Читать книгу Бард Пьер и Король Подземелья - Иларион Филиппович Ларин - Страница 2

Пьер закончил петь и поклонился.

‑ Спасибо, друзья, ‑ сказал он. ‑ Спасибо, что не дали бродячему барду умереть сегодня с голоду. Вы ‑ хорошие ребята!

Подсчитав деньги и убрав гитару, он отправился на рынок купить еды. Выбор был небогат, да и на дневную выручку барда не разгуляешься. Впрочем, хлеб нынче недорог, а торговцу мясом надо было поскорее сбыть свой товар. Не зима все-таки, где хранить? Две головки лука и пучок петрушки Пьер получил вдобавок к нескольким кускам мяса немалого размера. «Будет прекрасный ужин, и не только для меня», ‑ с вожделением подумал он, подходя к «Дворцу бардов». Так назывался пустырь вблизи города, где бардам местными властями разрешалось ставить палатки и жечь костры. Вообще-то, местные власти неприязненно относились к бардам, но, поразмыслив, решили, что лучше будет, если они все будут локализованы вне города в разрешенном месте, где при необходимости их легко можно будет найти и изолировать.

Пьер ждал на ужин желанных гостей, поэтому поставил на огонь большой котел, бросил в него мясо и овощи и, залив ключевой водой, стал ждать. Через некоторое время к костру потянулись беспризорники и дети из небогатых семей, живущих поблизости. Они не только надеялись на бесплатное угощение, но и хотели послушать музыку и различные истории, которых у бардов было предостаточно. Некоторые приносили с собой музыкальные инструменты, и барды охотно показывали ребятам простые приемы игры, так сказать, давали уроки музыки. Как и следовало ожидать, к пустырю шли и шли дети. Многих из них Пьер знал ‑ он не раз бывал в этом городе. Как обычно, он всем наливал горячего наваристого супа во все емкости, которые протягивали дети: чашки, кружки и другую кухонную утварь. Всем хватило, и Пьеру тоже осталось. Наевшись, дети разыгрались: они шумели, бегали, толкались и просили Пьера спеть чего-нибудь.

‑ Хорошо, ‑ сказал Пьер, и приготовил гитару. Но тут он заметил одного мальчика, стоящего в сторонке так незаметно, что его сразу и невозможно было разглядеть.

‑ Эй, парень! ‑ крикнул Пьер. ‑ Иди сюда к нам. Как тебя зовут?

‑ Игнатий, ‑ ответил мальчик.

‑ Голодный?

Тот утвердительно кивнул.

‑ А родители у тебя есть? ‑ спросил Пьер, наливая Игнатию супа.

‑ Нет, ‑ ответил тот, запуская деревянную ложку в миску с супом.

‑ Ну, ешь, не торопись, потом расскажешь подробнее.

Окончив есть, Игнатий рассказал свою историю:

‑ Я в приюте был, да убежал оттуда, с хозяином не заладил. Родителей не помню, не знаю, кто они и что с ними случилось ‑ живы они или нет, не знаю. Сызмальства о себе сам забочусь. Еду добываю себе тем, что помогаю, кому что бывает нужно: кузнецу дров нарубить, углей натаскать; трактирщику посуду помыть, воды наносить; даже послушником в лечебнице приходилось, за лежачими ухаживать ‑ утки мыть, полы. Медбратья там дружелюбные, поддерживали, помогали.

‑ Да ты, брат, я смотрю, суровую школу прошел. Рад с тобой познакомиться. Пьером меня кличут. Уезжаю я на время по делам. Когда вернусь, постарайся разыскать меня. Встретимся обязательно.

Встретятся ли они снова? Кто знает? Впрочем, вдумчивое существо давно заметило, что если вот так доброжелательно говорить, то где-то что-то как бы записывается в книге будущего. И они встретятся обязательно. Может быть, пройдут годы или десятилетия, и, может быть, Пьер состарится, а Игнатий станет взрослым, сильным, красивым, деятельным и останется добрым. И они встретятся по-доброму, и будет что вспомнить, и будет, о чем говорить. Обернись на себя читатель. Вспомни! Разве не было с тобой этого? Не мчись во времени и пространстве без оглядки.

Крутится Земля: день-ночь. Несется она вокруг Солнца: зима-лето. Несется вместе с Солнцем вокруг черной дыры ‑ центра Галактики: один мах ‑ галактический день. Не об этом ли дне ‑ полном обороте вокруг центра Галактики ‑ говорится в Слове Того, Кто Создал: «И был день первый!».

Попрощавшись с пареньком, Пьер пошел искать своего друга и нашел его у соседнего костра.

‑ Куда пойдешь, Горацио? Не хочешь ли на Север? ‑ спросил Пьер своего давнего друга после провода званых гостей.

‑ Не знаю. На Север я точно не сунусь. Там без разрешения от Короля бардов не пускают, да и начальника стражи я обозвал собакой, когда он в весьма грубой форме приказал мне убираться с площади Свободы. Такая вот свобода! Так что я туда нее… А то еще очутишься под площадью в тюремных казематах. Удачи тебе! А я в горы. Давно хочу побывать, да все не получалось. Прощай, дружище Пьер, до лучших времен!

‑ И тебе удачи, друг Горацио! Еще встретимся!

Друзья обнялись на прощанье и разошлись.