Читать книгу АлексАндрия - - Страница 11

* * *

У Пушкина был друг детства, Пущин.

Когда Пущин поехал ссыльного Пушкина навестить, он все думал, что бы эдакое другу подарить в его теперешнем положении. Да как-то ничего путного в голову не приходило. Приехал в Остров; дальше до самого Михайловского – леса да сугробы. А подарка нет. Так, шампанского три бутылки взял – неплохо, вроде, а с другой стороны – ну, и что?

Пущин оглядел помещение, видит – стоит в углу живой слон. Хозяин уж тут как тут:

– Купить изволите? Это в нашем уезде редкость!

– Велик больно… – жмется Пущин.

– Лучше сейчас берите, пока он еще молодой: вырастет – больше станет. Это африканский; африканские слоны крупнее индийских. Берите – дорого не возьму, а доставка бесплатная.

– Ну, ежели африканский…

Пущин сомневаться перестал: будет напоминать Пушкину о родине его предков.

Расплатился; слона перинами обложили (на улице холод был страшный), привязали, чтоб на ухабе в снег не выпал, да и повезли.

В Михайловском Пущин, как Пушкина увидел, про все остальное забыл. Обнялись, слезу утерли, шампанское раскупорили… Пять лет не виделись!

Тут слуга вошел:

– Куда слона прикажете?

Пущин успел уж разглядеть, какая у Пушкина в доме бедность. «А я-то, – думает, – хорош: нахлебника привез!» До конца жизни себе простить не мог и, когда свои «Записки» писал, ни словечком даже насчет слона не обмолвился.

Пушкин же слону очень обрадовался и окрестил его Ганнибалкой. Вечером, бывало, камамбером его угостит, родословную свою расскажет.

Ел Ганнибалка, что дадут: кашу – так кашу, рыбу – так рыбу. А если Прасковья Александровна мешок моркови пришлет, то морковь. К весне так подрос, что на нем кататься стало впору. Няня особенно к этому пристрастилась. Кучер слона седлает, а уж Арина Родионовна в очереди первая. В такой раж вошла, что иной раз Пушкину стихи писать не давала. Он за перо, а няня:

– Батюшка, когда ж кататься?

Пушкин и барышень тригорских катал. Посадит какую-нибудь с собой Ганнибалке на загривок, обнимет, да ухом слоновьим прикроется, чтобы Прасковья Александровна не видела.

У барышень Ганнибалка большой успех имел.

Зимой садовник с кучером его снегом протирали, а как потеплело, стали на Сороть водить купаться. Приведут – а там Осиповы-Вульф, сколько их ни есть, дожидаются. «Шарман! – кричат. – Шарман!» А домой вернутся – тут же все новости про слона Анне Керн отпишут.

Она и приехала в Тригорское.

Пушкин хотел будущей весной вести слона в Святые Горы на ярмарку: думал народ катать и доход с того иметь. Да Ганнибалка к осени в Петровское убежал, в имение Петра Абрамыча Ганнибала. Пушкин за ним ходил и вернулся ни с чем. На расспросы руками развел:

– Перебрался поближе к родине: дед уж верно больше африканец, чем я.