Читать книгу Спасательные шлюпки «Глен Карига» - - Страница 5

Уже вечерело, когда мы плыли по заливу, впадающему в другой более крупный залив, а туда можно было попасть лишь только обогнув берег, находящийся по нашему курсу с левой стороны. Мы собирались пройти мимо, – как уж не раз делали за весь этот день, но наш боцман, чья шлюпка была впереди, вдруг как закричит, что видит какое-то судно, лежащее в дрейфе, немного выше первого изгиба берега. Смотрим, так и есть, мы даже не сразу и поверили в то, что, действительно, торчит прямо перед нашими глазами одна из мачт какого-то корабля, правда, паруса на ней были изорваны в клочья, видимо, их так потрепало, пока его носило по волнам.

Именно в тот момент, когда мы уже начали сходить с ума, чувствуя себя покинутыми и брошенными на краю земли, и с опаской ожидали наступления ночи, в сердцах своих мы ощутили светлое чувство очень похожее на радость. Впрочем, боцман сумел нас сразу охладить, грубо, в свойственной ему манере, заткнув наши рты, он напомнил о том, что мы ничего не знаем о том, кто является хозяином этого судна. В полнейшей тишине он направил свою шлюпку к этому кораблю, в залив, куда мы за ним и последовали, изо всех сил стараясь не издавать ни единого звука и следя за тем, чтобы подгребая веслами не плескать. Действуя таким образом, не спеша, мы подошли к самому рукаву залива, откуда открывался прекрасный вид и можно было беспрепятственно рассмотреть этот корабль, безмятежно качающийся на волнах, немного поодаль. С этого расстояния он совсем не производил впечатления судна с экипажем на своем борту, по этой причине, после недолгих колебаний, мы налегли на весла и прибавив скорость поплыли прямо к нему, стараясь производить как можно меньше шума.

Какой-то явно не английский корабль качался на волнах в гавани, рядом с берегом залива, который был от нас по правую руку, а на том берегу виднелись густые заросли низкорослых, чахлых деревьев. Казалось, будто он стоял на якоре, прочно увязшем в топком иле или грунте. При этом выглядело это судно довольно старым и потрёпанным, по этой причине в душе моей зародилось смутное сомнение в том, что мы сможем на его борту найти что-нибудь подходящее для наших желудков.

Мы подошли к нему на расстояние примерно равное десяти морским саженям[3], взяв курс на его правый крамбол[4], поскольку нос его был направлен прямо в устье маленького залива. Затем боцман скомандовал своим ребятам отгрести немного назад, тоже приказал и Джош гребцам на нашей шлюпке. Приготовившись сразу удирать в том случае, если возникнет какая-либо опасность, боцман громко приветствовал незнакомое судно, но никто ему не ответил, послышалось лишь только эхо его собственного крика, которое, отразившись от корабля, вернулось обратно. Он снова гаркнул, надеясь на то, что на этот раз его услышат те, кто сейчас находится внизу, в подпалубных помещениях, если они не услышали его первое приветствие. И во второй раз ничего, за исключением раскатистого эхо, впрочем нет, деревья на берегу, такие безмолвные и неподвижные, как нам сперва показалось, начали немного трепетать, словно его голос растревожил их.

Набравшись смелости, мы подплыли к нему и прижались борт к борту, после чего закинули на его борт свои весла и уже через минуту по ним вскарабкались на палубу. Смотрим, никаких особых повреждений вроде бы нет, разве что палубный иллюминатор в кают-компании разбит, да корпус кое-где слегка покорежен, а в остальном полный порядок. А потом, присмотревшись повнимательней, у всех у нас возникло предположение, что этот корабль команда покинула не очень давно.

Как только боцман поднялся на корабль из своей шлюпки он сразу же кинулся на корму, к трюмному люку, и все, кто уже был на борту, последовали за ним. На корме мы увидели, что крышка трюма отошла примерно на дюйм и нормально не закрыта, при этом от нас потребовалось приложения стольких усилий для того, чтобы убрать её в сторону и всё это заняло столько времени, что в результате мы очень хорошо уяснили, каких трудов это стоит отодвинуть крышку трюма на заброшенном корабле.

Однако на то, чтобы спуститься в трюм нам много времени не понадобилось. Внизу мы обнаружили, что в кают-компании нет ничего кроме пустых шкафов и полок. Из неё открывался проход в две отдельные каюты, расположеные в носовой части корабля, и в каюту капитана в кормовой его части, причем во всех этих каютах мы нашли личные вещи, одежду и всякий хлам, это как раз служило подтверждением тому, что корабль его команда покинула в спешке. Еще сильней нас в этом убедило то, что в выдвижном ящике шкафа, стоящего в капитанской каюте, мы нашли большое количество золотых самородков. Вряд ли можно было бы такое предположить, чтобы его владелец всё это бросил по собственной воле.

Относительно отдельных кают; одна из них находилась по правому борту и по обстановке в ней можно было догадаться, что её занимала женщина, причем никакого сомнения не возникало в том, что она была пассажиркой. Другую, в которой стояло две койки, с определенной степенью уверенности можно сказать, занимало двое молодых людей, это мы сумели установить по носильным вещам, небрежно разбросанным по всей каюте.

Все же вряд ли можно сказать, что на осмотр этих кают мы потратили слишком много времени, поскольку мы искали провиант и по этой причине торопились, подстегиваемые приказами боцмана. Нам нужно было как можно быстрей выяснить, есть ли на этой старой посудине хоть какая-нибудь провизия, которая могла бы спасти нас от голодной смерти.

В завершение своего осмотра мы отодвинули крышку люка, которая вела в кладовую и, взяв с собой две лампы, которые мы принесли со шлюпок, спустились вниз, на разведку. Оказавшись там, через некоторое время мы наткнулись на два бочонка, которые боцман открыл при помощи своего топорика. Бочки были целые и прочные, в них хранились корабельные галеты[5], – очень хорошие и пригодные в пищу. После такой находки, как можно догадаться, у нас на душе сразу полегчало, теперь мы уже знали, что страшную голодную смерть удастся отсрочить хотя бы на немного. Продолжая разбирать запасы мы обнаружили: бочку черной патоки, бочонок рому, несколько ящиков сухофруктов, правда, они уже заплесневели и не очень годились в пищу, бочонок говяжьей солонины и бочонок хорошо просоленой свинины, небольшой бочонок уксуса, ящик бренди, четыре бочонка муки, один из которых, как оказалось, сильно отсырел, и целую кучу различных жирных соусов.

Через некоторое время мы подняли все эти припасы в просторную кают-компанию, там уже можно было спокойно выбрать, что лучше подходит нашим желудкам и выкинуть пропавшие продукты. Пока боцман тщательно просматривал наши трофеи, Джош взял двух матросов и поднялся с ними на палубу, а оттуда они спустились на наши шлюпки и с них перетащили нашу экипировку и снаряжение, так как мы решили эту ночь провести на борту корабля.

Когда мы всё это сделали, Джош отправился на полубак[6], туда, где должен был находиться кубрик[7] для матросов. Там он не нашел ничего кроме двух матросских сундуков, матросского чемодана, еще там валялся какой-то старый такелаж, к тому же еще не в полной комплектности. В кубрике имелось всего десять коек, поскольку это был всего-навсего небольшой бриг[8] и не было никакой необходимости держать на нем большую команду. Кроме того Джош хотел проверить, что у них хранится в запасных рундуках[9], невозможно было в такое поверить, чтобы у десяти здоровых мужчин было всего два сундука да один матросский чемодан. Но сейчас ему было не до этого, почувствовав сильный голод, он вернулся на палубу, а оттуда направился в кают-компанию.

За то время, пока он отсутствовал, боцман приказал двум матросам убрать в кают-компании; после чего он выделил каждому из нас по две галеты и стопке рома, а Джошу, когда тот вернулся он выделил такую же порцию. Чуть погодя мы провели что-то вроде совещания, мы были довольны и чувствовали удовлетворение от того, что сегодня сидим в каюте полной провианта и говорим о своем насущном.

При этом, до того как начать совещаться, мы успели покурить наши трубки, дело в том, что боцману удалось найти в капитанской каюте целый ящик табака, и только потом мы приступили к обсуждению той ситуации, в которой оказались.

У нас имелся запас провианта, как расчитал наш боцман, позволяющий прожить, в лучшем случае, около двух месяцев, причем не особенно ограничивая себя в питании; кроме этого, нам нужно было проверить есть ли на бриге вода в бочках, так как в заливе вода была солоноватая и противная, даже в той самой дальней его части, куда мы заходили с моря, стоит сказать, что до сих пор недостатка воды мы не испытывали. Проверить наличие воды боцман поручил Джошу и двум матросам, к тому же он распределил дежурства на камбузе[10] для матросов, на всё то время, пока мы будем находиться на этой посудине. В эту ночь, сказал он, нам можно отдохнуть, поскольку у нас был достаточный запас воды в бочках на шлюпках, с ним мы спокойно могли дожить до следующего дня. Постепенно сумрак надвигающейся ночи стал заполнять каюту, но мы все равно продолжали болтать, наслаждаясь комфоротм и получая удовольствие от хорошего табака, который мы смогли должным образом оценить.

Через какое-то время один из матросов неожиданно прикрикнул на нас, чтобы мы замолчали, и в тоже мгновение мы все опять услышали этот далекий протяжный стон, тот же самый, который мы слышали вечером в первый день. Вспомнив о том, какого страху он на нас навел накануне, мы переглянулись сквозь клубы табачного дыма и сгущающийся сумрак наступающей ночи. За всё то время, пока мы ошарашенно смотрели друг на друга, стон стал еще отчетливей слышен, и, в конце концов, мы словно укунулись в него, – всё было именно так! Казалось, он просачивается прямо через разбитый иллюминатор, как будто какое-то измученное, невидимое существо стоит и плачет на палубе над нашими головами.

Все сидели как завороженные в каюте наполненной этим стоном и никто не мог даже пошевелиться, ни один из нас. Только боцман и Джош поднялись вверх на палубу через люк, чтобы посмотреть, может быть, кого-нибудь смогут заметить, но ничего они не увидели, так и вернулись обратно к нам, решив, что ничего хорошего в этом нет выставляться на обозрение безоружным, какими мы были на тот момент, ведь за исключением матросских ножей[11] у нас ничего не было.

Постепенно ночь окутала мраком весь мир, а мы так и сидели в темной каюте. Никто не проронил ни единого слова, лишь только когда огонек вспыхивал в трубке, озаряя лица, можно было понять, что рядом с тобой находится кто-то еще.

Внезапно мы услышали низкое, раскатистое рычание, оно прокатилось по всей этой земле. В ту же секунду стон затих, захлебнувшись в угрюмом, грохочущем шквале, опять всё смолкло и полная тишина воцарилась на какое-то мгновение, а потом опять началось всё сначала, теперь рычание это слышалось ближе и было гораздо отчетливей для слуха. Я вынул трубку изо рта, потому что меня снова охватил неописуемый ужас, я опять вспомнил то сильное чувство тревоги, которое у меня появилось в первую ночь, сейчас вкус табачного дыма не доставлял мне никакого удовольствия. Глухое утробное рычание, словно волной накрыло нас с головой и постепенно смолкло где-то вдали, уступив место напряженной тишине.

Сквозь тягостное безмолвие я услышал голос боцмана, он приказал нам всем быстро перебраться в капитанскую кабину, а после того, как подчинившись его команде, мы перешли туда, он решил задраить люк трюма. Джош тоже пошел с ним, и только вдвоем они сумели закрыть его как надо, хотя попотеть им пришлось изрядно. Когда они вернулись в капитанскую каюту, мы плотно закрыли дверь и задвинули засов, а затем подтащили к ней два рундука, чтобы подпереть ими для надежности. Даже сделав это мы едва могли успокоиться, хотя казалось, что никто ни зверь, ни человек не сможет теперь добраться до нас. Не смотря на это, мы были еще весьма далеки от того, чтобы чувствовать себя в полной безопасности, потому что в том рычании, которое заставляло нас дрожать от страха всю прошлую ночь, было что-то демоническое, и мы не знали порождения каких жутких Сил поджидают нас за пределами нашего укрытия.

Всю эту ночь, также как и вчера, мы слышали рык, иногда казалось, что он совсем рядом – такое невозможно передать словами! Он громыхал чуть ли не над нашими головами, на этот раз он было гораздо громче, чем в прошлый раз. И всю эту ночь я благодарил Господа Бога за то, что он помог нам найти убежище в самом центре этого кошмара.