Читать книгу Запретные дали. Том 1 - - Страница 8

На следующее утро Мартин с услужливым видом протянул стопку до боли знакомых вещей. Поношенные ботинки были начищены до блеска, незатейливая одежда тщательно выглажена и источала своеобразный аромат, близко напоминающий запах мочи, но перебитой ромашкой.

Подозрительно принюхавшись, Себастьян не стал вдаваться в расспросы, а поспешил скорее одеться.

– Ну, вот, – усмехнулся Мартин, – хоть на нормального человека теперь похож стал.

Себастьян смущенно улыбнулся, искренне радуясь, что наконец-то принял свой обычный облик.

– Ничегось не забыл? – заслышался лукавый голосок, подкрепленный кошачьим прищуром и ехидой усмешкой.

Спохватившись, Себастьян испуганно зашарил по своей груди. Понаслаждавшись этими безрезультатными поисками «синеглазый черт» запустил руку в карман и протянул Себастьяну деревянный крестик на веревочке.

С превеликой радостью принял Себастьян свое потерянное сокровище, но стоило ему одеть льняную нить на шею, как мысль о скором возвращении домой тяжелой тучей охватила разум. С нескрываемой надеждой посмотрел он на «синеглазого черта», но тот, услужливо откланявшись, устремился к своим «пациентикам», чтобы в скором времени прискакать обратно.

– Сегодня ажиотаж какой-то, – с самодовольным видом сказал Мартин, вытирая невидимый пот со лба, – словно чувствует, шельмы проницательные.

– В наших Плаклях тебе тоже работы хватит, – поспешил заверить его Себастьян.

– Жилье хоть предоставят? – недоверчиво спросил Мартин.

Доктора в Крайних Плаклях никогда не проживали.

– Да, конечно, – как можно убедительнее закивал Себастьян.

– Это радует… – облегченно выдохнул Мартин и усвистал в направлении узкой дверки.

Сделав свои крайне важные дела, «строгая врачебная интеллигенция» засуетилась по дому, нервно ероша и без того поерошенные волосы.

Вещей у Мартина оказалось совсем немного. Все поместилось в потертый дорожный чемодан и видавший все виды медицинский саквояж.

– Держи скрипку, – произнес Мартин, всучив Себастьяну начищенный до зеркального блеска лакированный футляр, а также стопку перевязанных книг, – все равно ничего тяжелее тебе поднимать нельзя.

Тут-то Себастьян понял, что на самом деле являлось источником той мистической музыки и изумленно ахнул.

Однажды учитель упомянул о загадочной скрипке, туманно объяснив, что это довольно сложный музыкальный инструмент, требующий особого слуха, на котором в незапамятные времена играли лишь самые избранные. Те самые избранные давно поумирали, скрипки потерялись, и сейчас кроме свиристелок, дудочек, балалаек и гармошек ничего другого нет.

– Скрипка? – удивленно прошептал Себастьян и испуганно воскликнул, – Мартин, ты играешь на… скрипке?!

Получив учтивый кивок одобрения, Себастьян нервно затрясся, отчетливо поняв, что прямо перед его глазами в гробовом футляре твердого чехла покоится тот самый недосягаемый музыкальный инструмент, а подле с двухметровой высоты озадаченно хлопает ярко-синими глазами тот избранный, кто наделен особенным особым сухом. Тот кто, придя с потустороннего мира, может играть музыку мертвых.

– Ну, играю, – усмехнулся Мартин, – дальше что?

– Невероятно… – прошептал Себастьян, не сводя восторженных глаз с «синеглазого черта».

– Частных концертиков не даю, даже за отдельную плату, – категорично заявил тот, – знаешь ли, это моя личная фанагория, ну, разве что, подпоить хорошенечко… Хотя, нет и даже в этом случае…

– А можно посмотреть? – невольно выпалил Себастьян.

– Oculis non minibus (лат. Смотри, но не трогай)! – сурово прогромогласил Мартин и стремительно добавил, – Не страдивариус, конечно, но все ж таки денег стоит и немалых…

Легко и просто расстегнув тугие замки лакированного футляра «синеглазый черт» отворил «гробовую крышку» и смиренно отошел в сторонку.

Себастьян осторожно посмотрел и затаил дыхание. Там в недрах жемчужно-атласной подкладки покоилась неимоверно-недосягаемая красота прекраснейшего из прекрасных, к гробовой крышке был прикреплен тонкий смычок в паре с мотком запасных струн. Себастьян был не в силах вынуть «ее» из оков, но одно лишь лицезрение этой мирно покоящейся красоты было отрадой для его крестьянской души.

– Я тебя сейчас пять килограмм канифоли на себе тащить заставлю, если будешь так пялиться, бестолочь истерическая! – послышался далеко-далеко за туманной дымкой мечтательности сердито-визгливый голос, – Ты на ней так дыру протрешь! Слышишь? Дыру протрешь!

Крышка сердито захлопнулась, пряча прекраснейшее из прекрасных от восхищенных глаз.

– А вот это, – лукаво произнес Мартин, взгромождая себе на плечо увесистую холщовую сумку, – все канифоль, ибо данная дамочка жрет ее в непомерных количествах! Такая вот музычка, дружочек!

С этими словами, он подхватил чемодан и саквояж, с ноги открыл дверь и устремился невесть куда прямой тропинке в сторону леса.

Всю дорогу Себастьян то и дело боязливо посматривал на Мартина и все думал правильно ли он поступает, ведя в деревню эту синеглазую нечисть.