Читать книгу Красной нитью по льду - Кэтти Спини - Страница 4

Ярко освещенный коридор, по обе стороны которого тянулись закрытые двери, сменился затемненным проходом. Пол здесь был покрыт специальным ковриком, исчерченным короткими ровными линиями, будто кто-то взял нож и методично произвольным образом покрыл поверхность диковинным узором.

Вдоль прохода стояло несколько специализированных машин, ресурфейсеров, чем-то напоминающих комбайн, собирающий на полях урожай. Это были массивные тяжелые агрегаты с сиденьем и рулем в заднем левом углу. У машин имелись обыкновенные колеса с шинами, а сзади было прикреплено устройство, с помощью которого создавалась идеальная ледовая поверхность.

На исчерченной дорожке раздались тихие, почти неслышные шаги. Собственно, их выдавал лишь негромкий скрип о пол прорезиненной подошвы кроссовок. Когда человек поравнялся с первым ресурфейсером, шаги начали замедляться, а спустя несколько мгновений и вовсе затихли.

Человек остановился.

Взгляд его серо-синих глаз был устремлен вперед, где за бортиками скрывалась ледовая арена. Холод окутал его, будто он из теплого лета попал в северное царство. А человек словно испугался, моментально обледенел, и лишь его тяжелое дыхание слышалось в звенящей тишине коридора. Но вовсе не холода ледяного дворца он испугался. Это был его дворец, его любимый холодный дом, его жизнь. Он знал здесь все до мельчайших подробностей. Да и не испугался он вовсе. На него всего лишь нахлынули леденящие душу мысли и оглушили. Он несколько месяцев пытался сдержать эту лавину воспоминаний, которые ночами превращались в жуткие кошмары, но здесь, в этом холодном царстве, они ледяным потоком воздуха окутали его, заморозили с головы до ног.

Он застыл, не в силах пошевелиться, и неотрывно смотрел на арену. В глазах отразился душераздирающий шторм. Хотелось закричать и убежать, но кроссовки будто льдом приковало к полу. Тяжелое дыхание клубами пара слетало с пересохших губ. Ужас сковал тело.

– Стефано… Чао…

Робкий мелодичный голосок словно вылил на него ведро горячей воды, прикоснулся теплом и вмиг разморозил. Стефано сильно вздрогнул, очнулся. Он почувствовал, как дернулось в груди сердце, а по телу пробежала неконтролируемая дрожь.

Он резко обернулся.

На него снизу вверх с трепетом смотрели светло-голубые глаза. Легкое дуновение сквозняка, гуляющего по коридору, колыхало пряди, выбившиеся из хвоста пшеничного цвета. Это колыхание Стефано замечал лишь периферическим зрением. Взгляд его был прикован только к большим голубым глазам. Он потерялся в них, будто в бескрайнем небосводе.

– Я Джельсомина Лаббриччоза… – вновь прозвенел мелодичный, чуть дрожащий голосок и замолк.

Стефано сделал медленный вздох – и наконец вырвался из зачарованного омута синих глаз. Он скользнул изучающим взором по стоящей перед ним девушке. На ее шее был повязан легкий спортивный шарфик василькового цвета. Черное боди с длинными рукавами и черные эластичные штаны облегали стройное тело. На ногах уже были надеты белоснежные коньки. Стефано изумился, что в такой тишине не услышал, как она подкралась к нему сзади. Ведь специальное покрытие пола не поглощает стук лезвий!

Но еще больше изумило его, насколько миниатюрной была девушка. Он, конечно, видел разных фигуристок за свою карьеру, но эта показалась ему особенно маленькой. Сам он был ростом метр восемьдесят пять, и она едва доходила ему до груди.

– Чао… – наконец произнес Стефано. Голос прозвучал хрипло, будто уже успел простудиться за время нахождения в ледовом дворце. Стефано кашлянул, чтобы прочистить горло. – Уже… готова? – Его губы дрогнули в слабой улыбке.

– Да, – кивнула Джельсомина, до сих пор ни на секунду не отводя от него своих небесно-голубых широко распахнутых глаз. В них читался нескрываемый трепет, будто она увидела перед собой Звезду. Впрочем, так и было. Именно мировая звезда фигурного катания стояла перед ней, только в очень непривычном виде: спортивном костюме и кроссовках. На правом плече висел рюкзак.

– Твой партнер? – спросил Стефано.

– Кассио? – почему-то уточнила Джельсомина таким тоном, будто у нее их было несколько, и она не знала точно, о ком ее спрашивают. – А… Он немного опаздывает.

– Опаздывает? – Стефано изумленно приподнял брови. – На выступления тоже? – прозвучала неприкрытая ирония в его голосе.

– Нет. – Джельсомина мотнула головой и, покраснев, опустила глаза, будто это она опаздывала и стыдилась подобного проявления неуважения.

– Когда же ожидать его прихода?

– Я не знаю… – пролепетала она виновато.

– То есть как «не знаешь»? – нахмурился Стефано.

– Он стоит в какой-то пробке.

Стефано демонстративно взглянул на часы, потом губы его иронично изогнулись.

– Ранним воскресным утром?

Стефано был итальянцем. Коренным итальянцем северного происхождения. Но непунктуальных людей он не переваривал, хотя на девяносто процентов его окружали люди, ничего не слышавшие о пунктуальности. Ему повезло, что тренер и партнерша входили в оставшиеся десять процентов.

– Я могу пока размяться, показать, что умею делать! – пылко предложила Джельсомина.

– Твои индивидуальные умения меня занимают лишь с точки зрения взаимодействия, – немного резко ответил Стефано, и Джельсомина расстроено закусила губу. На ее лице были написаны все эмоции, и Стефано несколько ошеломила такая непосредственность. Он тут же почувствовал укол совести: ведь она не виновата в том, что партнер опаздывает, а он разговаривает с ней, будто это именно ее вина.

– Ладно, выезжай на лед, разминайся. Через час сюда придут заниматься дети, и у нас останется только одна четвертая катка, – бросил он, отворачиваясь, и решительно направился к сиденьям, расположенным вокруг ледовой арены.

Стефано снял с плеча рюкзак и поставил на откидное кресло. Из его недр он выудил шапочку и натянул почти по самые глаза, в надежде, что этот артефакт и борода позволят ему остаться неузнанным, когда сюда нагрянут юные фигуристы.

Сердце ускоренно билось, волновалось в груди. Может, так подействовало возвращение в ледовый храм после столь длительного перерыва? Или он так волнуется перед своей первой тренировкой? Ведь он не профессиональный тренер, пусть даже и помогал иногда молодежи советами, подсказками и даже личным участием в исполнении элементов. Да и к этой миссии он успел немного подготовиться: проанализировал собственные тренировки, выслушал рекомендации Кармен, раздобыл конусы и прочий инвентарь для упражнений. И потом, Кармен не возложила на него никакого сложного и ответственного задания, только посмотреть, оценить и потренировать. У сердца нет повода биться в таком ритме.

Может, волнение вызвала бесконечная глубина и трепет небесно-голубых глаз? Ерунда. Стефано даже головой мотнул, чтобы вытряхнуть эту нелепую мысль.

До его ушей долетел звук лезвий, ударяющихся об лед, и он понял, что Джельсомина принялась исполнять его указание. Судя по равномерным ударам и их темпу, она объехала площадку по периметру, чтобы немного разогреться, и приступила к разминочным шагам. А Стефано зачем-то перевязал шнурки на кроссовках, потом неторопливо вытащил стопку разноцветных пластиковых конусов… Все было готово. Оставалось повернуться лицом к катку и выйти на лед, чтобы выстроить конусы для упражнения. Но он медлил, словно боялся оборачиваться.

Глубоко вздохнув, Стефано резко развернулся и направился к проходу в бортике. Он старался не смотреть на стремительно передвигающуюся по арене фигурку. Воспоминания вновь беспощадно принялись терзать его. В какой-то миг захотелось разжать пальцы, все побросать на лед и убежать. Стефано стиснул зубы, невидящим взором глядя перед собой. Он остановился у борта, едва шагнув на лед, и будто оцепенел. Глаза стали цвета свинцовых туч. Казалось, еще мгновение – и в них сверкнет молния, а он, не выдержав, все же бросится прочь отсюда.

Но в поле зрения впорхнула миниатюрная фигурка, и мрачный пасмурный взгляд, невольно зацепившись за нее, принялся следить за ее передвижениями.

Джельсомина напоминала бабочку, легкую, почти воздушную. Она порхала над холодной ледяной поверхностью, едва касаясь ее, будто боялась отморозить себе лапки. Все ее движения были отточены и изящны, стремительные и в то же время плавные. Она двигалась на коньках так естественно, будто это была привычная и приятная прогулка. От нее исходил заряд неуемной энергии и озорства. Темп ударов ее коньков об лед все нарастал, она неслась по периметру словно ветер. Словно кровь в ее жилах закипала и гнала ее вперед. У нее даже щеки моментально покрылись румянцем, а улыбающиеся губы стали ярче.

И вдруг она свечой взмыла в воздух. Пшеничный хвост вихрем описал спираль, взметнулся вертикально вверх и лег ей на спину, а Джельсомина грациозно раскинув в стороны руки, будто тоненькие крылышки, приземлилась на одну ногу, гибко изогнув спину и вытянув назад другую ногу. Стефано ошеломленно смотрел на это легкое порхающее создание, моментально забыв обо всех драмах своего прошлого.

Гулкий топот ног за спиной заставил его вынырнуть из транса.

– Чао. Простите за опоздание, – раздался запыхавшийся мужской голос.

Стефано обернулся и посмотрел на молодого человека, явно забывшего причесаться, и будто не понимал, кто он, откуда тут взялся и зачем вообще пришел. Парень был разгорячен, от него прямо пар исходил. Видать, бежал со всех ног по жаре, еще и спортивной сумкой нагруженный. Стефано придирчиво осмотрел его с ног до головы, потом изрек ровным голосом:

– Раздевалка там, в коридоре, – и кивнул за его спину.

– Да я прямо здесь переоденусь, – возразил парень, опуская свою сумку на пол.

– Здесь не раздевалка. Будь добр переодеться в раздевалке, – сказал Стефано и демонстративно повернулся к нему спиной.

– Кассио, чао! – подъехала к ним Джельсомина. – Поторопись, тренировка уже началась. Я в раздевалке справа, там открыто.

– Хорошо, – ответил Кассио, и в голосе прозвучали недовольные нотки.

Стефано принялся расставлять конусы – подготовка к упражнению «серпантин», хотя ближайший час он намеревался посвятить упражнениям, требующим использование всего катка. Когда пришел переодетый Кассио, Джельсомина подъехала к Стефано и спросила застенчиво:

– Что бы ты хотел увидеть?

– Разогрейтесь оба, а потом покажите мне свою последнюю программу, – угрюмо ответил Стефано и направился к сиденьям.

Молодая пара принялась скользить по кругу, выполняя разминку, а Стефано сделал вид, что погрузился в тщательное изучение новостной ленты в одной из соцсетей. В реальности экран его смартфона даже не светился. Стефано напряженным невидящим взглядом всматривался в пространство перед своим носом. В голове у него кружился целый вихрь мыслей, порождающих шторм в груди, отражавшийся в его глазах. Он боялся встреч с другими тренерами и коллегами, которые непременно произойдут уже сегодня, его раздирали воспоминания и поднимающееся желание вернуться в этот мир: мир фигурного катания. Оказавшись здесь, вдохнув ледяной воздух, услышав лязг лезвий о скользкую поверхность, он понял, насколько страстно хотел бы вернуться. Он думал, что за несколько месяцев смог задушить в себе любовь к этому красивому виду спорта, но вернувшись в ледовый дворец, он со всей очевидностью понял, как заблуждался. Большая любовь к фигурному катанию огромной волной поднялась в его душе.

– Мы готовы, – вновь вернул его из мрачных и сумбурных мыслей мелодичный голосок.

Стефано вздрогнул и поднял глаза. Их взгляды скрестились, и необычная щекочущая дрожь мимолетно промчалась по спине.

– Приступайте, – спокойно произнес Стефано, убирая телефон. – Можете исключить из программы повторяющиеся элементы, но покажите все, что умеете. И без поддержки6, – добавил он сухо.

Джельсомина и Кассио посовещались несколько секунд. Она казалась очень возбужденной, будто ей предстояло сдать решающее выступление, которое позволит квалифицироваться в основной национальный Чемпионат. Стефано даже подивился таким эмоциям. Кассио, напротив, выглядел уверенным в себе, будто собрался выступать перед дедушкой, мало смыслящим в дисциплине и свято верящим, что его внук все равно катается лучше всех.

И вот Джельсомина вновь заскользила по площадке. Стефано уже видел это скольжение легкой бабочки. Она пластично изгибала спину, грациозно взмахивала руками, изящно вытягивала ногу. Стройная, хрупкая, артистичная, вдохновленная – она стремительно кружилась по льду, исчерчивая его плавными витиеватыми спиралями.

Она была прекрасна…

Стефано смотрел на нее, не сводя глаз, покоренный красотой ее движений. Он не смог бы сказать, почему она так заворожила его. Может, потому что он столько месяцев отказывал себе даже просто в просмотре фигурного катания по телевизору и так давно не видел этой картины, которую так любил? Он даже не замечал недочетов, над которыми предстояло поработать, любуясь страстным танцем на льду.

И вдруг к ней приблизилась мужская фигура. Кассио положил руки ей на талию, обнял ее. Эффект был сродни тому, как кто-то поднес иголку к мыльному пузырю, в котором играла радуга, и лопнул его: магия исчезла.

Стефано вздрогнул и выпрямился. Он должен смотреть на обоих, чтобы продолжить дальнейшую тренировку, а вместо этого вообще забыл о существовании партнера. Стефано мотнул головой и сосредоточил внимание на Кассио.

Его движения не были столь красивы и грациозны, хотя назвать его неуклюжим или дилетантом тоже нельзя. Кассио не делал грубых ошибок, хотя недочетов имел куда больше, чем Джельсомина. Но ему совершенно не был присущ артистизм. Он двигался уверенно, но выглядел банально, бесчувственно. Он не заводил зрителя, не увлекал его. Стефано внимательно смотрел на них, синхронно выполняющих скольжение задом, ласточкой, вращение, потом прыжок. Обоим предстояло много работы, но Джельсомина каталась с такой душой, с такой артистичностью, что ею невозможно было не любоваться. А Кассио не завораживал.

Вдруг они чуть сбавили темп, и у Стефано медленнее забилось сердце. Он понял, что в следующие мгновения будет продемонстрирован один из самых сложных элементов, и напрягся. Его неудачное исполнение может привести к травме миниатюрной фигуристки…

Пара скользила рядом, она – впереди, он – сзади на расстоянии вытянутой руки. Ладони Кассио лежали на бедрах Джельсомины, и вот он стремительно оторвал ее ото льда и выбросил вперед.

Стефано дернулся, непроизвольно вскочил на ноги. Он уже по развороту корпуса Кассио, по неправильному движению его рук понял, что выброс не удался. И лишь невероятное умение группироваться позволили Джельсомине избежать жесткого падения: она приземлилась на обе ноги, которые пружиняще согнулись, а затем плавно опустилась на колени и, кружась, будто уставший волчок, проскользила несколько метров по льду. Кассио, как ни в чем не бывало, подъехал к ней и помог подняться. Взявшись за руки, они устремили коньки к Стефано, который уже стоял у бортика, с тревогой взирая на Джельсомину.

– Вот… На этом элементе всегда падение, – расстроенно сообщила она. – Даже если на тренировках получается, потом на выступлении мы всегда проваливаем его. Может, нам стоит тренировать только его?

– Не только его, – возразил Стефано, с трудом усмиряя волнение. – Есть немало ошибок и в других элементах, – добавил он сухо. – Вас ждут изнурительные тренировки.

– Ты так говоришь, будто мы недостаточно тренировались, – с надрывом, учащенно дыша, возразил Кассио. – Знаешь, сколько мы тренировались? По пять-шесть часов в день!

– Этого мало, – отрезал Стефано. – Для достижения лучших результатов работать придется значительно дольше. И больше. Талант – ничто, если его не тренировать в достаточной мере.

Лицо Кассио вытянулось, Джельсомина с беспокойством взглянула на него. Она давно была с ним знакома и прекрасно знала: когда у Кассио что-то не получалось, он страшно нервничал, просто из себя выходил, а потом мог и вовсе психануть, сбросить коньки и уйти с тренировки, хлопнув дверью. К следующей тренировке Джельсомине удавалось призвать его к спокойствию, но бывший тренер каждый раз грозился, что в последний раз прощает его за подобную несдержанность.

– Наверное, это я делаю что-то неправильно. Ведь я раньше была одиночкой и не… – Голос ее замер под убийственным взором Стефано. – Я раньше… никогда не разучивала этот элемент, – пролепетала она.

– Значит, будем тренироваться, – сказал Стефано с леденящим душу спокойствием.