Читать книгу Переходящие границы - - Страница 17

Полковник Суровьев сидел в подвальном помещении штаба за большим столом и рассматривал топографическую карту, лежащую перед ним. Над столом висела огромная лампочка, которая ярко освещала его.

Суровьев был высокого роста, смуглый, стройный с черными взъерошенными волосами. Глаза темно-карие постоянно смотрели с недовольством и ненавистью. Ехидная улыбка добавляла отвращение к нему.

Закончив подробный осмотр карты, Суровьев взял кружку с чаем и, отпив из нее, подобрал со стола карандаш и принялся прочерчивать на карте жирную линию. Это дело явно приносило ему удовольствие, судя по резко улучшившемуся настроению. Дочертив линию на карте, полковник присмотрелся и вдруг, взяв ластик, принялся ее стирать. Затем Суровьев вновь взял карандаш и прочертил такую же линию, но с небольшим смещением на запад.

– Вот так-то лучше! – довольно он произнёс вслух.

Внезапно полковник что-то вспомнил, и его настроение резко испортилось. Он отбросил карандаш и, обхватив голову руками, принялся нервно раскачиваться на стуле.

Тут в дверь постучали и за ней раздался громкий голос:

– Разрешите войти, полковник?

Суровьев тут же перестал раскачиваться и замер на месте. Его лицо исказилось от страха. Он судорожно сглотнул ком в горле и проговорил:

– Войдите!

В помещение вошел военный в камуфляже и тут же уселся напротив полковника. Выглядел он жутко: все лицо было испещрено шрамами, а взгляд источал ненависть и злобу, несмотря на застывшую омерзительную улыбку на нем. На рукаве тактической рубашки незнакомца бросалась в глаза нашивка в виде оскалившегося черепа. Военный вытащил сигарету из пачки и, закурив, проговорил:

– Все готово.

Узнав военного, Суровьев с успокоением выдохнул и ответил:

– А, это ты Пригген.

Тот ухмыльнулся и вытащил из нагрудного кармана паспорт, военный билет и несколько пачек евро и положил их на стол перед полковником. Суровьев тут же схватил паспорт и через пару секунд его лицо исказилось от ненависти.

– Это что за дерьмо?! Это шутка что ли?! – сунул он под нос Приггена паспорт.

Тот выпустил дым изо рта и спокойно ответил:

– Обязательства с нашей стороны выполнены, а вот выполнены ли с твоей?

– Да ты на это посмотри! – с ненавистью показал Суровьев на синюю обложку паспорта с расположенным по центру символом желтого цвета, похожим на трезубец.

Затем полковник раскрыл паспорт и его глаза побагровели от злобы:

– Суровейко?! А нельзя было хотя бы фамилию другую придумать?! И где документы на мою жену?!

Пригген вновь выпустил дым изо рта и, опершись локтем на стол, пристально посмотрел на полковника и сказал:

– А ты что хотел? Американский паспорт? А насчет жены – сам разберешься. Еще раз повторяю: обязательства с нашей выполнены. Ты сам изъявил желание свалить отсюда, вот и вали. А что касается твоей бригады, которой ты командуешь, ты так и не ответил на вопрос.

Суровьев пролистал паспорт и военный билет, затем засунул их за пазуху и ответил:

– Бригада в твоем распоряжении, приказ уже отдан, забирай их и вали к столице. Или куда вы там собрались.

– Вот и славно, – ухмыльнулся Пригген и выбросил окурок.

Суровьев задумался и спросил:

– Что там с НАТО22?

– Их войска за целый месяц так и не предприняли никаких попыток к ответным мерам. Так что мы гуляем по Польше, где хотим.

– Вот тебе и пятая статья устава НАТО! Только языком чесать умеют, а на деле трусы! – обрадовался Суровьев и довольно ударил кулаком по столу.

– Кто бы говорил про трусов! Сам-то решил свалить к ним! Смотри, не покажи там случайно одновременно два паспорта! – рассмеялся Пригген и закурил следующую сигарету.

– На себя посмотрите – вы вообще пошли на сделку с западом! Вот вы и есть самые настоящие предатели! – захохотал в ответ Суровьев.

– Как сказал глава нашей ЧВК «Череп», власть пора менять, чтобы одержать победу, – процедил Пригген сквозь зубы, – а я лично никого не предавал, у меня вообще американское гражданство.

– Ах да, точно… Как тебя вообще взяли в «Череп»?!

– Я родился в Штатах, мать эмигрировала из СССР, отец… Я его не знаю даже. Лет в 18 я перебрался в Африку подальше от закона, ну и там началась моя интересная наёмническая жизнь, где я и попал в «Череп». У меня неплохой 20-летний опыт ведения боевых действий на открытой местности и в городской застройке. И русский язык я знаю в совершенстве.

– А семья у тебя есть?

– Можно и так сказать: у меня сын в Сакраменто. Отбывает срок за разбой. Я правда с ним виделся раза 2 или 3 наверно за всю жизнь. Вот сейчас подзаработаю тут денег и наведаюсь к нему, – усмехнулся Пригген, пуская дым, а затем проговорил: – Ладно, полковник, хватит болтать. Мне нужно выдвигаться.

Суровьев поднялся из-за стола, подошел бару и, достав оттуда бутылку водки, наполнил из нее два стакана. Один он протянул Приггену, а другой взял сам и со словами:

– За новую жизнь что ли, – опорожнил его.

– За удачу! – ответил Пригген, осушил свой и, поднявшись, ушел.

Полковник опять уселся за стол и достал свой мобильный телефон:

– Связи нет… Странно…

Внезапно Суровьев ощутил какую-то сильную вибрацию.

– Что это еще за …?!

Вибрация повторилась. Вдруг дверь резко открылась и в кабинет ворвался солдат.

– Товарищ полковник, бомбардировка! – доложил он.

– Какая к черту бомбардировка?! Кто посмел бомбардировать нашу территорию?! Да мы же вообще в далеком тылу! И сирена бы сработала уже давно, если так! – рявкнул полковник.

Тут же снаружи громко заорала сирена. Суровьев выбежал наружу и увидел вдали яркие вспышки взрывов и работающий недалеко от штаба ЗРПК23. Вдруг прогремел взрыв, и установку разнесло в клочья во все стороны. Откуда не возьмись, над полковником пролетел сверхзвуковой истребитель и направился на восток. Суровьев в ужасе кинулся обратно в штаб. Он попытался связаться с командованием, но связи не было. Тут сверху раздался такой удар, что штукатурка с потолка обвалилась прямо на полковника. Недолго думая, Суровьев бросился к платяному шкафу и, сорвав с себя мундир, переоделся в гражданскую одежду. Внезапно раздался еще один удар такой силы, что часть потолка рухнула, чуть не засыпав полковника. Суровьев моментально выбежал из штаба.

Снаружи творился настоящий ад. Вся боевая техника, которая базировалась неподалеку, была разбросана по всей территории и горела. Суровьев кинулся к одной из уцелевших гражданских машин, припаркованных возле здания штаба, и попытался в нее сесть, но обнаружил за рулем солдата, который пытался завести автомобиль.

– Да ты что делаешь, дезертир?! Ты куда собрался?! Держать оборону! – проревел полковник и, схватив за шиворот солдата, выбросил его из машины.

– Эй, полковник! Помоги! – вдруг послышался хриплый голос.

Суровьев обернулся и увидел Приггена, сидящего на земле и державшегося за живот, раскромсанный обломком ЗРПК. Полковник нехотя подбежал к наемнику и, схватив его, потащил к машине.

– Аккуратней, полковник, а то мои кишки наружу вывалятся, – прохрипел Пригген.

Суровьев усадил наемника на переднее пассажирское сиденье после чего уселся сам за руль и дал по газам. Проехав пару километров под ракетным огнем вражеских штурмовиков, Суровьев добрался до блокпоста, который уже вовсю пылал.

Пригген тем временем что-то бормотал про себя, а потом еле выговорил:

– Встретимся в следующей жизни, полковник… – после чего свесил голову на бок.

– Этого еще не хватало, черт возьми!

Через десяток километров, Суровьев заметил впереди отряд своих солдат. Один из них тут же что-то крикнул и, схватив гранатомет, принялся прицеливаться в автомобиль Суровьева.

– Да ты что … делаешь! Это же гражданский транспорт! – заорал матом Суровьев, но солдат уже выпустил ракету по автомобилю.

Полковник, к этому моменту снизив скорость, на ходу в последний момент выбросился из машины, как ее тотчас же разнесло в клочья. Суровьев, ударившись головой о камень, лежащий на обочине, потерял сознание.

Спустя сутки

Полковник медленно открыл глаза и огляделся кругом. Он лежал на мобильной больничной койке в каком-то автобусе, заполненном ранеными солдатами.

Суровьев тут же лихорадочно запустил в карманы руки и обнаружил в них паспорт, военный билет и деньги.

– Фух! – выдохнул он.

Он ощупал свой забинтованный лоб и пробормотал:

– Где я?

– А, очнулся. Ты уже на польской территории. Хорошо, что тебя обнаружил наш эвакуационный автобус, а то так бы и умер там на обочине, – ответила Суровьеву девушка в военной экипировке, которая перевязывала девочке лет восьми руку.

– А ты кто? – спросил Суровьев и простонал: – Голова гудит как!

– Я парамедик. Да не ной ты как ребенок. Смотри, этой девочке Елене повезло куда меньше, чем тебе: ей оторвало кисть руки после контакта с миной.

Полковник посмотрел на девочку и призадумался, продолжая ощупывать голову. Тут автобус остановился, и Суровьев замер. Через пару минут дверь в него открылась, и внутрь вошли двое солдат в натовской экипировке. Медик что-то им сказала на английском, и те, молча кивнув, принялись аккуратно выносить на носилках раненых. Суровьев, дождавшись момента, юркнул из автобуса и, оказавшись снаружи, быстро зашагал подальше от него.

– Эй, стой! – вдруг послышался сзади окрик на английском.

У Суровьева душа ушла в пятки. Он остановился как вкопанный и медленно повернулся назад.

– К нему тут же подошел натовский военный и вновь спросил по-английски:

– По-английски понимаешь? Ты как тут оказался?

– Я… Меня подобрал эвакуационный автобус… – пробормотал Суровейко на ломаном английском, с ненавистью глядя на солдата.

– Документы есть?

Полковник тут же вытащил паспорт с военным билетом и протянул их военному. Тот тут же подозвал другого солдата и передал ему документы.

– Старшина Суровейко, вооруженные силы Украины, комиссован по состоянию здоровья, полученные увечья – огнестрельное ранение в области торса, – проговорил второй военный, изучая билет.

– Так точно, – подтвердил полковник.

– Будь добр, покажи шрам.

Суровьев неохотно задрал рубашку и показал след от пули в районе правого легкого.

– Проходи. Это была обычная проверка на всякий случай, – вернул документы военный.

– Ничего себе проверочка. Повезло, что меня в юности по пьяни чуть не подстрелили на охоте, – проговорил про себя полковник, глядя с ненавистью на удаляющегося от него военного.

Затем он повернулся вправо и увидел военный лагерь. При его виде у Суровьева пошла дрожь по телу. Лагерь располагался на краю небольшого аэродрома, с которого то и дело стартовала военная авиация, начиная от истребителей четвертого поколения F-16 и заканчивая многоцелевыми боевыми самолетами F-35 пятого поколения24. Суровьев недоумевающе побрел к лагерю, с ужасом наблюдая за этими взлетами. Вдруг он услышал крик:

– Капитан Пелл! Да я здоров как буйвол!

Полковник глянул на одну из больших палаток и увидел подпрыгивающего на одной ноге солдата.

– Ты думаешь, что это все шутки, лейтенант Залвез?! Нашему подразделению достался самый сложный участок! Мы уже потеряли 5 наших истребителей! – отвечал ему тот самый капитан.

– Как так наших?! – вскрикнул от ужаса Суровьев.

Залвез с капитаном огляделись на полковника, и последний гневно спросил:

– Ты кто? Кто пустил сюда гражданского?!

– Старшина Суровейко, вооруженные силы Украины, комиссован по ранению! В настоящий момент эвакуирован на территорию Польши! – тут же проговорил полковник на ломаном английском.

– А, солдат из самой отважной армии мира! – радостно ответил Залвез, подошел к Суровьеву, протянул ему руку и представился – Лейтенант ВВС США Залвез.

Полковник, скрывая дикую ненависть, пожал ее со словами:

– А что это значит: «наших истребителей»?

Залвез кивнул головой, и они отдалились от капитана Пелла.

– Как что? Наше подразделение занимается поддержкой ликвидации стратегически важных военных объектов на центральном направлении: авиабаз, мест дислокации стратегического оружия и прочих.

– Да что тут вообще происходит?! Как вообще НАТО вторглись на нашу территорию?! Такого просто не может быть! – вдруг проревел взбешенный Суровьев.

– Что значит «на нашу»? Да мы и сами не ожидали такого. Наше подразделение получило приказ об атаке сутки назад в соответствии с пятой статьёй устава НАТО – объяснил Залвез, с подозрением глядя на полковника.

Суровьев в полном ужасе обхватил голову и уселся на корточки, бормоча про себя:

– Это все тупоголовые наемники из «Черепа» виноваты! Черт бы их побрал!

– Странный ты какой-то, старшина. Вы ведь уже столько крови пролили и так сильно хотели, чтобы НАТО, наконец, вмешалась в конфликт. Вот это и случилось.

– Да я это… Просто у меня жена погибла под обстрелами недавно… – соврал полковник.

– Понимаю тебя. Соболезную… – похлопал Залвез по плечу Суровьева.

– Ни хрена ты не понимаешь, натовская мразь, – процедил сквозь зубы про себя со всей ненавистью полковник.

А я вот как назло, ногу подвернул! – с досадой добавил Залвез. – Так хотел поучаствовать в этой спецоперации! А теперь придется возвращаться в свой родной Сакраменто.

– Лейтенант Залвез! – вдруг послышался крик.

Тот обернулся и увидел, как к нему подошёл один из военных.

– Ваш приказ, – протянул тот бумагу.

– Прямо сейчас улетать?! – проворчал Залвез. – Вот черт возьми!

Он глянул на Суровьева, который уже грыз ногти от жуткой паники.

– Эй, ты в порядке, старшина? Если хочешь, полетим со мной в США.

Суровьев поднял взгляд полный отчаяния и спросил:

– В США?!

– Да. Вот на этом Локхиде25, – кивнул головой Залвез в сторону огромного самолета на аэродроме. – Ты же демобилизованный по ранению украинский военный? Значит может попасть в Штаты по спецпрограмме. Да пошли, не дрейфь, сейчас в Штаты вообще всех украинцев берут без всяких ограничений. Вылет через три часа. Так что можем пока пойти перекусить, ты как?

– Да я лучше тут посижу, – возразил Суровьев и перевел взгляд на восток.

На лице полковника читались попеременно то вина за произошедшее, то тревога за будущее, то ненависть, то радость. Он разглядывал паспорт и временами переводил взгляд на садящееся за горизонт солнце.

– Да черт со всем этим! – наконец произнес Суровьев и поднялся с земли.

Полковник еще раз посмотрел на солнце и, выждав минуту, повернулся и бодро зашагал к одной из палаток полевой кухни.