Читать книгу После потопа - Кассандра Монтег - Страница 8

Глава 5

Оглавление

На следующее утро мы с Беатрис сидели на траве перед палаткой и мастерили приманки из ниток: Беатрис нашла их в заброшенной хижине выше по склону. Я привязывала к крючкам ярко-красные нитки, а Беатрис тем временем вспоминала, как людям жилось до того, как берега ушли под воду. Беатрис родилась в Сан-Франциско. Город затопило, когда она была еще ребенком. Семья Беатрис перебралась вглубь материка. Иногда Беатрис изо всех сил старалась припомнить что-нибудь из раннего детства, про жизнь до миграций. Но о тех временах в ее памяти толком ничего не сохранилось. Когда Беатрис рассказывала про Сан-Франциско, казалось, будто она говорила о вымышленном месте – городе, которого никогда не было.

Ее соседи справа выкопали землянку на склоне горы. Они все утро ссорились: орали друг на друга все громче и громче.

Беатрис рассказала про Потерянных монахов. Объяснила, откуда они взялись. Оказалось, это латиноамериканское племя, в основном состоящее из жителей Центральной и Южной Америки. Начинали они с того же, что и большинство других пиратских племен: создали отряд наемников и служили правительству во время Шестилетнего потопа. В те времена гражданские войны раздирали одну страну за другой. А когда все существующие государства пали, наемники создали что-то вроде плавучих поселений. Так Потерянные монахи стали племенем, пытающимся создать новую нацию.

– Только на прошлой неделе мы с Перл проплывали к северу отсюда и видели, как пираты захватывают лодку рыбацкой семьи, – поделилась я. – До нас доносились их крики, но… – Я прищурилась и внимательно уставилась на наживку. Перекусила зубами нитку. – Мы уплыли.

Когда я взялась за румпель и развернула лодку на юг, подальше от отчаянных воплей, сердце будто налилось тяжестью. В открытом море я всегда чувствовала себя как в западне: бежать некуда, и выбора нет.

– Меня даже угрызения совести не мучили, – призналась я Беатрис. – То есть мучили, но не так сильно, как раньше.

Хотела прибавить: видно, сердце зачерствело. Каждая моя частица выболела и затвердела. Чувствовать больше нечем.

Поначалу Беатрис не ответила. Наконец произнесла:

– Некоторые поговаривают, что скоро пираты подчинят себе все моря.

Такие рассуждения не редкость, но услышать их из уст Беатрис – тревожный знак. Моя подруга – не любительница теорий заговора и мрачных предсказаний.

Беатрис рассказала про торговый порт на юге, где пытаются сформировать правительство, чтобы охранять и справедливо распределять ресурсы. Но договориться насчет законов и того, кто чем будет распоряжаться, никак не получается. Из-за этого то и дело вспыхивают гражданские войны.

Беатрис рассказала, что многие новые правительства прибегают к помощи пиратов и добровольно превращают свои государства в колонии, которые находятся под контролем пиратских капитанов. Пираты берут молодое государство под свою защиту и предоставляют ему дополнительные ресурсы: продукты, награбленное добро, охотничью добычу. Но община обязана отблагодарить пиратов за любую помощь, да еще и с процентами. Отдать дополнительные мешки зерна с новой мельницы. Лучшие овощи с огородов. А иногда приходится отдавать несколько человек на службу к пиратам: кто-то же должен охранять корабли-фермы и колонии. Пиратские суда плавают от одних своих владений к другим и забирают на борт все, что им нужно. А пока пираты отсутствуют, за соблюдением законов следят их охранники.

Мои разговоры с Беатрис всегда заканчиваются одним и тем же. Она уговаривает меня поселиться на суше, я убеждаю ее перейти на водный образ жизни. Но на этот раз было все по-другому.

Беатрис поведала, что случилось с ее соседями на прошлой неделе. Посреди дня она вдруг услышала вопли, доносившиеся от землянки. Напротив входа стояли двое мужчин, кричали и указывали пальцами на девочку, неподвижно застывшую между отцом и матерью. На вид девочке было лет девять-десять. Один мужчина шагнул вперед и схватил ребенка. Девочка попыталась вырваться, хотела бежать к матери, но мужчина крепко ухватил ее за руки.

Отец кинулся к дочери, но второй мужчина ударил его в живот. Отец согнулся пополам, и мужчина пинком сбил его с ног.

– Отпустите ее! – взмолился отец. – Я заплачу. Верну долг.

Мужчина вдавил каблук сапога отцу в грудь. От боли тот сжался в комок и перекатился на бок. Рука у него дрожала так, что над землей поднималась пыль.

Девочка закричала, призывая на помощь отца и мать. Мужчина крепко держал обе ее руки за спиной, а она пыталась высвободиться и убежать к родителям. Мужчина, наступивший на грудь ее отцу, наотмашь отвесил девочке оплеуху, обмотал ее запястья веревкой и завязал узел. Второй мужчина перебросил девочку через плечо и зашагал прочь.

Больше она не кричала, только тихо плакала, когда мужчина ее уносил.

Не прошло и часа, а деревню снова заполнил народ. С горных тропинок доносился топот ног, весело перекрикивались дети. Соседка напротив высунулась из открытого окна хижины и повесила сушиться кухонное полотенце. Все продолжали заниматься своими делами, будто ничего не произошло. Будто на их глазах ребенка не отняли у родителей.

– Скорее всего, это дело частное, – проговорила Беатрис. – Отец влез в долги и не смог расплатиться. Его проблемы никого не касаются, вот никто и не вмешался. Пираты здесь не хозяева, и все же девочку они забрали.

Мы обе замерли. Крючки у нас на коленях сверкали на солнце. Беатрис задумалась, подбирая слова.

– У меня на душе неспокойно, – поделилась она. – У нас тут организуют движение сопротивления. Хочешь – присоединяйся. Поможешь нам бороться с пиратами.

– Ни в какие движения я не вступаю, а до сопротивления мне дела нет. Предлагаешь сидеть на суше и дожидаться, пока кто-нибудь заберет ее? – Я кивнула на Перл.

Дочка поймала змею и посадила в одну из наших корзин. Потом подошла к нам, села рядом и внимательно уставилась на траву. В руке она держала вторую змею.

– Они библиотеку построили, – тихо, с болью в голосе произнесла Беатрис.

– Кто? – спросила я.

– Потерянные монахи. В одной из своих колоний в Андах, Аргали. Даже стеклянные окна вставили и полки повесили. Собрали все старые книги, какие нашли, а еще там от руки пишут новые. Люди издалека туда приплывают. Друзья рассказывают, Потерянные монахи построили библиотеку, чтобы показать: они люди культурные и думают о будущем.

Губы Беатрис сжались в тонкую нитку. До потопа она работала учительницей. Книги и знания для нее самое главное. Беатрис была сама не своя, когда местная школа закрылась, а ученики разбрелись по всей стране. А за три года до того ее любимый мужчина вышел рыбачить в море, и там его убили пираты. Беатрис и раньше воды побаивалась, а теперь прячет свой страх, изображая любовь к сухопутной жизни.

– Нет худа без добра, – задумчиво прибавила Беатрис.

Я вспомнила, как тот пират на берегу рассуждал о новых нациях и о том, что людей надо организовать. Я и раньше слышала подобные речи – и в салунах, и в портах. Говорят, пиратские богатства помогут быстрее восстановить общество. А все остальное можно и потерпеть, лишь бы прежняя жизнь поскорее вернулась.

Я объяснила Перл, что такое библиотека.

– Ты бы хотела туда? – спросила я.

– Это еще зачем? – буркнула Перл, пытаясь обернуть сопротивлявшуюся змею вокруг запястья.

– Чтобы учиться, – ответила я.

Перл нахмурилась, пытаясь представить себе библиотеку.

– Там? В этой… как ее?..

Разговаривая с Перл, я то и дело упираюсь в один и тот же тупик. То, по чему я так отчаянно скучаю, не вызывает у нее ни малейшего интереса. Впрочем, Перл понять можно – трудно хотеть того, о чем не имеешь представления.

Потерять что-то – одно дело, но лишиться даже желания это обрести – вот что особенно печально. Стремление должно быть всегда, подумала я. А может, так уж Перл на роду написано. После всего, что она повидала в новом мире, то, что принадлежит миру прежнему, для нее чуждо и непонятно.

Беатрис больше ничего не сказала. Мы закончили мастерить наживки, и я пошла в палатку собирать вещи. Положила зерно в льняной мешок, а мешок – в ведро. Помидорный куст посадила в корзину и обернула одеялом. Одеяло мне подарила Беатрис. Я представила Роу на месте той девочки, которую забрали: руки стянуты веревкой, на ее крики не обращают внимания или бьют, чтобы замолчала. Меня передернуло.

Беатрис протянула мне карту, свернутую в трубочку.

– Дала бы и компас, но где ж я его возьму?

– Ты мне и так много дала. Я на такие богатства и не надеялась, – ответила я.

– Возьми еще вот что.

Беатрис достала из кармана фотографию и положила мне на ладонь. Это снимок Джейкоба и Роу. Тот день, когда она будет звать меня из уносящейся прочь лодки, наступит только через год. Мы с дедом дали Беатрис фотографию Джейкоба и Роу, чтобы она поспрашивала торговцев из Яблоневого сада, не видел ли кто этого мужчину или эту девочку. На снимке медные волосы Джейкоба золотятся на солнце. Лицо выглядит угловатым: ямка на подбородке, кривой нос – сломали в драке на школьном дворе. Роу, наоборот, хрупкая и изящная: узкие покатые плечики, сияющие серо-голубые, цвета моря глаза – мои глаза: миндалевидной формы, с тяжелыми веками. На лбу шрам в форме лезвия косы: изгибается над бровью и пересекает висок. Когда Роу было два года, она упала и поранилась о металлический ящик с инструментами.

Я погладила лицо Роу большим пальцем. Интересно, построил ли Джейкоб для них дом в Долине? Много лет назад он только об этом и твердил – что хочет выстроить для меня дом. Джейкоб работал плотником, как дед. Нашу лодку они начинали строить вместе, но потом работу продолжал один дед. Неделями они орали друг на друга и спорили, а потом вдруг стало тихо. Через два месяца Джейкоб забрал Роу и уплыл.

Беатрис заправила мне за ухо выбившуюся прядь волос и обняла меня.

– Возвращайся, – шепнула она.

Это слово Беатрис повторяет каждый раз, когда я уплываю. Но в этот раз Беатрис обнимала меня дольше, чем обычно. Не надеялась увидеть снова.

После потопа

Подняться наверх