Читать книгу Мой Лерой - Кати Беяз - Страница 5

Отойдя от переживаний, я, не дыша, разделила страницы. Справа красивым почерком начиналось письмо.

«Меня зовут Лерой, и мой мир умирает. По профессии я пилот, но люди на Земле уже давно никуда не летают.

Сегодня второе апреля две тысячи тридцать восьмого года. Вчера я похоронил свою сестру. Она умерла от тяжелой болезни, которой сейчас болеют практически все. Она была еще ребёнком и жила, не придавая значения таким важным мелочам, как мытье рук и безопасная дистанция с другими детьми. Мне будет очень ее не хватать. Ее глупых песен по утрам, капризов, отказов от еды и ее милых рыжих кудряшек. Но я за нее даже рад, потому что очень надеюсь, сестра теперь в лучшем мире, чем этот. Я не сообщил комиссии о ее смерти, чтоб наш дом не ограничили на двадцать пять литров воды в день, полагающиеся одному живому человеку. Ее поек еды сегодня я отнес старику сверху. Он очень рад. Его дочка беременна, и ему не придется умирать, когда родится малыш. Очень надеюсь, что для твоих ушей это покажется настоящей дикостью. Мне бы не хотелось, чтоб в будущем было так же. Но, к сожалению, сейчас это норма. С появлением нового члена в семье, старый обязан умереть, дав возможность выжить потомку.

Я бы хотел смотреть читателю этого дневника в глаза, рассказывая свою историю, но думаю, уже скоро от нас всех ничего не останется, и никого, кто бы мог поведать о последних днях человечества на планете Земля».

В дверь постучали, отвлекая меня от чтения. Я тихо закрыла крышку ящика и задвинула его под диван. Сердце колотилось, как бешеное. И сделав несколько глубоких вдохов, я приоткрыла входную дверь. Там стоял Эндрю. От непонимания цели его визита я рефлекторно нахмурила брови.

– Мэри сказала, ты прекратила раскопки.

– Как быстро по долине разносятся новости, – съязвила я.

– Ты же знаешь, мы с ней с детства дружим.

– Какая крепкая дружба!

– Можно мне пройти? – устав стоять в дверях, напористо спросил он.

Я открыла шире дверь и отошла на кухню.

– Франциско хвастается своим кофе, который есть лишь у тебя.

– В этом нет моей вины, зерна должны созреть. Дерево еще слишком юное, чтоб давать большие урожаи.

Я нехотя, но всё ж засуетилась на кухне с готовкой кофе, как вдруг услышала странную фразу.

– Я вижу, ты еще нас не забыла…

Резко обернувшись, я увидела в руках Эндрю наше совместное фото. По какой-то нелепой ошибке первая фотография, которую я схватила с полки, чтоб расклеить страницы, оказалась именно она.

– Да нет же, я…

«А что я? Что я? Не рассказывать же ему правду! Особенно Эндрю – сыну старейшины Вармалда!»

– Я тоже вспоминаю. Очень часто, между прочим, – ставя фото на полку, он развернулся и вольготно сел на диван.

Еще в воскресенье я воображала, что именно он принес мне Леопольды. Сегодня вторник и этот самоуверенный тип уже начинал не на шутку раздражать.

«Что произошло? Он изменился? Эндрю навряд ли способен на это, так как считает себя идеальным. Значит, изменилась я!»

– Как прошли твои раскопки?

В животе расползлось холодом.

«Он что-то знает от Франциско? Ох, как я надеюсь, что мой друг смог сохранить эту тайну. И сможет хранить еще долго… »

– Там копать опасно, – я подала Эндрю кружку, стараясь не смотреть ему в глаза, – ветер набирает больше турбулентности, и торнадо разрушают даже самые крепкие шахты.

– Я рад, что все обошлось, – Эндрю сменил тон с надменного на заботливо трогательный.

– Да, мама бы не пережила.

От него снова послышался наигранный вздох.

– Ты что-нибудь нашла там, чтоб труды не показались совсем напрасными?

– Нет, я не успела.

– Ты расстроена? Разочарована?

– Нет, не расстроена, – сухо ответила я.

– А что ты вообще собиралась там найти? Пять тысяч лет не малый срок!

Я не смогла долго сидеть с ним рядом. То ли от злости, то ли от того, что приходилось лгать, меня постоянно трясло. Подскочив с места, я подошла к окну и пригубила горячий напиток, вглядываясь вдаль.

– Не знаю, – пожала я плечами, – но теперь мы хотя бы знаем, что это место опасно для Альберто с его лабораторией. Или твой отец против летательных технологий тоже?

– За Альберто не переживай, мы нашли ему подходящую скалу для опытов. Мой отец очень даже поддерживает идею найти лучшее место для наших потомков и улететь отсюда. Чтоб наши с тобой дети начали свою жизнь в лучшем мире, – спокойно объяснил он, интонацией выделив фразу «наши с тобой».

Он все еще раздражал меня, но после этих слов вскипевшее негодование здорово остыло. Что бы там не произошло в далеком или не очень далеком прошлом, но старейшины безусловно старались защитить свое потомство, то есть нас всех. Стало быть и вправду заботились об улучшении всеобщего положения.

– Ты знаешь, я сегодня чудом увернулась от булыжника размером с дом, а потом еле успела скрыться от бури. Мне бы хотелось провести этот день в постели, – неоднозначно намекая на его уход, сказала я.

– И я вполне могу тебе в этом помочь, – прошептал Эндрю прямо мне на ухо, тихо подкравшись со спины.

Его руки застыли на мгновение в попытке обнять меня, когда я отскочила от него, словно ошпаренная.

«Но почему? Он все еще тот Эндрю, которого ты недавно любила. Один шаг навстречу ему, и все будет, как прежде» – пронеслось в голове.

– Перестань, просто шагни ко мне, и все забудется. Нам ведь было так хорошо вместе. Как мы мечтали обустроить свой дом, нарожать детишек. Помнишь? – словно прочитав мои мысли, подначивал он.

Мне и вправду хватило бы шага, чтоб повернуть время вспять, но я его отчего-то не сделала. Теперь, когда я смотрела на Эндрю этим утром, то не видела больше искренне любящего человека, но ясно видела ложь. Непостижимым образом лишь за одни сутки я научилась ее видеть.

– Нет, Эндрю, как прежде никогда не будет, – нерешительным голосом ответила я.

– Разрушать гораздо проще, чем строить. Архитектор должен знать, – словно угрожая, произнес он.

Тут я не выдержала и обрушилась на него лавиной вопросов:

– Почему ты меня бросил тогда? Почему? Лишь от того, что я хотела что-то знать? Возможно, это сделало бы меня еще счастливее рядом с тобой! – закричала я, выливая накопившуюся боль. – Скажи, наконец, правду! Будь мужчиной! Почему?!

– Я хотел проучить тебя.

– Что? – еще громче выкрикнула я.

– Послушание и безусловное доверие старейшинам есть та благодарность, которую мы обязаны платить за то, что сейчас живем.

– То есть ты всегда планировал вернуться?

– Конечно, – раскрыв объятия, он снова направился ко мне.

На это я лишь молча открыла перед ним дверь. Он терпеливо вздохнул и шагнул за порог. Затем мельком глянул в сторону, и, потерев нос, с чего-то добавил:

– Буду рад, если позовешь меня снова на свой вкусный кофе.

«Что? Я не звала его?!»

Внизу по лестнице что-то зашуршало. Выглянув за дверь, я увидела сбегающего по ступенькам Феникса.

«О нет!» – прогремело в мыслях.

– Уйди уже, прошу! – взмолилась я к Эндрю, – Феникс!

Но он уже не слышал, оглушенный ревностью.

– Феникс, прошу, ответь, – умоляла я открыть телепатическую связь, но он не открывал.

Я легла на мягкий диван мятного цвета, перебирая события утра. Угнетающее чувство разъедало грудь, и мне скорее хотелось объясниться с искренне любящим меня человеком. Постаравшись связаться с ним снова, я обессиленно закрыла лицо подушкой. Перед глазами отпечаталось написанное красивым почерком имя Лерой. Заглянув под диван, я вытащила жестяной ящик, схватив с полки фото без Эндрю.

Лерой продолжал свое письмо человеку будущего, то есть мне.

«Десять лет назад начали таять ледники. Мы не смогли остановить этот процесс, думая, что угрозой станет лишь частичное затопление прибрежной линий. Однако все обернулось совсем по-другому, и враг человечества подкрался наиболее незаметной дорогой. С проливными дождями на нас с периодичностью в два – три года стали обрушиваться все новые неизвестные ранее болезни. Они налетали одна за другой, заставляя человечество то и дело страдать от пандемий. По сей день ученые не успевают находить лекарства, и выживают лишь те, у кого крепкий иммунитет или хорошая фортуна. А еще те, кто может запереться в бункерах или способен защитить себя современными средствами.

Поначалу я летал по планете, перевозя грузы, докторов и гуманитарную помощь. Но вскоре даже это оказалось бесполезным. Все страны обособились, спасая исключительно себя. Мое умение оказалось совершенно ненужным. Я засел дома и начал писать стихи. Парень вряд ли оценит мою писанину, поэтому я очень надеюсь, что ты девушка. Если захочешь, сможешь почитать их. Перевернув книгу, с конца ты обнаружишь мои зарифмовки, рассчитанные на не сильно привередливого читателя. Там же сможешь найти мое фото и фото моей сестры. Сегодня у меня нет настроения на разговоры, уж прости. И если ты не против, то встретимся завтра.

Твой Лерой».

На этом первая страница заканчивалась, оставляя под собой кусок белого поля. Я подцепила углом фотографии последние листы и расклеила задник блокнота. Фотографии частично отпечатались на бумаге, но фото Лероя в отличие от его сестры осталось чудом нетронуто временем.

На меня смотрел парень с невероятными глазами, чуть курносым носом и тонкими губами. Его подбородок украшала редкая светлая бородка, а прямые длинные волосы были слегка зачесаны назад. Он стоял у своего письменного стола в домашнем халате, пижамных штанах и странной дырявой футболке.

«Не лучший вид, но почему-то такой теплый и родной».

Я не могла отвести от него глаз. Старая фотокарточка буквально примагнитила мой взгляд, заставляя разглядывать черты его лица снова и снова. В какой-то момент я даже застеснялась своего пристального внимания к Лерою так, словно он мог в ответ посмотреть на меня с этого старинного куска бумаги.

Вскочив на ноги, я быстро спустилась в гараж и нашла там несколько пластин сверхтонкого органического магнитного стекла. Вырезав лазером подходящую форму, я аккуратно при помощи телекинеза перенесла фото между листов и склеила их. Теперь я могла держать это фото в руках, не боясь его безвозвратно повредить.

Не используя руки, я подняла книгу в воздух и, перевернув, опустила снова. Подцепив уже знакомыми движениями склеившиеся листы, я переворачивала одну за другой, пока мне не открылось первое стихотворение Лероя.

Жизнь

Когда ты осознал, что жизнь проходит?

Когда ты заболел, свалился с ног?

Или, когда в твой дом никто не ходит,

Шумной компанией ввалившись за порог…

Когда ты потерял кота и, глядя в небо,

Вдруг увидал привет из миллиарда звездных лет?

В ночной пижаме, тапочках и пледе

Стоишь и думаешь, как твой ничтожен век…

Мы не хотели знать, но нам сказали -

Земля жила до нас непостижимо много лет.

И если вытащу я всю руку из пледа,

То где-то на конце ногтя жил человек…

Зачем тревожить мир пустою болтовней,

Зачем писать письмо, что не доходит,

Ты замолкаешь глядя в небеса,

Когда ты осознал, что жизнь проходит…

Перечитывая его раз за разом, я, наконец, мирно уснула.

Я открыла глаза, было темно. Тонкие занавески раздувались свежим ветром в серебряном свете луны. На балконе стоял человек. Я тихо встала и подошла к балконной двери. Мужчина, одетый в пижамные штаны и халат, держал в руке мою кружку. Его светлые волосы слегка раздувались залетевшим с востока ветерком, и мое сердце тут час бешено заколотилось. Это был Лерой.

Я застыла, глядя на него, боясь даже дышать, чтоб не спугнуть фантом. И вдруг он обернулся.

«Совсем как на фото…»

– Твой кофе – это самое вкусное, что я пил за последнее время, – произнес он тихим мягким голосом.

– Твои стихи, они прекрасны!

– Я даже не надеялся, что их кто-то прочтет…

Мне бы следовало спросить у него очень многое, но, выйдя на балкон и поравнявшись с Лероем, я совсем растерялась. К счастью, он сам продолжил беседу:

– Посмотри, какие они красивые, – глядя в ночное небо, прошептал Лерой так, словно боялся спугнуть своим голосом эти вечные светила.

– Прародители рассказывали, что с Луны они еще красивее.

Не имея сил оторвать от него глаз, я лишь мельком взглянула на бриллианты звезд. Вдруг в дверь постучали, и Лерой, прислушиваясь, повернул голову к комнате.

– К тебе пришли, давно стучат, – он аккуратно отпил кофе и добавил, – иди, открой.

Я проснулась. В дверь и вправду стучали, а за окном, как и во сне, стемнело. Поспешно спрятав опасные артефакты, я, наконец, смогла открыть дверь. Вдруг сквозняком ворвался Феникс.

Оглядев весь второй этаж размером всего в одну просторную комнату, он выскочил на балкон.

– Где он?!

– Лерой? – толком не проснувшись, ответила я.

– Что? Ты о чем, – замер Феникс, – или о ком?

– Прости, я видела что-то во сне, – потирая лоб, пробормотала я.

Не желая верить, что это был всего лишь сон, я, осматриваясь, вышла за Фениксом на балкон.

– Этот день был тяжелым, я крепко спала.

Потирая перила, где только что была рука Лероя, я даже немного злилась на Феникса за то, что тот нарушил мое свидание.

– Прости, вспылил! – признался ревнивец. – Я просто думал, ты не одна.

– А с кем?

– Ну, с Эндрю…

– Уверена, его послал Вармалд убедиться, что я уже не рою.

– Вы только об этом говорили?

Я резко повернулась к нему. Доверие являлось делом чести для меня, и он это прекрасно знал. Я ненавидела оправдываться и не любила вынуждать людей делать это. Хотя и понимала его сомнения, ведь они совсем недавно посещали меня саму. Чтоб успокоить Феникса, я решилась соврать.

– В основном Эндрю расспрашивал, нашла ли я что-то при раскопках, чтоб передать своему отцу.

– Почему им так интересно? – неожиданно возмутился Феникс. – Может ты была права? Может там что-то есть?

Я вдруг захотела ему рассказать. Так тяжело было носить эти секреты. Хотелось снять с себя весь этот груз или хотя бы разделить надвое.

«Но не сейчас… Это слишком опасно. Может позже, когда мы сможем улететь отсюда, скрыться вместе, если возникнет опасность», – рассуждала я.

– Может ты прав. Может там и есть что-то. Но оно в любом случае не стоит наших жизней.

Феникс оперся крепкими руками о перила и облегченно вздохнул. Уже скоро он приблизился и сомкнул руки за моей спиной. Я закрыла глаза, и вдруг увидела перед собой светлый образ Лероя.

– Поцелуй меня, – прошептала я.

В моем воображении Лерой наклонился, нежно касаясь меня губами. И это без сомнения был самый лучший поцелуй в моей жизни.

– Ты сегодня другая, наконец, заговорил Феникс. Ты никогда меня так не целовала прежде.

– Никогда за те два раза?

Мы рассмеялись. Напряжение спало.