Читать книгу Мой Лерой - Кати Беяз - Страница 4

Я подъехала к точке раскопок позже обычного.

– А вот и наша соня, – не забыл подколоть Алекс.

– Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке? – забеспокоился Феникс.

Только сейчас я поняла, как ошибочно поступала, никогда не опаздывая. Будучи чересчур пунктуальной, таким образом, я всегда давала людям знать, когда в моей рутине происходили изменения.

– Все нормально, я просто проспала.

Все недоверчиво переглянулись. Прошагав к стальному штырю, я обнаружила лишь небольшое углубление, обнажающее опоры примерно на двадцать сантиметров. Ну что ж, теперь я хотя бы знала, почему моя чуйка привела меня сюда прошлой ночью.

– Начнем в шахте, – скомандовала Мэри.

Пройдя за машины, мы снова стали рыть вглубь. Рентгеновский скан показал рыхлые породы на четыре метра вниз, чтоб продвинуться к объекту, тогда мы зайдем с его северной стороны, раскопав его стены.

Феникс заигрывал со мной, пытаясь выяснить, чем я занималась после нашего прощания. Мой рассказ не блистал романтизмом, ко всему я старалась отвечать уклончиво.

– Я говорила с мамой.

– А потом?

– Потом легла в кровать.

– И что было дальше? – томным голосом расспрашивал он, потирая мою ладонь.

– Я долго не могла уснуть.

– Почему? – словно кот, мурлыкал он.

Вдруг, мне захотелось сделать ему приятно. Он заслужил это, что ли, если можно было так выразиться о любви.

– Возможно, я влюбилась…

– Да-а-а?

– Или на пороге любви…

Феникс снова атаковал своей широкой улыбкой, которую уже не имел сил скрывать.

– И кто этот счастливчик?

– Один невероятно милый и терпеливый парень!

Наше хихиканье перебил голос Мэри.

– Эй, любовнички, теперь ваша очередь.

Так мы работали до самого вечера. Копать из укрытия казалось невероятно комфортным занятием, теперь нас не отвлекали бури, способные обнулить любую археологическую работу за пять минут.

Была последняя ходка, мы очень устали. Мэри и Алекс сидели в машине, готовые по первой команде сбежать домой. Мы прорыли вертикаль и продвинулись на полтора метра к объекту.

– Ленна, посмотри, мне кажется тут часть скалы, – произнес Феникс.

Не все из нас имели рентгеновское зрение. Отчего-то оно было присуще чаще женщинам, и мой напарник им совершенно не владел. Мы выключили фонарь, и я вгляделась вглубь камней. На нашем пути и вправду стояла скала, однако слева от нее почва казалось достаточно рыхлой.

– Если пойти чуть левее, то проскочим, – заключила я.

Вдруг в мелких частицах песка вырисовался невероятно твердый прямоугольный объект. Я зафиксировала рентгеновский взгляд и поняла, что он не природного происхождения. Слишком правильная форма и гладкая поверхность определенно делали его рукотворным. На тот момент я уже имела достаточно секретов от Феникса, чтоб предпочти молчать дальше.

«Но как достать его, чтоб Феникс не заметил? Предмет размером полметра на полметра в карман не спрячешь. Ко всему он мог оказаться довольно тяжелым. Оставалось только одно, прийти сюда снова ночью и копать одной».

Мои размышления затянулись, и кто-то расценил это как призыв к действиям. По талии скользнула рука, и вскоре я почувствовала объятия Феникса. На это раз отвергать его мне не хотелось. Я слишком хорошо относилась к этому парню, чтоб снова растоптать  ростки его чувств. Они взошли намного раньше моих, но может лишь потому, что его родные земли в далеком прошлом больше согревались солнцем?! Я поддалась порыву Феникса и обхватила крепкие руки. Его пухлые губы коснулись мои, а мягкие кудряшки нежно пощекотали щеку. Мне стало хорошо от этого трогательного поцелуя. И он мог бы вполне целовать меня дольше, но отчего-то отпустил и зажег мощный фонарь.

– Ты как? – заботливо спросил он.

– Хорошо, – сильно смутившись, ответила я.

«Почему, почему ты остановился? Мне было хорошо, я могла бы целовать тебя гораздо дольше», – воспротивились мысли словам.

– Хочешь продолжить?

– Да… – растерялась я.

– Значит, там нет скалы? Я ошибся?

– То есть, нет. Не будем сегодня копать, там и вправду скала, – запинаясь, ответила я, от волнения все перепутав.

Феникс заулыбался и поднял с пола  мою сумку.

– Тогда поднимаемся?

– Да, да, конечно, – ожидая неизвестно чего, я совсем не торопилась наверх.

На поверхности Феникс поцеловал меня в щеку и сел к ребятам в машину.

Всю дорогу я думала о нежном поцелуе и немного холодном прощании Феникса. Впрочем, так он прощался всегда, и ощущения его внезапной отстраненности имели сугубо субъективный характер. Темнело, и  я поспешила застать Франциско, чтоб показать ему образцы.

Феникс лукаво захватил мои мысли, и, спускаясь в ущелье, я вдруг представила его рядом в этом уникальном для долины месте. Сквозь крону высоких деревьев блестели яркие первые звезды. Песню птиц дополнял быстрый ручей, а свежий аромат травы напоминал свежий запах его волос. С приятным волнением я теперь ждала новой встречи, но не на плато, не за работой, а в подобном месте и в подобный час.

– Франциско, ты еще тут?

Ответа не послышалось. Я прошла к лианам краснеющих помидор и, не удержавшись, сорвала один. Повинуясь сладковато-терпкому ночному запаху, я прошла вглубь парника. Кусты лаванды зацвели, вытянув тонкие мятно-зеленые стебли как руки.  За ними зелень различных гарниров, а в самом дальнем крыле плантации всевозможных ягод. Вдалеке хлопнула дверь.

«Это он, не знает, что я здесь!»

Я пробежала садовые деревья и грядки с огурцами, валуны тыкв и клинки краснеющих перцев. Мне оставалось совсем немного, и я пересеку огромный парник вдоль, как за стеклом мелькнул огонек.

«Что Франциско там делает, за пределами парника?»

Я тихо открыла дверь и вышла на небольшой отступ, нависающий над обрывом. Внизу шумела горная река, переливаясь от круглосуточного парникового освещения. Справа кто-то пристроил дощечатую дорогу, которая практически вися над обрывом, вскоре расширилась и перешла в квадратную платформу. На ней возвышался деревянный дом уютной треугольной формы, в окне которого горел приятный желтый свет. Мы никогда не строили такие сооружения, хоть прекрасно  знали архитектуру прошлого.

Проверяя шагами прочность конструкции, я подошла к строению и постучала в дверь. Мне открыл испуганный Франциско.

– Франциско, это что?

– Это мой новый дом, – признался он, – проходи!

Я зашла в небольшое двухъярусное помещение. С самой двери хорошо различалась довольно широкая для такого дома лестница. Она вела наверх, где Франциско оборудовал себе спальное место. На первом этаже у окна стоял мягкий диван с круглым столиком, а под лестницей камнем выложен камин, напротив которого расположились уютные кресла. Справа узкой деревянной стойкой разделялась тесная кухня.

– Здесь так мило, – не удержалась я от комплимента.

– Я больше не могу жить в пещере, – не выдержал Франциско, – то есть ты строишь их великолепно, это почти замок! Но камень не мой материал для жизни, он холодит меня и пугает. Здесь никогда не бывало бурь, да и благодаря стеклянному покрытию и силовому полю в ущелье нет жары и холода. Я захотел жить здесь!

– Но дикие животные?

– Они нечасто приходят к парнику, и этот дом вполне способен защитить от них.

Я машинально заглянула в камин в надежде увидеть настоящий огонь, но там снова была энергетическая горелка, закрытая оранжевым стеклом.

– Франциско, что, если в один день буря все-таки пробьет защиту и спустится в ущелье?

– Тогда, дорогая, я вам уже живым не понадоблюсь!

– Не говори так, – возмутилась я.

Но он был прав, если ущелье погибнет, то погибнем и мы.

– Присядь сюда, – торопливо указал он на одно из кресел, – оно специально для гостей. – Что привело тебя так поздно? Что-то случилось?

– Ты прав, я не просто в гости, – найдя кресло невероятно удобным, начала я, – у меня для тебя что-то есть.

– Что это? – присмотрелся он к образцу, который я тут же достала из сумки.

– Я не знаю, пришла спросить.

– Ты хочешь пройти в лабораторию?

– Да, я, откровенно говоря, пришла так поздно в надежде попасть туда. Но твой дом, – осмотрелась я еще раз, – это настоящее чудо!

– Да, – закивал мой друг, – это весьма волнительно начинать жить где-то еще, вне пещер. Что ж, пойдем, посмотрим, что ты там принесла!

К парнику прилегала небольшая лаборатория. Франциско имел практически все реактивы в своем идентификационном шкафу, поэтому мы скрестили пальцы на успех. Вещество поместилось в миниатюрный противень и запустилось в автономно открывающийся сектор. Громоздкий шкаф тихо загудел и высветил на табло химическую формулу.

– Ленна, – припав к светящемуся окошку, окликнул меня Франциско, – это же пластик!

– Значит мифы о том, что земля буквально задохнулась этим веществом, правда?! – задумчиво пробурчала я.

– Видимо да, но меня беспокоит другое…

Я удивленно посмотрела на него.

– Пластик не может разлагаться пять тысяч лет, Ленна! Даже если попал в океан, где время распада увеличивается вдвое, и даже если смешался с другими соединениями.

– Что ты хочешь этим сказать, Франциско?

– Ленна, либо кто-то на планете минимум еще четыре тысячи лет производил пластик, в чем я очень сомневаюсь, либо прародители не жили на Луне пять тысяч лет…

Мы замолчали надолго, застыв в разных концах тесной комнаты.

– Что мы будем делать? – прервала я тишину.

Франциско глубоко вздохнул и нажал кнопку «удалить образец».

– Я думаю, нам лучше пока что молчать, – тихо произнес он.

– Но, какова же правда? – озадачилась я.

– Ты, действительно считаешь, что, показав образец старейшинам, они тебе ее тут же расскажут?

Тяжело вздохнув, я посмотрела под ноги.

– То место, где ты взяла этот образец?

– Занесло песком…

Франциско одобрительно кивнул.

– Что мне делать, Франциско?

Он почесал затылок и, пройдясь передо мной еще пару раз, заявил:

– Прекрати раскопки, скажи, что ничего не нашла.

– Так я и так ничего не нашла, кроме этого пласта.

– На какой он глубине?

– Четыре метра.

– Где-то пятьсот лет, не больше, – тяжело вздохнул он. – Забудь о месте, возвращайся к жизни. Уже через месяц бури сделают свое дело и шахту занесет!

Я промолчала. Мне было тяжело принять навалившуюся на плечи столь революционную информацию.

– Я обещаю, что прислушаюсь к тебе. В любом случае меня сегодня здесь не было.

– Да, Ленна, и мне очень жаль, что ты совершенно ничего там не нашла, – печально подытожил Франциско.

– Спасибо, друг и сладких снов в твоем новом доме.

Я вышла из парника и вскарабкалась по крутым ступеням наверх. Моя машина была в укрытии близ парника. Я завела мотор и направилась к дому. В ушах далекими голосами зазвенели воспоминания.

«– Мама! Как погиб папа?

– Он рыл шахту в пустоши и не успел укрыться от бури, – терпеливо объясняла она уже в сотый раз.

– Зачем он рыл ее? – прижимая куклу, так часто расспрашивала  я ее в детстве.

– Он хотел путешествовать.

– Куда?

– На восток, туда, откуда ветер приносит свидетельства жизни других городов».

Как знать, возможно, отец нашел там нечто такое, на что у старейшин не оказалось вразумительного ответа. Но почему они позволили мне рыть? Быть может, знали, что именно  в эту точку мне никак не попасть, пока я буду рыть телекинезом.

Я резко свернула к плато. Переждав по дороге бурю, ближе к полуночи я была уже там. Спустившись по веревочной лестнице в шахту, я оказалась в довольно тесном помещении, примерно два на два метра. Просканировав почву еще раз, я вытащила уже полюбившуюся мне совковую лопату и начала скрести сухую почву. Примерно через час работы, мой инструмент издал звон, ударившись о металлический предмет. В ту же секунду виски свело острой болью.

«Кто-то вызывает телепатическую связь».

Я выключила фонарь и вгляделась в темноту. Перед глазами появилось довольное лицо Феникса. Он лежал в лучах приглушенного света ночной лампы, разбросав свои кудри по мягким подушкам.

– Привет, вспоминала меня? Я угадал?

Пряча истинные мысли вглубь, я раздвоила сознание и красочно вообразила, что лежу в своей кровати.

– Да, все не могла заснуть.

– Где ты была? Я заходил.

– У мамы! Я у мамы, – спохватилась я.

– Такая темень, я не могу тебя увидеть.

– Мама давно уснула, я не хочу ее будить, – сочиняла я на ходу. – Нам тоже не мешало бы поспать, завтра рано на плато.

– Не могу дождаться, – прошептал Феникс.

– И я! – на это раз, нисколько не соврав, ответила я.

Разъединившись, я включила фонарь и рукой разрыла песок. Предмет местами покорежился, местами потерял верхний слой, но это определенно был герметичный ящик из стали. Еще немного работ и трофей был у меня в руках. Не такой уж тяжелый и большой, как показалось мне днем, он вполне вмещался в мою сумку, правда, значительно вытягивал ее своим весом.

Совсем выбившись из сил, я выключила фонарь и сосредоточилась на темном пространстве. Оставалась еще одна вещь – глубинно просканировать погребенное здание, и если оно действительно пусто, разрушить шахту так, чтоб первый же шторм засыпал все песком.  О своей судьбе я не сильно волновалась, но вот за ребят мне было по-настоящему страшно. Если здесь погребены страшные тайны, противоречащие нашему устрою, то лучше изучать их тайком и в полном одиночестве, сохраняя покой и доверие старейшин.

Я понимала, что место просканировано ими много раз, и оно, скорее всего, пусто. Однако мне повезло с захороненным в стороне ящиком, и слоем пластиковой массы, может с чем-нибудь еще повезет?

Я сосредоточилась и мысленно просочилась через крошечные щели между мелким щебнем, грозными валунами и довольно плотно спрессованным песком. Передо мной открылось громадное помещение, засыпанное доверху океанической почвой. Обнаружив соединения стальных каркасов строения, я зафиксировала модель в голове и покрутила ее перед глазами. Камни, напоминающие по форме раковины, единичные мелкие кости, черный пласт бывшей растительности и планктона, одиночные предметы из ещё неразложившегося стекла и алюминия. Лишь малые фрагменты былой архитектуры, изящной ковки и цветного стекла. И больше ничего…

Я легла на землю. Сердце билось медленнее, а дышать становилось труднее. Такое сканирование практически немыслимо в одиночку. Для того, чтоб не достичь критического уровня бессилия, старейшины касты собирались всей группой, образовывали круг и делали подобный анализ, генерируя энергию десяти человек.

«Что мне теперь делать? Я не могу пошевелить и пальцем!»

Не знаю, сколько прошло времени, пару раз на поверхности зверевствовал  шторм и четыре раза пищал таймер примерной периодичности песчаных бурь. Наконец, я смогла подняться для заряда энергетическими потоками земли. Если б я была под открытым небом, то могла б еще впитать золотые потоки космоса, но сидя в четырехметровой яме, мне оставалось только принять силу, что излучало сердце Земли.

Когда я, наконец, была готова вскарабкаться на поверхность, долину наполнило голубое сияние приближающегося рассвета. Я вышла из шахты и взглянула на небо. Наш млечный путь был все таким же ярким, как и пятьсот, и даже пять тысяч назад, ведь для вселенной целый век лишь мгновение, не способное остаться в ее вечной памяти.

Спрятав трофей под сидением и отогнав машину в сторону, я принялась разбирать шахту сверху. Под песком оказалось три больших валуна. Нарушив равновесие двух из них, я могла произвести обрушение легче. Я принялась ворочать  сразу оба камня, не имея достаточно времени для работ. С минуты на минуту мог начаться шторм или приехать команда.

Анализатор скорости ветра истошно пищал, а ветряки окрасились в красный. Один из камней никак не поддавался, застряв отростком в твердой породе гряды. Я сгенерировала огненную энергию, с разгневанным криком выпустив ее в скалу. Произошло обрушение, и, глядя на приближающееся облако пыли, я вскочила в машину, рванув прочь от плато.  Дождь из камней атаковал мои пыльные стекла, когда во мгле появился знак укрытия от бурь. На скорости я въехала в скальный пазух, чуть не задавив стоявших там людей.

Я упала на руль, тяжело дыша от страха и бессилия, когда ко мне в окно кто-то тихо постучал. Это был Феникс. Моя команда пережидала здесь утреннюю бурю, чтоб добраться к месту раскопок.

– С тобой все хорошо? – нежно погладил он мои щеки.

– Да, – переведя дух, успокоила я его. – Я только с плато, шахту завалило.

Ребята застыли в оцепенении.

– Но что теперь делать? – резко отозвалась Мэри.

Мне тяжело далось следующее предложение, но, собравшись с духом, я все же его произнесла.

– Я думаю, старейшины заботились о нас, уговаривая не копать. Это большой риск, плато нестабильно. А пять тысяч лет – это срок, когда ничего кроме костей и стали не может сохранить прежний вид.

– Я думаю, это верно, – Алекс похлопал меня по плечу, – но ты не прекращай мечтать.

Мэри жестом поддержала его.

– Я хочу увидеть обрушение! – признался Феникс. – Мне не вериться, что твоя затея напрасна.

– Когда успокоится буря, я могу отвезти тебя туда, но я правда не желаю более продолжать раскопки.

– Не могу поверить, что ты сейчас мне это говоришь, – уперся он.

– Послушай, Феникс, мой папа был засыпан в шахте, пытаясь найти ответы. Я не могу обречь свою мать на еще одну нелепую смерть. Сейчас я еле унесла оттуда ноги.

Мы подъехали к точке раскопок, где от шахты остался лишь плавный склон из песка и камней. Выйдя из машины, мы подошли к краю раскопок. Штырь здания остался заметен лишь наполовину. Вдруг Феникс повернулся и совершенно неожиданно поцеловал меня. Когда его руки обняли мое уставшее тело, я вдруг почувствовала себя в них совершенно защищенной.

– Даже страшно подумать, что я мог тебя потерять, – уткнулся он носом в мои пыльные волосы.

– Феникс, я… – мне вдруг захотелось ему все рассказать, но я остановилась.

– Да, я чувствую это тоже, – вдруг странно ответил он.

– Что? – запутавшись, тихо переспросила я.

– Любовь!

Я лишь ответно уткнулась в него носом, обессиленная бессонной ночью и тяжестью своих секретов.

Мы договорились встретиться только завтра, и, сославшись на усталость, я уже очень скоро была дома. Положив обшарпанный ящик на стол, я выдвинула стул и села перед ним так, словно он сейчас откроет створки и начнет рассказывать мне свои тайны.

«Что там может быть? Что-то опасное? Ядовитое, радиоактивное? А может вирусы  или новые болезни?! Какие глупости…» – замотала я головой и вооружилась лазером для резки.

Замок был вскоре срезан, но герметично приклеенная крышка приросла намертво. Проделав в ней лазером пару дополнительных отверстий, ящик издал вдох, словно ожил. Понимая, что могу повредить содержимое, я аккумулировала телекинез и, сделав небольшое усилие, отворила крышку. Внутренность контейнера заслепила глаза – это была скомканная фольга, заполнившая все его пространство. Ещё немного телекинеза и в ее слоях обнаружился прямоугольный чёрный блокнот. Я осторожно коснулась его ногтем, пытаясь понять, не рассыплется ли он в пыль, но он казался в меру сохранившемся. Подцепив толстую обложку, я медленно открыла твердый переплет. Первая страница оказалась пуста, и намертво приклеена временем к последующему слою.

Судорожно ища вокруг себя тонкий прочный предмет, я схватила с полки голографическую фотографию из тончайшей сверхпрочной графитовой пленки. Стараясь подцепить присохшую страницу, я ощутила мелкий тремор рук.

«Нет, так дело не пойдет!»

Я вытерла вспотевшие руки и приготовила свой бескофеиновый кофе.