Читать книгу «Поэзия русского слова». Специальное издание всех участников конкурса - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 9

Оттого ли роднее душе ты моей. Что заброшен?

Предан памяти, прошлому, предан, как я, человеком?

Крест уже постаревшей надежды становится ношей,

Обреченьем, которое вытеснить нечем и некем.

Здравствуй. Снова дотронусь до стен неприглядных ладонью.

Сероглазое прошлое так же ко мне прикасалось.

И тогда было сердце наполнено светом, я помню.

Но пустует теперь, словно стены Речного Вокзала.

Здесь, в туманы, укутавшись, хочется жить до восхода

И вдыхать глубину каждой ночи, меня приютившей,

Под луной провожать бесконечно бегущие воды

И шептать им вдогонку, а может, себе: «Тише, тише…»

Вновь стою на краю то ли прошлого, то ли причала.

А река предо мной, как дорога из сказки, в три вехи.

Тихо зреет рассвет над мостом и своими лучами

В заколоченных окнах и в сердце всё ищет прорехи.

На границах, сегодня зыбких,

Сыплет время на рапорт – рапорт.

И давно уже без улыбки

Слышен шёпот: «Ну, что там Запад?»

Прёт убийственная «машина»

Бронированным лютым монстром,

Бороздя не свои аршины

Справедливости плугом острым.

Бесконечною вереницей

За собой оставляет пламя

И распарывает границы,

По стежку вырывая память.

И летят только так «верхушки».

В час для них наступивший, тёмный.

Несогласные – все на «мушке».

А согласные – в «угнетённых».

На истории всех народов,

На костях, на крови, на нефти

Строит будущее «свобода»,

Маршируя по всей планете…

Не страшась и суда на небе.

Всех вокруг ставит ниже рангом.

Не спасает людской молебен,

Плохо верится в бумеранги.

Знать бы, там, на морских просторах,

Дул ли ветер попутный в парус?

Но «открытие Христофора»

Так и сеет по миру хаос.

«Сосны»

Вновь овеянный тишиной.

Загляденье – сосновый бор.

Лес – не лес, а живой забор.

Сосны рядом – одна к одной.

А за их частоколом спин

Всюду ягоды и грибы.

Прячет, кочек и пней, горбы

Малахитовый палантин.

Корни – каменные провода.

Над утесом косой лежат,

Неуклюжестью медвежат

Потревожены иногда.

Сосны мудрость таят веков,

Преграждая парадный вход

От охотников и охот,

От недобрых, чужих ветров.

Сотый ветер, несущий смерть,

Пусть попробует корчевать

Горделивую сосен стать

И корней вековую твердь.

Улетит, на чем свет кляня,

Толщу колющую ветвей.

И заглушит опять соловей

Хор не слаженный – воронья.

…

Тридцать третья весна не спокойней,

Чем в семнадцать и двадцать один.

Всё не спят сумасшедшие кони,

Не щадят моих первых седин.

Своенравные, дикие кони,

В гриве – яблоневые цветы.

Им с другими не выжить в загоне,

И на них не набросить узды.

Тащат в омут неровных дыханий,

Звуков сердца, как бой молотка,

В плен отглаженных ситцевых тканей,

Что родней и белей молока.

Похищают от скуки придверной

В мир, который из нежности свит.

Кони служат исправно и верно

Настоящей любви.

«Заборы»

Выше человеческого роста

У домов красуются заборы.

Разучились жить открыто, просто.

Все в округе алкаши да воры.

Да кому нужны богатства ваши:

Старые диваны да кровати,

Да сундук от бабушки Наташи,

В коем молью съеденные платья?

Бережете свой мирок в шесть соток.

Не дай боже, кто о нем заспорит!..

Вечером фонарь и тускл, и кроток,

Не пробьет луча сквозь ваши шторы.

Тайна государственной – не мень.

Кто и чем живет в обычном доме.

За чайком вас только и утешат

Пересуды о друзьях-знакомых.

А собрать бы снова на застолье

Всю родню от – «мала до велика».

Песни петь, играть в лото. Доколе

Петухи не станут утро кликать!

Но темно, по-прежнему, в окошках.

На воротах крепкие затворы.

Для охраны «стопочку», картошки. —

И убогих душ растут заборы.