Читать книгу Мать моя… флибустьер! - Жан Гросс-Толстиков - Страница 2

Прихватив из номера в отеле бутылочку доминиканского рома, туристка из Нью-Йорка Нэнси Флинт отправилась на вечерний променад, погружаясь в эйфорию чарующего шума океанского прибоя, свежести теплого морского бриза и природной красоты полупустынных пляжей.

Ветер играл с белокурыми волнистыми локонами девушки, кое-как собранными в тугой высокий конский хвост, но от этого не ставшими более послушными. Волшебный закат уже залил горизонт в головокружительной палитре красок. Бесконечная коса белого песка уходила в мнимую бесконечность с тянущимися вдоль берегов барьерами коралловых рифов.

Полупустынные пляжи Доминиканы близ живописного городка Лас Терренас были выбраны девушкой неспроста. Во-первых, ей нравилось купаться в стиле «ню», но внутренний голос все же заставлял избегать случайных свидетелей. Во-вторых, в отличии от любителей шумных компаний и путешествий семейными парами, Нэнси эгоистично предпочитала отдых в гордом одиночестве. В-третьих, после долгого, нудного развода с мужем девушке необходимо было привести мысли в порядок. От теперь уже бывшего мужа ей досталась некоторая сумма на счету в банке и красивая фамилия, которую Нюша Трескунова менять не собиралась из личных побуждений.

Босые ноги приятно вязли в зыбучем белоснежном песке, то и дело омываясь набегавшей волной океанского прилива. Прибрежные пальмы едва заметно покачивали широкими лапами, довольно близко подступая к самой воде. А зачастую и вовсе причудливо изгибались, почти горизонтально стелились над землей, словно тянулись пышными шапками кроны к недосягаемой линии горизонта.

Редкий турист отказывал себе в памятной фотографии и возможности полежать на изогнутом над водой стволе. И в то же время эти природные «шлагбаумы» усложняли безмятежный темп пешей прогулки по пляжу, заставляя путника либо пролезать под шершавым стволом, либо взбираться на тот верхом.

Наслаждаясь приятным вечерним променадом, Нэнси не заметила, как прошла около полутора километров, а в початой бутылке рома осталось чуть меньше половины.

Когда Нэнси уже призадумалась об остановке и огляделась, дабы все же искупаться голышом, ее внимание привлекло характерное для здешних мест строение. Открытое бунгало на четырех столбах расположилось над водой в нескольких метрах от берега. В дневное время суток от прямых лучей солнца своеобразную беседку заботливо укрывала пышная шапка навеса, собранного из сухих пальмовых ветвей. К самому же бунгало вел скрипучий помост со старыми корабельными канатами в качестве сильно заниженных поручней.

Издали, с берега, девушка заметила стоящего под крышей бунгало мужчину. По парусиновым штанам, изрядно загорелой коже и густой бороде незнакомца, можно было с полной уверенностью отнести его к местным рыбакам. В дополнение необычного образа голову мужчины покрывала широкая треуголка, словно тот сошел с иллюстраций к литературному роману о пиратах.

К слову сказать, ради развлечения как местных жителей, так и туристов, пиратская тематика глубоко вошла в культурный быт местных аборигенов и редко кто удивлялся при виде харизматичных, ряженых персонажей на улицах городов и в гостиничных, курортных комплексах Доминиканской республики.

– Ахой, Гринго!

Густобородый доминиканец поприветствовал девушку на манер пиратского сленга.

– Добрый вечер, сеньор! Как дела? Отличная сегодня погода, не правда ли? – ответила Нэнси по-испански, приветливо улыбнулась и добавила по-английски. – Впрочем, на этом мои познания в испанском языке и заканчиваются.

– Крайне не плохо. И почти без акцента. Похвально, разрази меня гром! – оскалился редкой на зубы улыбкой ряженый пират, старательно не выходя из своего образа. – Но и мне привычнее общаться по-английски, сударыня.

– Я думала, вы – доминиканец, – сказала девушка.

– Отнюдь! Я родился на юге старой доброй Англии… с двенадцати лет от роду покинул родные земли, поступив юнгой во флот, – ответил мужчина, часто прикладываясь губами к горлышку бутылки. – Позже, с годами, надолго основался сначала в Южной, а затем в Северной Каролине… А затем перебрался в эти края, чтобы встретить безбедную старость в приятной атмосфере.

– А я из России, – коротко ответила Нэнси. – Но уже много лет живу в Нью-Йорке.

– Вот так встреча! Признаюсь, никогда прежде не видел ни одного русского!.. У вас там все такие красивые, как ты?

– В преимущественном большинстве! – рассмеялась девушка.

– Присоединишься к моей компании на глоток рому? – пригласил мужчина, потрясая на весу початой бутылкой из темного толстого стекла. – Правда, тут осталось совсем немного…

– С удовольствием, – согласилась Нэнси и потрясла на весу своей бутылкой. – К тому же, у меня с собой есть еще немного.

– Тысяча чертей, а ты знаешь, как расположить к себе мужчину!

Нэнси взошла на скрипучий помост и быстро добралась по нему до бунгало. Мужчина снял шляпу и низко поклонился, приветствуя новую знакомую. Вблизи девушка смогла рассмотреть нового знакомого более детально.

Под видавшей виды кожаной треуголкой голову мужчины покрывал кроваво-красный платок в белый горошек. Мочку уха оттягивало тяжелое золотое кольцо. А через добрую половину лица, от рассеченной брови до скрывающейся в бороде широкой скулы проходил глубокий след от самого настоящего шрама. Из-под густых, слегка поседевших бровей на девушку смотрел острый, внимательный взгляд слегка прищуренных глаз. На вид мужчине было лет за шестьдесят, но атлетически сложенное тело говорило в пользу типичного южно-американского мачо. Широкие покатые плечи, сильные руки и голый торс красочно топорщились бугристыми, крепкими мышцами и тематическими татуировками.

Девушка присела в книксен и оттянула край полупрозрачного парео, условно прикрывавшего бедра и больше мешающего при ходьбе, чем полезного аксессуара для вечерних прогулок.

– Эдвард Тич, – представился мужчина, напяливая треуголку обратно поверх красного платка в белый горошек.

– Мать моя… Флибустьер!

– В самом деле? – удивленно вскинул густые брови Эдвард.

– Нет, простите, – рассмеялась Нэнси. – Просто выражение такое… Выражение крайнего удивления, я бы так сказала.

– И что же так удивило тебя? – переспросил ряженый пират. – Не припомню, чтобы мы были знакомы раньше.

– Нет, вряд ли, – рассмеялась девушка. – Такого, как вы, Эдвард, я бы запомнила… просто ваш внешний вид вкупе с этим звучным именем навели меня на мысль о некогда существующем… и далеко небезызвестном пирате, наводящим ужас на английское и французское правительство в начале восемнадцатого века.

– Так, так, – ухмыльнулся мужчина. – И что же еще ты знаешь об этом легендарном пирате?

– Благодаря своей отваге и жестокости, – продолжила Нэнси, обрадовавшись представленной возможности поговорить на излюбленную ей тему с неожиданным единомышленником. – Эдвард Тич был одним из самых страшных пиратов, действующих в районе Ямайки… Под его руководством сражалось более трех сотен человек… А его врагов приводило в ужас лицо капитана Тича, практически полностью скрытое черной бородой, в которой дымились вплетенные в нее фитили.

– Сказки! – отмахнулся ряженый пират, бережно поглаживая густые заросли собственной бороды. – Я бы ни за что не стал вплетать в бороду фитили, и уж тем более поджигать их.

– Что ж… приятно познакомиться с вами, капитан! А я.., – собралась назвать свое имя Нэнси, но Эдвард опередил ее, многозначительно приложив толстый палец к своим потрескавшимся, иссохшим от ветра и морской соли губам.

– Погоди… Дай-ка угадаю, – предложил он, лукаво прищурив глаза. – Грейс… О`Мейл?

– Вовсе нет, – рассмеялась Нэнси. – Хотя я знаю и про эту легендарную женщину.

– В самом деле? – на этот раз удивился мужчина, что прозвучало довольно правдоподобно.

– Конечно, – кивнула девушка. – Это имя навсегда внесено в анналы пиратства… кроме того, что биография ее жизни – это сплошная череда любовно-авантюрных приключений. В детстве я хотела быть похожей на нее… С саблей в руках и с распущенными волосами, Грейс заставляла трепетать своих врагов. Однако это не мешало ей любить и быть любимой. Мать четырех детей, даже будучи в уже немолодом возрасте, продолжала совершать дерзкие набеги. При этом… в отличии от Френсиса Дрейка и других корсаров… она отвергла предложение королевы Англии о поступлении на службу.

– Похвально, разрази меня гром! – признал Эдвард Тич. – Ну, ладно… Сдаюсь. А как же зовут тебя?

– Нэнси… Флинт, – улыбнулась Нэнси.

– Уж не родственница ли ты самого капитана… Джетроу Флинта? – выдохнул мужчина, довольно неожиданно перейдя на заговорщицкий полушепот и оглядываясь по сторонам с театрализованной опаской.

– Нет, – с улыбкой покачала головой девушка. – Хотя не скрою… Таким родством я бы гордилась. А фамилия мне досталась от мужа… теперь уже бывшего.

– Должно быть он был отважным пиратом и его вздернули на рее, – предположил мужчина. – Иначе я просто не могу вообразить хоть какую-нибудь вескую причины, из-за которой вы бы расстались.

– Хотела бы я ему такой участи, – злорадно фыркнула Нэнси. – Я влюбилась в Майкла, как кошка… Куда только смотрели мои глаза?.. А он оказался занудой, ботаном и тряпкой… Такие не становятся пиратами.

– Кто бы мог подумать? – задумчиво пробубнил Эдвард, кивая девушке. – Ну, а ты, Нэнси?.. Позволишь мне называть тебя просто по имени?

– Конечно, – кивнула девушка, указывая взглядом на бутылку рому, как символ сложившихся дружеских отношений, к которой они оба уже начали прикладываться по очереди. Бутылка мужчины давно опустела и ретировалась на дощатый пол бунгало.

– Так вот… ты, Нэнси, – продолжил Эдвард. – С виду милая девушка, а так рьяно интересуешься биографиями пиратов.

– Пиратская тематика близка мне по духу, – рассмеялась девушка. – Будто я родилась и живу не в своем времени… Скажу вам больше, Эдвард, я прочитала «Остров Сокровищ» Роберта Стивенсона не один раз. И знаете что?

– Что? – усмехнулся мужчина.

– Я нашла этот остров!.. На карте в Гугл.

– Неужели?

– Именно! – глаза девушки вспыхнули пламенем азарта, чему несомненно поспособствовал и огненный доминиканский ром. – Это оказалось довольно просто… Роберт Льюис Стивенсон так красочно описал этот остров, будто сам бывал там в действительности. Ну, а мне не составило труда сделать необходимые выводы и… вуаля!

– Ты даже не представляешь, – отмахнулся Эдвард Тич. – Сколько подобных островов разбросанно по морским просторам.

– Да, действительно, представляю с трудом, – согласилась девушка. – Но мой Остров Сокровищ такой один!

– Долгое время считалось, – заметил мужчина. – Что вся эта история вымышленна от киля до клотика… включая описание самого острова.

– Да, я знаю, – торопливо отмахнулась Нэнси. – Знаю, но… не верю даже в то, что обнаружилось удивительное сходство этого якобы вымышленного острова с островом Хувентуд, что находится в пятидесяти километрах от южного побережья Кубы.

– Все верно, – подтвердил Эдвард Тич. – Остров Пинос… или, как теперь его называют: Хувентуд… на протяжении нескольких сотен лет был отличным пристанищем для истинных джентльменов удачи.

– Но Стивенсон-то писал о другом! – стояла на своем девушка.

– О каком?

– Давайте предположим, – предложила Нэнси. – Чисто гипотетически, что Остров Сокровищ находится где-то в Индийском океане… я бы даже сказала, где-то между Мальдивами и Индонезией.

– Вот так сразу? – переспросил Эдвард. – Сомнительная география… Без фактов?

– Факты я вам предоставлю сполна, – пообещала девушка. – Во-первых, там обитают морские львы. Именно их видел персонаж романа… Джим Хокинс. Он так и говорил, мол, на плоских, как столы, скалах ползали, с шумом прыгали в воду и ныряли дюжина морских львов. Оглушительное эхо утесов вторило их дикому лаю.

– Морские львы водятся и в северной части Тихого океана, – отрицательно качая головой, уточнил мужчина. – А также вдоль тихоокеанского побережья Южной Америки от Перу до Огненной Земли и вдоль атлантического побережья до юга Бразилии.

– Ладно, допустим неудачный факт, – неохотно согласилась Нэнси. – Мне почему-то казалось, что морские львы водятся преимущественно в той области… Австралия, Новая Зеландия… и дальше, севернее, вплоть до Японии.

– Еще факты будут? – вызывающе спросил ряженый пират.

– Конечно!.. Смотрите сами… Остров имел девять миль в длину и пять в ширину, уточняет автор от лица корабельного юнги. Не сложно представить себе соотношение, даже если с геометрией у вас были не лады… И далее, остров напоминал жирного дракона, ставшего на дыбы, пишет Стивенсон… А остров Хувентуд выглядит, как огромная, жирная «запятая». Довольно круглая с одним лишь отогнутым лучом-хвостиком. Все равно, ничего общего с драконами, – категорично заявила Нэнси и тут же сама добавила. – К тому же, в первом немецком издании романа прилагается картинка с довольно подробной визуализацией острова.

– Ну, это условность, – отмахнулся Эдвард Тич.

– Хорошо, – будто приняла вызов в начинающемся споре, выкрикнула девушка. – Пройдемся по описанию ландшафта. Пальмовые пляжные берега – это понятно, но дальше… Большую часть острова покрывали темные леса. Однообразный серый цвет прерывался кое-где в ложбинах желтизной песчаного берега и зеленью каких-то высоких деревьев, похожих на сосны. На вершине каждого холма торчали острые голые скалы… Здесь автор, конечно, юлит!.. Никогда не поверю, чтобы англичанин… пусть это будет сам Стивенсон или персонаж его романа Джим Хокинс, от лица которого идет повествование… чтобы житель северных областей Европы не мог признать сосны, пусть даже издали и на глаз.

– Сосны растут везде, – возразил мужчина.

– Да, но потом… Джим Хокинс гуляет по острову и сначала попадает в болото, заросшее ивами, тростником и… снова… какими-то деревьями неизвестной ему породы. Затем он выходит на опушку открытой песчаной равнины, где растут редкие сосны, тут уж он признал их, и какие-то скрюченные, кривые деревья, похожие на дубы, но со светлой листвой, как у ивы…

– Вечнозеленые дубы, – кивнул Эдвард.

– Вот именно! – согласилась Нэнси. – Джим Хокинс выходит в чащу этих самых вечнозеленых дубов, о чем он якобы узнал позже, хотя нигде не упоминается, чтобы он разговаривал с кем-то о природе местной флоры… Итак, что мы имеет? Сосны, вечнозеленые дубы, ивы, болотный тростник… ну, и пальмовые пляжные берега. По богатству и разнообразию растительности ни одна из тропических стран восточного полушария не может сравниться с островами Индонезийского архипелага.

– Допустим, – неохотно согласился ряженый пират. – Но посмотри вокруг, Нэнси. Здесь на Карибских островах тоже растут сосны и пальмы, встречаются дубы, а уж болот хватает сполна.

– Бог с ними, с этими соснами… Но вот вам еще факт! Когда пираты идут по острову, заросли мускатного ореха и азалий то и дело попадаются им на пути… Именно, азалия! Это удивительно красивый цветок… его просто нельзя спутать с каким-то другим. При том, что наибольшее разнообразие растений из рода Рододендрон можно наблюдать в Южном Китае, Гималаях, Японии, Юго-Восточной Азии.. ну и в Северной Америке тоже… Но! Заметьте, ни слова об архипелаге Карибских островов… К слову сказать, встречается азалия также в Новой Гвинее и на северо-востоке Австралии. Понимаете, к чему я клоню?

– Индонезия все-таки, я правильно понимаю? – усмехнулся Эдвард Тич.

– Смотрите дальше, – продолжила девушка. – Снова о пиратах… точнее сказать, о том месте, где они бродили… Вначале наше продвижение очень затруднялось топкой почвой и густой болотной растительностью. Но мало-помалу подъем стал круче, почва каменистее, растительность выше и реже… Мы приближались к лучшей части острова!.. Вместо травы по земле стлался пахучий дрок и цветущий кустарник. Среди зеленых зарослей мускатного ореха возвышались багряные колонны высоких сосен… Запах муската смешивался с запахом хвои…

Выдав длинную речь, Нэнси тяжело вздохнула, переводя дыхание. Она пристально впилась взглядом в загорелое лицо своего собеседника, послушно ожидая от него реакции на услышанное. Но мужчина молчал, лишь лукаво ухмыляясь в густую, черную бороду.

– Ну? – не выдержала девушка. – Пахучий дрок, цветущий кустарник, заросли мускатного ореха среди, опять же, высоких сосен…

– Верю, верю! – подняв обе руки вверх, демонстративно сдался Эдвард Тич. – Допускаю…

– В той части романа, где пираты наконец добрались до искомого места на острове, но обнаружили лишь давно выкопанную яму, – еще больше оживилась Нэнси. – Всем им стало ясно, что кто-то побывал здесь раньше, нашел и похитил сокровища… И все же кое-кто спрыгнул в яму и принялся рыть землю руками… И они нашли… Нашли две гинеи. Понимаете?..

– Понимаю… Обидно! – с ухмылкой согласился мужчина. – Вместо обещанных семьсот тысяч фунтов стерлингов… лишь две гинеи!..

– Две жалкие гинеи! – эмоционально вскрикнула девушка. – Вместо английских, французских, испанских, португальских монет, вместо тысяч гиней, луидоров, дублонов, муадоров и цехин, вместо монет с изображениями всех европейских королей за последние сто лет, вместо диковинных восточных монет, круглых, квадратных, монет с дыркой посередине, чтобы их можно было носить на шее…

– А ты алчная женщина, Нэнси Флинт. Разрази меня гром! – рассмеялся Эдвард. – Я встречал не мало людей, кто любит деньги больше всего на свете… но я никогда не слышал, чтобы кто-то мог так же заразительно и вкусно перечислять вымышленные сокровища.

– Я только цитирую Стивенсона, – отмахнулась девушка. – Но дело даже не в этом… Когда пираты рылись в той яме, Джон Сильвер… тот самый одноногий, долговязый «Окорок»… сказал им, копайте, копайте, ребята, быть может выкопаете два-три земляных ореха.

– И что же? – усмехнулся в густую бороду собеседник.

– Как что? Снова орехи! До этого упоминалось о мускате, а тут Сильвер говорит о земляных орехах… А земляной орех – это один из базовых продуктов для кухонь из стран… какой части света?

– Азия, – кивнул Эдвард Тич.

– Правильно!… И потом, когда они уже покинули остров и отправились в обратный путь, в Англию… Автор, разумеется от лица Джима Хокинса, говорит, – продолжила Нэнси. – Мы держали курс на ближайший порт Испанской Америки, чтобы подрядить новых матросов… Ветер часто менялся и сбивал наш корабль с пути. Кроме того, два раза мы испытали свирепые штормы и совсем измучились, пока добрались до Америки… Где они плавали столько времени?

– Плавают в ванне, по морю ходят, – уточнил мужчина со знанием морского дела.

– Да, конечно, – согласилась девушка. – Но скажите мне, Эдвард… Где они ходили столько времени? И если описываемые события происходили где-то тут… вблизи побережья Кубы и архипелага Лос-Канарреос… Зачем им было добираться до ближайшего порта Южной Америки, когда Англия совершенно в другой стороне?

– В твоих словах определенно есть логика, – часто закивал в ответ Эдвард Тич.

– Что в очередной раз подтверждает мои предположение! Остров Сокровищ находится близ Индонезии, – торжественно подытожила Нэнси, и мечтательно добавила. – Вот был бы у меня корабль и хорошая команда… Я бы непременно отыскала тот остров.

– Под каким флагом? – лукаво прищурился Эдвард.

– Под «Веселым Роджером», разумеется! – рассмеялась девушка. – Йо-хо-хо, и бутылка рома!..

– А рому у нас больше не осталось, – неуклюже перевел тему разговора мужчина. – Да и пора чалить в бухту и кинуть якорь. Время позднее… Тебя проводить?

– Нет, спасибо, – отказалась от предложения Нэнси. – Тут недалеко, я доберусь до своей гостиницы сама.

– Мне было приятно побеседовать с тобой, – стянув с головы треуголку, раскланялся Эдвард Тич.

– И мне было приятно поболтать с вами, – улыбнулась девушка.

– Ты крайне симпатична мне, Нэнси Флинт, – сказал ряженый пират. – И я хочу сделать тебе небольшой подарок. В память о нашей встрече… ну, и на удачу!

Мужчина взял руку девушки и вложил что-то в ее раскрытую ладонь. Нэнси опустила взгляд и улыбнулась. На ее ладони лежала старинная монета, поблескивая золотом при матовом свете вечно-удивленного лика луны.

– Это луидор? Настоящий? – переспросила девушка.

– Бери выше! Это самая настоящая золотая гинея, – хвастливо отметил Эдвард Тич. – А она ценится чуть дороже, чем даже фунт и соверен… Я уже не говорю про пиастры.

– Спасибо, – кивнула Нэнси, прижимая монету к груди. – Правда, мне совершенно нечем отблагодарить вас в ответ.

– Не стоит, – отмахнулся он. – Мне было искренне приятно повстречать тебя этим вечером. Ну, что же… Пойдем?

– Да, конечно…

Она присела в книксене, низко склонив голову к груди. Затем звонко рассмеялась и развернулась лицом к помосту, собираясь уйти из бунгало. Ряженый пират крякнул с густую бороду и направился следом за ней.

– А помните, Эдвард, чем заканчивается книга? – спросила Нэнси, ступая на скрипучие доски старого помоста.

– Чем? – хрипло выдохнул за ее спиной голос Эдварда Тича.

– Джим Хокинс уверял, что часть клада, серебро в слитках и оружие, все еще лежит там, где ее зарыл покойный Флинт, – уточнила девушка, и процитировала дословно. – …И, по-моему, пускай себе лежит, писал Джим Хокинс в своих мемуарах. Теперь меня ничем не заманишь на этот проклятый остров. До сих пор мне снятся по ночам буруны, разбивающиеся о его берега, и я вскакиваю с постели, когда мне чудится хриплый голос попугая Капитана Флинта…

Нэнси набрала полные легкие воздуха, собираясь прокричать последние слова из любимого романа в голос, но не успела совершить задуманное. Над ее головой раздался хлопающий звук, будто какая-то огромная птица взмахнула крыльями. От неожиданности девушка резко развернулась, оглянувшись через плечо.

Шедший следом за ней мужчина бесследно пропал. Не обгоняя Нэнси на помосте, он просто не мог бы покинуть бунгало, если не прыгать в воду. Казалось, будто он призрачно растворился в прохладе ночного воздуха, как невесомый туман.

Вместо Эдварда девушка обнаружила огромного попугая, сидящего на краю крыши. Птица теребила когтистыми лапами сухой соломенный настил из пальмовых ветвей, потом рьяно взмахнула крыльями и раскрыла мощный, загнутый крюком клюв:

– Пиастры! Пиастры! Пиастры!

– Мать моя… флибустьер! – испуганно вздрогнув, едва успела вскрикнуть девушка.

В следующее мгновение, Нэнси оступилась на шатком, скрипучем помосте и рухнула в воду.