Читать книгу Молодые люди - Кирилл Лагутский - Страница 8

– Короче, тебе эти идеи не близки, – сказал Кос. Занятия окончились, и мы уже подходили к сквоту – там снова собиралась тусовка.

– Как раз нет. Многое из того, что он говорил, было и про меня. Но вот весь этот революционный пафос давно сдулся, мне кажется.

– Где там пафос-то был?

– Ну, когда он о протестах говорил…

– Это не пафос. Это всего лишь факты истории за которыми есть общие закономерности..

– Ладно, может быть.

Мы свернули в узкий мрачный переулок, ведущий во двор.

– Как тебе Маринка?

– Симпатичная… и дреды у нее классные. А где она учится?

– В художественном.

Народу собралось уже меньше, чем в предыдущий раз.

– Здорово всем! – сказал Кос. Откуда-то сбоку появилась Маринка.

– Ну вы и до-олгие! – сказала она.

– Я тоже рад тебя видеть, – сказал Кос. Они обнялись. Затем мы с ней обменялись приветами.

– Чего делаете? – сказал я.

– Покушение на царя готовим, – сказала Маринка.

– Ну так что мы решили? – вернулась Марина к неведомой мне теме, – все идут завтра?

– Да, да, – раздалось. Некоторые вовсе не обратили внимания, продолжая говорить о чем-то своем.

– Отлично. Значит, собираемся в двенадцать там, возле Адмиралтейства.

– Ага.

– Чувствую, опять кого-то скрутят…

– Да брось, нормально все будет! – сказал Кос.

– Ага, ты и в тот раз так говорил! Я тебе потом спальник через весь город тащила…

– Романтика, че…

– Извините, что вмешиваюсь, – сказал я, – но… куда вы собираетесь в двенадцать?

– На митинг, – объяснил мне крепкий короткостриженый парень, с забитыми наглухо рукавами. Не помню уже, как его имя.

Я уселся на диван и развесил уши в ожидании подробностей.

– Весело будет, – сказала Марина. – Завтра еще белые идут, так что не расслабляйтесь…

– Белые? – сказал я, издав смешок.

– Да. Что смешного?

– Ничего. Кто такие? чем знамениты?

– М-м… короче это все, кто за царя-батюшку. В связи с чем они пользуются прикрытием полиции и могут творить беспредел против нас. Котька тебе потом подробнее расскажет. Главное – ты должен быть с нами.

– Почему?

– Потому что! – был женский ответ.

– А если я не буду с вами?

– Значит ты обывала… короче, решай сам.

– То есть вы себя считаете какими-то исключительными?

– Я считаю, что подавляющее большинство в нашей стране умеет только терпеть. А вот иметь твердые убеждения и уметь отстаивать их – это вряд ли, – сказала Марина.

– И чего же ты хочешь добиться при таком «оптимистичном» настрое?

Надо признать, что ее слова стали для меня пощечиной. Никаких твердых убеждений у меня не было.

– Да не обращай внимания, у нее просто ПМС, – махнул рукой Кос.

– Ах ты козленок! – возмутилась Марина и сцепилась с ним.

– Э, ну хватит вам! Потом в свои брачные игры доиграете! – сказал кто-то.

Мое внимание привлек сидевший возле края стола субъект, который не вымолвил ни слова за время моего присутствия, а только наблюдал и иногда ковырял большим пальцем по треснувшему экрану своего телефона. А главная странность – на этом субъекте были черные очки.

– Ты чего в очках? – спросил я, – здесь вроде и так не светло.

Субъект повернулся ко мне и, вздохнув, снял очки.

– Так лучше? – угрюмо спросил он. Мне стало неловко, ибо под глазом у него лиловел внушительный такой фонарь.

– Прости…

В это время кто-то взял гитару:

Через некоторое время все начали понемногу расходиться.

– Ой, чуть не забыла! – воскликнула Марина, выволокла из-под стола свой синий матерчатый рюкзак и достала какую-то книгу.

– Держи, – сказала она Косу, – тут много картинок и мало буковок, тебе понравится!

– Спасибо, солнце.

Это была небольшая энциклопедия по авангардному искусству. Картинки там были и впрямь хороши.

– А это у тебя зачем? – спросил я, показывая на полость рюкзака, которая была обшита фольгой.

– Подрастешь – узнаешь, – сказала Марина. Хотя и так было ясно, что к чему.

Чудом успел в общагу за две минуты до закрытия. На вахте никого не оказалось, поэтому я проник внутрь без всяких препирательств.

Наощупь пробрался к своей кровати, споткнувшись о деревянный стул, внезапно выросший на моем пути.

Сна не было. Слишком много впечатлений за последнее время. Я смотрел в темноту и вдыхал затхлость комнаты. Илья периодически что-то бормотал во сне.

Дверь легонько скрипнула, в комнату проник бледный свет – фонарик телефона. Виталик освещал дорогу до койки. Он был явно не один.

Они уселись. Было слышно как они снимают одежду и целуются.

– Подожди, подожди! – девушка старалась говорить как можно тише, при этом задыхаясь, будто только что пробежала стометровку.

– Чего?! – прошипел Виталик.

– А они точно спят?

– Да точно!

– Давай проверим.

– Как?

– Посвети на них.

Я закрыл глаза и незаметно подтянул одеяло так, чтобы не было видно, как я давлю лыбу. Через несколько секунд почувствовал, что светят на меня. Не палиться! Еще лучше – не дышать! Обошлось.

Они улеглись и приступили.

Мне подумалось, что лучше бы я спал.

Вдруг Илья снова начал бормотать. На этот раз я разобрал:

– Все в тюрьме да в тюрьме, в тюрьме да в тюрьме…

Бедный Илюха, совсем загнался.

– Че он сказал? – девчонка задыхалась еще больше.

– Какая разница! – быстро проговорил Виталик и продолжил.

Однако затем Илья издал такой стон, что сделалось жутковато.

Девчонка охнула. Виталик умерил фрикции.

Я беззвучно затрясся от смеха.

– Давай лучше на лестнице, – испуганно выдохнула она. – Или на кухне.

– Там неудобно!

– Я его боюсь!

– Не обращай внимания, он всегда так. Расслабься! Ноги шире раздвинь!

Но только Виталик вновь принялся за работу, как Илюха хрипло заорал, будто раненный зверь, вскочил на кровати и, сбив со стола кружку, нашарил кнопку настольной лампы. Теперь уже не бледный, а довольно яркий свет озарил комнату, срам Виталика, а под ним – обнаженную, перепуганную насмерть девчонку.

Тут уже не было смысла как-то скрываться и сдерживаться, поэтому я заржал во весь голос. Не помню, когда бы я еще так хохотал – долго, чисто, до слез.

Девчонка, к слову, ничего была, симпатичная.