Читать книгу Книга Илстар Апейрон - Илья Старцев - Страница 35

Внутри полого ствола дерева сидит девушка: волосы перемешались с листвой, сапоги скрылись под грязью по колено, длинный чёрный лук со стрелами на спине. Осень. Листья колышутся на ветру. Деревья тихо сбрасывают их, как слёзы на неизбежное избавление. Она сидит, согнувшись в листве. У неё шум в голове. Во сне ей шепчут люди, которых она знала. Они зовут её… и повторяют, снова и снова, «с-й-н» – этот звук или слово, которое она приняла за своё имя. Новый день, новая дорога. Она встает и лёгким бегом направляется в путь, неизвестный ей…

… Родилась в кимерийской деревне, в северных краях. Принесли меня с запозданием к шаманке, а она проверила меня и отослала без церемонии вручения имени и татуировки рода. Жила в деревне одиноко, потому что меня боялись взрослые и отгоняли от меня сверстников, хоть умудрялась с ними иногда поиграть. Подростая, любила перемешаться в грязи в яростных драках до крови. Не давала себя в обиду сильнейшим мальчишкам. Мои руки были крепкими, стан гордый, хоть и простой, чуть ли не мальчишеский, и резкий темперамент…

… Уставшая и без провизии, она разожгла костёр под небом, окруженным тёмными ветвями деревьев. Она присела, чтобы погреться и передохнуть…

… Была проклятьем деревни. Подслушала, как говорили обо мне, что спасу или погублю всех, что была посланницей неизвестной судьбы, черноволосой чужачкой. Убежала из дома, после того как украла кусок мяса у соседей, и моя мать обнаружила это. Лежала в прогалине в темноте и любовалась звёздами со слезинкой в глазах…

… Шорох в траве…

… Моего отца редко видела, потому что он часто уходил на охоту и странствовал с другими охотниками. Он тихо поднялся на склон холма, подошёл ко мне и взял меня за руку, когда встала перед ним. Слезинки-крупинки покатились по щекам.

Мои родители держали меня в углу нашей хижины под надзором четыре зимы. Плакала себе в ладони, отвернувшись от них, и злилась на них. Они были слабы, что боялись меня, и за это ненавидела их ещё больше. Меня мучили шорохи в голове и окружающая меня духота. Меня успокаивал обрубок чёрного ясеня, который подарил мне незнакомец, давно проходивший через деревню, и гладила эту вещицу. Путешественник раcсказывал о дальних странах, но больше всего возбудил мою фантазию его огромный лук, и беседуя c ним, узнала, что он ему доcталcя от умирающего воина. Тот протянул ему лук, чтобы хоть бы этой cамой близкой чаcти cебя продлить жизнь.

Во сне мечтала, как обрубок вырастет в длинный лук, держала его и натягивала тетиву. Как из него вырывались чёрные стрелы и, обволакиваясь живым дымом, как будто из змей, затмевавших всё вокруг, впивались в тела, пропитанные древним злом из дальних стран. Но этот последний символ надежды, что оставался у меня в заточении, в этом мерзком плену, был отобран отцом…

… Рычание в кустах, и длинная тень пересекает деревья, до которых не доходит свет пламени…

… Впервые вырвалась ночью в хижину к кузнецу, и пока он работал, нашла длинный чёрный лук, о котором только мечтала. Он был спрятан за грудой ящиков со старым оружием. Но меня услышал кузнец…

… Тигр кинулся на меня, а моя рука, державшая лук, направила стрелу, выхваченную в последний миг…

… Кузнец ринулся со злобой и жилистыми руками хотел меня схватить, но совсем рядом лежавшее лезвие клинка пронеслось вихрем в моей руке…

… Тетива крепко натянулась, дерево задрожало, издало лёгкий стон, и её резко отпустила. С музыкой струны стрела скользнула и впилась в горло зверя. Туша упала – мне повезло отскочить. На восходе, бежала опрометью. Должна бежать…

… Помню, как тёплая, вязкая кровь хлынула из горла кузнеца и потекла по моей руке, брызнула на лицо. Он стоял, схватившись за шею, с выкатившимися от изумления глазами. Солёноватый вкус во рту, как обычная кровь…

… убегая от теней старых деревьев, через лагеря клыкастых врагов…

… Как в трансе выхватила лук и ринулась из хижины, но деревня не спала, и навстречу мне бежали одурманенные люди с мечами и дубинами в руках. А чёрные стрелы навсегда останавливали их на местах, где они падали, и уходила от них, бросала их всех… вот мой отец… мать… и пламенем горит наша хижина…

… снимала стрелами часовых, прорываясь на безлюдную свободу. И только ветер трепал её чёрные кудри, а ноги сами перепрыгивали через павшие деревья и мчали вперед к горизонту, через поля и леса, она бежала и бежала, пока на опушке леса не появился дом с дымом, исходящим из трубы деревянной крыши…