Читать книгу Мать моя… флибустьер! - Жан Гросс-Толстиков - Страница 5

Проснулась Нэнси на постели из соломы в том же пышном платье, в чем встретила ночь накануне. Не глядя на тяжелое похмельем после выпитого вина, девушка чувствовал себя гораздо лучше, нежели прошлой ночью под пальмой на пляжном берегу.

Она привела в порядок прическу и поправила свой гардероб, добавив тот кружевными перчатками, серьгами и бусами из жемчуга. Встречать режиссера со съемочной группой следовало при полном параде. Затем Нэнси спустилась в гостиную и сразу же, по-хозяйски, направилась в кладовую. Заготовив нарезку разных сыров и добавив к ней несколько помидор, хрустящий свежий огурчик и спелое яблоко на десерт, девушка вытащила из стеллажа бутылку рома и села за обеденный стол.

– Если нет кофе, и вы пьете ром до полудня, – уговорила она саму себя, наполняя глиняную кружку ромом. – Вы не алкоголик… вы – пират!

Закончив с завтраком, в волнительном ожидании она вернулась на террасу второго этажа и устроилась в кресле-качалке. Время текло беспощадно медленно и утомляюще. А признаков появления съемочной группы так и не наблюдалось.

Выбравшись из укрепленного форта, Нэнси прогулялась по лесной тропе к тихой бухте. Покручивая кружевной белоснежный зонтик, она прошлась вдоль песчаной косы, едва ли заметно омываемой кроткой прибрежной волной.

Затем посидела в тени огромной пальмы, побросала лягушкой плоские камешки, собрала коллекцию ракушек и сделала свой собственный клад, закопав эти драгоценности близ огромного валуна, покрытого толстым одеялом мха.

К полудню, когда солнце стало припекать слишком сильно и находиться под ним стало утомительно, Нэнси вернулась в дом и от нечего делать устроила внеочередную ревизию по вышеупомянутым сундукам. Она бережно и внимательно разобрала все наряды, кое-что сложила обратно, а несколько приглянувшихся ей платьев разгладила тяжелым плоским камнем и повесила на стенах, вместо убранного в сундуки оружия.

За обедом девушка с трудом запихнула в себя несколько кусков вяленого мяса с черствым хлебом и запила все это ромом. Она в очередной раз обыскала весь дом, но так и не нашла ни спичек, ни зажигалки, чтобы развезти огонь и приготовить что-нибудь горячее.

В какой-то момент Нэнси даже вспомнила, что за отсутствием специальных технологических устройств развести огонь можно с использованием подручных средств. Она устроилась на корточках около камина, разложив перед собой брусок дерева, щепотку сухого мха, нож и длинную палку.

То, что суть разведения огня трением заключается в том, что при трении друг о друга любые предметы, в том числе деревянные, нагреваются, это Нэнси знала и понимала. Нагреваясь от трения, древесина способна достичь температуры, достаточной для образования тлеющего трута – логично, понятно и, казалось, легко применимо в деле. На практике же все оказалось гораздо иначе.

Ошибочно выбранное полено оказалось не просто сухое, а с гнильцой, и крошилось в щепки при легком нажатии. Хвойные породы дерева тоже не оправдали возложенных на них девичьих надежд. Присутствующая в полене смола категорически препятствовала появлению хоть малой искорки желаемого тления. Наконец, с выбором правильного полена Нэнси определилась на личном опыте.

Затем девушка немного заточила палку-сверло ножом и вырезала в деревянном бруске ложбинку, поместив в нее сухой мох для растопки.

Уперевшись палкой в углубление в лежащем на полу полене, Нэнси зажала своеобразное сверло между ладонями и начала вращать его, как если бы потирала замерзшие на морозе ладони. Последние соскальзывали вниз, прерывая процесс, и девушке приходилось возвращать их на прежнее место, начиная все с начала.

Напряженные мышцы рук и шеи начали болеть, кроме того палка сверлила не столько полено, сколько кожу на ладонях. Те сначала покраснели, а потом стали гореть, обещая болезненные мозоли. На глазах Нэнси навернулись слезы отчаяния и она отшвырнула и сверло, и полено прочь. Кружка с вином помогла успокоиться.

Маясь от безделья, Нэнси кое-как дождалась вечера, когда жара спала и, наконец, можно было выйти из дома. Девушка сменила наряд и снова отправилась к берегу в бухту. Она была уверена, что съемочная группа должна прибыть именно туда, так как никакой проезжей дороги дальше вглубь леса просто не существовало.

Вероятность посадки вертолета на огороженной частоколом территории тоже пришлось отбросить. Повсюду торчали пни от ушедших на постройку дома и забора деревьев, да и следы присутствия вертолета на заготовленной к съемке площадке могли повлечь за собой серьезные киноляпы в кадре.

Солнце уже склонялось к закату и высокий холм, скрывающий бухту с запада, угрюмо потемнел, в то время как противоположная ему Белая скала, казалось, горела, ярко освещенная лучами заходящего солнца.

В очередной раз плавая в бухте, Нэнси увидела нескольких огромных зеленых морских черепах. Не будучи уверена на сколько они агрессивны и опасны для человека, девушка вернулась на берег, но уже через некоторое время обнаружила кладку черепашьих яиц, оставленных доверчивыми и бестолковыми матерями без присмотра.

– Эх, хороша бы была яичница, – вздохнула Нэнси, уходя от гнезда с яйцами ни с чем. – Хоть и жаль убивать… но вяленое мясо уже просто осточертело! Как же мне развести огонь?

В поиске наживы на берег выползли крабы. Они забавно бегали по песку, оставляя за собой узорные следы. Часто встречаясь друг с другом, крабы сначала приветливо махали клешнями, будто здороваясь, но уже в следующий момент, членистоногие твари хватали собратьев, сцепливались в мертвой хватке и ожесточенно дрались. Грозно щелкая клешнями, крабы пытались отхватить друг другу либо те же клешни, либо тонкие, но удивительно быстрые ножки, либо торчащие антеннами глаза.

За вечерним ритуалом этих животных наблюдала не только Нэнси, но и многочисленные птицы. Как военные вражеские истребители, пернатые пикировали и с душераздирающими криками отлавливали своих жертв. Нэнси тоже наловила дюжину крабов, складывая их в подол платья, но после передумала и отпустила тех на волю, не представляя возможности испечь или сварить воинственно настроенный деликатес без разведенного огня.

В лесу стало совершенно темно, когда Нэнси вернулась на огороженную частоколом территорию ее временного пристанища. Долгожданная съемочная группа не появилась и в этот день.

Поужинав, она перестелила постель на втором этаже, используя наиболее удобные отрезы тканей. Затем девушка переоделась в какое-то легкое платье, напоминавшее ночную рубашку и вероятно предназначавшееся для того, чтобы надевать то под пышные платья, согласно моде прошлых столетий. Сон же долго не шел, но пялиться в непроглядную темноту не имея освещения было скучно и Нэнси кое-как уснула.

Утром нового дня Нэнси умылась в роднике и надела купальник, а поверх него просторную мужскую сорочку с глубоким вырезом и шнуровкой на груди. Прихватив небольшую корзину с фруктами, закусками и бутылкой белого вина, она отправилась на пляж в бухту.

Расстелив отрез серебряно-голубой парчи в качестве пляжного покрывала и прижав тот камнями по углам, девушка устроила себе настоящий пикник. Она плавала в тихой бухте, загорала, дразнила попугаев, обучая тех новым скверным словечкам, снова собирала ракушки и делала пиратские клады, и кидала плоские камешки, нарушая зеркальную гладь воды.

Гуляя вдоль пляжной косы, Нэнси нашла обломок старого лодочного весла. Она вернулась к месту своего пикника и с совершенно детским энтузиазмом принялась строить замки из песка. Когда же вечером крабы по привычке вышли на знакомый им берег, то вероятно удивились, оказавшись в миниатюре Манхэттена.

Непривычные к прогулкам по цивилизованному городу, крабы нарушали правила движения, варварски карабкались на высотки зданий, разрушили Рокфеллер Центр, многоэтажный Эмпайр Стейт билдинг и Бруклинский мост. Остров Рузвельта стерли и утопили в реке Гарлем. Нэнси поздно спохватилась и с трудом разогнала неблагодарных гостей, пообещав отловить каждого террориста, сварить и съесть, как только добудет огонь.

Возвращаться в пустой и быстро утопающий в густых вечерних сумерках дом не хотелось, но и торчать на пляже всю ночь тоже было бы глупо. Прежде чем уйти, Нэнси с сожалением попрощалась с песочным городом, в душе понимая, что к утру тот исчезнет без следа либо смытый приливом, либо разрушенный крабами до основания.

Утром следующего дня снова никто не приехал, но девушка не теряла надежды, проигрывая в ролях и репетируя диалог с воображаемым режиссером.

Сроднившись с поварском тесаком, Нэнси нашла под него кожаные ножны с крепкими металлическими заклепками. Потертый ремень с ножнами и торчащей из них деревянной рукояткой выглядели неуместно с пышными юбками парадно-выходных платьев и Нэнси переоделась в мужские короткие штаны и просторную рубаху. Не понятно чьи, то ли женские, то ли мужские чулки с башмаками на каблуке и красивой старинной пряжкой пришлись идеально к месту.

Девушка вышла во двор и настругала несколько прутьев из раскидистого куста, связав те в веник. Как уже было упомянуто ранее, сквозь многочисленные щели между бревнами сруба посился сквозняк.

С одной стороны, не требовалось кондиционера и помещение охлаждалось и проветривалось естественным путем. С другой стороны, со сквозняком постоянно наметало песок. Он хрустел на полу, на столе, на полках, на лавках, на зубах и в постели. Причем последнее бесило больше всего, потому что ночью приходилось вставать и встряхивать покрывало несколько раз.

Снова и снова Нэнси тщательно подметала веником и протирала влажной тряпкой, но песок возвращался обратно.

Тогда она набрала в лесу две корзины мха, вернулась в дом и старательно законопатила все щели. На это занятие ушла добрая половина дня, но результат был очевиден. В доме стало немного душновато, но при этом гораздо чище и тише. Привыкшая за прошедшие дни к постоянному свисту сквозняка, Нэнси уже было не замечала его, но теперь тишина просто давила на уши.

Удовлетворенная проделанной работой, девушка загорелась желанием обустроить свой новый дом так, чтобы можно было жить в относительном удобстве, пусть даже все придется убрать, как только приедет съемочная группа. Она вытащила все отрезы тканей из сундуков и что-то пошло на скатерть для стола, что-то на покрывала для скамей, что-то на шторы в окнах. Из тяжелой, но наиболее плотной ткани Нэнси устроила гамак под навесом террасы при входе в дом.

Взмокшая от работы, девушка мечтательно вспомнила о ванне или хотя бы о душе, но ни того, ни другого в ее доме не было. К тому же немытые несколько дней волосы в сочетании с песком и соленой водой океана превратились в бесформенную солому.

Свернув с широкой тропы в лес и спустившись в овраг к болотистой речке, Нэнси легко отыскала то, зачем пошла в опасное путешествие. А опасностей на пути хватало. Мало того, что от болота разило омерзительным духом тухлятины и гнили, так еще в высокой траве то и дело шныряли змеи. Проверять на сколько они ядовиты девушке крайне не хотелось.

Не щадя пальцев и ногтей, Нэнси набрала полную миску тяжелой глины и вернулась в дом. Благодаря интернету, которого в нынешнем положении девушки сильно не хватало, она вспомнила, как читала о народных средствах по уходу за волосами и кожей, не имея при себе шампуней, кондиционеров, кремов и масок.

Веря, что болотная глина не многим отличается от косметической, что продается за баснословные деньги в брендовых бутиках по всему Миру, и обладает теми же особыми свойствами, Нэнси решила испытать моющие способности глины на себе. Осталось только найти проточную пресную воду. Для этого случая идеально подошел бы водопад, но искать такой в отдаленности от дома казалось не реально.

– Душ! Мне нужен душ! – решила девушка, взбираясь на второй этаж.

Она выгрузила содержимое одного из самых больших сундуков и тщательно проверила тот на наличие щелей. Таковых оказалось не много, и Нэнси быстро законопатила их остатками собранного ранее мха. Затем она оттащила сундук на террасу, установила его на самой солнечной стороне и долго и упорно ковыряла ножом дно, пока не продырявила дыру. В отверстие с трудом пролезла бы крупная мышь, а вот горлышко одной из опустелых бутылок из-под вина вошло идеально. Предварительно отбив у бутылки то самое горлышко, девушка пристроила его в дыре и заткнула пробкой. Следующие пару-тройку часов ушли на то, чтобы натаскать из родника воду и наполнить ей сундук.

Медленно, но верно сундук превратился в ванну и Нэнси едва сдержалась от соблазна залезть в нее целиком. Оставив воду нагреваться на солнце, девушка спустилась в гостиную и занялась приготовлением глины. Подливая воду в миску, она помешивала глину серебряной ложкой с каким-то королевским вензелем, пока белая масса не стала получаться пластичной и жирноватой.

Неустанно движущееся по небосклону солнце в какой-то момент забросило в щель в шторах свои пронырливые, вездесущие лучи. Те отразились от неубранных со стола осколков бутылки и больно резанули по глазам Нэнси. Дернувшись в сторону, девушка продолжила заниматься размешиванием глины. Но уже через некоторое время она уловила легкий запах дыма.

Принюхиваясь, как собака-ищейка, Нэнси встрепенулась и огляделась. Сначала ничто не предвещало наличия открытого огня, но вскоре она заметила тонкую струйку дыма, поднимающуюся от тлеющей скатерти. Преломленные стеклянными осколками солнечные лучи усердно выжигали рваную черную дыру, портя дорогостоящую ткань.

– Пожар? – вздохнула девушка и расплылась в широкой улыбке. – Пища! Горячая пища!

Она отставила миску с глиной и смахнула стекла в сторону от прямых лучей солнца. Затем распахнула шторы и устроилась на полу, приготовив сухой мох и тонкие ветки для растопки. Играя стеклами бутылки, она довольно быстро поймала солнечный луч и аккуратно направила тот в нужное ей место. Мох не заставил себя ждать, нагрелся и начал тлеть, испуская сизый столбик дыма.

– И дым отечества нам сладок и приятен, – процитировала Нэнси словами Чатского из литературной комедии Грибоедова. – Горе от ума!.. Как же я раньше не вспомнила об этом способе розжига. Вот же дура!

Переместив тлеющий мох в пустую миску и добавив несколько сухих веток, Нэнси развела крошечный костер. Она осторожно раздувала начинающееся пламя, пока то не окрепло и не затрещало, жадно поглощая хворост. Вскочив на ноги, Нэнси ликовала, кричала, плакала, смеялась и скакала вокруг миски с пламенеющими языками огня, как дикарь из каменного века.

Подложив побольше дров в жарко горящий в камине огонь, Нэнси некоторое время не могла оторвать от него глаз, наполненных слезами умиления. Но потом все же выскочила из дома и побежала на пляж в бухту, где ее ждали черепашьи яйца и легкое чувство вины перед семьей беззащитных черепах. Кара отмщения за разрушенный песочный город постигла и крабов.

Приготовив плотный, горячий ужин, девушка с нескрываемым наслаждением уплетала яичницу с поджаренным хлебом и крабовым мясом. В кладовой нашлись несколько мешочков с разными чаями, один ароматнее другого. Нэнси замешала по щепотке из каждого и заварила по истине волшебный напиток. После сытного ужина сразу же начало клонить ко сну, но девушка с трудом поборола желание завалиться в постель. К тому же, вода в сундуке нагрелась до приятной температуры, и Нэнси, наскоро раздевшись, вышла из дома на крыльцо в том месте, где над ее головой, на террасе, расположился резервуар с водой.

Собранная в болоте глина оказалась действительно мылкая, и при мытье волос Нэнси не покидало ощущение мыльного скольжения. Пены, разумеется, не было, но голову глина промыла успешно. Выдернув пробку из горлышка бутылки, девушка встала под сильный напор созданного ее же руками душа. После двойной промывки волосы стали шелковистыми, мягкими и блестящими. Остатки глины девушка использовала в качестве маски для лица, в чем глина проявила себя даже лучше, чем в качестве шампуня.

Облачившись в тяжелый камзол, заменивший банный халат, на голое тело и с накрученной чалмой вместо полотенца для просушки волос, Нэнси устроилась на веранде в кресле-качалке с кружкой рома, фруктовой нарезкой и свежеиспеченными хлебными тостами с расплавленным до румяной корочки сыром.

– Вот что значит успешная, независимая женщина, – самодовольно сказала самой себе девушка, умиротворенно любуясь красочным закатом, вином и легкой закуской.

– Сука! Су-ука! Сук-ка! – отозвался темнеющий лес знакомыми охрипшими голосами попугаев.