Читать книгу Любви не названа цена… - Ирина Арсентьевна Коробейникова - Страница 8
Поэзия
Сергей Шилкин
ОглавлениеРеквием любви
Без любви под сенью свода
Дом лишён основ.
Повстречала ты кого-то
Из далёких снов.
Прошептала мне: «Не нужен»,
С ноткою тоски.
Приготовила на ужин
Пиццу из трески.
За оконною оправой
Воздух чуть белёс.
Рыба сдобрена приправой
Из солёных слёз.
На лице налипших прядок
Серебрится нить.
Нашей жизни беспорядок
Ввек не изменить.
На столе остыла пицца.
Время истекло.
Камнем уличная птица
Врезалась в стекло.
Рока горестного плошка
Мною испита.
Звуком битого окошка
В дом вошла беда.
Жалят жгучие иголки
Фейерверком брызг.
Наше счастье на осколки
Разлетелось вдрызг.
Стынет каплями на коже
Кровушка – шпинель.
Ждёт меня в углу прихожей
Серая шинель.
На плечо её накину,
Если запуржит.
И в ночи скитаясь, сгину,
Словно Вечный Жид…
Бермудский треугольник
В. Набокову
Во времена душевных смут,
Когда ни Тора, ни Талмуд
Не помогли – в воде Бермуд
Искал я тщетно вдохновенье.
Усугубляя мой раздрай,
Гудел вдали тростник – «курай».
И тут возник – не обмирай! —
Мир инфернальный на мгновенье.
Раздвинув стык бермудских плит,
Взмыл столб, сиянием облит.
Из тёмных вод на свет Лилит
Взошла – вся в кипенном шампанском.
Я был испуган и нелеп,
Как обронивший сыр и хлеб
С осины вран, и, взвыв, «ослеп»
на бреге гибельном, «гишпанском».
Урчал прибой, как злой манул.
Я липкий пот со лба смахнул.
Диск солнца в море потонул —
Покой в лазурных водах канул.
Фантасмагория, бурлеск.
Шипел зловеще пены всплеск.
И дух – как мокрой кожи блеск —
Огнём ирид жемчужных гранул
Во тьме таинственно витал.
Тлел в бездне, булькая, металл.
Меня смертельный хлад обдал
Из приоткрытой преисподней.
Насквозь от страха я промок.
На ноги будто кто замок
Надел – я сдвинуться не мог —
В тот незабвенный день Господний.
Прамать языческих Венер
С французской лёгкостью манер
С меня стянула пуловер —
Затрясся я, как юный школьник…
…но, в духе древнего лубка,
Призвал срамного голубка
Невинной прелестью лобка
Любви Бермудский треугольник…
***
Парк. Ограда литая.
Средь деревьев больших
Видел я, как, «летая»,
Ты лобзала чужих…
Всполох тьмы полуночной.
Чёрной бездны провал.
Зверем вскрик одиночный
Душу в клочья порвал.
Манит к звёздам дорога
Даже Гончих собак.
Я ж призванье пророка
Променял на кабак.
Встала жизнь на карачки.
Ты, как страсти полпред,
В фазе белой горячки
посетила мой бред
И ко мне прикасалась,
Скинув белый халат…
Белизна оказалась
Цветом земских палат.
Свет дневного огарка
Цедит кружево крон.
Где-то жалобно каркать
Стала стая ворон.
Звуки мерные капель
Тянут в сон. Я ослаб.
Надо мной острый скальпель
Задержал эскулап.
Я куда-то стопою
Утопаю нагой.
И в любви не с тобою
Обретаю покой…
Урга
Я ушёл навсегда на заре долгожданной субботы,
Привязав за плечо шестовину старинной урги.
Не ищите меня. Я в заказнике вечной свободы,
Где следы исчезают в заносах песчаной пурги.
Вам меня не найти. Не сказать лаконичное «Здрасте!»
Ветры тропы ко мне хорошенько песком замели.
Я возьму этот шток, на котором полощутся страсти,
И с размаху воткну, пуповину пронзая Земли.
И кошмовый шатёр под небесною синью раскину.
А вокруг табуны, проторяя весенний маршрут,
Молодую траву разбивают копытом в мякину.
И, завидев меня, потихоньку приветственно ржут.
Заслоняя зенит, в голубой глубине небосвода
Первозданным крестом распластался по небу орёл.
В этих дивных местах я расстался с тобой, несвобода.
В этой дикой степи я любовь и свободу обрёл.
Здешний воздух пропитан пьянящим любви ароматом.
И вдыхая его сквозь дымящийся утра кальян,
Я за счастьем прошёл по степи одиноким сарматом,
Как за волей когда-то давно здесь ходил Емельян.
И тебя повстречал я на самом краю Ойкумены,
Где целинную новь не сквернил ещё плуг бороздой.
Я увидел в глазах твоих чёрных огни перемены
И пленился навеки монгольской твоей красотой.
Я так долго искал тебя в вихре случайных событий.
Ты услышала зов среди шума вселенской игры.
И сегодня с тобою в экстазе сакральных соитий
Мы осанну поём, созидая иные миры…
Аленький цветочек
жене Светлане
По дремучим по лесам, по садам-баштанам,
Ты сбежала от меня к острову Буян,
Где ревущие ветра гнут стволы каштанам,
Да вдоль берега шумит лишь трава-бурьян.
Кружат звёздами в дыму мириады точек.
Горечь выела глаза – не видать ни зги.
Почернел моей любви Аленький цветочек.
Что же делать мне теперь с горя и тоски?
Зло накинулась судьба на меня Полканом.
Подрубил меня мой рок, как топор сосну.
Утоплю печаль-тоску в зелии поганом —
Выпью чарку я до дна и в траве засну.
И приснятся мне во сне страшные картины:
Реет рваных облаков драная фата
На верхушке от ветров стонущей жердины.
С неба падает стеной чёрная вода.
Между мною и тобой тридевятьземелье.
Кружит прахом тыщу лет ветер-ураган.
Я очнусь, преодолев тяжкое похмелье,
И пойду тебя искать хоть на Удокан.
Плешей скошенной травы выцветшие ситцы
Лягут вдоль моих путей лентами торок.
Посулите счастья мне, кумушки-зегзицы.
Я найду его, пройдя тысячи дорог.
По Полесью и горам, сельгам и Ополью,
Суждено не одному сбиться сапожку.
Вырвав сердце из груди, чтоб забыться болью,
Я угольями его вновь цветок зажгу.
И познаю, наконец, радость и веселье,
Сбросив тяготы невзгод в пляске трепака.
Мою душу отравлять перестанет зелье.
Буду громко песни петь.
Буду…
А пока…
В голове моей туман. Боль в душе усталой.
Бьётся с сердцем невпопад жилка у виска.
Верю, снова полыхнёт мой цветочек Алый.
Уходи же поскорей, чёрная тоска…
