Читать книгу АлексАндрия - - Страница 9

* * *

Пушкин был другом животных, особенно зайцев.

Нынче всякий рассказать может, что как стало Пушкину известно про дела на Сенатской площади, он на следующий день собрался – и в Петербург, бунтовать. Поехал, а зайцы перед санями так и шастают: вправо-влево, влево-вправо. Не будет, значит, дороги. Пришлось назад повернуть. А пока Пушкин дома сидел, зайцев ругал, в столице аресты начались.

Пушкин после этого зайцев очень полюбил.

Придет в лес:

– Здоровы ли, зайцы мои? – кричит.

Сядет на пенек и ну читать поэму. «Бахчисарайский фонтан», либо «Цыган». Пока читает, все зайцы к нему прискачут. Тихонько слушают, а закончит Пушкин, – ушами аплодируют. И так почти каждый день. Иной раз к Осиповым-Вульф не успевал.

В ту зиму и охоты никакой не было. Гончие возьмут след, хозяин выбежит на поляну: зайцев – видимо-невидимо, а стрелять неудобно – поэт стихи читает. Встанет охотник в сторонке под деревом и сам заслушается.

До того дошло, что Прасковья Александровна ревновать стала.

– Совсем вас, Пушкин, зайцы околдовали!

А Пушкин моченые яблоки ест и посмеивается:

– Зайцы дело свое знают; они меня от ареста спасли.

Однажды весной собрался Пушкин, как обычно, зайцев проведать. Видит: Сороть разлилась, да как еще! Сам-то он на высоком берегу жил, а другой берег весь под воду ушел. Островки только от него кое-где остались. А на те островки зайцы понасели: их разлив врасплох застал. Увидели Пушкина – ушами замахали от радости, а иные так и вплавь к нему бросились.

Пушкин вскочил в лодку, рукава засучил. Едет зайцев по дороге вылавливает. А вода тем временем прибывает, последние островки заливает. Еле успел всех зайцев собрать. Столько их в лодку набилось, что аж друг на друге сидят. Пушкина со всех сторон облепили, грести не дают; чуть все вместе на обратном пути не затонули.

Пришлось их, конечно, домой вести – не отпускать же мокрыми в лес, простудятся еще. Стали Пушкин с няней зайцев простынями сушить, да у печки греть; потом и ночевать оставили. Утром проводили.

Эту историю Некрасов описал в своей поэме. Только Пушкина почему-то по-другому назвал: дедушка Мазай.