Читать книгу Судьбы 100-летия (сборник) - Коллектив авторов - Страница 15

Обмакнув в чернила тонкое перо,

Александр Вертинский пишет о Пьеро.

Высохнут чернила строчкой золотой

У кафе – шантана, на земле чужой…

Как тоскливо было русскому Пьеро:

Разговор французский, суета бистро.

Пальцы на изломе, грустные глаза,

Золотые строчки, катится слеза.

Мы в двадцатом многое прочли,

Но ещё чего-то так и не учли.

Не учли той жизни, где грустил Пьеро,

Свечи на рояле, тонкое перо

Не учли, конечно, как тужил поэт:

Жизнью эмигранта много – много лет.

Первые морщины, грустные глаза,

Годы на изломе, катится слеза.

Жизнь бурлит в Париже: ставки в казино,

Блеск ночных бульваров, терпкое вино.

Где ж берёзки, ели, сладкий дым костра,

Что горит, мигая, в поле до утра?

Гвардии поручик просит песню спеть,

Чтоб от песни русской разом захмелеть.

Он терзает душу, горькая стезя:

Далеко Россия… Им туда нельзя.

Ветер над рекою облизал дворцы,

Правят «бал» в Коммуне новые «творцы».

Лишь одна услада, обмакнув перо,

Пробежать по строчкам песней о Пьеро.

«В бананово-лимонном Сингапуре…». –

быстро вывела рука.

Жизнь прожить – такая мука!

Вряд ли выйдет и мука…

Стран чужих дыханье претит. – Вот бы Родине своей!

К бережку, где вольный ветер, надо, надо поскорей!

Надо, надо поскорей!