Читать книгу АлексАндрия - - Страница 4

* * *

У Пушкина в Михайловском сенокос неважный был. Как осень – Пегас недоедает. Только его и хватало до Тригорского дотащиться. Подойдет, бывало, с Пушкиным к дому Осиповых-Вульф, а младшие кричат:

– Экий у вас, Пушкин, аргамак!

Иной раз, правда, и соберется с силами, разгонится в поле, крылами машет… Тогда Пушкину приходила, конечно, на ум строфа-другая.

А летать Пегас не летал. Не мог. Пушкин оттого горевал. Думал на Пегасе за границу махнуть без документов. Уже и вещички собирал понемногу, а тут такое дело.

Однажды к Рождеству Прасковья Александровна овса прислала. Пегас и воспарил.

Мороз и солнце – день чудесный! Пушкин как раз в Тригорское собрался с барышнями чай пить. Глядь – под ногами вроде как ель сквозь иней зеленеет! А еще пониже речка подо льдом блестит. «Ай да Пушкин…» – думает.

Холодно, боязно, и главное – очень чаю хочется.

Летит Пушкин – только рифмы в ушах свистят. Погода – природа, дворе – январе, мишура – вечера…

До Опочки «Евгения Онегина» закончил. Как Опочка показалась, Пушкин спохватился.

– Пегий, куда летим-то? – кричит.

– На Парнас, хозяин.

– В Грецию?!

А у Пушкина с собой ни чернильницы нет, ни пера, ни бумаги, ни денег. И лампа дорожная дома осталась. Опять же очень чаю хочется.

– Эй, Пегий, – кричит, – поворачивай в Тригорское! На высоте морозы – не розы, не дотяну до Эллады!

Так и не попал за границу.

Прилетели к Осиповым-Вульф, а у них аккурат самовар вскипел. Барышни, жженка, моченые яблоки…

Пока то да се, Пушкин и забыл, что в воздухе сочинил. Так оно всегда бывает, если сразу не запишешь.