Читать книгу Трон секретов - Керри Манискалко - Страница 8

Адриана Сент-Люсент

– Выше нос, дорогая, – сказала мне Райли спустя несколько часов, судя по тому, что тусклый свет уступил место теням, ползущим по пыльному полу нашего бюро. – Тебя ведь не уволили!

Я что-то уклончиво промычала и уставилась на чистый лист, который лежал передо мной. Белоснежный пергамент словно насмехался, дразня безупречной чистотой.

Как бы я ни старалась провести пером по бумаге, слова не появились.

Строго говоря, я бы могла набросать несколько советов, даже если бы они были вымышленными. И все-таки каждый раз, пытаясь написать хоть что-нибудь, я тут же натыкалась на непробиваемую стену.

Обычно, когда оказывалась в творческом тупике, я записывала самые нелепые предложения, чтобы вызволить застрявшие слова, – гораздо лучше было подправить уже написанное, чем тягаться с пустой страницей, – но сейчас этот трюк не работал.

Все, что я видела, смотря на пергамент, – самодовольное выражение лица Экстона, и уже подумывала о том, чтобы проткнуть бумагу, высвободив так и рвущийся наружу крик. Это не помогло бы мне разрешить рабочие затруднения, но, по крайней мере на какой-то миг, я бы почувствовала себя лучше.

– Вот бы у меня было чертово Заколдованное перо, – пробормотала я, по-прежнему глядя на лист. – Может, так мне удалось бы воплотить в жизнь хоть какие-то любовные советы. Ты случайно не знаешь, где мне его найти?

– Адриана!

Райли все ближе придвигалась к моему столу, пытаясь отвлечь меня от пустого сверления взглядом пергамента. Подруга пыталась отыскать Заколдованное перо десять лет назад, когда была одержима идеей переписать какое-то событие. В тот раз ничего не вышло. Но моей подруге, безусловно, нравилось выведывать все о заколдованных предметах так же, как мне – разрешать загадки.

– Да не нужен тебе никакой заколдованный предмет! Вспомни, какие слухи ходили об игре принца Зависти. И ты можешь это написать, просто поверь в себя.

– И почему ты всегда такая умница? – сострила я, медленно переключая внимание на подругу.

– Умницей я бываю только в течение дня, чтобы по ночам в должной мере предаваться греху. Тебе бы следовало поступать точно так же.

– Я не могу себе позволить веселиться, особенно учитывая сроки нового задания.

– Ерунда! Если бы ты сделала небольшой перерыв, то потом писала бы вдвое быстрее.

Райли стояла надо мной, держа в руке плотный зимний плащ. Она улыбалась мне той самой ослепительной улыбкой, которой покорила стольких любовников и выведала все их тайны.

Подруга была классической красавицей с кожей теплого бронзового оттенка, светлыми янтарными глазами и густыми темными волосами, достаточно длинными, чтобы обзавидовались даже те, кто жил за пределами Дома Зависти.

А вот улыбка Райли была способна растопить даже самую пресыщенную душу. Она пробовала обучить меня своим приемам обольщения, но я была ужасной ученицей, и в конце концов она сдалась.

Райли тоже начинала, не имея никаких средств, но ей удалось скопить небольшое состояние, ведь у нее не было мачехи, которая растратила бы все ее деньги. А еще она использовала свои таланты, чтобы выведывать у знати изысканно-пикантные сплетни.

– Ты не потеряла работу, – повторила она, – и это, несомненно, плюс.

– Это ненадолго.

Я вздохнула и размяла шею, чтобы расслабить мышцы, которые были напряжены весь день. Чуть раньше мои коллеги анонимно задали несколько вопросов для первой подборки мисс Суразицы, чтобы мне было с чего начать, и там попадались хорошие вопросы, даже прекрасные.

Все дело было во мне.

Почти все время я тратила на то, чтобы писать статьи или проводить расследования для своей колонки, беседуя с осведомителями в захудалых местах, а также следила за тем, чтобы сестра с мачехой ни в чем не нуждались.

В преддверии своего девятнадцатого дня рождения Иден определенно стала достаточно взрослой, чтобы тоже найти работу, вот только мачеха не позволяла своей дочери «горбатиться целыми днями, как простолюдинка».

Она надеялась подыскать для Иден выгодную партию и считала, что сестра должна вести себя так, как подобает благовоспитанной леди.

К девятнадцати годам мне пришлось зарабатывать, чтобы прокормить семью из трех человек. Мачеха утверждала, что причиной тому было происхождение моего отца. Он был торговцем, а она из пэрского рода, так что занять место главы семьи было моим долгом.

И неважно, что Иден тех же купеческих кровей. Я вовсе не винила сестру за убеждения ее матери. Я очень любила Иден, да и ей было всего девять лет, когда наш отец умер.

Софи пришлось приложить все усилия, чтобы обеспечить нас, своих юных дочерей, но спустя всего пару недель стало очевидно, что ей это не под силу. В кладовой остались одни крошки. Дни шли, однако ничего не менялось.

Кому-то из нас было необходимо обеспечивать семью. Тогда-то я и пошла обивать пороги всех желтых газет и журналов нашего королевства, пока меня не взяли на должность, которую я и занимала по сей день.

Копание в сплетнях оставляло крайне мало времени для хоть какого-то досуга, а если точнее, для ухаживаний и романтических отношений. Я посещала мероприятия только по работе. У меня были любовники, но это просто ради забавы, не более того. Отношений серьезнее, чем на одну или две ночи, у меня не было. Ни один мужчина не занимал мои мысли хоть на сколько-нибудь продолжительное время. Честно говоря, отчасти это была моя вина: я выбирала любовников, которые не подходили для долгосрочных отношений, и сама это знала. Так было намного спокойнее, и расставание не причиняло мне боли.

Обдумывая советы в той области, где мне самой мучительно не хватало знаний, я была вынуждена вспомнить вечер, который долгие годы старалась забыть.

После пережитого эмоционального опустошения я по кирпичику воздвигла стену вокруг своего сердца, чтобы больше никогда не оказаться в уязвимом положении. Теперь же мне было необходимо убрать защитный барьер, чтобы помочь другим. Это пугало даже сильнее, чем я готова была признать.

Писать в желтую газетенку – это одно, но помогать посторонним людям пережить эмоциональный кризис – совсем другое. Один неправильный совет мог уничтожить чье-то счастье.

Такая работа была сопряжена с невероятным давлением. Если не брать в расчет Экстона, я всем окружающим желала только самого наилучшего.

– Я ничего не знаю о любви, мне знакома лишь ненависть и иногда похоть. Взгляни на это.

Я протянула Райли листок бумаги.

– Как мне жить дальше после недавнего расставания? – прочитала она вслух. – Это простой вопрос.

– Если бы все было так просто, колонка уже была бы написана, а я бы сидела у себя дома.

– Тебе повезло, что у меня есть план.

Она протянула мне красивый серебряный ключ в форме семерки. По всей его поверхности были выгравированы призывно сверкающие руны.

Я выдохнула. День становился все хуже и хуже.

– Сомневаюсь, что посещение этого клуба научит меня разбираться в любви, Рай.

Это был таинственный клуб порока «Семь грехов». Попасть туда можно было только по приглашениям. Правила там действовали такие: помимо того, что при входе на посетителей накладывали чары, все они должны были надевать маски и не снимать их. Так никто и ни при каких обстоятельствах не мог назвать свое настоящее имя внутри или рассказать о секретах клуба за его пределами.

Никто не знал, кому он принадлежал и кто выдавал волшебные ключи.

Скандальную репутацию это место приобрело не из-за разврата – все королевство зиждилось на страстях, и никто этого не скрывал, – а из-за того, что только здесь можно было погрязнуть во всех семи грехах сразу.

Каждому из грехов было принято предаваться только в определенном круге. Дом Зависти источал все ее разновидности, а в Доме Гнева, соответственно, царила ярость во всех ее проявлениях. Открыто предаваться греху конкурирующего дома было запрещено.

Клуб «Семь грехов» был секретным и легендарным не только потому, что само это место зачаровывало всех, кто сюда попадал. Чтобы обеспечить анонимность каждому гостю, у всех по волшебству менялся голос и облик. Только счастливчикам открывались двери клуба. Руны на ключах менялись каждую ночь, и попасть в список могли лишь избранные. Но даже если в одну из ночей ты оказывался в списке, на следующую тебя могли исключить без каких-либо объяснений.

В отличие от других популярных клубов и игорных домов, он был открыт не только для богачей. При этом, даже несмотря на то, что кому угодно можно было дать секретный ключ и привести одного гостя, не было никаких гарантий, что клуб его впустит. Так все становилось еще более интригующим.

В списке гостей не было четкой закономерности, но я подозревала, что в самой его сути лежала интрига и заинтересованность. И, конечно же, огромное желание предаваться всевозможным грехам и разврату.

Этот клуб был идеален для окружения тех, кто погряз во грехе.

Но я таковой не являлась. А вот Райли – еще как. Она посещала этот клуб несколько раз, хотя, насколько я знала, это было первое приглашение, которое сделала она сама.

– Пойдем туда, расслабимся, зададим парочку вопросов, – сказала она, а затем стянула мой плащ со спинки стула и взмахнула им передо мной, словно рыцарь из сказки. – Предадимся грязному, потному разврату, изрядно напьемся вина из демон-ягоды и напишем лучшую колонку с любовными советами, каких во всем королевстве еще не видывали!

– Но моя семья…

– Все уже улажено: ваша соседка поможет с ужином. Она уже готовит вместе с ними рагу.

Надо будет заглянуть к Лили на неделе, чтобы отплатить ей за доброту. Даже если Иден попытается ей помочь, Софи впадет в истерику. «Готовит вместе с ними рагу» означало лишь то, что Лили возьмет на себя обязанности личного повара моей семьи. А я знала, как сильно ей не нравилось выслушивать сперва приказы моей мачехи, а потом ее же жалобы на еду.

– Ну и? – спросила Райли. – Что скажешь?

Это было заманчиво, но…

– Мне правда нужно сосредоточиться на работе, Рай.

– Это же и есть твоя работа! Тебе нужно провести полевые исследования. Гарантирую, там у каждого на уме сплошная романтика. Лучше места не найти, чтобы написать свою колонку, и ты сама это знаешь. Так что перестань упрямиться и надевай плащ.

Я не знала, то ли сжать ее в объятиях, то ли подсыпать соль в ее сахарницу для утреннего чаепития. Мне и правда нужно было провести исследование, а в этом клубе у меня появится множество возможностей поговорить о романтических отношениях. Раз с ужином все уже уладили, я могла задержаться на работе.

Мой взгляд почти невольно упал на потертые ботинки и тяжелые шерстяные юбки. И то и другое смотрелось уныло и тоскливо, зато очень практично.

С утра я выбирала не модный образ, а то, в чем мне будет тепло плестись по уличной слякоти. И хотя этот клуб был бы не только любопытным, но и полезным для колонки, дел оставалась уйма. Например, мне следовало встретиться с некоторыми осведомителями и сообщить, что теперь у меня другая должность. Хотя я по-прежнему планировала втайне вести дальше собственное расследование.

И пусть Экстон одержал победу в этом раунде, война не окончена. Для того чтобы навсегда подрезать мне крылья как обозревателю, одной колонки с советами недостаточно. Я и сама пока не знала, как поступить, но вскоре планировала с этим разобраться. Если слухи о ледяном драконе подтвердятся, я продам эту историю другому изданию – и в случае необходимости даже кину «Порочный ежедневник».

– Ну так ты пойдешь со мной или нет? Я буквально старею у тебя на глазах.

Я снова взглянула на пустую страницу. Пока я не сдам эту колонку, мне не заплатят, а это значит, что этим вечером у меня в любом случае не будет лишних денег, чтобы заплатить осведомителям. И все же…

– Мой наряд не подходит для «Семи грехов».

Райли улыбнулась еще шире: она поняла, что одержала победу.

– Пока не подходит.

– Вставай! Давай скорей! – требовательно воскликнул Карло, подкрепляя каждое слово громким хлопком.

Затем он окинул меня взглядом и поджал губы.

– Нам столько всего предстоит сделать, а времени в обрез!

Я глубоко вздохнула и поднялась из медной ванны, слегка дрожа от прохладного воздуха. Теплая вода ручейками стекала по телу, а кожу покалывало от резкого изменения температуры.

Мы находились за кулисами самого знаменитого театра нашего круга, который назывался «В центре внимания». К счастью, сегодняшняя репетиция закончилась, и все артисты уже разошлись по домам.

Я не стала прикрываться. Карло быстро вытирал меня длинным отрезом льна, после того как вымыл с головы до ног чуть ли не в кипятке, обжигающем кожу.

Карло бросил мне тонкий халатик и жестом показал, чтобы я его надела, да поскорее.

Так я и поступила. После этого он подозвал меня к себе, затянул на мне пояс, а затем усадил на табурет, стоявший перед зеркалом с подсветкой.

Столешница была завалена всевозможной косметикой. Здесь были порошки всех цветов радуги, кисточки всевозможных форм и размеров, накладные ресницы из натурального меха и другие детали костюмов, которых я никогда раньше не видела.

– Ты уверена, что хочешь надеть парик? – спросил Карло, с сомнением глядя на меня. Он расчесывал мои волосы щеткой там же, где доводил до совершенства образы каждого актера и певца.

Карло стал одним из первых кавалеров Райли вскоре после того, как мы с ней подружились. Теперь же он бросал на свою бывшую возлюбленную взгляды, умоляющие вразумить меня.

– Нет уж, – сказала Райли, подняв руки и отступив. – Я в этом не участвую.

Она взяла с подноса кусок сыра, а затем откинулась назад, с мрачным весельем наблюдая за тем, как я подчинялась требованиям Карло.

Я уставилась на свое отражение в освещенном зеркале. Распущенные бледно-голубые локоны ниспадали мне на плечи свободными волнами. Они были почти такого же светлого оттенка, что и мои глаза.

– Естественный цвет волос так гармонирует с кожей, – сказал Карло.

У меня была бледная кожа, и ее часто описывали как лунный свет на воде – невесомый, потусторонний. Как же далеко это было от реальности, в которой я вела очень приземленный, ничем не примечательный образ жизни.

При любом удобном случае мачеха напоминала, что я крайне невзрачна, особенно по сравнению с сестрой, ее золотыми волосами и мерцающей смуглой кожей. Софи много лет пыталась посеять между нами раздор, но мы с сестрой безумно любили друг друга.

– Я же не хочу, чтобы меня узнали, – напомнила я. – Маска – это одно, я знаю, что при входе в клуб на всех гостей накладывают чары, но все же хочу убедиться, что сохраню свою личность в тайне, несмотря ни на что. Нам еще нужно дойти до клуба, так что кто угодно может увидеть, как мы заходим или выходим.

В нашем круге я была не единственным демоном с бледно-голубыми волосами. Такой цвет был далеко не так распространен, как светлые блонды, а также волосы насыщенных коричневых, сливовых и темно-синих оттенков.

Карло отложил щетку в сторону и, бормоча что-то о растраченном впустую потенциале, принес сундук, набитый париками. Покопавшись там, он осторожно вытащил один из мешочка.

Это был парик восхитительного темно-кобальтового цвета с блестящими серебристыми вкраплениями. Несмотря на то что это цвета Дома Чревоугодия, он был прекрасен.

– Мы останемся в той же палитре тонов, что и естественный цвет твоей кожи, – сказал он, и по выражению его лица я поняла, что это не подлежит обсуждению. – Тебе идеально подойдет драматическая подводка и яркая помада. Возможно, еще нанесем по линии скул немного серебряной пыли, чтобы все лучше сочеталось с мерцающим блеском парика.

– Но я же буду в маске.

– А под ней ты будешь в макияже, – сказал Карло. – Подчеркнем и сделаем ярче, так и замаскируем особенности твоей внешности. А еще не помешает слегка подправить твои надутые губки. Раз уж ты беспокоишься о том, чтобы тебя не узнали по дороге в клуб и на обратном пути, это решит проблему.

Он оглядел меня, припудривая мои брови и щеки.

– Создадим образ в стиле снежной королевы. Он тебе идеально подойдет.

Оскорбившись в лучших чувствах, я обиженно замолчала. Райли бросила сочувственный взгляд в мою сторону.

Я не была снежной королевой, просто весьма осторожна в отношении того, кого к себе подпустить, но все это из-за страха потери. Мою осторожность часто неверно истолковывали и принимали за безразличие, от этого я часто казалась еще более отталкивающей.

– А теперь не шевелись. Скорее всего, будет больно.

После долгих скручиваний и закрепления настоящих волос Карло наконец водрузил парик туда, где ему и место, и скользнул по мне критическим взглядом.

– Ладно.

Сказав это, он провел пальцами по моим локонам и осторожно за них потянул, одобрительно цокнув языком.

– Он точно переживет ночь разврата в «Семи грехах».

В мои планы не входило крутить шашни в клубе, каким бы желанным ни казался мне такой способ отвлечься. Сегодняшний вечер был посвящен исключительно исследовательским целям.

Потому что если я так и не сдам черновик для первой статьи мисс Суразицы… Я не допускала и мысли о провале, но еще и не окончательно махнула рукой на историю о ледяном драконе, хотя пока что новых версий у меня не было. Впрочем, рисковать новыми финансовыми потерями я не могла, особенно когда мачеха требовала новое платье и собиралась ради этого продать вещи отца.

– А теперь платье.

Карло исчез за несколькими передвижными стеллажами, которые были набиты восхитительными костюмами и расшитыми бисером платьями, кружевом с блестками, пышным тюлем и шелком, и каждый наряд был роскошнее предыдущего.

Он появился через мгновение, размахивая нарядом, при виде которого даже самый развратный грешник залился бы краской. Он пришелся мне по душе, но я сомневалась, поможет ли это моему заданию или помешает вовлечь других участников в дискуссию о долгосрочных романтических отношениях.

А ведь такое облачение наверняка вызовет похоть.

Я прикоснулась пальцами к серебряным цепочкам, похожим на чешую дракона, которые соединяли две части белоснежного платья. Хотя «платье» было неподходящим словом для такого великолепного наряда. Если бы я решилась его надеть, это стало бы самой роскошной вещью, которую я когда-либо носила.

Нежная ткань подола была покрыта блестками. От этого с каждым движением она становилась похожа на свежевыпавший снег или лед в утреннем сиянии.

А еще оно было до неприличия коротким и поднималось значительно выше моих коленей. Верх корсета был выполнен из сетки телесного цвета, расшитой вдоль и поперек пайетками и драгоценными камнями.

Действительно, я была как снежная королева.

Ирония заключалась в том, что если бы я надела это платье в «Семь грехов», никакого льда не было бы и в помине, за мной остался бы один лишь огненный след. Это было заманчиво. Как же мне хотелось войти в роль кого-нибудь другого, пускай и всего на одну ночь. Возможно, мне бы удалось притвориться, что я только что пришла из сказки, а может, даже предстать той, что не боится рисковать и мечтать.

Однажды, десять лет назад, я рискнула и вышла из зоны комфорта, открывшись миру. Тогда я позволила надежде стать моим путеводным светом и Полярной звездой.

Все это плохо кончилось, но я выжила.

Меня почти не задело, если только невидимый шрам на сердце считать за сопутствующий ущерб.

Я рано усвоила, что в любовных играх нет никаких гарантий победы для тех, кто оказался достаточно смелым, чтобы в них вступить, хотя и предполагала, что даже попытки приносили острые ощущения.

Мой отец говорил, что величайшая трагедия всей жизни – позволить страху себя сдерживать. Для него не было судьбы печальнее, чем постоянно задаваться вопросом: «А что, если бы…»

Однажды я спросила отца о погоне за мечтой:

– Но вдруг я упаду? Что, если споткнусь?

– Попробуй задать вопросы получше, голубка моя. А вдруг ты взлетишь? Что, если ты пустишься в погоню за звездами?

Закрыв глаза, я едва ли не слышала его раскатистый голос:

– Неудача означает лишь то, что ты стараешься, и в этом нет ничего постыдного. Не позволяй никому говорить тебе, кто ты такая. Верь в себя. Это твоя жизнь, и прожить ее надо так, как ты сама считаешь нужным. К черту все остальное!

Если бы отцу поручили вести колонку с советами, он бы с этим справился лучше всех.

– Уже почти полночь, – ласково сказала Райли, кивнув на часы. – Мы так опоздаем.