Читать книгу Так строилась железная дорога - - Страница 7

Цзинь Гоин оставила сына Наньнаня с Лань Хуадо, а сама вместе с Ван Жоюнь, Чжу Хунцзюнем и Ань Сюэжун отправилась на внедорожнике в компанию «Север—Юг», чтобы обсудить с Ван Чжунли технические изменения в плане организации строительства. Цзинь Гоин сидела на переднем сидении, Ван Жоюнь – на заднем сидении слева, Чжу Хунцзюнь – в центре, а Ань Сюэжун – справа.

Чтобы доехать от стройки до компании «Север—Юг», требовалось два с лишним часа. Внедорожник ехал по трассе, которая длинной лентой убегала к далеким горам. По обеим сторонам дороги вздымались холмы, постепенно становившиеся выше. Они были покрыты плотным слоем снега. Машин по пути встречалось немного – чем дальше ехал их внедорожник, тем более одиноким казался посреди бескрайней снежной дали.

Задачей Цзинь Гоин было, во-первых, изложить заказчику план организации строительства, а во-вторых, сходить в проектный институт и встретиться с генеральным проектировщиком Лу. Ань Сюэжун первой начала вздыхать, что председатель Цянь, воспользовавшись своей властью, выпросил у них машину.

– Что ж он жадный такой, без покупки машины не разрешал нам землю под стройплощадку занимать. Так много денег на этого негодяя потратили.

Чжу Хунцзюнь посмеялся над ней, сказав, что траты везде возникают, даже чтобы пару себе найти, потратиться надо. Ван Жоюнь пошутила над Чжу Хунцзюнем, мол, совсем тратиться не хочет, а жениться хочет. Потом торопиться придётся с такими темпами. Чжу Хунцзюнь расхохотался и заявил, что никуда не торопится, а девушки за ним в очередь выстраиваются, вот он одну из них и выберет.

Цзинь Гоин рассмеялась:

– Совсем обнаглел! Чжу Хунцзюнь, ты железнодорожник, какая местная девушка за тебя пойдет? Только те, кто в нашей профессии.

Чжу Хунцзюнь попросил Цзинь Гоин не говорить такого, а сам заявил, что не хочет жениться на девушке из «Китайских железных дорог». Оба они будут бегать по стройкам и не смогут в будущем позаботиться о семье. Ван Жоюнь бросила на него взгляд:

– А мы, железнодорожники, не можем семьей обзавестись? Хочешь найти – так никого не найдёшь.

Чжу Хунцзюнь продолжал шутить, говоря, что если он и будет искать, то такую, как Ань Сюэжун. Ань Сюэжун, услышав, что болтовня и до нее добралась, смущённо повернулась и заявила, что побьет его: ясно же, что он девушку не найдёт, а ещё бахвалиться смеет. Посрамленный, Чжу Хунцзюнь посерьезнел и сказал: «Хотите верьте, хотите – нет, а девушку я найду и вам покажу». Цзинь Гоин решила, что настал удобный момент закончить этот спор, и сказала:

– Идёт, до того, как мы достроим эту линию, ты найдёшь девушку и нас троих с ней познакомишь.

Чжу Хунцзюнь не осмелился упорствовать и сказал, что он беспокоится, ведь Ань Сюэжун может расстаться с тем парнем по фамилии Дэн. Ань Сюэжун надулась и со злости сказала, что, даже если и расстанется с Дэн Лицяном, с Чжу Хунцзюнем встречаться она бы не стала.

– Почему он меня бросит? Почему я должна с ним расставаться? – спрашивала Ань Сюэжун. – Хочешь готовенькое получить?

Ван Жоюнь и Цзинь Гоин – одна на заднем сидении, вторая на переднем – расхохотались. Чжу Хунцзюнь совсем сконфуженно сказал:

– Если вы и правда расстанетесь, приходи ко мне. Мы ведь оба в нужде.

Цзинь Гоин сказала:

– Чжу Хунцзюнь, ты в нужде, а Сюэжун не в нужде, так что лучше от этой идеи откажись.

Чжу Хунцзюнь рассмеялся и сказал, у него этой идеи и не было, но он похвалиться может, а Ань Сюэжун – нет. Он мужчина, чего ему бояться.

Всю дорогу три женщины и мужчина так забавлялись друг над другом. Когда они почти приехали в город, Цзинь Гоин напомнила им, что высокоскоростная железная дорога со скоростью 350 километров в час – это не шутки, техническая сторона дела не терпит пренебрежения, нельзя выполнять ее кое-как. За безопасность и технологии каждый руководитель несёт ответственность всю жизнь: у кого обнаружатся проблемы, тот и будет отвечать. Своя жизнь и судьба компании лежат на плечах каждого.

Когда они приехали в компанию «Север—Юг», в комнате для совещаний их уже ждали Ван Чжунли, генеральный проектировщик Лу из проектного института и несколько штатных сотрудников. Цзинь Гоин распорядилась, чтобы Чжу Хунцзюнь вручил Ван Чжунли и генеральному проектировщику Лу толстую кипу документов плана организации строительства. Ван Чжунли пролистал план и сказал, что уже в общих чертах ознакомился с электронной версией, которую они ему отправили, – составлен неплохо, только надо подкорректировать индивидуальные графики строительства на отдельных узлах. Цзинь Гоин сказала, что в целом некоторые площадки не соответствуют проектному плану, нужно заранее внести в него изменения, и тактично попросила Ван Чжунли и генерального проектировщика Лу этим озаботиться.

Ань Сюэжун и Чжу Хунцзюнь, сидя бок о бок, заявили, что для строительства площадки не хватает бюджета, предложенного на конкурсе, недостаёт примерно десяти с лишним миллионов юаней. Они попросили Ван Чжунли подумать, как решить эту проблему. Ван Чжунли поднял глаза и спросил Ань Сюэжун:

– Вы главный инженер стройплощадки второго отдела Ань Сюэжун?

Ань Сюэжун удивлённо поглядела на Ван Чжунли и сказала:

– Да, директор Ван, вы меня знаете?

Ван Чжунли загадочно улыбнулся:

– Знаю, знаю о ваших делах.

Но, когда она заговорила о недостаточных средствах на строительство площадки, он уклонился от темы и сказал, что нужно поглядеть, откуда выделяются деньги.

– Разве генеральный проектировщик Лу не может одним словом вопрос с площадкой решить? Мы монтируем конструкции моста и сами по себе на этом деньги не зарабатываем, убытки можем не потянуть, – Ань Сюэжун говорила несколько кокетливым тоном. – Я ведь к вам не каждый день прихожу за помощью.

Генеральному проектировщику Лу, тем не менее, пришёлся по душе характер Ань Сюэжун, он похвалил ее за силу и энергичность, которую у девушек редко встретишь.

– Изначально в приоритете был тоннель Цзинъян, сейчас ничего не изменилось, но, когда мы за дело возьмёмся, ещё изменится и сильно на строительство повлияет, – сказала Ван Жоюнь. – Площадка для складирования отвального шлака и категории вмещающих пород могут измениться, и в этом вам нужно пораньше нам оказать помощь, иначе кого винить за то, что мы с темпами не справляемся?

Ван Чжунли, скосив глаза, поглядел на Ван Жоюнь и прямо заявил, что она ещё одна настоящая женщина-полководец. Такие не сдаются, цели не достигнув, до конца надежды теряют. Цзинь Гоин спросила:

– А как иначе? Все мы под давлением, а я – под самым сильным. Я координатор в том, что касается техники и различных изменений. Если вы и генеральный проектировщик Лу не выполните вашу работу, наш начальник Те никого не пощадит – ни мужчину, ни женщину! Как же нам тогда быть, увольняться, что ли?

Чжу Хунцзюнь вставил свое слово:

– Поэтому все хотят становиться управляющими на проекте, но никак не главными инженерами. Вы нас не поддержите – так нашим инженерам ничего не останется, только оставлять работу, а их место всякий сможет занять.

Чжу Хунцзюнь изначально говорил эту фразу без всяких намерений, но Ван Чжунли она резанула слух. Он закрыл план организации строительства и уставился на Чжу Хунцзюня, затем с некоторым раздражением сказал:

– Э, не надо мне этого говорить, кто у вас там что делает – это ваша забота. У нас в компании вообще не смотрят, кто вы такие, только смотрят, как вы работаете. Не говорите, что, раз вы под изменение подладиться не можете и ваши инженеры работу бросают, вся ответственность на плечи проектной организации ложится.

Ван Чжунли одной фразой заставил Чжу Хунцзюня покраснеть до ушей, и тот бросился объяснять, что не это имел в виду. А Ван Чжунли задал встречный вопрос: что же Чжу Хунцзюнь имел в виду? Цзинь Гоин, видя, что происходит, поспешила разрядить обстановку и сказала:

– Директор Ван, не держите обиды, он говорить не умеет. Нам, главным инженерам, нужно опираться на вашу, заказчика и проектной организации, поддержку. Чем интенсивнее ваша поддержка, тем лучше мы работаем. А если поддержки с вашей стороны мало, то и работа требует от нас больших усилий.

Только после этого продолжил Ван Чжунли просматривать план организации строительства, сказав, что Цзинь Гоин права, поддержку им оказывать нужно – и всеми силами. Строительные работы, проектный институт и заказчик связаны одной верёвкой, никому не деться от наказания, если работа будет выполнена плохо, а первым порицание получит он, главный инженер. Генеральный проектировщик Лу снял очки, протер стёкла и с горечью сказал:

– Вы считаете, генеральным проектировщиком быть легко? На мне техническое проектирование всей линии – давление такое, что не разогнёшься!

В полдень Цзинь Гоин настояла на том, что приглашает всех пообедать. Так она хотела уважить Ван Чжунли и генерального проектировщика Лу. Ван Чжунли сказал, что и сам её уважит, не будет кушать с другими бюро, а вот со строительным бюро «Китайских железных дорог» непременно отобедает. Кто же им такими быть велел, женщинами-воинами? Ох, эти женщины, совершенно исключительные!

В ресторане гостиницы «Хаятт» Цзинь Гоин заказала отдельную комнату под номером 888. Когда закончилось заседание, перед тем, как выехать на обед, Ван Чжунли подозвал Цзинь Гоин. Вдвоём они прошли по коридору, и Ван Чжунли напрямую сказал, что кое о чём переживает. Цзинь Гоин не совсем поняла его и спросила, о чем же он волнуется. Ван Чжунли задал ей встречный вопрос: начальник участка Те правда ли суров, непреклонен до причудливости? Цзинь Гоин пришла в ещё большее недоумение.

– Лао Сяо мне доложил, что у него были две бригады, которые хотели на вашем тоннеле работать, так Те Цзянь их начисто вычеркнул из списка конкурсных бригад, – сказал Ван Чжунли. – А ещё он сказал, что распределить их сможет только в том случае, если его предупредит председатель Чжан, а о бригадах, которые другие руководители порекомендовали, и думать нечего.

Цзинь Гоин предупредила Ван Чжунли, что Сяо Иху слушать не надо, а затем выложила начистоту: Сяо Иху сказал, что те две бригады рекомендовал Ван Чжунли. Услышав это, Ван Чжунли остановился и раздражённо сказал, что Сяо Иху вздор городит.

– Посудите сами: я что, человек, который кого-то рекомендовать любит? Сейчас никаких подозрений не избежишь, они мне не родственники и не друзья – с чего мне эти неприятности искать? Но, с другой стороны, даже если бы это и были собственные бригады Лао Сяо, можно же их рассмотреть при равных условиях! Как можно никому уважения не оказывать?

Цзинь Гоин шла, погрузившись в раздумья. Она сказала, что передаст Те Цзяню слова Ван Чжунли. Ван Чжунли же отмахнулся и сказал:

– Ладно уж, не надо говорить о таком Лао Те. Э, главный инженер Цзинь, а ваш бывший муж – это же Го Фухай?

Цзинь Гоин разом остолбенела:

– Директор Ван, а вы почему тоже со мной о нем заговорили?

Ван Чжунли с легкой улыбкой сказал: ²²

– Директор Го – человек неплохой, он хочет поучаствовать в конкурсе на поставку оборудования на этой линии, ко мне приходил один руководитель, и я его ему порекомендовал. Этого мне от вас скрывать не нужно.

Цзинь Гоин твёрдо сказала:

– Мы давно развелись, он – это он, я – это я. Мне неинтересны его дела, слушать о них тем более не хочу. Впредь лучше со мной о нем не говорите.

Эти слова привели Ван Чжунли в замешательство, и он в недоумении, склонив голову, поглядел на Цзинь Гоин.

– Ваши с ним отношения в таком тупике? Только что я лишь потому перед всеми такое внимание уделил этой вашей Ань Сюэжун, что она будущая невестка моего старого товарища. Её жених тоже сейчас здесь, в полдень он ещё хотел с нами пообедать.

Цзинь Гоин, Ван Жоюнь, Чжу Хунцзюнь, Ань Сюэжун вышли из здания компании «Север—Юг» и отправились в ресторан. Ань Сюэжун подтолкнула Чжу Хунцзюня, недовольная тем, что он говорить не умеет. Если бы Цзинь Гоин не вызвалась потушить пламя, кто знает, чем бы все закончилось. Ван Жоюнь тоже пожаловалась, что Чжу Хунцзюнь только и понимает, что технику, ботаник какой-то. Чжу Хунцзюнь стал оправдываться: он только хотел уколоть Ван Чжунли.

– Ещё хотел его уколоть? Каких Ван Чжунли строительных организаций не встречал, с какими людьми не общался? – сказала Цзинь Гоин. – Вот только с тобой, умником! Лучше у Сюэжун и Жоюнь поучись.

Чжу Хунцзюнь надулся, но с Цзинь Гоин спорить не решился, лишь сказал, что Ван Чжунли – тот ещё кобель, раз согласился пойти с ними пообедать, увидев, что все тут – женщины. Ань Сюэжун потянула его на себя и спросила:

– Эй, что не так с женщинами? У нас перед вами, мужчинами, преимущество, разврат – его дело, а наше – наоборот, кто хочет нами попользоваться, пусть знает: не так-то это просто.

Ван Жоюнь, соглашаясь с ней, тоже стала ругать Чжу Хунцзюня: пусть он за словами следит. Предостерегающим тоном она сказала:

– Ван Чжунли с нами поесть пойдет – так что, он уже развратник? Вот вздор говоришь, разве он нам не помочь хотел? Плохо о нем говоришь и о нас. Работа – это работа, где уж тут взяться разврату какому-то?

Цзинь Гоин и Ван Жоюнь вошли в отдельную комнату ресторана, заказали блюда. Рядом с ними Чжу Хунцзюнь разливал по чашкам воду. Ань Сюэжун же побежала в холл ожидать Дэн Лицяна. Очевидно, Ван Чжунли оповестил Дэн Лицяна, что обедать они будут вместе.

Дэн Лицян, увидев Ань Сюэжун, поспешил к ней, чтобы о ней позаботиться, сказал, что очень скучает, но увидеться с ней было так сложно, а еще спросил, как ей живётся на стройке. Ань Сюэжун, глядя на него, сказала, что на стройке очень хорошо, Цзинь Гоин, Ван Жоюнь и Цзы Ци – все женщины, работать с ними весело.

Дэн Лицян отпустил руки Ань Сюэжун и расстроенно сказал:

– Эх, к такой жизни я не привык, если после нашей свадьбы мы так же будем жить порознь…

Дэн Лицян не договорил, и Ань Сюэжун поняла, что ему на сердце что-то давит. Не успела она открыть рот, как Дэн Лицян и впрямь спросил, не может ли она покинуть «Китайские железные дороги».

– В университете я на этой специальности училась. Уйти могу, но идти куда? – она деликатно отклонила его требование. Дэн Лицян ничего на это не ответил, сказал ей, что вечером у него поезд и он надеется, что Ань Сюэжун до вечера с ним побудет. Ань Сюэжун сказала, что не может: они сейчас делают план организации строительства, после обеда ей нужно будет вернуться вместе с Цзинь Гоин на стройку.

Чжу Хунцзюнь вышел из комнаты, чтобы встретить Ван Чжунли и генерального проектировщика Лу, и заметил, как Ань Сюэжун разговаривает с Дэн Лицяном в холле. Он не знал, что этот белолицый красавчик – молодой человек Ань Сюэжун. Поэтому он окликнул Ань Сюэжун, при этом враждебно поглядывая на Дэн Лицяна. Ань Сюэжун обратила внимание на эту странную реакцию Чжу Хунцзюня и, взяв Дэн Лицяна за руку, представила их друг другу. Дэн Лицян тоже глядел на Чжу Хунцзюня с настороженностью, неохотно протянул руку Чжу Хунцзюню. Тому оставалось только неловко сказать, что ему нужно встретить Ван Чжунли, и с этими словами развернуться и уйти.

Ещё более неловкая ситуация произошла за столом. Ван Чжунли сидел в центре круглого стола, справа от него – генеральный проектировщик Лу, Ван Жоюнь, Чжу Хунцзюнь, а слева – Цзинь Гоин, Дэн Лицян и Ань Сюэжун. Как раз Ань Сюэжун оказалась между Дэн Лицяном и Чжу Хунцзю-нем. Ван Чжунли сначала представил всем Дэн Лицяна, а потом попросил Ань Сюэжун представить Цзинь Гоин и прочих собравшихся за столом людей. После того как все поприветствовали Дэн Лицяна, Ван Жоюнь в шутку сказала, что Дэн Лицяну и Ань Сюэжун нужно побольше пить, а также первой подняла в их честь стакан.

– Хоть я вас и не перепью, но хочу выпить первой, чтобы показать, какие у нас девушки замечательные, – сказала Ван Жоюнь. – Главный инженер Цзинь, выпьем до дна! – и с этими словами она залпом опустошила стакан. Видя, с каким неистовством она пьёт, генеральный проектировщик Лу аж вскрикнул несколько раз, сказав, что теперь ни за что не решится выпить.

Дэн Лицяну необъяснимым образом казалось, что что-то есть между Чжу Хунцзюнем и Ань Сюэжун, и на сердце у него было тяжело. Вот уже почти полтора часа они сидели за обеденным столом, а он больше часа размышлял о Чжу Хунцзюне. Когда обед близился к концу, Дэн Лицян вдруг поднял большой графин с водкой, повернулся в сторону Чжу Хунцзюня и предложил выпить его вдвоём. Чжу Хунцзюнь не отступился, поднял полный графин, пристально поглядел на Дэн Лицяна и сказал:

– Сюэжун, погляди, я выпью эту водку залпом! – и разом опустошил графин. После этого изо рта у него вылилась водка, он пошатнулся дважды и упал на стол.

Ван Жоюнь и Ань Сюэжун дотащили Чжу Хунцзюня до машины. Цзинь Гоин, выйдя из гостиницы, остановилась в дверях и простилась с Ван Чжунли, генеральным проектировщиком Лу и Дэн Лицяном. Дэн Лицян попросил Ань Сюэжун остаться, но Ань Сюэжун с укором ему сказала:

– Смотри, как ты его упоил, а если с ним что случится, как быть?

–Хе-хе, как ты за него переживаешь!

Ань Сюэжун, услышав его ревнивые речи, дальнейших объяснений давать не стала. Она решила, что Дэн Лицян устроил за столом соревнование с Чжу Хунцзюнем нарочно, чтобы ее смутить, вот только перед столькими руководителями она не осмелилась ничего ему советовать и сдержала свой гнев. Поэтому она лишь легонько пожала Дэн Лицяну руку и забралась в машину следом за Цзинь Гоин и Ван Жоюнь. Машина уехала. В ту минуту на сердце Дэн Лицяна, смотревшего вслед удалявшейся машины, легла невыносимая тоска. Вскоре после того, как внедорожник выехал из города, Чжу Хунцзюнь, зажатый на заднем сидении между Ван Жоюнь и Ань Сюэжун, склонив голову, начал хрипеть. Вдруг все его тело сотряслось, он вытянул шею, и его вырвало. Ещё не переваренные алкоголь и еда выплеснулись из его желудка прямо на переднее сидение, где сидела Цзинь Гоин. Дурной запах перегара ударил в нос троим женщинам, и они в один голос завопили:

– Эй, Чжу Хунцзюнь, ты чего в машине блюешь-то?

Чжу Хунцзюнь совершенно не понимал, когда и куда его вырвало, сколько времени он пробыл без сознания. Хотя шофёр и остановил машину на полпути, чтобы очистить салон от рвоты, но запах никуда не делся, а Чжу Хунцзюнь немного пришёл в себя только тогда, когда они вернулись в проектный отдел.

Этот обед волнительным стал и для Лань Хуадо. Она, взяв с собой Наньнаня, отправилась обедать в столовую вместе с Те Цзянем, Дан Хунци и другими работниками управления участком. Не съев и половины обеда, Наньнань швырнул свою ложку в миску и принялся бесконечно спрашивать, почему мама до сих пор не вернулась. Как бы ни утешали его Те Цзянь и Дан Хунци, это не помогало. Лань Хуадо очень терпеливо принялась кормить Наньнаня, держа в одной руке миску, а в другой – ложку. «Мама поехала по делам», – сказала Лань Хуадо и попросила Наньнаня быть послушным мальчиком и покушать. Но Наньнань оттолкнул ложку, которую она держала в руке, и крикнул, что кушать он не хочет. Те Цзянь обнял Наньнаня и спросил, почему тот не хочет кушать. Мальчик ответил, что кушать будет, когда мама вернётся, а сам опустил голову и заплакал.

Наньнань поднялся со стула и выбежал из столовой во двор. Лань Хуадо оставалось только устремиться за ним, ворча, что, когда Цзинь Гоин куда-то уезжает, никому с Наньнанем не справиться, нужно найти ему детский сад, чтобы он туда ходил. Цзинь Гоин на полпути ответила на звонок Лань Хуадо, которая сказала, что Наньнань не хочет ни кушать, ни спать, и Цзинь Гоин вдруг засуетилась, попросила Лань Хуадо дать трубку Наньнаню. Наньнань взял трубку и, услышав голос Цзинь Гоин, тут же принялся всхлипывать, спрашивать, где она, когда вернётся. Цзинь Гоин настоятельно спросила, почему он не кушал в обед, почему не пошёл спать.

– Я по тебе скучаю, – просто ответил Наньнань.

Когда Цзинь Гоин услышала эти четыре слова, на ее глазах разом выступили слезы.

– Главный инженер Цзинь, Наньнань без вас не может, – сказала Ван Жоюнь.

Цзинь Гоин грустила, сидя на переднем сидении.

– Мой сын уже в годик катался со мной по горам, он даже в садик не ходил. Если в общем посмотреть, то он похож на ребёнка без матери и отца.

Эти её переживания, эту её беспомощность сложно ощутить другой женщине. Зимой темнеет рано, в пять с чем-то на западе уже не было видно даже тоненькой полоски света, лишь уличные фонари источали свет во мраке. На некоторых участках дороги растаявший днем снег снова замёрз, стал льдом, и шофёр не решался ехать слишком быстро. Цзинь Гоин, сидя на первом сидении, вдруг необъяснимым образом вспомнила одного человека.

Вечером дул ледяной ветер, вертел в воздухе снежинки. Ши Цзинтянь за рулем добрался до управления участком, чтобы представить Те Цзяню отчёт о работе. Когда он въехал во двор, он как раз встретил Лань Хуадо, лепившую вместе с Наньнанем снеговика возле клумбы. Ши Цзинтянь закрыл машину, прошёл по освещенному фонарями двору, спросил у Лань Хуадо, почему они в такой холод играют на улице. Лань Хуадо сказала, что Наньнань хочет дождаться Цзинь Гоин. Ши Цзинтянь ничего не сказал, лишь присел на корточки и вылепил снеговику нос, рот, уши и глаза. Наньнань, сидя рядом с ним на корточках, в упор поглядел на него и вдруг со смехом указал на Ши Цзинтяня и сказал, что снеговик на него похож. Ши Цзинтянь расхохотался и сказал, что не такой уж он и уродливый. Лань Хуадо, подтрунивая над ним, сказала, и правда уродливый. Наньнань же, повернувшись, стал твердить, что не уродливый. Он был таким забавным, что Ши Цзинтяню стало весело.

Позади сверкнули фары, и Лань Хуадо поняла, что вернулась Цзинь Гоин. В свете фонаря Цзинь Гоин увидела из окна машины, что Ши Цзинтянь греет Наньнаню ручки. Она выпрыгнула из машины, подбежала к Наньнаню и крикнула:

– Сынок, мама вернулась! – а на Ши Цзинтяня вообще не обратила внимания.

Ши Цзинтянь понял, что Цзинь Гоин всё ещё на него сердится. Наньнань вытащил свои ручки из ладоней Ши Цзинтяня и обнял Цзинь Гоин.

– Скучал по маме? – спросила Цзинь Гоин.

– Скучал, – со слезами ответил Наньнань.

Цзинь Гоин с щемящим сердцем присела на корточки, крепко обнимая Наньнаня, и долго не размыкала объятий. Лань Хуадо и Ши Цзинтянь, замерев, не двигались с места и не знали, что же сказать. Наньнань рассказал Цзинь Гоин:

– Тетя Лань лепила со мной снеговика, дядя Ши сделал снеговику нос, глаза, рот и уши, а ещё руки мне грел!

Цзинь Гоин никакой благодарности за это Ши Цзинтяню не выразила. Крепко сжимая ручонки Наньнаня и глядя на Ши Цзинтяня, она спросила, зачем тот пришёл. В тот момент, когда Ши Цзинтянь в тусклом свете фонаря встретил взгляд Цзинь Гоин, ему стало несколько не по себе. Он лишь сказал, что пришёл с отчетом к Те Цзяню и немного поиграл с Наньнанем. Цзинь Гоин пристально на него взглянула, но ничего не сказала.

В конце концов Ши Цзинтянь впервые попал в кабинет Цзинь Гоин – его впервые позвал туда Наньнань. Сначала Цзинь Гоин хотела отвести Наньнаня наверх, но Наньнань ухватился за Ши Цзинтяня и не соглашался никуда идти без него. Цзинь Гоин не выстояла перед его напором, так и пришлось им с Ши Цзинтянем подняться наверх – сжимая в руке ручонку Наньнаня.

Ши Цзинтянь уселся на диван и тут же стал играть с Наньнанем, не решаясь заговорить с Цзинь Гоин. Цзинь Гоин села за компьютер и стала рассматривать чертежи, ни разу даже не поглядев на Ши Цзинтяня. Ши Цзинтянь отлично понимал, что она, наверняка, думает, как им выпутаться из затруднительного положения. Цзинь Гоин и впрямь притворилась, что не обращает внимания на Ши Цзинтяня, а сердце у нее неистово колотилось. Разве ты не презираешь главных инженеров – женщин? Ну посмотрим, как ты из кабинета выберешься. Ши Цзинтянь догадался, о чем ее мысли. Он поднял глаза, исподтишка поглядел на нее, а потом поднялся и сказал Наньнаню, что у него дела и надо идти, попросил его самому поиграть, но Наньнань снова крепко за него ухватился.

Видя, что сам Наньнань не даёт Ши Цзинтяню уйти, Цзинь Гоин поднялась из-за стола и подошла к дивану, пристально глядя на Ши Цзинтяня. Она саркастически сказала:

– Женщины с вами, мужчинами, не сравнятся, так что впредь поменьше ко мне заявляйся.

Ши Цзинтянь очень смутился и вдруг почувствовал, что виноват перед Цзинь Гоин, многократно перед ней извинился. Цзинь Гоин усмехнулась:

– Знаю, сегодня от кого-то так сложно добиться извинений!

Ши Цзинтянь немного расслабился и слезно попросил Цзинь Гоин больше над ним не насмехаться. Цзинь Гоин же серьезно сказала, что, если он и дальше будет презирать женщин, в её кабинет он может не приходить. Ши Цзинтянь её слова запомнил. Хотя ему женщина и преподала урок, но эта женщина производила на него глубокое впечатление, неумолимо притягивала его к себе.

Утром следующего дня Те Цзянь и Дан Хунци уселись во внедорожник и направились на стройплощадку для изготовления и монтажа конструкций моста. Они свернули с шоссе и въехали на дорогу, ведущую к площадке. Дорожное покрытие ещё не было готово, вся дорога желтела сырой землей, по ней лишь несколько раз прокатился, выравнивая ее, каток. По обеим сторонам дороги тянулись длинные тонкие нити, предвещая, что скоро здесь зальют бетон. Новый год был уже на носу, а строительный процесс на площадке оставлял желать лучшего, из-за чего Те Цзянь страшно волновался. Он знал, что занять землю под площадку оказалось так непросто, что Кун Цинжун и Юань Тинфэн языки стерли, пока председателя Цяня убеждали, в конце концов даже машину ему купили, а страдает от бедности при этом простой народ. Размышляя о причинах, почему земля под площадку перешла в их руки так поздно, Те Цзянь сделал вывод: потому что Дан Хунци заранее не нанёс визит этому председателю по фамилии Цянь.

Дан Хунци сказал, что он уже ходил к Цяню вместе с Кун Цинжуном и Юань Тинфэн, и тот на все согласился. Те Цзянь хмыкнул и сказал, что с глазу на глаз Цянь согласился, а за спиной принялся всякие препоны чинить. Есть в деревнях и хорошие мелкие чиновники, но немало таких негодяев, как этот Цянь. Им все равно, работаете вы над государственным или негосударственным проектом, им самим лишь бы поживиться и кусок урвать. Дан Хунци вздохнул и сказал, что мух надо продолжать бить.

Те Цзянь и Дан Хунци остановили машину, вышли из неё и, подняв воротники, направились на стройплощадку. На снегу вовсю работали бульдозеры и экскаваторы. Кун Цинжун и Юань Тинфэн, в ватных куртках, стояли на холодном ветру и распоряжались работой машин. Племянник председателя Цяня стоял за спиной Кун Цинжуна и вопрошал: на площадке обещали его дяде, что работу будет выполнять он, почему же работают другие бригады? Кун Цинжун, обернувшись, поглядел на него, но на его слова внимания не обратил, лишь двинулся вперед. Племянник председателя Цяня повернул голову и устремился теперь за Юань Тинфэн.

Юань Тинфэн нетерпеливо вскинула руки и сказала:

– Уходи, уходи, эта работа тебе не подходит, возвращайся домой и жди, потом мы тебя оповестим, – от одной этой её фразы племянник Цяня аж запнулся и замолчал.

Те Цзянь и Дан Хунци подошли к ним и спросили, зачем пришёл племянник председателя Цяня. Этот мальчишка упорно твердил: договорились же, что работу на площадке делает он, почему же сейчас на попятную пошли? Те Цзянь ударил племянника Цяня по плечу и сказал:

– Молодой человек, с работой на площадке ты не справишься, возвращайся и скажи своему дяде, что я приглашаю его выпить, не надо тут болтаться больше.

На самом деле на площадке уже большей частью были завершены работы по срезке грунта, появился фундамент, который только-только начали раскапывать. Несколько бульдозеров с грохотом проехали мимо, проталкивая вперед снег и желтую почву, белый снег перед щитами бульдозеров исчезал под слоем желтой земли, который становился тем толще, чем дальше катились бульдозеры. Наконец получившуюся кучу забирали в железные ковши навалочные машины, вздымали в воздух и пересыпали в кузов самосвала. Те Цзянь, стоя на заснеженной земле, чувствовал радость, что зимой ²³ им удалось начать строительство площадки. Это уже неплохо. Он сказал Кун Цинжуну и Юань Тинфэн, что деньги на машину для Цяня потрачены – а вот к работе его племянника допустить нельзя. Кун Цинжун тревожился, что, если не дать его племяннику немного работы, потом будут еще какие-нибудь проблемы.

– Чего ты боишься-то, выход всегда найдётся, – сказал Те Цзянь. – Цянь знает, откуда машина взялась, улика у нас в руках, не бойся, что он козни строить будет.

Те Цзянь мог управиться с работниками и бригадами на стройке, но вот за Сяо Иху уследить не мог. Те Цзянь весь день проездил по стройке, а вечером, еле волоча ноги от усталости, вернулся в столовую управления участком на ужин. В столовой людей было много, но Сяо Иху он не нашёл, хотел было позвонить ему, но отказался от этой мысли. На человека, который кичится своим возрастом и положением и считает себя всегда правым, никакие слова посторонних людей воздействовать не будут. Когда два старых товарища служили в армии, они не видели меж друг другом различий и все делили между собой, потому полностью друг другу доверяли. Теперь в характере Сяо Иху произошли изменения, даже отрицательные перемены: он был расстроен, что у него нет контроля над этим проектом, нет права голоса. Те Цзянь подумал: «Хочет он покушать где-то в другом месте – пусть кушает. В конце концов, Сунь Укун²⁷ из ладоней Будды никуда не убежит».

Сяо Иху не поехал в другие отделы, а тайком пробрался в кабачок в посёлке, где беспутствовал теперь вместе с Цяо Санем. Цяо Сань нащупал его слабую сторону – любовь к спиртному, вот и приготовил две бутылки водки маотай. Стоило ему налить Сяо Иху, как тот поднял стакан и разом его опустошил.

Зачастую в таких обстоятельствах, когда два человека вместе пьют, есть у них определенное пересечение интересов: либо какая-то цель, либо они хотят воспользоваться друг другом. Цяо Сань, человек хитрый и жестокий, пригласил Сяо Иху выпить, естественно, не без причины. Называя Сяо Иху «братом Сяо», он размягчил Сяо Иху, и тому казалось, будто они уже выпили вместе клятвенное вино и побратались, поклялись жизнью быть братьями. После третьего стакана Цяо Сань сказал:

– Этот твой старый боевой товарищ не разрешает мне пока работать, могу попасть снова на площадку, если выиграю конкурс». Если я не выиграю ²⁴ конкурс, так значит, я не смогу поработать на этом отрезке железнодорожного полотна?

Сяо Иху пообещал, что все сделает, чтобы Цяо Сань выиграл конкурс, но гарантировать это не осмелился. Цяо Сань, видя, что тот все понимает, сказал:

– Хорошо, брат Сяо, я понял, получится или нет – я все равно тебе благодарен.

Сяо Иху вскинул в воздух стакан с водкой и сказал, что это все его не волнует, важно то, что работы много. Даже если не получится с работой на железнодорожном полотне, страшного тут мало, потом можно найти другую возможность поработать!

Они пили почти до десяти часов, и только после этого Сяо Иху вернулся в управление участком. Долго забирался он на третий этаж. Поднимался на один этаж – и отдыхал. По всему зданию разносился запах перегара. Поднявшись наверх, он не пошёл сразу спать, а, пошатываясь, держась за стены, направился в кабинет Те Цзяня, с шумом распахнул дверь. Те Цзянь, взяв ручку, опираясь грудью на стол, изучал план организации строительства. Появление Сяо Иху напугало его. Сяо Иху вошёл в кабинет и плюхнулся на диван.

Те Цзянь, скосив взгляд, поглядел на него и спросил, где он пил, Сяо Иху, размахивая руками, ответил, что в небольшой лавчонке на улице, и ещё заявил, что выпил совсем немного. Те Цзянь раздраженно склонил голову и продолжил изучать план организации строительства, спросив, кто сегодня вечером переманил к себе и растравлял Сяо Иху. Тогда, прикрываясь директором Чжао, Сяо Иху напрямую заговорил о Цяо Сане и сказал, пусть Цяо Сань поработает немного, пусть он ещё и в конкурсе поучаствует, иначе не получится ничего объяснить директору Чжао. Те Цзянь, видя, что он оправдывает Цяо Саня, отбросил ручку, поднялся и заявил, что сразу догадался: этот Цяо Сань умаслил Сяо Иху, напоив его. Если это продолжится, возникнет большая опасность. Сяо Иху незачем что-то объяснять директору Чжао, через некоторое время Те Цзянь сам все тому объяснит. Сяо Иху тоже поднялся, но ноги его не держали, и он пошатывался. Он сказал, что бы там они ни решили, пусть избавят его, Сяо Иху, от затруднений. Те Цзянь с некоторым раздражением недоуменно сказал, что для решения этого вопроса есть он и Лао Дан, какие тут могут быть затруднения у Сяо Иху. Сяо Иху не выдержал и, не договорив, рыгнул, пошатываясь, вернулся в общежитие спать. Те Цзянь, глядя на его удаляющийся силуэт, беспрерывно качал головой.

Той ночью неспокойно было и на площадке второго отдела. В небольшой котельной в углу главного дома крестьянского двора в печи лежало несколько угольных брикетов, полыхали алые языки пламени, что подавало по трубам в дом горячую воду, и в доме появлялось приятное чувство уюта. Цзы Ци и Юань Тинфэн, Ань Сюэжун разговаривали в парадной комнате, Кун Цинжун с тазиком, полным одежды, вышел из комнаты. Цзы Ци, увидев Кун Цинжуна, проворно шагнула вперед и забрала у него тазик, настаивая, что поможет ему постирать одежду. Кун Цинжун скромно отказался, но его беззаботно остановила Юань Тинфэн, сказав, что эту работу обычно выполняют женщины, так пусть Цзы Ци ему поможет. Кун Цинжун понимал: Те Цзянь – двоюродный дядя Цзы Ци, и он не хотел, чтобы Те Цзянь посчитал, будто Цзы Ци в отделе обижают.

Цзы Ци, с тазиком в руках, в свете фонаря, освещающего дверной косяк, открыла кран, и оттуда потекла горячая вода, от тазика тут же пошёл пар. Будучи заведующей центральной лаборатории стройплощадки своего отдела, она испытывала особые чувства к Кун Цинжуну, считая его способным строителем высокоскоростных железных дорог, настоящим мужчиной, с мужской необузданностью и манерой держаться, но сказать об этом ей было неловко, потому она могла лишь демонстрировать ему женскую внимательность и заботу. В глубине души, зная, что Кун Цинжун – главный руководитель площадки, Цзы Ци хотела привлечь его внимание, надеясь, что к нему будет приближаться меньше женщин.

Цзы Ци, набрав горячей воды, вернулась в комнату, засучив рукава, стала со всей старательностью стирать рубашки и подштанники. Вода в тазике тут же стала грязно-коричневого цвета, но Цзы Ци вовсе не выказывала отвращения, продолжая изо всех сил тереть одежду. Юань Тинфэн, глядя на ее старания, в целом определила, какие чувства она испытывает к Кун Цинжуну.

В это время Ань Сюэжун Цзы Ци не интересовала. Ань Сюэжун отвечала на звонок Дэн Лицяна. Завернувшись в пуховик, Ань Сюэжун вышла во двор, боясь, как бы ее не услышали Юань Тинфэн и Цзы Ци, надеясь сохранить свое личное пространство. Дэн Лицян сказал, что так коротко с ней увиделся и на душе у него тяжело. Ань Сюэжун лишь оставалось настоятельно ему растолковать, что работа на площадке только началась и отпроситься невозможно, пусть он поймёт это. А на китайский Новый год она непременно приедет в отпуск. Дэн Лицян после этого уже не мог злиться. Он сказал, что понять ее не может, но и поделать ничего не может, нашёл себе такую девушку – и теперь грустит. Пусть лучше Ань Сюэжун его послушает и придумает, как уйти с работы.

На сей раз Ань Сюэжун не отказалась, лишь процитировала, пытаясь его утешить, стихотворение «Сорочий мост»²⁵: «Если прочна любовь, каждый день двоим делить не нужно».

– Я не Пастух, а вот ты Ткачихой стала, – сказал Дэн Лицян и спросил о Чжу Хунцзюне, не скрывая неприязни: тот мальчишка Чжу не упился ли до смерти? Как ни гляди, а на хорошего человека он не похож. Ань Сюэжун, разговаривая с Дэн Лицяном, незаметно для себя самой отворила ворота и вышла со двора. Она увидела стоящую у ограды легковую машину и инстинктивно к ней приблизилась, а сама спросила у Дэн Лицяна, почему он ведёт такие ядовитые речи. Чжу Хунцзюнь много выпил и всю машину заблевал, потому что Дэн Лицян его упоил. Ань Сюэжун посоветовала Дэн Лицяну не хорохориться при виде всякого мужчины и добавила, что на проекте все хороши, а Чжу Хунцзюнь – ведущий специалист по технической части.

Чем дальше говорила Ань Сюэжун, тем больше отвращения испытывал Дэн Лицян. Он сказал, что больше никогда не хочет видеть Чжу Хунцзюня.

– Вот ты чудной, что не так, в конце-то концов, с Чжу Хунцзюнем? Он тебя никуда не вызывал, никакой беды на тебя не навлекал, а ты подлый и только о себе думаешь! – с этими словами она просто-напросто бросила трубку.

Чжу Хунцзюнь, уже давно стоявший за спиной Ань Сюэжун, отлично слышал весь этот разговор, и в глубине его души затеплилась благодарность Ань Сюэжун. Ань Сюэжун совершенно не замечала, что за её спиной кто-то стоит. Договорив с Дэн Лицяном, она обернулась и, увидев перед собой Чжу Хунцзюня, вскрикнула от испуга.

Ань Сюэжун прижала руку к груди:

– Чжу Хунцзюнь, ты меня до смерти напугал! Чего ты тут болтаешься, как привидение?

Чжу Хунцзюнь расхохотался и сказал, что уже давно приехал, но, поскольку у нее телефон все время был занят, ему пришлось долго прождать на улице. Также он сказал, что слышал ее разговор по телефону с Дэн Лицяном.

– Похоже, он не очень-то дружелюбно ко мне настроен?

– Ничего он о тебе не сказал, не думай плохо.

– Если об условиях говорить, никто тут на стройке с твоим парнем не сравнится. Нам стабильности не хватает, но хватает искренности и простоты.

Ань Сюэжун спросила, не затем ли приехал среди ночи Чжу Хунцзюнь, чтобы сообщить ей это. Чжу Хунцзюнь сказал, что хотел с ней увидеться, а затем повернулся и ушёл. Ань Сюэжун окликнула его, надеясь ещё с ним поговорить, но Чжу Хунцзюнь забрался в машину, завёл двигатель и, сверкнув фарами, уехал.

Утром следующего дня, после того, как все остальные работники въехали на стройку, Чжао Хуалян, Чжу Хунцзюнь и Кун Цинжун, Юань Тин-фэн, Ань Сюэжун по отдельности организовали конкурсы на материалы и оборудование в комнатах для заседаний своих отделов. Рабочие бригады и поставщики, явившиеся на конкурсы, держа в руках кипы бумаг, плотным кольцом окружили комнаты для заседаний. В особенности оживлённо было в первом отделе, там Чжао Хуаляну и Чжу Хунцзюню передали свои материалы Цяо Сань, Лао Сы, Го Фухай и некоторым незнакомым бригадам. Неизвестно, когда появился там и Сяо Иху. Стоя вне общего кольца, он первым делом обменялся понимающими взглядами с Цяо Санем и Го Фухаем, а затем заметил, что молодой агент по продажам из компании Дэн Лицяна спешно, в волнении, протиснулся вперед. Чжао Хуалян взял его материалы, просмотрел их и спросил, с какого он предприятия. Тот ответил, что он из торговой компании «Цяншэн», пришёл участвовать в конкурсе на поставку стали, стальных проводов и цемента. Чжу Хунцзюнь сбоку смотрел на материалы в руках Чжао Хуаляна. Он понял, что Дэн Лицян не приехал, и у него появились некоторые опасения. Сяо Иху приблизился к Чжао Хуаляну и Чжу Хунцзюню, намекнул им, чтобы они приняли юридическую доверенность от Дэн Лицяна и на том посчитали, что его компанией конкурс пройден.

Сяо Иху протолкнулся к Го Фухаю и прошептал ему на ухо, чтобы он подавался на конкурс под другим именем. Го Фухай угадал причину, по которой это нужно сделать, протиснулся вперед и передал материалы. Чжао Хуалян спросил, в каком конкурсе он участвует, и Го Фухай ответил, что в конкурсе на поставку материалов для тоннелей и мостов. Чжао Хуалян, просматривая материалы, колебался, и в это время Сяо Иху снова к нему подошёл и сказал, что нужно гарантировать победу в конкурсе торговой компании «Цяншэн» и этой компании по поставкам оборудования. Чжу Хунцзюнь с сомнением спросил, нужно ли им гарантировать победу, если цена у них высокая. Сяо Иху сказал, сначала даётся предложение цены, а затем ведутся переговоры, а поставщиков этих рекомендовал заказчик.

Чжу Хунцзюнь, вцелом, в глубине души имел обо всем ясное представление. Он вышел из комнаты для заседаний и, стоя на балконе, набрал номер

Ань Сюэжун и сказал ей, что компания Дэн Лицяна подаёт заявку на участие в конкурсе на поставку материалов, а Сяо Иху указал, что эта компания должна выиграть. Чжу Хунцзюнь хочет оказать Ань Сюэжун честь: пусть они сначала назначат цены, а уже затем ведутся переговоры. Он думает позволить этой компании выиграть конкурс. Ань Сюэжун поняла, как старается Чжу Хунцзюнь, заранее его поблагодарила и настойчиво попросила ни в коем случае не нарушать правила. Чжу Хунцзюнь сказал:

– Хотя у тебя уже есть парень, но встреча с тобой для меня – огромная честь. Я хочу, чтобы ты стала моим лучшим другом, надеюсь, что я и для тебя стану как подружка, только мужского пола. Можно?

Ань Сюэжун улыбнулась и ответила, что поняла его.

После того как Ши Цзинтяню передали заявления, он поглядел на регистрационные бланки, взял ручку и на оборотной стороне бланка строительной компании Цяо Саня проставил три вопросительных знака. Стоявший рядом Чжао Хуалян спросил, что это значит, и Ши Цзинтянь ответил коротко:

– Не годится.

Чжао Хуалян загадочно улыбнулся. Естественно, он догадался, что имел в виду Ши Цзинтянь.

Трёхэтажный дом, который пока снимал первый отдел, конечно, не был конечным вариантом их размещения. Целью Те Цзяня и Ши Цзинтяня было до китайского Нового года переехать в новый лагерь на стройплощадке. Хотя земля только перешла во временное пользование отдела, несколько построек из съемных щитов уже было возведено, и из серебристых труб на крышах этих домиков уже струился лёгкий дым. Рабочие продолжали строить жилища из профнастила. Ши Цзинтянь, сопровождая Те Цзяня, прошёл по дороге, ведущей к ним, мимо, с трудом неся щиты для их постройки, прошло несколько рабочих в касках. Ши Цзинтянь и Те Цзянь подошли к домику, расположенному перед стройплощадкой, засунули головы внутрь, чтобы проверить, как идёт строительство. Те Цзянь подсчитал, что потребуется, по меньшей мере, ещё десять дней, прежде чем можно будет туда въехать. Ши Цзинтянь поручился, что в течение десяти дней домики будут заселены. Те Цзянь в итоге дал ему десять дней на то, чтобы до Нового года переехать на стройплощадку и официально начать работать оттуда. Строительные работы только начались, многое ещё не доделано, особенно щекотливым кажется положение с Цяо Санем и его шахтой. Ши Цзинтянь понял, о чем думает Те Цзянь. После подачи заявок на конкурс на подбор рабочих бригад он сделал пометку на задней стороне документов компании Цяо Саня.

– Можно позволить ему принять участие в конкурсе, но выигрывать ему нельзя, мы не должны оставлять ему никаких лазеек.

Те Цзянь договорил, и уголки его рта слегка поднялись. Склонив голову, он долго глядел на Ши Цзинтяня, даже подмигнул ему, отчего Ши Цзинтянь растерялся.

– Э, слышал ты, негодник, извинился перед главным инженером Цзинь?

Услышав это, Ши Цзинтянь наивно улыбнулся, сказав, что до уровня

женщин не опускается. Те Цзянь сказал:

– У главного инженера Цзинь волосы длинные, да и уровень у нее высокий. Женщины деликатны, и мужчинам нужно женщин защищать.

– Она тоже очень заносчивая, – отметил Ши Цзинтянь. Те Цзянь сказал, что сам он этого не замечал, а затем заговорил о Хань Цюлю. Верно, когда в молодости Хань Цюлю вышла за него замуж, немало пришлось ей перенести невзгод. Он, бывший военнослужащий, с немалым старшинством, никогда не брал на себя смелость поднимать голос на жену. Ради согласия и гармонии Те Цзянь попросил Ши Цзинтяня впредь проявлять к Цзинь Го-ин некоторую уступчивость.

Ши Цзинтянь пообещал Те Цзяню, что будет обращать на это внимание. Те Цзянь, распахнув дверцу, забрался в машину, опустил локоть на дверцу, стекло которой было спущено вниз, и сказал, что этот проект с технической стороны зависит от смелых женщин: Цзинь Гоин, Ван Жо-юнь – и впредь Ши Цзинтяню следует проявлять мужское благородство. А ещё Те Цзянь сказал, что женщины не любят шума, двумя-тремя фразами можно растопить их сердце. И пусть Ши Цзинтянь помнит: женщины, если быть серьёзным, больше, чем мужчины, придают внимания чувствам, могут даже рискнуть жизнью ради любимого человека, тут все зависит от того, насколько в глазах женщины этот мужчина такого достоин. Ши Цзинтянь слушал очень внимательно, поразмыслив, решил, что эти слова Те Цзяня весьма разумны. В конце концов Те Цзянь прошёл куда более долгий путь, чем он сам, потому Ши Цзинтянь хорошо запомнил его наставления.

Те Цзянь вернулся в управление участком, куда следом за ним приехали Дан Хунци и Чжу Цзылай со стопкой документов и сказали, что скоро начнётся работа по прикладыванию тоннеля, а для поставки взрывчатых веществ требуется, чтобы они, два руководителя, лично сходили в управление общественной безопасности. Дан Хунци сказал, что несколько раз ходил туда с Чжу Цзылаем. Прямая поставка с завода невозможна, нужна специальная поставка специальным транспортом через компанию охраны общественной безопасности в подчинении управления общественной безопасности, чтобы доставить взрывчатые вещества до стройки, за одну тонну нужно заплатить двенадцать с лишним тысяч юаней. Если этим не воспользоваться, то не удастся утвердить планы по двум складам взрывчатых веществ. Чжу Цзылай считал на пальцах: взрывчатые вещества очень строго контролируются, конечно, расходы будут большими, конкурсная цена – более семи тысяч юаней, так за каждую тонну ещё возмещать много придётся – четыре – пять тысяч. Услышав это, Те Цзянь глубоко задумался. С этой штуковиной не обойтись без строгого контроля: Китай такой большой, в нем живет миллиард с лишним человек, если не контролировать или контролировать плохо, могут случиться неприятности.

– Политика сверху идёт, она не на нас одних направлена, она везде одинакова, – сказал Те Цзянь. – Думаю так, Лао Сяо, сходи к ним туда ещё раз, постарайся, чтобы в конкурсе поучаствовал местный химзавод, соответствующий стандартам управления общественной безопасности. Пусть этот химзавод напрямую нам все поставляет.

Чжу Цзылай сказал, что есть второй химзавод, у которого цена за прямую поставку тонны взрывчатых веществ составляет две-три тысячи юаней. Те Цзянь вдруг приободрился, попросил Чжу Цзылая подозвать Чжао Хуаляна и вместе с ним поехать на второй химзавод Цинъяна.

После того как ушёл Чжу Цзылай, Те Цзянь взял чашку чая, уселся рядом с Дан Хунци на диван. «Некоторые дела, – сказал он, – пусть напрямую решает Дан Хунци, не нужно просить указаний у меня». Дан Хунци же сказал, что Те Цзянь – начальник участка, главное ответственное лицо на проекте, а он, Дан Хунци, всего лишь второстепенный персонаж. Некоторые дела он не осмелится по собственной инициативе делать без указаний.

Те Цзянь и Дан Хунци так и болтали то о том, то об этом. Те Цзянь похвалил первый отдел за то, что тот ускоренно занял землю и в целом движется впереди всей линии. Нужно провести очередное проектное собрание для двух отделов, обсудить с нижестоящими, как получше претворить в жизнь идеи, методы и требования линии, и зарядить всех энергией. Дан Хунци, ни минуты не сомневаясь, согласился с его предложением. Он полагал, что нужно учредить систему поощрительных заседаний, чтобы работники не двигались вперед с опущенной головой.

Когда они уже обсудили почти все рабочие дела, Те Цзянь перевёл разговор непосредственно на Наньнаня – было слышно в его словах беспокойство о Цзинь Гоин. Женщина приехала на стройку высокоскоростной железной дороги, взяв с собой ребёнка, и это главный инженер, без которого ни дня не обойтись. У других детей есть тёплый дом, но Наньнань с детства живет как беспризорный ребёнок – всякий, кто его увидит, у того на сердце тяжко становится. Трудно с ним Цзинь Гоин. Дан Хунци сказал, что Цзинь Гоин достаточно сильная, а ее бывший муж совершенно никчёмный. Те Цзянь напомнил ему, что об этом лучше не упоминать, иначе Цзинь Гоин рассердится, потому что ей не нравится перед другими людьми терять лицо. Вначале Те Цзянь хотел, чтобы в корпорации выбрали другого главного инженера, потому что ему было жаль ее, всюду возящую ребёнка. Если бы она осталась в центральном офисе, жизнь у нее была бы относительно стабильной, она могла бы растить Наньнаня. Но в компании поискали и не нашли человека с более высоким профессиональным уровнем, более сильного и способного, чем она, поэтому пришлось выбрать ее. Ребёнок с детства не знал отцовской любви, не может получить и материнской, этот мальчик. С этими словами Те Цзянь и Дан Хунци одновременно вздохнули.

Дан Хунци был и растроган, и опечален. Он сказал, что и его дети – это дети, и ребёнок Цзинь Гоин – это ребёнок, и он должен чувствовать себя так, как и все остальные дети. Наньнань растёт в управлении участком. Лань Хуадо или каким другим людям, как бы хорошо все они о Наньнане ни заботились, им не заменить родных матери и отца, однако где Цзинь Гоин взять сил позаботиться о сыне? Тогда Те Цзянь высказал свое мнение: за дело возьмётся организация и найдёт для Наньнаня в посёлке детский сад. У кого будет свободное время, тот будет ездить за Наньнанем в посёлок. Там он подружится с другими детьми и, по меньшей мере, не будет одинок. Половину расходов берет на себя Те Цзянь, половину пусть платит Цзинь Гоин. Здесь Дан Хунци перебил Те Цзяня и сказал, что в год не придётся платить очень много, расходы на себя возьмёт он.

Те Цзянь прервал Дан Хунци и сказал:

– Наньнань – отпрыск железнодорожников, будущее наших высокоскоростных железных дорог, все расходы на него возьмём на себя мы вдвоём.

Дан Хунци поднял в сторону Те Цзяня большой палец и сказал:

– Лао Те, я тобой восхищаюсь. С тех пор как у тебя появилась Хунгэ, твоя жена все время болеет, лежит в постели, ещё и на экзаменах выпускных в этом году Хунгэ провалилась, второй год готовиться должна. Уже достаточно сложно, что они вдвоём от тебя зависят, не бери на себя ещё и эту долю.

Те Цзянь упрямо сказал, что деньги он найдёт, он должен помочь Цзинь Гоин, без этого никак. Дан Хунци запротестовал:

– Знаю, но разве не придётся тебе тогда себя во всем ограничивать, а у меня с деньгами все же получше – больше не надо об этом.

Те Цзянь обдумал местные условия, пересмотрел в уме детские сады посёлка. Сложно найти детский сад получше, но, если в горной глуши вообще есть детский сад, это уже неплохо. Каким бы он ни был, если за Наньнанем кто-то будет присматривать, если он с кем-то будет общаться, этого уже хватит. То, что они всю жизнь проведут в горных ущельях, вовсе не так плохо. Кто надоумил их, железнодорожников, строящих пути, сооружающих высокоскоростные железные дороги, выбрать эту профессию, заниматься такой деятельностью? А раз уж они сами все это выбрали, то ни минуты не должны жаловаться, а уж тем более не должны забывать свою первоначальную цель. Однако они не должны истратить попусту молодое поколение железнодорожников, таких детей, как Наньнань.

Те Цзянь велел Дан Хунци найти до китайского Нового года время, чтобы пригласить на обед в управление участком председателя поселкового комитета У и попросить его о помощи, чтобы он нашёл им хороший детский сад в посёлке, а Наньнань отправился туда, как только садик откроется после китайского Нового года. Обсудив вдвоём Наньнаня и его воспитание, они ничего не рассказали об этом Цзинь Гоин. Им не хотелось, чтобы она знала. Они поступили так потому, что надеялись: Цзинь Гоин все свои силы и время сосредоточит на технической стороне проекта высокоскоростной железной дороги.

Когда наступила ночь, вновь подул северный ветер. Людей в руководстве участком, вообще говоря, было немного. После ужина все сами собой пришли в комнату для заседаний, сначала полчаса смотрели новостную программу Центрального телевидения, а затем Дан Хунци и Цзинь Гоин прошли в кабинет Те Цзяня. После того как оба отдела передали материалы по конкурсам на материалы и оборудование Сяо Иху, он тоже прибежал к Те Цзяню с записями об открытии конкурсов, положил материалы на столик перед Те Цзянем и Дан Хунци. Те Цзянь просмотрел список бригад, бывших кандидатами на победу в конкурсе, и естественным образом вспомнил те две бригады по строительству тоннелей, которые он тогда вычеркнул из списка. Он спросил, не включил ли их теперь сюда Сяо Иху. Сяо Иху сказал, что не оповестил эти бригады о начале конкурса. Те Цзянь похвалил его, сказал, что все сделал он верно, а две бригады, можно считать, поняли, где их место, отступив перед трудностями. Те Цзянь, увидев, что у бригады Цяо Саня конкурсное предложение гораздо выше, чем у других рабочих бригад, очень разозлился и попросил Сяо Иху передать первому отделу, что услугами этой бригады пользоваться нельзя.

Цзинь Гоин поначалу ничего не сказала. В душе она сопротивлялась Сяо Иху. Увидев, что Сяо Иху повёл речь о бригадах, она естественным образом вспомнила, что Ван Чжунли сказал ей, когда она ездила в компанию «Север—Юг», и напрямую заявила, что Ван Чжунли специально поговорил с ней о бригадах, что Сяо Иху доложил ему, будто Те Цзянь не согласился распределять те две бригады, а также что Ван Чжунли говорил, что никогда не рекомендовал никакой строительной организации никакие бригады.

Договорив, Цзинь Гоин спросила у Сяо Иху, чьи же, в конце концов, те две бригады. От этих ее слов веяло вполне ощутимой враждебностью. Сяо Иху и подумать не мог, что его выдадут. Как мог Ван Чжунли выставить его напоказ! На какое-то время он, сидевший на диване, потерял дар речи, а придя в себя, сказал, что не верит, что Ван Чжунли мог бы сознаться в рекомендации тоннельных бригад и упрекнул Цзинь Гоин в том, что она в нем сомневается. Цзинь Гоин не отступала и сказала презрительно:

– Ван Чжунли говорил, даже если это ваши бригады, их можно распределить при равных условиях.

Сяо Иху смутился, но разозлился, он вскинул руку вверх и сказал:

– Клянусь небесами, даю честное слово: у меня самого нет ни одной бригады.

– Тогда кто позвал Цяо Саня работать на первый отдел? – настойчиво спросила Цзинь Гоин.

Сяо Иху с отвращением поглядел на Цзинь Гоин и сказал, что можно спросить у директора Чжао, почему на стройплощадку первого отдела попал Цяо Сань. Дан Хунци о Цяо Сане заговаривать не стал, но обвинил Сяо Иху в том, что он сдал Те Цзяня Ван Чжунли, когда внутри управления столкнулись с делами, которые необходимо было совместно изучить. Сяо Иху с его доводами не согласился и в оправдание заметил, что Те Цзяня никому не сдавал, а хотел расспросить о бригадах Ван Чжунли и выставить Те Цзяня ему в противовес. Те Цзянь давно понял, что произошло, и сказал:

– Лао Сяо, не нужно больше вставлять мне ножи в спину, вовлекать меня в конфликт и выставлять чьим-то противником. Допустим, эти две бригады и впрямь рекомендовал бы Ван Чжунли, а заявку на конкурс они бы не подали, тогда Ван Чжунли уж точно бы меня невзлюбил, и в будущем никаких плодов нашего сотрудничества мы бы не собрали.

Эти слова Те Цзяня накалили атмосферу в комнате. Сяо Иху окинул каждого из собравшихся взглядом, в глубине души оценил настрой Те Цзя-ня, Дан Хунци и Цзинь Гоин, а затем возмущённо сказал:

– Ты говоришь, я могу так поступить? К тому же, если бы и впрямь эти две бригады рекомендовал Ван Чжунли, но они не смогли бы выиграть конкурс, директор Ван как руководитель компании-заказчика вряд ли стал бы мыслить так мелко, вряд ли бы пытался судить нас со своей колокольни.

Столкнувшись с такой ситуацией, Те Цзянь остался спокойным, даже невозмутимым, отчего Сяо Иху испытал некоторые угрызения совести. Дан Хунци и Цзинь Гоин глядели на него, ждали, какую позицию он изложит, но Те Цзянь увёл разговор в другую сторону и сказал:

– Что же, пусть так. Лао Сяо, Цяо Сань конкурс не выиграл. Теперь ты можешь по справедливости и официально оповестить его о необходимости покинуть площадку. Если он площадку не покинет, новая бригада, конкурс выигравшая, на площадку не въедет. Выполняй эту работу.

Сяо Иху не ожидал, что Те Цзянь станет сражаться с ним его же оружием, что заставит его решать по-настоящему сложный вопрос.