Читать книгу Так строилась железная дорога - - Страница 5

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Оглавление

В ту ночь ни в управлении участком, ни в первом отделе никто не сомкнул глаз. Ши Цзинтянь и трое его коллег были удручены, осознавая, что сами сплоховали, переживали, что подвели Сяо Иху, досадовали так, что чуть не хлестали сами себя по лицу. Затем Ши Цзинтянь впал в ярость и сорвался на Чжу Цзылая, спрашивая, почему тот не обратил внимания на приезд Те Цзяня. Он боялся, что Те Цзянь, вернувшись в управление, всем все расскажет и по стройке разлетятся слухи, что, конечно, плохо скажется на его репутации как руководителя. Он потребовал, чтобы Чжао Хуалян разломал стол для игры в мацзян. Стол принадлежал хозяину дома, и Чжао Хуалян медлил, говоря, что, если стол сломают, придётся возмещать деньги хозяину. Ши Цзинтянь не сдержал негодования. «Возмещать – так возместим», – сказал он, деньги он найдёт сам, а Чжао Хуалян пусть ищет топор, чтобы расколоть стол на части. Чжу Цзылай, видя происходящее, немедленно выступил вперед, преградил путь Ши Цзинтяню и снова взял всю ответственность на себя. Ван Фантай укорял Те Цзяня за то, что он немного раздул масштаб произошедшего, на что Ши Цзинтянь только огрызнулся:

– Убирайся вон!

Так Ши Цзинтянь выставил Ван Фантая за дверь.

Во дворе Ван Фантай встретил Чжу Хунцзюня и излил ему душу. Чжу Хунцзюнь, войдя в дом, понял, что атмосфера там напряжённая. Это повергло его в недоумение. Чжу Цзылай со вздохом сказал:

– Повезло, что тебя не было, если бы ты пришёл с нами играть, ничего бы от нашего отдела не осталось.

Чжу Хунцзюнь бессильно покачал головой и сказал, что он занимался чертежами и проектированием с Ван Жоюнь, времени прийти поиграть у них не было. Ши Цзинтянь уныло покосился на него и сказал, что пора прекратить болтовню,сегодня ночью спать никто не будет, нужно написать объяснительные и вручить их Те Цзяню.

Когда Те Цзянь вернулся в главное управление, было уже почти одиннадцать вечера. Он позвал к себе Сяо Иху, Дан Хунци и Цзинь Гоин, чтобы обсудить, как решить вопрос с первым отделом. Сяо Иху, закинув ногу на ногу, курил, раскачиваясь туда-сюда всем корпусом. Вид у него был самый безразличный. Он стряхнул с сигареты пепел, хмыкнул и сказал:

– Вы серьезно хотите сказать об игре в мацзян нижестоящим?

Те Цзянь враждебно сказал Сяо Иху:

– А ты как думаешь? Вообще-то и тебя надо вместе с ними обсуждать.

Сяо Иху, закатив глаза, развёл руками:

– Обсуждай, я не против. Только вот полномочий у тебя таких нет.

– Не говори тут про полномочия, – сказал Дан Хунци. – Мы с Лао Те не вправе решать, что с тобой делать, но вот вышестоящие лица в компании ещё как могут. Способ всегда найдётся, вот только ты член проектной группы, заместитель начальника участка. Мы оставляем тебе шанс.

Цзинь Гоин спокойно сказала Сяо Иху:

– Вы ещё не выполнили задачи по набору бригады, материалам, конкурсам на оборудование, вам не нужно было идти в первый отдел играть в мацзян.

Её слова резанули Сяо Иху слух. Стоя на своём, он сказал:

– Да? Главный инженер Цзинь, мы с вами оба заместители начальника управления участком, конечно, вы при этом ещё и главный инженер, но разве это даёт вам право меня осуждать?

– Если я поступлю неверно, – с той же улыбкой возразила Цзинь Гоин, – вы можете точно так же меня осудить. Мы, руководители, не должны сознательно нарушать правила.

Те Цзянь не выдержал их пререканий и сменил тему, заговорил о Цяо Сане, сказав, что едва команда Сяо Иху прибыла на стройплощадку, как на участок железнодорожного полотна первого отдела уже приехала рубить деревья банда молодых хулиганов. Сяо Иху змею пригрел, неужели о последствиях не подумал? Сяо Иху увернулся и сказал себе в оправдание, что за эту работу отвечает он и за все неприятные инциденты сам понесёт ответственность. Те Цзянь перебил его:

– Поменьше крути эту шарманку. Ты отвечаешь за эту работу, значит, ты теперь тут главный? Тогда что делать нам, начальнику участка и секретарю?

Те Цзянь напомнил Сяо Иху, что впредь ему нужно будет выдвигать на коллективное обсуждение все, что касается конкурсов на подбор бригады, материалов и оборудования.

Утром следующего дня Ши Цзинтянь и Чжу Цзылай своевременно передали Те Цзяню четыре объяснительные. Держались они робко, смиренно, молчаливо. Те Цзянь сделал затяжку, просмотрел объяснительные и отправил провинившихся в кабинет Лань Хуадо ждать конечного решения. Затем Те Цзянь подошёл к двери и крикнул Лань Хуадо, чтобы та позвала Дан Хунци.

Вскоре Дан Хунци толкнул дверь и вошёл в кабинет Те Цзяня. Те Цзянь вручил ему объяснительные, сказав, что команда только приехала на площадку, но не взялась по-настоящему за работу, а подаёт всем дурной пример, играя в мацзян. Нужно наказать их в назидание другим. Деньги, конфискованные у них, Вань Хуншань уже передал в финансовый отдел. Дочитав объяснительные, Дан Хунци сказал, что написаны они с серьёзностью, с искренностью, что ошибку провинившиеся осознали, и не значит ли это, что мыслят они со всей серьезностью? Те Цзянь с непроницаемым видом сказал:

– Не мыслят они со всей серьезностью, игра в мацзян сама по себе – дело несерьезное. Во-первых, это порочит репутацию руководства, во-вторых, дурно влияет на персонал компании и строительные бригады. Если об этом узнает заказчик, он скажет, что не тот-то и тот-то из первого отдела играет в мацзян, а руководство строительного бюро «Китайских железных дорог» подаёт дурной пример подчиненным. Скажи сам, какое впечатление на всех это произведёт?

Дан Хунци посчитал, что впечатление, конечно, не будет положительным, но, если слишком сурово наказать провинившихся, это повлияет на настроение и энергичность всего первого отдела. Сейчас нужно, чтобы все объединили усилия в работе, чтобы царила сплочённость, поэтому Дан Хунци предложил просто вынести провинившимся выговор. Услышав это, Те Цзянь, искоса взглянув на Дан Хунци, таинственно улыбнулся и спросил, не поговорил ли он заранее с Ши Цзинтянем и остальными провинившимися. Дан Хунци решительно заявил, что ничего такого не было, и посоветовал Те Цзяню смягчить свой характер. Те Цзянь не согласился с предложением Дан Хунци, сказав, что характер ему достался от матушки, изменить его невозможно, а без характера заниматься строительством высокоскоростных железных дорог очень сложно. Все сразу перестанут слушаться приказов, будут делать что хочется, поручения не будут исполняться, а запреты будут нарушаться. Если говоришь при этом, что проект получится образцовым, высшего качества, то это чистой воды бахвальство.

Дан Хунци мягко сказал:

– Компания выбрала меня работать с тобой вместе, наверняка, они решили, что наши два характера дополняют друг друга. Ты загоришься, а я полью водой. Бывает, я размякну, так ты покрепче натянешь струны и вправишь мозги нижестоящим, так что они больше бултыхаться не посмеют.

После этих слов гнев Те Цзяня немного поумерился и он решил принять предложение Дан Хунци. Дан Хунци сказал:

– Я поговорю с ними. Пусть они надолго извлекут из этого урок, а ещё я лишу их премии в этом месяце.

Те Цзянь добавил:

– Ещё цель перед ними поставь, чтобы до Нового года, в период подготовки строительства, первый отдел занял первое место, пусть они так искупят свою вину. Иначе придётся рассчитаться и по новым, и по старым счетам.

Ши Цзинтянь и Чжу Цзылай не знали, что их ждёт такой исход. Опустив головы, они ждали наказания в кабинете Лань Хуадо, то и дело пытаясь разглядеть, что происходит в соседней комнате. Лань Хуадо, состроив гримасу, сказала, что деньги ей передали и они поступили на финансовый счет, и хорошенько упрекнула двоих провинившихся. Чжу Цзылай удрученно сказал, что играть они стали только по инициативе Сяо Иху. Лань Хуадо поглядела на него искоса:

– А если бы он вас позвал с крыши прыгать, вы бы тоже пошли?

Ши Цзинтянь бросился расхваливать Лань Хуадо, назвал её директором Лань, польстил ей, что она хорошо разбирается в характерах руководителей, и попросил её проанализировать, как руководство решит их вопрос. Лань Хуадо сказала, что это ей неизвестно, если только они не искупят свою вину. Она улыбнулась, не разжимая губ, и добавила:

– Вы в первом отделе подали дурной пример нижестоящим, сами на рожон полезли – теперь расхлебываете. Вас не накажут – так кого же наказывать?

Тут же Ши Цзинтянь и Чжу Цзылай заволновались.

Тогда Лань Хуадо сказала:

– Да не бойтесь, с вами уж точно поговорит секретарь Дан.

Так и случилось. Дан Хунци вышел из кабинета Те Цзяня с объяснительными в руках и, стоя в дверях Лань Хуадо, дал понять Ши Цзинтяню и Чжу Цзылаю, что им стоит пройти за ним. Они последовали за Дан Хунци в кабинет, присели на два стоявших у стола стула. Дан Хунци развернул объяснительные и сказал:

– Вот ваши объяснительные – скажите сами, подобает ли так вести себя руководителям? Приходите играть в мацзян, ещё и на деньги! Если бы вы так играли с наёмной строительной бригадой, это была бы скрытая взятка. Смотрю на вас – вы так рискуете, видимо, в тюрьму хотите.

С этими словами он взял чайную чашку, выпил пару глотков воды и приступил к критике Чжу Цзылая:

– Ты секретарь отдела, и ты прямо-таки позоришь секретаря управления участком. Наверняка обо мне скажут вне управления, что я не могу уследить за подчинёнными. Секретарь подаёт другим такой пример, берет с собой за игральный стол руководителя и заместителя руководителя отдела, а ещё и командира строительной бригады!

Чжу Цзылай, не зная, смеяться ему или плакать, сказал, что сам он на самом деле не играл. Дан Хунци возразил, что это не означает, что Чжу Цзылай справился с должностными обязанностями. Он не уследил за нижестоящими работниками, а значит, совершил служебное нарушение. Если у него было свободное время, почему он не посоветовал другим поглубже изучить работу, разобрать, как выполнить задачи по реквизиции земли и сносу зданий, как пораньше приступить к строительству. Чжу Цзылай, выслушав это, раскаиваясь, немедленно принялся порицать сам себя. Дан Хунци продолжил:

– У вас нет ощущения срочности? Длина нашего участка дороги – двадцать с лишним километров, на участке два тоннеля, между ними мост и наземное полотно, дорога пересекает горы и несколько деревень и поселков. Более двух миллиардов юаней инвестированы в участок, из них миллиард с лишним причитается первому отделу. На стройку отведено четыре года, но завершить проект нужно за три. Стандарты так высоки, техника строительства так сложна, времени так мало, это не шутки!

Ши Цзинтянь ответил, что такой срочности и ответственности они не ощущали. Дан Хунци сказал:

– А без этого ощущения откуда у вас появится желание действовать? Вас следовало бы сурово наказать, уведомить о вашем проступке всех работников на проекте, руководство группы компаний и Пятую компанию, где вы работаете, но, подумав о ваших задачах и вашем будущем, я решил поставить общие интересы во главу угла и лично объявить вам выговор, а письменное уведомление о произошедшем никуда не направлять. Но вы должны искупить свою вину, хорошо выполнить работу. До Нового года пройдёт подведение итогов работы двух отделов, и по темпам, объему рабочей нагрузки, объему использованных инвестиций вы должны занять первое место, а впредь не совершать подобных ошибок.

Когда Ши Цзинтянь и Чжу Цзылай покидали главное управление, они столкнулись с Те Цзянем.

– На сей раз мы вас пощадили, – сказал Те Цзянь, – но, если к концу года вы не будете первыми, придётся с вами рассчитаться.

Можно сказать, что история с игрой в мацзян разрешилась благополучным образом, но Сяо Иху считал, что Те Цзянь перегнул палку. Словно заискивая, позвонил он Ши Цзинтяню и сказал, что характер их проступка не принципиальный, а значит, и большого значения этому придавать не надо. Ши Цзинтянь сказал, что игра в мацзян, может, и не заслуживает взыскания, но намеренно потребовал, чтобы в следующий раз Сяо Иху ни в коем случае не приходил в первое отделение с предложением поиграть. Сяо Иху понял, что он имел в виду. Ши Цзинтянь ему отказывал, и Сяо Иху невольно распалился гневом.

День стоял морозный, мрачное небо застилали серые тучи, из-за которых проглядывало бледное солнце. Вечером того дня Те Цзянь первым делом отправился на машине на стройплощадку посмотреть, как идёт процесс реквизиции земли, а затем собирался поехать в уездный город к директору Чжао и главе уезда Вану, потому что для неизменного пользования в пределах минимальной границы и для временного пользования вне неё нужно было реквизировать пять-шесть тысяч му. По темно-зеленой карте, полученной со спутника, проектная организация провела линии напролом, и железной дороге предстояло разделить на две части деревню. Нужно было снести много домов. Те Цзянь знал, что без обсуждения этого вопроса с руководством уезда, лишь опираясь на строительную организацию, ничего предпринять они не смогут.

Перед тем как уехать из управления участком, Те Цзянь перекинулся парой фраз с Цзинь Гоин и попросил, чтобы она звонила ему, если будут какие-то вопросы или дела. Цзинь Гоин в это время созвала в комнату для заседаний главных инженеров двух отделов и начальника инженерного отдела, чтобы они проверили чертежи и составили реалистичный план организации строительства. Чжу Хунцзюнь глядел в компьютер и курил так, что Цзинь Гоин, Ван Жоюнь и Ань Сюэжун приходилось зажимать носы. Сидящая по соседству с ним Ань Сюэжун безостановочно отмахивалась от дыма руками, а затем с презрением выхватила у него изо рта дымящий окурок. Чжу Хунцзюнь ойкнул и начал упрекать Ань Сюэжун. Ван Жоюнь сказала, что Сюэжун о нем заботится, а он тут еще ойкает. Чжу Хунцзюнь бессильно смотрел, как Ань Сюэжун смеётся. Видя, как он раздражён, Ван Жоюнь стала подтрунивать над Ань Сюэжун:

– Если ты решишь выйти замуж за начальника Чжу, он, должно быть, окажется подкаблучником.

Ань Сюэжун тут же покраснела и, притворяясь недовольной, насупилась. Ван Жоюнь подумала, что сказанула лишнего, извинилась и проговорила, что пошутила, увидев, как курит Чжу Хунцзюнь, попросила их не принимать ее шутку всерьёз. Чжу Хунцзюнь расхохотался:

– Если бы я принял всерьёз, инженер Ань согласилась бы?

Делая вид, что злится, Ань Сюэжун сказала:

– Да ну тебя, – и вернула сигарету Чжу Хунцзюню. – На, обкурись.

Вань Хуншань, сидевший у компьютера, украдкой улыбался. Он сказал,

что у Ань Сюэжун уже есть молодой человек, говорят, это какой-то владелец бизнеса, фамилия у него Дэн, а имени Вань Хуншань не знает. Ань Сюэжун тут же напрямую назвала его имя: Дэн Лицян.

Цзинь Гоин прервала их разговор, сказав, чтобы все внимательнее изучали чертежи и посмотрели, нельзя ли что ещё оптимизировать и изменить, а если можно, то записали бы это, чтобы сообщить заказчику и проектному институту.

– Постарайтесь сделать это немедленно, – сказала Цзинь Гоин. – Мы не можем отстать от других бюро. Затем Цзинь Гоин спросила, нет ли каких упущений у первого отдела. Ван Жоюнь, просматривая чертежи, сказала, что на связках мостов и тоннелей первого отдела, в особенности же в тоннелей, недостаточно площадок для складирования отвального шлака. Нужно увеличить их число. Также в тоннеле Цзинъян есть отрезок с боковой породой шестого разряда, который относится к участкам повышенной опасности. В плане организации строительства из документов об условиях конкурса написано, что на этом участке будет применяться механизированное строительство с бурением скалы машинами, но, возможно, стоит изменить этот способ на ручную расчистку. Цзинь Гоин попросила Ван Жоюнь записать, что для начала будет использоваться способ механизированной расчистки, как указано в документах об условиях конкурса, а количество площадок для складирования отвального шлака необходимо увеличить и разместить их на достаточном расстоянии от участка строительства.

Чжу Хунцзюнь добавил, что характер грунта в тоннелях вовсе не так плох, однако данные исследования свидетельствуют, что там имеются карстовые пещеры. При перетаскивании нескольких крупных подвесных резервуаров и стальных решетчатых балок, если соорудить подвесные резервуары в единую конструкцию с решетчатыми балочными мостами, то это не повлияет на строительные работы на железнодорожных путях всей линии, поскольку тоннель Янхэ находится на верхнем конце подведомственного строительному бюро участка. Выслушав это, Цзинь Гоин больше не выдвигала никаких требований. Не дожидаясь вопроса Цзинь Гоин,

Ань Сюэжун по собственной инициативе развернула чертёж и объяснила, что самое важное на площадке для изготовления и монтажа строительных конструкций – её масштаб, для производственной зоны, где изготавливаются и хранятся конструкции, зоны передвижения конструкций, зоны арматурных связок и жилой зоны потребуется реквизировать землю площадью двести двадцать му. На одном смесительном узле будет располагаться 120 бетономешалок, дождевой навес будет сооружён путем промывки песка, склады сырья будут полностью загерметизированы. Коробчатые балки весом 900 тонн в количестве 800 штук требуют строительства 8 тумб для изготовления балок и 72 тумб для хранения балок. Если срок завершения строительства не перенесется на более раннюю дату, проблем тут быть не должно. Цзинь Гоин немного поразмыслила и сказала, что можно выбрать место расположения площадки рядом с линией железной дороги, но не стоит планировать четырехлетний срок строительства, нужно запланировать двухлетний, в случае, если наверху перенесут окончание строительства на более раннюю дату, придётся аннулировать план организации строительства и заново составлять его. Также нужно увеличить количество тумб для производства и хранения балок. Они должны покрывать нужды производства в 1000 балок. Цзинь Гоин попросила Вань Хуншаня привести все намеченное в порядок и подробно доложить об этом Те Цзяню, чтобы поскорее отправить затем на рассмотрение и утверждение заказчику.

Цзинь Гоин не знала, что в тот момент в дверях кабинета Лань Хуадо, с кипой материалов в руках, стоит Сяо Иху. Он вошёл в кабинет и тут же протянул Лань Хуадо стопку квитанций, говоря, что это командировочные расходы с момента его приезда на стройплощадку, и он требу возместить ему эти расходы. Лань Хуадо взяла квитанции, бегло их просмотрела и снова сунула в руки Сяо Иху, вежливо называя его заместителем Сяо и говоря, что без подписи Те Цзяня ничего возместить не получится.

– Прошу вас это понять, не утруждайте себя пока.

Сяо Иху рассердился, схватил квитанции и швырнул их на стол, говоря, что он, как-никак, заместитель начальника управления участком, с чего это ему не могут ничего возместить без подписи Те Цзяня! Лань Хуадо сказала:

– Где же руководитель сам себе подписывает возмещение, так, наверняка, не положено.

Хмыкнув, Сяо Иху вытащил телефон и позвонил Те Цзяню, спросил его, правда ли, что теперь члены проектной группы и заместитель начальника управления участком не считаются руководителями. Этот вопрос озадачил Те Цзяня. Выслушав более подробные объяснения, он наконец понял, оказывается, Сяо Иху недоволен тем, что у него нет права подписать и утвердить самому себе возмещение командировочных, да еще и обвиняет Те Цзяня в деспотизме.

Сяо Иху громко кричал, ссорясь с Те Цзянем по телефону, и его голос в переговорной напугал Цзинь Гоин и Дан Хунци. С другого конца коридора подошли они к двери Лань Хуадо и увидели, как Сяо Иху, держа в левой руке телефон, а в правой гневно сжимая квитанции, ругается:

– Хорошо, Лао Те, раз ты так категоричен, не буду я ничего возмещать. Но, раз сам не уступаешь, не вини в неуступчивости старого боевого товарища! – с этими словами он повесил трубку.

Дан Хунци, стоявший в дверях, открыл было рот, но его остановила Цзинь Гоин. Она сказала Сяо Иху:

– По правилу возмещение должен подписывать начальник участка, а если вы сами себе что-то подписываете и собираетесь получить возмещение, то это уже какое-то злоупотребление полномочиями.

Сяо Иху был как раз в пылу гнева. Обернувшись, он спросил Цзинь Гоин, какая ей разница, злоупотребление это или нет. Пусть она поменьше лезет не в свое дело. Цзинь Гоин презрительно усмехнулась:

– Ещё какая разница! Если вы позволяете себе нарушить правила, то и я могу сама себе подписать возмещение. У меня есть ответственность контролировать такие дела.

У Сяо Иху тоже вырвался презрительный смешок. Он сказал:

– Да вы даже собственные дела контролировать не можете, куда вам других контролировать? Если такая способная, идите и поконтролируйте своего бывшего мужа Го Фухая.

Сяо Иху, можно считать, высыпал соль на рану Цзинь Гоин. Она аж задохнулась от возмущения и, широко раскрыв глаза, ещё долго не находилась, что сказать. Дан Хунци и Лань Хуадо и подумать не могли, что Сяо Иху скажет такие обидные слова, и тоже оцепенели. Дан Хунци оттащил Цзинь Гоин назад и сказал Сяо Иху, что выписывать самому себе возмещение командировочных – неверный поступок, но ещё более неверный поступок – заговорить о личных делах Цзинь Гоин. Сяо Иху с презрительной холодной улыбкой сказал, что знает: Те Цзянь, Цзинь Гоин и Дан Хунци спелись друг с другом, объединились, чтобы его, Сяо Иху, притеснять. Хотя Дан Хунци очень разозлился, но всё так же терпеливо продолжил объяснять:

– Мы, играя тут не первые роли, должны действовать соответственно положению, но никак не переступать границы. Это элементарный принцип и лучшее отношение друг к другу.

Пользуясь своим старшинством и превосходством, Сяо Иху сурово, на повышенных тонах,одёрнул Дан Хунци и сказал:

– Когда я на передовой был, вас что-то видно не было, где вы шатались? Сейчас один стал секретарем, вторая – главным инженером, и оба меня учат, а себя такими правильными выставляют. Просто нассали – и на отражения в собственной моче любуетесь. Лучше не надо передо мной выставлять себя авторитетами, и к чертям принципы и отношения.

Договорив, он махнул рукой и вышел из кабинета Лань Хуадо.

Цзинь Гоин так расстроилась, что лицо ее приняло болезненный вид. Она не вернулась в переговорную, а пришла в кабинет, уселась там на стул, переваривая обиду. Ван Жоюнь вышла из переговорной и направилась к Цзинь Гоин, ругая Сяо Иху за бестактность. Она решила вместе с Цзинь Гоин найти его и спросить, с чего это он заговорил о Го Фухае. Друг за другом прошли они по коридору к кабинету Сяо Иху. Он сидел там за столом и, склонив голову, что-то писал. Цзинь Гоин пинком распахнула дверь и вошла, а Ван Жоюнь последовала за ней. Сяо Иху не обратил никакого внимания на приход Цзинь Гоин и Ван Жоюнь, лишь вскинул один раз на них глаза и продолжил писать. Гнев Цзинь Гоин никуда не улетучился. Она вырвала из-под носа Сяо Иху исписанную иероглифами бумагу и вынудила его объяснить, почему он заговорил о Го Фухае.

Сяо Иху отбросил ручку, откинулся на спинку стула и сказал:

– Я не могу сказать, что Го Фухай – ваш бывший муж?

Ван Жоюнь в поддержку Цзинь Гоин сказала, что обе они разведены, разошлись с бывшими мужьями по разным дорогам. Она совершенно не хотела бы говорить о прошлом. Сяо Иху не следовало так обижать Цзинь Гоин. Сяо Иху поднялся, подошёл к окну, вытащил сигарету и закурил.

– Начальник Го связывался со мной через заказчика. Он неплохой человек. Я к слову его упомянул, неужели это ошибкой считается?

Цзинь Гоин сурово сказала:

– То, что он вас искал, – не мое дело. У меня только одна просьба. Не пускайте его на проектный конкурс на оборудование.

Взглянув на Цзинь Гоин, Сяо Иху спросил, приказ это или просьба, потребовал, чтобы она выяснила, кто отвечает за конкурс. Цзинь Гоин сказала:

– Кто бы ни отвечал, он туда попасть не должен. Считайте, что я вас умоляю, идёт?

Сяо Иху почувствовал тут радость, как от победы, и сказал:

– А если предложение цены у него подходящее или если руководитель его рекомендовал, тогда тоже не пускать?

– Кто его рекомендовал?

– Этого я вам сказать не имею права.

Цзинь Гоин не стала выпытывать у него что-либо ещё, лишь напрямую спросила, почему он упомянул Го Фухая. Сяо Иху посмеялся над Цзинь Гоин и сказал:

– Я надеюсь, что вы повторно вступите в брак.

Он намеренно скрыл истинное положение дел и сказал, что у Го Фухая огромный опыт работы, что он отличный агент по оборудованию, что, когда он с ней развёлся, он гораздо больше потерял, чем приобрёл. Сяо Иху так разозлил Цзинь Гоин, что она уже и говорить не могла.

Ван Жоюнь уже была не в состоянии это слушать. Ругая про себя Сяо Иху, она взяла Цзинь Гоин за руку, чтобы ее утешить, и сказала:

– У вас полная семья, почему вы насмехаетесь над нами, что мы развелись или должны вступить в повторный брак?

Сяо Иху без всякого доброго умысла описал два круга вокруг Ван Жоюнь и Цзинь Гоин, с головы до ног окидывая их взглядом, а сам говорил при этом, что у каждого свои недостатки. Если осознаёшь свои недостатки – это уже хорошо, ни в коем случае не надо заниматься самолюбованием. Ван Жоюнь не хотела более слушать насмешки и унизительные речи Сяо Иху. Она помнила, что он не знает английского, на английском принялась ругать его, мол, у него с головой нехорошо и напоминает он тупую свинью. Пусть Цзинь Гоин на такого даже внимания не обращает. Цзинь Гоин тоже стала ругаться на английском, что Сяо Иху ещё тупее, чем тупая свинья, что ему осел мозги из башки вышиб. Столкнувшись с двумя умеющими говорить по-английски женщинами, Сяо Иху догадался, что они, конечно, ругаются, но, что именно говорится, понять он уже не мог, и пришлось ему, застыв на месте, безропотно их слушать.

Обо всем, что происходило в здании управления, Те Цзянь, бывший в то время с проверкой на стройке, и знать не знал. Он совершенно не придал значения звонку Сяо Иху, во время которого тот требовал права выписать себе возмещение, и уж тем более не мог представить, что между Сяо Иху и Цзинь Гоин возникнет перебранка и случится конфликт. Он стоял посреди бескрайнего снежного простора, глаза его от мороза даже открывались с трудом, а руки окоченели. Он смотрел на схему-чертёж площадки для изготовления и монтажа конструкций моста, которую развернули перед ним Кун Цинжун и Юань Тинфэн, и в голове у него складывалась её картина. Под место расположения отдела нужно реквизировать двести двадцать му земли, вот только по вопросу о реквизиции земли они еще не похлопотали. А смогут ли они к концу году построить площадку? Это больше всего заботило Те Цзяня. Юань Тинфэн разглядела его беспокойство и сказала, что железнодорожный отдел уездного правительства и председатель поселкового комитета У дали свое согласие, работа в деревне тоже уже проделана, осталось лишь определить размер компенсации за каждый му. Те Цзянь, повернувшись, направился к внедорожнику, стоявшему посреди снега. Он потребовал, чтобы Кун Цинжун, даже если сделается ещё холоднее, все равно завершил строительство смесительных узлов, склада, сооружения для обработки арматуры и балок, чтобы он все равно боролся за первый успех.

Не один Те Цзянь горевал посреди снежного поля. Те Цзянь как раз собирался садиться в машину, когда ему позвонил начальник управления соседнего участка Те Гун. В трубке звучали его жалобы на жизнь. Те Гун сказал, что ему на соседнем участке так сложно, что положение чуть не безвыходное, что после их приезда на площадку они ещё не решили вопрос с реквизицией земли. У них на участке, если не деревня или какой заповедный район, так сразу шахта. Голова прямо раскалывается от их обилия! Те Цзянь громко рассмеялся и пошутил, что Те Гун может полюбоваться пейзажами. Те Гун сказал, что они не одолеют природоохрану заповедных мест и ничего у них не получится. Те Цзянь, придерживая дверцу внедорожника, одной ногой уже был в машине, а второй стоял на земле. Он сказал, что у него на участке не только шахты, но ещё и ферма по разведению лис и ферма по разведению соболей, не у тоннеля, так у моста, и эти вопросы тоже непросто решить. Те Гун сказал, что до Нового года не будет ни денег за реквизицию земли, ни начала работ, ни экспертизы, ни оценки стоимости не получится, и неизвестно, что там после Нового года выйдет. Те Цзянь напомнил, что, кто хочет, тот добьётся, что в мире нет непреодолимых препятствий – можно одолеть и заповедные места, и шахты, и лисиц с соболями. А если не переселить жильцов и не снести дома, как строить железную дорогу? Надо быть уверенным в том, что выход найдётся.

Ободрения ободрениями, а в глубине души Те Цзянь всё же испытывал радость. Он повесил трубку и забрался в машину, опустил оконное стекло и сказал Кун Цинжуну и Юань Тинфэн:

– Мой брат сейчас печалится, так нам нужно этим воспользоваться и увеличить скорость работы.

Едва его внедорожник тронулся и продвинулся вперед, как снова раздался звонок мобильного телефона. На экране высветилось имя Ши Цзинтяня. Ши Цзинтянь сказал, что обсуждает с председателем сельского комитета пешеходную дорогу у входа в тоннель и реквизицию земли. Председатель согласился с тем, чтобы начинались работы по строительству тоннеля Цзинъян, а компенсацию они позже обсудят. Когда Те Цзянь это услышал, он необыкновенно воодушевился и даже ударил кулаком по подлокотнику. Он хотел именно такого результата. Тут он услышал, как Ши Цзинтяня, который, конечно, выпил с председателем сельского комитета, рвёт. Заплетающимся, закосневшим языком он предложил Те Цзяню выплатить премию за то, что первым начнёт прокладывать тоннель. Те Цзянь сказал, что первый отдел должен выстрелить первым по всем фронтам – и тогда, конечно, будет много премий.

Ши Цзинтянь днем, обсуждая реквизицию земли, выпил и утратил боевую способность. Вечером, чтобы поскорее решить вопрос с землей, Те Цзяню пришлось взять с собой Чжу Цзылая из первого отдела и Кун Цинжуна и Юань Тинфэн с площадки для изготовления и монтажа конструкций моста на ужин с главой уезда Ваном и директором Чжао. Когда Те Цзянь прибыл в отдельную комнату в ресторане, где им предстояло встретиться, глава уезда Ван и директор Чжао, а также молодой председатель поселкового комитета У уже давно сидели там и пили чай. Разнообразные блюда в огромном количестве тоже уже красовались на столе.

Чжу Цзылай, неся в руках ящик водки, вошёл в комнату и опустил его на скамейку для спиртного. Увидев этот ящик, глава уезда Ван аж вытаращил глаза и, указывая на водку, спросил:

– Мы все это выпьем?

Те Цзянь расхохотался и сказал, что, если не выпьем, пусть оно тут стоит, в следующий раз допьём.

Глава уезда Ван знал, что Те Цзянь пригласил его с директором Чжао на ужин, чтобы обсудить вопрос реквизиции земель, а потому напрямую перешёл к делу:

– Если только местное правительство решить вопрос сумеет, то мы вам обязательно поможем; поддержать строительство железной дороги – поддержать собственное развитие.

Те Цзянь похвалил главу уезда за прекрасную позицию и подчеркнул, что сегодня он пришёл нанести визит нескольким руководителям с представителями обоих отделов, в основном, что хочет побыстрее разобраться с реквизицией земли. Лучше для него сначала занять землю, а затем уже обсудить компенсацию или же проводить оба этих процесса одновременно. Так не будет задерживаться строительство и замедляться темп работ. Глава уезда Ван колебался, он перевёл взгляд на директора Чжао. Директор Чжао сказал, что наверху есть политические нормативы, но вот народ ни на что не согласится без денег. Кун Цинжун без околичностей сказал:

– Счёт за реквизицию земли в пределах минимальной границы выставляет местное правительство. Никуда он не убежит. Мы сперва начнём работу, пользуясь уездными стандартами временного землепользования, и сами придумаем, как это все возместить.

Чжу Цзылай завопил:

– Все уже на месте: люди, машины, материалы! День простоя – это огромный ущерб, не один-два юаня. То, что нужно потратить, мы потратим, важно лишь то, что время не ждет.

Директор Чжао заявил, что для железнодорожного отдела все это не проблема, нужно лишь, чтобы согласились в уезде, и он тут же приступит к делу. Глава уезда Ван, держа в руках стакан, сказал Те Цзяню, что в уезде уже выпустили оповещение, в ближайшие два дня будет созвано собрание по реквизиции земли и сносу построек в деревнях, примыкающих к железнодорожной линии, чтобы поскорее прояснить и продвинуть вперед решение этих вопросов. Обернувшись, он спросил у председателя поселкового комитета У, нет ли у него каких возражений против сноса зданий и переселения жителей.

Перед лицом главы уезда председатель поселкового комитета У, конечно, был преисполнен доверия, поэтому и ответил, что возражений у него нет. Тон у него был очень решительный, но он намеренно упомянул ферму по разведению лисиц у входа в тоннель и ферму по разведению соболей у моста, которым, вероятно, придётся выплатить компенсацию за все затруднения. Не уверенный в своей позиции на этот счет, глава уезда Ван спросил:

– Это так трудно сделать?

Юань Тинфэн сказала:

– Мы сталкивались с таким на других линиях, если у каких-то лисиц и соболей не рождается детёнышей, какая-то курица яйца не несёт, какая-то женщина не беременеет, обвиняют в этом сразу нас. Банды стариков и старух целыми днями шатаются без дела, работе мешают, днем и ночью строить не дают, говорят, без денег ничего нам не позволят.

Глава уезда Ван сказал директору Чжао и председателю поселкового комитета У:

– Если такое произойдёт, первыми отвечать будете вы.

Юань Тинфэн была очень взволнована его словами. Она доложила главе уезда Вану, что сроки строительства площадки для изготовления и монтажа строительных конструкций очень сжаты, план по землепользованию она уже представила железнодорожному отделу уездного правительства. Теперь нужно посмотреть, смогут ли они сначала занять землю и начать строительство на правах временного пользования, поскольку требование заказчика таково: площадка должна быть достроена до Нового года.

Услышав ее речь, Те Цзянь был даже тронут. Он немедленно поднял стакан и в одиночку выпил за главу уезда Вана, директора Чжао и председателя посёлка У После этого атмосфера начала оживляться. Кун Цинжун и Юань Тинфэн наполнили свои рюмки и поднялись, говоря:

– Почтим тремя залпами трёх руководителей, – и с этими словами полностью осушили рюмки. Глава уезда Ван расхохотался, поднял вверх большой палец:

– У хорошего генерала нет плохих солдат, вот девушка выпила – не восемь лянов17, так целый цзинь18! Теперь и я выпью!

Юань Тинфэн вновь подняла наполненную рюмку и подошла к директору Чжао, прося и его выпить. Она и эту рюмку выпила залпом, словно в ней была вода. Директор Чжао, глядя на наполненный водкой стакан, немного струсил и сказал, что столько не выпьет. Юань Тинфэн подняла стакан над шеей директора Чжао и сказала, что, он не выпьет, она сейчас всю водку выльет ему за шиворот. Все за столом расхохотались. Ничего не оставалось директору Чжао, как поднять стакан:

– Как напьюсь, придётся вам меня поддержать.

– Да я вас не то что поддержать, – сказала Юань Тинфэн, – я вас на спине куда угодно донести могу.

Директор Чжао поднял стакан, поглядел на него. Хотел выпить залпом, но, допив, все выплюнул. Чжу Цзылай тогда поднял наполненный до краев графин и сказал, что ничего больше пить не будет. Каждый, принимая у другого графин, произносил тост и выпивал по очереди, и после этого ничего не осталось от ящика водки – лишь раскиданные по земле бутылки.

На самом деле и Те Цзянь был пьян, и Чжу Цзылай, Кун Цинжун, Юань Тинфэн еле стояли на ногах, они только из последних сил строили из себя заправских умельцев пить перед местными руководителями. Они знали, что, если во время застолья не изливать чувства и доверие в тостах, не пить так, чтобы местный руководитель и сам доверился и поднял большой палец вверх, то очень сложно будет занять нужный земельный участок и начать на нем работу. Когда они покинули ресторан, сели в машину и поехали на стройку, всем им уже было нестерпимо плохо. Три внедорожника, мигая аварийкой, остановились у обочины. Те Цзянь, Чжу Цзылай, Кун Цинжун и Юань Тинфэн сидели на корточках на снегу, и их сильно рвало, свежий ночной воздух смешивался с душным запахом перегара. Шофёру пришлось достать из машины бутылку минеральной воды и подать Те Цзяню, чтобы он прополоскал рот. Когда у Те Цзяня прекратилась рвота, он схватил бутылку воды, яростно глотнул, а потом, задрав голову,

несколько раз прополоскал рот, с силой выплюнул воду на снег, обернулся кругом и крикнул:

– Охо-хо, братцы… всё выблевал!

Юань Тинфэн раскачивалась из стороны в сторону, язык её не слушался.

– На. начальник, я первый раз столько выпила. Хочу кого-нибудь ударить.

Пьяный Чжу Цзылай присел к ней поближе и сказал:

– Ты би. бить хочешь. а я обнять. хочу тебя обнять.

– Отвали, отвали! – завопила Юань Тинфэн и оттолкнула его. Чжу Цзылай тоже толкнул Юань Тинфэн и крикнул, чтобы она отвернулась, ему помочиться нужно. Те Цзянь глубоко вдохнул холодный воздух и заорал:

– Как же прекрасно мы выпили. рекой текло. теперь можем не беспокоиться о выполнении задач к Новому году.

Он велел Чжу Цзылаю назавтра неотступно наблюдать за обмером земли.

Те Цзянь вернулся в управление участком. Шофёр поддерживал его, когда он выходил из машины. Пошатываясь, Те Цзянь поднялся наверх. Лань Хуадо, заслышав шум, выбежала в коридор, поспешно открыла дверь и ввела Те Цзяня в кабинет. Она бросилась хлопотать, заваривать ему чай и наливать воду. Те Цзянь, щуря глаза, полулежал, откинувшись на спинку дивана. Правый ботинок неизвестно когда свалился с его ноги, которая теперь свешивалась с дивана. Он попросил Лань Хуадо позвать Дан Хунци, Сяо Иху и Цзинь Гоин. Лань Хуадо поставила воду на чайный столик и торопливо выбежала из кабинета.

Первой пришла Цзинь Гоин. Увидев, в каком состоянии Те Цзянь, она с любопытством спросила, чего это он так напился. Те Цзянь уселся, поглядел на неё и с глупым видом захихикал, потом потер рот и спросил, где Наньнань. Цзинь Гоин сказала, что Наньнань давно спит и Те Цзяню, если он столько выпил, тоже стоит поскорее пойти спать. Те Цзянь, дыхнув на неё перегаром, помахал рукой. Когда, набросив на плечи ватные куртки, пришли Дан Хунци и Сяо Иху, он со смехом сказал:

– Не зря мы так напились. Выпили эффективно, с пользой, выпили – и землю получили, выпили – и темпы у нас есть. За окном бело, в комнате тепло, как я рад!

Дан Хунци тоже напился до тошноты. Он сказал, что скоро он с водкой кровь выкашливать будет. Те Цзянь сказал, что при строительстве высокоскоростных железных дорог без харканья кровью, без потери нескольких килограммов плоти не получится сделать первых шагов. Он спросил, как у Дан Хунци дела с землей, и Дан Хунци заплетающимся языком сказал, что земля есть! Скоро можно будет въезжать на стройку под подъездную зону тоннеля и площадку для складирования отвального шлака. Работы сейчас выполняются на соседней ферме по разведению лис. По взрывчатым веществам надо ещё договориться с управлением общественной безопасности. Те Цзянь, обеими руками опиравшийся о чайный столик, низко опустив голову, выглядел так, что было понятно, как ему плохо. Он сказал, что завтра могут занимать и землю под площадку второго отдела, и попросил проследить за этим Сяо Иху. Если удастся въехать на стройку зимой, развернуть работу во всех точках, проложить подъездные дороги, начать бурить сам тоннель, подготовить площадку для изготовления и монтажа конструкций моста, приготовиться к сооружению моста, то можно считать, что победа одержана, можно напрямую сказать нижестоящим товарищам, что они постарались. Сяо Иху охватила зависть, когда он услышал это. Склонив голову, он спросил:

– Нижестоящие товарищи стараются, а мы не стараемся?

Те Цзянь повернулся и поглядел на Сяо Иху:

– Стараетесь.

Те Цзянь вспомнил, как в самом начале председатель Ся направил его работать с ними вместе, а он ещё хотел отказаться. Дан Хунци упрекнул Те Цзяня, спросив, по-настоящему ли он столько выпил или просто прикидывается. Те Цзянь поднял голову.

– Выпил много! Но голова ясная.

Те Цзянь сказал Сяо Иху, что он чересчур любит покрасоваться своим возрастом и опытом, похлопотать о своей выгоде, побороться за свои полномочия. Сяо Иху его слова не понравились.

– Я красуюсь своим возрастом, хлопочу о выгоде и борюсь за полномочия? – спросил он.

– Разве нет? Если бы ты к полномочиям и выгоде не стремился, с чего бы тебе было нужно звонить мне, с чего бы ты хотел сам себе подписать возмещение командировочных?

Сяо Иху негодующе ответил:

– Я всё-таки заместитель начальника участка, а не имею права даже сам себе возмещение выписать. Все полномочия сосредоточены в твоих руках. Здесь ещё есть демократия?

Цзинь Гоин покосилась на Сяо Иху и сказала, что ей полномочия не нужны, ей важно лишь хорошо делать свою работу. Те Цзянь обеими ладонями ударил о подлокотники дивана и сказал Сяо Иху:

– Моими полномочиями меня компания наделила. Ты тоже работал над проектами и руководителем бывал, нечего тут такие наивные вопросы задавать. Я знаю, что ты не миришься с моим назначением, но почему бы тебе не поучиться у Лао Дана и Гоин? Мы должны совместными усилиями построить прекрасную железнодорожную линию.

Сяо Иху больше об этом не заговаривал. Он бросил на чайный столик материалы, которые держал в руках, сказав, что это план конкурсов на подбор бригад двух отделений на завтра и список рабочих бригад. Бригады, не входящие в квалификационный список, должны быть распределены. Сяо Иху всех об этом оповещает и, можно считать, предоставляет на коллективное рассмотрение. Дан Хунци спросил:

– Бригады, не входящие в квалификационный список? Кто их рекомендовал?

– Заказчик.

Цзинь Гоин спросила, кто конкретно этот заказчик. Сяо Иху сказал, что это две бригады по строительству тоннелей, рекомендованные Ван Чжунли, и распределит их первый отдел.

Те Цзянь взял материалы, несколько раз просмотрел их, схватил ручку и вычеркнул две бригады, сказав, что Чжан Фучэнь ни о чем его не предупредил, а рекомендации других лиц он рассматривать не будет, будь это хоть руководители компании. Бригадой, за которую заступается руководитель, подчиненный не осмелится управлять, а если ей не управлять, то не обойдётся без провалов на проекте.

– Я думаю, – с подозрением сказал Те Цзянь, глядя на Сяо Иху, – не мог ли директор Ван попросить тебя распределить эти бригады на нашем участке?

Сяо Иху тут же в лице переменился и сказал Те Цзяню:

– По твоим словам похоже, будто бригады я должен распределить частным образом, не веришь – так позвони директору Вану.

Те Цзянь отмахнулся и сказал, если это рекомендация Ван Чжунли, то нужно ему ответить отказом и попросить его это понять. Сяо Иху удивился, растерялся и сказал, что Ван Чжунли отвечает за оценку техники, модификаций и репутации, если не распределить его бригады, это может его оскорбить. Те Цзянь сказал «Оскорбить так оскорбить». Он не верит, что Ван Чжунли окажется таким неразумным и решит, прикрываясь своим служебным положением, отомстить им за обиду. Цзинь Гоин добавила:

– Заместитель Сяо, я вам уже говорила, что одного агента нельзя пускать на конкурс на оборудование. Надеюсь, вы не создадите мне проблем.

Кун Цинжун и Юань Тинфэн вернулись на крестьянский двор, где они временно расположились. Ань Сюэжун и Цзы Ци выбежали из дома, поддержали Юань Тинфэн, которая, пошатывалась, прошла внутрь. Она легла на кровать и заявила, что выпила не так уж много и принялась наставлять Цзы Ци и Ань Сюэжун, в особенности же выразила отвращение к партнёру Ань Сюэжун Дэн Лицяну, который требует от неё покинуть «Китайские железные дороги». Юань Тинфэн сказала, что её муж Цзян Цзаймин, работающий в городе, тоже хочет, чтобы она покинула компанию, потому что надеется избежать таких долгих расставаний. Но она никуда не пойдет, будет работать на стройке. Хотя секретарь стройплощадки – не такая уж и высокая должность, хотя она всего лишь работник отделенческого уровня, но строительство высокоскоростных железных дорог непременно войдёт в историю, это дело славное, она им гордится. Ань Сюэжун поплотнее ее укутала, чтобы она не сбрасывала одеяло, и сказала:

– Дэн Лицян именно хочет, чтобы я ушла.

Юань Тинфэн тут же загорелась гневом и заявила, чтобы Ань Сюэжун его не слушала.

– Я не согласна, чтобы ты уходила. Если у него такие мысли, так лучше пораньше его послать подальше, ничего хорошего у вашей пары не получится. Не веришь – сама потом увидишь.

Цзы Ци налила Юань Тинфэн воды и сказала:

– Сестрица Юань, в прошлом пословица была такая: лучше разрушить десять храмов, чем один брак. Зачем вы побуждаете Сюэжун бросить Дэн Лицяна?

Юань Тинфэн на это возразила, что, если Сюэжун говорит правду, то такой брак должно и нужно разрушить. Ань Сюэжун откровенно рассказала, что Дэн Лицян боится, что после свадьбы они будут жить порознь, он такой жизни не перенесёт.

Юань Тинфэн откинула одеяло, вытянула вперед свою красивую белую руку и сказала:

– Не перенесёт, так пусть другую ищет, не иди за него замуж. Посмотри на моего мужа, целыми днями сидит в офисе, в месяц получает три – пять тысяч, за год ни разу никуда не выедет, понять не в состоянии трудностей нашей с вами дикой жизни на стройке. Я уже столько лет по стройкам езжу и привыкла к этому, если меня заставить на одном месте сидеть без движения, мне аж тесно станет. Если мы с ним вдвоём долгое время дома сидим, за три дня непременно разок немножко поругаемся, а за пять дней – один раз сильно поссоримся, и я так разозлюсь, что просто захочу тут же убраться от него подальше на стройку.

Цзы Ци помогла ей подхватить одеяло и сказала:

– А кто не хочет спокойной жизни, много ли таких, как мы?

Юань Тинфэн вздохнула, и Цзы Ци почуяла удушливый запах спирта. Юань Тинфэн сказала:

– В «Китайских железных дорогах» почти миллион официальных работников, и женщин, должно быть, несколько сотен тысяч, и сезонных работников из строительных бригад, должно быть, сотня миллионов. И кто из них на нас не похож? Наше строительство железных дорог – это что, не жизнь? Вот уж странную вещь сказала.

Юань Тинфэн сказала, если Цзы Ци и Ань Сюэжун хотят выйти замуж, то пусть выходят за работника «Китайских железных дорог», а выходить за человека из общества ненадежно, это после свадьбы понятно станет. Ань Сюэжун и Цзы Ци не стали спорить с Юань Тинфэн, находящейся во власти водки, лишь выключили свет и отправились отдыхать.

В ту ночь никто из тех, кто выпил с уездным руководством из-за вопросов реквизиции и сноса, не смог нормально выспаться.

Все они хотели как можно скорее реквизировать землю и развернуть строительство. Ночь уже близилась к рассвету, а Ши Цзинтянь, Чжу Цзылай и Чжао Хуалян из первого отдела все ещё сидели в переговорной и беспрерывно судачили то о том, то об этом, обсуждая работу. Ши Цзинтянь хотел, чтобы в строительстве тоннеля Цзинъян они стали первыми на всей линии. Он распорядился, чтобы Чжао Хуалян позвал Бао Те, командира бригады по сооружению остова тоннеля. Чжао Хуалян вышел из здания на дорогу и принялся кричать: «Бао Те, Бао Те!» Вскоре прибежал Бао Те, набросивший на плечи куртку. Ши Цзинтянь, полулежа на стуле, объяснил ему, что завтра начинается въезд на стройку тоннеля, пусть Бао Те с бригадой отправятся туда и за всем проследят, а также помогут рабочей бригаде въехать на стройку и начать работы. Ещё он намеренно подчеркнул, что цементирование подъездной дороги, порталы тоннеля и анкерные крепления стен должны быть наивысшего качества и выглядеть красиво. Бао Те сказал, что завтра он пораньше туда поедет. Рабочая бригада Ли Вэйминя уже на месте. Впоследствии ещё будут проводиться конкурсы на оборудование, оборудование уже стянуто к стройплощадке и сложено на окраине деревни.

На другой день Цзинь Гоин на машине подъехала к зданию первого отдела. Она как раз стояла внизу и разговаривала с Ван Жоюнь о работе, когда из здания вышел Ши Цзинтянь и остолбенел, увидев Цзинь Гоин. В ту минуту то ли деловитость и красота Цзинь Гоин затронули его сердце, то ли он с некоторым пренебрежением принял тот факт, что женщина тридцати с чем-то лет стала главным инженером всего участка. В то время как Ши Цзинтянь оглядывал Цзинь Гоин, она тоже незаметно бросила на него взгляд. Её охватило необъяснимое чувство при виде этого темнолицего, казавшегося немного неотесанным молодца, но она немедленно отвела взгляд.

Ши Цзинтянь спросил, не к нему ли она пришла. Цзинь Гоин ответила, что к нему. Далее Ши Цзинтянь уже не стал спрашивать. Ван Жоюнь, стоявшая рядом, сказала:

– Не получилось войти на территорию шахты и провести там измерительные работы, и это повлияло на повторный замер по всей линии, вот главный инженер Цзинь и волнуется.

– Вопрос с измерительными работами в шахте нельзя решить? – спросила Цзинь Гоин.

Ши Цзинтянь не осмелился глядеть на неё, отвёл глаза и сказал, что Цзинь Гоин – главный инженер участка, и можно ли провести повторное измерение, она должна сама себя спрашивать. Лицо Цзинь Гоин тут же вытянулось, и она сказала, что реквизиция земли входила в обязанности первого отдела. Ши Цзинтянь язвительным тоном заметил:

– Вы. Женщины, такие все способные, мы под вашим началом работаем.

Ван Жоюнь сначала поглядела на Цзинь Гоин, потом – на Ши Цзинтяня. Она поняла, что положение сложилось неловкое, и немедленно решила найти компромисс.

– Управляющий, – сказала она, – шахта в нашем районе, мы ведь не можем допустить, чтобы за реквизицию этой земли отвечала главный инженер Цзинь?

Ши Цзинтянь почесал голову и с долей презрения презрением сказал:

– Главный инженер Цзинь, вы из управления участком, вы работник департаментского уровня, а я – уровня заместителя департаментского работника. Вы такая сильная, не поможете ли нам… Ведь присутствие женщины позволяет легко уладить дело.

Цзинь Гоин, ужасно разозлившись, сказала:

– Повторное измерение задержалось из-за вас, если у вас нет способностей выполнять обязанности руководителя проекта, я могу попросить начальника Те, чтобы он позвонил председателю У из вашей компании и нашёл вам замену.

С этими словами Цзинь Гоин повернулась и направилась к своему внедорожнику. Ван Жоюнь, ойкая, устремилась за ней, надеясь уговорить её остаться, но её машина уже с шумом отъехала прочь. Ши Цзинтянь закурил, поглядел на удаляющийся внедорожник и сказал, что ей не понравилось, как другой человек призвал ее к ответу.

Цзинь Гоин вернулась в управление участком и доложила Те Цзяню об измерительных работах первого отделения в шахте и встрече с Ши Цзинтянем, конечно, всё ещё гневаясь. Те Цзянь с каменным лицом швырнул на стол ручку.

– Этот Ши Цзинтянь осмелился так разговаривать?

Цзинь Гоин хмыкнула: управляющий отделом – и такой высокомерный, раньше она таких и не видывала. Те Цзянь принялся её утешать и сказал, чтобы она не злилась.

– Занимайтесь техникой. Его можно наказать многими способами, чтобы он сбавил спесь, – сказал Те Цзянь. – Некоторые мужчины неисправимы: не верят, что женщины тоже могут быть сильными и умными.

В это время Ши Цзинтянь с секретарем Чжу Цзылаем шёл по заснеженной дороге, а за ними медленно ехал внедорожник. Ши Цзинтянь, держа сигарету в руке, затянулся, и дым, который он выпустил изо рта, немедленно растворился в промерзшем свежем воздухе. Зазвонил телефон. Оказалось, Ши Цзинтяню звонил Те Цзянь. Чжу Цзылай, видя, что лицо Ши Цзинтяня по ходу разговора становится всё более и более серьёзным, спросил, что происходит. Ши Цзинтянь отключился, остановился и сказал, что Те Цзянь ему смертный приговор подписал, требуя, чтобы измерительные работы в шахте были завершены в течение двух дней. После того, как Те Цзянь остановил вырубку деревьев и расчистку грунта, которыми занимался Цяо Сань, возможно, что тот решил задержать продвижение строительных работ за счёт шахты. Чжу Цзылай сказал:

– Что же, Цяо Сань воспользуется этой возможностью, чтобы получить с нас выгоду и даже шантажировать.

Ши Цзинтянь сказал, что на самом деле нет никакого способа завершить измерительные работы в районе шахт, остаётся только умолять Цяо Саня о помощи. Ши Цзинтянь и Чжу Цзылай предположили, что Цяо Сань определенно выдвинет им условия, на которых допустит их в шахту, и почти наверняка это будет требование допустить его к работам.

Тогда Ши Цзинтянь велел Чжу Цзылаю возвращаться пока в проектный отдел, а сам отправился прямиком в уезд к директору Чжао из железнодорожного отдела уездного правительства. Слева от двери его кабинета висела табличка с иероглифами «Железнодорожный отдел». В кабинете были потрёпанный диван, чайный столик с отслаивающейся поверхностью, у окна располагался малюсенький письменный стол, а к стене прижимался железный шкаф. Узнав, что к нему пришёл Ши Цзинтянь, чтобы урегулировать вопрос об измерительных работах в шахте, директор Чжао немедленно позвонил Цяо Саню, уведомил его об этом и попросил прийти.

Когда Ши Цзинтянь вошёл, Цяо Сань уже сидел на продавленном диване в кабинете директора Чжао. Закатив глаза, Цяо Сань покосился на Ши Цзинтяня, даже не приподняв с дивана задницы. Директор Чжао, видя, что пришёл Ши Цзинтянь, вышел из-за стола и перешёл к дивану.

– Директор Цяо, – любезно сказал он, – ваши подчинённые мешают измерительным работам первого отдела, а ещё отнимают у них приборы. Так всё-таки не годится. Мост в вашем месторождении непременно будет построен, что до компенсации за ваши шахты, вы сможете обсудить её впоследствии с компанией «Север—Юг». Если не будут произведены повторные измерения, по всей линии не получится начать работы, а куда это годится?

Цяо Сань, держа в зубах сигару, в руках теребил нефритовую рукоятку. С нескрываемым презрением поглядел он на директора Чжао, а потом на Ши Цзинтяня, покачал головой и ни слова не проронил. Ши Цзинтянь и директор Чжао переглянулись.

– Директор Цяо, – сказал Ши Цзинтянь, – мы работаем над государственным инженерным проектом, проведём здесь несколько лет, и впоследствии непременно случится так, что кто-то будет кого-то о чем-то просить. Я надеюсь, что вы сегодня проявите любезность и позволите нам провести измерительные работы в шахтах. А с нашей стороны, до того, как вы договоритесь о компенсации, мы не будем начинать работы по строительству моста. Идёт?

– Мне известно, что за проект вы выполняете, но без моего разрешения своевольно входить в мои шахты нельзя, – Цяо Сань, выпустив нефритовую рукоятку, поднялся. – Лао Чжао, смотрю, ты что-то за них заступаться стал, их интересы защищаешь.

– Ах, директор Цяо, – сказал директор Чжао, – я ведь защищаю именно что ваши интересы.

Цяо Сань повертел нефритовую рукоятку, взвесил ее в руке и сказал Ши Цзинтяню:

– Ну хорошо. Чтобы оказать честь Лао Чжао, я разрешу вам войти в шахты и все там измерить, но вы должны поразмыслить, как бы мне что поделать в этом проекте, ведь моим парням тоже надо что-то кушать. Считайте, мы тут сделку заключаем: мне деньги – вам товар. Вы мне даёте работу, тогда обо всем и договариваемся. Как вам это?

Директор Чжао удивился и спросил:

– Я ведь рекомендовал вас заместителю Сяо, разве вы уже не начали работы по вырубке деревьев и расчистке грунта?

– Так они сказали мне остановить работы.

Директор Чжао выглядел совершенно пораженным.

– Остановить работы? – спросил он Ши Цзинтяня.

Ши Цзинтянь долго раздумывал и наконец объяснил директору Чжао:

– Мы побоялись, что без официального оформления будут проблемы с земельными органами, поэтому на время приостановили работы. Позже мы примем решение в зависимости от обстоятельств, но пока нельзя задерживать измерительные работы.

Директор Чжао, выслушав его, учтивым тоном сказал Цяо Саню:

– Раз уж вы приступили к строительным работам, разрешите им поскорее закончить измерительные работы в шахтах.

Пока он говорил, у Ши Цзинтяня звякнул телефон и высветил уведомление. Ши Цзинтянь включил экран и увидел, что пишет ему директор Чжао. Очевидно, при Цяо Сане он не мог сказать этого вслух и тайком написал Ши Цзинтяню сообщение, предупреждая, чтобы тот не соглашался на требования Цяо Саня, иначе его ждут огромные неприятности.

17

Мера веса в Китае, равна примерно 50 граммов. (прим.перевод.)

18

Цзинь – мера веса в 500 граммов. (прим.перевод.)

Так строилась железная дорога

Подняться наверх