поднял руки. – Тебя не переспоришь, такой нужно было в адвокатуру идти.

– Никогда, – посерьёзнев вдруг, ответила Наташа. – Не могу я всех защищать: невиновных, виновных,.. не моё.

– Уважаю, – тоже серьёзно ответил Аким. – Сам не могу. Окончу универ, юрисконсультом буду. Мне нравится договора составлять, документы править и чиновникам ножку ставить, чтобы не подкопались. Хочу на морском праве специализироваться.

– Ну и молодец! – резюмировала Наташа. – Чай готов!

Через полчаса, напившись чаю, Наташа с Максимом вышли из проката.

– Максим, ты домой иди, а я ещё пару вопросов решу и тоже к тебе подъеду. Договорились?.. Дай-ка руку, – неожиданно попросила Наташа.

Максим, не понимая причины, подал левую руку.

– Не эту, правую дай, – она внимательно посмотрела на руку Максима. – Ясненько, ну ступай, жди. И цветы возьми, поставь в воду. А молодец, Аким, – и она легко упорхнула налево по улице.

Максим шёл к дому, не торопясь, любуясь уже третьим солнечным днём подряд – в достатке прохладным, но по-прежнему, радушно сияющим романтичной живостью красок, а голова его была настолько светла пустотой и лишена мыслей, что вызывала удивление даже у собственного хозяина. Все нежданные думы, в бессильной попытке омрачить сегодняшний день, тут же выдувались ветерком счастья. Мыслить и решать не желалось – только просто жить и стоять под этим ветерком, наполняющим душу надеждой и мечтами; ведь мечтать не вредно даже о том, о чём нельзя думать.

В коридоре встретила Роза Семёновна. Увидев Максима дома, она всполошилась:

– Максим, дорогой, что случилось? Ты же на работе должен быть!

– Всё в порядке, Роза Семёновна, не волнуйтесь. Я поменялся до конца недели – сменщик за меня работает… Свадьба у меня сегодня!

– А кто женится? Друг, однокашник?.. Ты только не злоупотреби, Максим, ты же знаешь, тебе не следует… А Наташа пойдёт с тобой?

Максим улыбнулся, с каким-то странным обожанием глядя на соседку:

– Наташа? Наташа пойдёт, как же без неё… Вы не поняли, Роза Семёновна – это наша свадьба. Наша, понимаете – моя и Наташина. Мы женимся.

– Ой! – Роза Семёновна схватилась за сердце. – И молчал!

– Да я сам узнал только вчера ночью, – улыбнулся Картузов. – Наташа рассказала.

– Как это? – удивилась женщина.

– Вы, что, Наташу не знаете? С ней лучше не спорить, – пошутил Максим.

– До чего же исключительная девушка! Я так рада за вас… Пойду, валерьянки выпью, разволновалась что-то, – и соседка удалилась к себе, переживать окружавшее – такое удивительно-приятное эти последние три дня. Максим с улыбкой поглядел ей вслед и пошёл осваивать новую технику.

Картузов слушал «Мировые шедевры классической музыки», перебирая пластинки и радуясь, как ребёнок, когда раздался дверной звонок. Один раз – значит к нему. «Наташа вернулась», – обрадовался он и пошёл открывать.

Это была действительно она: возбуждённая, запыхавшаяся, с весёлыми глазами. Пахла она осенью и … Наташей, по-другому Максим не смог бы охарактеризовать этот запах, но знал его и не мог спутать с другими.

– Это действительно я! Быстро управилась?.. Максим, уже десять, у нас полтора часа. Нужно всё продумать, не забыть… На-ка, примерь, должно быть впору, – она протянула ему коробочку. Там лежали два узких обручальных колечка – не простые – манерные: две выпуклые ленты, белая и золотая, перевивали друг друга. Максим взял своё кольцо в руку, оно было тяжёленьким. Одел – точно впору.

– Красиво, Наташа. Я, вообще, кольца не ношу…

– А это будешь носить. Скажи, что будешь.

– Буду. Его ты оденешь, значит буду.

– Красиво, да? – Наташа тоже надела своё колечко. Оно очень перекликалось с её перстнем и Максима слегка кольнуло.

– Перстень тебе он подарил?

– Я его сама покупала. Его и серьги, в Амстердаме. Даже не так – делала на заказ по своему эскизу.

– А ты и рисуешь ещё? – Картузов удивился.

– Да, рисую, даже хотела художником стать – передумала вовремя. Я не гений, просто окончила художественную школу в Риге. А что?

– Завидую! Всегда завидовал тем, кто умеет хорошо рисовать и играть на фортепьяно двумя руками.

– Нет, на рояле я не играю, – рассмеялась Наташа, если только стоя и в преферанс… – Максим! – вдруг истошно выкрикнула Наташа, чем перепугала Картузова.

– Что случилось?!

– Какая же я дура! У тебя есть костюм?.. У тебя нет костюма – я же сама вчера раскладывала твои вещи!

– Ну как же, а тёмно-серый в тонкую полоску…

– Это не костюм! Собирайся,.. а, ты собран. Поехали!

Спускаясь по лестнице, Наташа вызывала такси и через пятнадцать минут они уже подъезжали к магазину «Том Тейлор». На покупку тёмно-синего с редкой красной искрой, костюма из английской тонкой шерсти ушло ещё пятнадцать минут. Фигура у Максима была как у манекена, костюм сидел отлично. Там же были куплены три бледно-голубых рубашки, два галстука и ремень. Такси ждало на улице. К одиннадцати они были дома.

– Одевайся, машина будет через полчаса. Нужно ещё за цветами заехать – я невеста, или просто так?.. Давай милый, шевелись, пожалуйста, – Наташа схватила пакет и коробку с обувью и пошла на выход из комнаты.

– А ты куда? – удивился Максим.

– К Розе Семёновне. Ты не должен видеть, как я одеваюсь. Плохая примета.

Максим оделся. Он сразу почувствовал себя более значимым, уверенным и успешным. «Вот как одежда меняет человека. Прав Чехов, прав», – подумал Картузов.

Вскоре появилась Наташа. У Максима дыхание перехватило от восторга, когда он её увидел. На ней было белоснежное, отдающее в синеву, платье из трикотажного кружева до середины колена и венок с фатой до плеч, на ногах белые колготки и белые туфли на высокой шпильке – Наташа даже стала ростом с него, а в коридоре стояла Роза Семёновна, улыбалась и утирала слёзы.

– Бог мой, Наташа, как же ты хороша! – Максим глаз не мог отвести от своей невесты.

– Всё для тебя, любимый. Ты ничего не забыл? Аппарат, что я приготовила?.. Роза Семёновна, спасибо вам за помощь. Пожелайте удачи. Всё, поехали.

Внизу уже ждал огромный чёрный Мерседес, надраенный до блеска с важным водителем в костюме. Он открыл перед будущими молодожёнами дверцу, они сели на просторный роскошный диван и машина тронулась в путь.

Максим пожалел, что до загса всего десять минут езды, так ему понравилось ехать в этом лимузине. По дороге они остановились у цветочного магазина. Максим побежал за цветами и вернулся с роскошным букетом белоснежных роз, которые передал Наташе.

Картузов видел, она нервничает. Лицо слегка побледнело и как-то заострилось, а улыбка стала несколько скованной, искусственной – словно она насильно заставляла себя улыбаться. Она точно бы толкала себя вперёд – упиралась и продолжала толкать, вызывая некоторую растерянность Максима. Что это? Желание передумать в последний момент? Чувство совершаемой ею ошибки? Опасение быть узнанной и огласки события?

– Наташа?

– Да, милый? – она вздрогнула, когда он обратился.

– Ты не жалеешь о своём решении? Мне показалось… Наташа, ещё можно всё отменить.

Она вцепилась в него глазами, ища то ли своё отражение, то ли желание сбежать в последний момент, так, по крайней мере, понял её взгляд Максим.

– Ты, что, раздумал?

– Я счастлив, но мне почудилось…

– Нет, Максим, нет… Это другое… Когда ты приедешь ко мне в Ригу, мы будем венчаться… Ты крещёный?

– Да. По традиции, у нас все в семье…

– Это правильно, миленький мой… И мама будет видеть. Она расстроится, что не была со мной сегодня, но я всё объясню. Объясню правду, как есть – я не врала ей никогда, только по телефону отсюда, когда… – Наташа перебивала Максима и говорила быстро, сбивчиво, всё сразу, словно и не ему, а себе самой, пытаясь оправдаться и доказать – она поступает единственно верно.

Максим понял её, взял за руку и потёрся о Наташин висок.

Машина подъехала к загсу.

– Я буду счастлива с тобой, Максим! Обязательно буду! – вдруг горячо зашептала Наташа. – Вопреки всему злу, что я видела в жизни. Вопреки всему миру, который был против. А ты должен мне верить. Просто верить и не спрашивать «почему». Ты сможешь?

Максим молча кивнул.