Читать книгу Игра престолов и философия - Группа авторов - Страница 15

Даже Эддард Старк, известный своей честностью, порой лжет, вопреки словам короля Роберта: «Ты никогда не умел лгать ни ради любви, ни ради чести, Нед Старк». Он, например, говорит Джейме Ланнистеру: «Ваш брат взят по моему приказу, он должен ответить за свои преступления», хотя Тириона, как мы уже знаем, захватила Кейтилин Старк. Эддард, чтобы прикрыть жену, лжет на этот счет даже самому королю: «Моя леди-жена не виновна в своем поступке, светлейший государь. Она сделала это по моему распоряжению». И наконец, у Великой септы Бейелора Благословенного он ложно заявляет перед всей Королевской Гаванью: «Я вступил в заговор, чтобы сместить сына [короля Роберта] и захватить его трон».

Некоторые философы, однако, сказали бы, что ложное признание Эддарда – не совсем ложь. Как указывает Пол Грайс (1913–1988) в «Этюдах о словах», сказать что-то – тем более если ты намерен солгать – значит не просто произнести какие-то слова. Когда леди Лиза обвиняет Тириона не только в покушении на жизнь сына Кейтилин, Брана, но и в убийстве своего мужа, предыдущего десницы Джона Аррена, он саркастически произносит: «Интересно, когда я нашел время на все эти убийства?» На самом деле Тириону это вовсе не интересно, но он не лжет, поскольку (учитывая сарказм) не придает своим словам буквального смысла.

Возможно, и Эддард тоже не делает этого, признаваясь в измене, – но не потому, что он прибегает к иронии, как Тирион, а потому, что его вынудили признаться. В работе британского философа Дж. Л. Остина (1911–1960) «Как совершать действия при помощи слов» указывается, что, если человек произносит что-то под принуждением, сказанное им не может считаться действительным. Имеется в виду, что Эддард не лгал; он просто вынужден был сделать ложное признание, поскольку у него не было выбора – но фактически выбор у него был[5]. На сэра Томаса Мора (1478–1535) в конце концов давили не меньше, вынуждая его сказать, что король Генрих VIII является полноправным главой церкви в Англии, но он предпочел не лгать[6]. Значит, Эддард, в отличие от Тириона, вкладывает в свои слова самый буквальный смысл, на что, собственно, королева и рассчитывала. То, что он говорил под принуждением, смягчает его вину, но это еще не означает, что он не солгал.

Заметим также, что Эддард иногда думает, что он лжет, хотя на самом деле не делает этого. Десница решает не говорить Роберту, лежащему на смертном одре, об истинном происхождении Джоффри. "Джоффри не твой сын", – хотел сказать Нед, но слова эти не шли». Здесь ясно, что Эддард полагает, что лжет королю путем умолчания. «Ложь эта оставила на душе его грязный отпечаток. "Чего только не приходится совершать, да простят меня боги"». Но в данном случае это не так, поскольку Эддард не говорит ничего, что считает ложным. В определенном смысле про каждого обманщика можно сказать, что он лжет; так, великий остроумец Марк Твен (1835–1910) утверждал, что «почти всякая ложь – действие, а слово в этом деле не играет никакой роли»[7], но это все же неточно.

Можно пойти еще дальше и заключить, что Эддард не пытается обмануть короля, а просто хочет оставить его в заблуждении. Простое сокрытие информации действительно не всегда есть обман – например, если вы стремитесь оставить кого-то в неведении вместо того, чтобы сообщить ему нечто ложное. Однако современный философ Томас Карсон указывает, что «сокрытие информации может включать в себя элемент обмана при условии ожидания, обещания и (или) профессионального обязательства, что такая информация будет сообщена». Эддард в качестве десницы явно обязан открыть королю то, что имеет первостепенное значение для управления государством. То же самое, предположительно, должна сделать и королева. Таким образом, они оба обманывают короля, скрывая от него тот факт, что Джоффри не его сын.