Читать книгу Лунный Дракон - - Страница 2
Четыре мешочка
Оглавление– Зачем ты вообще купил ее? – доносится высокий женский голос, – Ее лицо похоже на сливу!
– Молчи, – ворчит мужчина.
– Как я могу молчать, если товар испорчен!
– Синяки заживут. Волосы отрастут.
– Они же грязные, – суетливо восклицает голос, потом успокаивается и тише добавляет, – ни фигуры, ни лица. Мы даже не знаем умеет ли она читать.
– Волосы серые. Откормим и фигура появится. Читать ей и не нужно. Нет таких правил.
Я с трудом пытаюсь открыть глаза. Правое веко остается закрытым, когда я замечаю низенького, но крупного смуглого мужчину. Он похож на пень дуба. Почти все его лицо закрывает пышная, но лохматая темная борода.
Он выжимает тряпку и прикладывает ее к моему лицу. Когда мокрая ткань касается моей кожи, из рта вырывается не то плачь, ни то вой. Лицо жжется, колется и пульсирует. Я хочу вскочить и убежать, но ноги не слушаются. Мне удается поднять руку, но она отдается сотнями мелких покалываний. Я мычу, когда из глаз текут слезы и кожа начинает щипать сильнее.
– Тише, глупая, – недовольно шепчет мужчина-пень, – тебя нужно заштопать.
– Что тут штопать? – продолжает жужжать женщина, – тут проще выбросить и пошить новое!
Она подходит ближе, но слезы замыливают мой взгляд. Лишь высокий тонкий силуэт промелькивает перед глазами. В нос ударяет приятный сладкий запах клубники. Боль на секунду утихает.
– Дипак, – снова гудить мадам, но теперь еле слышно, – если она не оклемается до последнего Королевства, то будешь ее обеспечивать сам. У меня денег нет.
Ее голос напоминает надоедливую, приставучую муху. Обычно такая мешает работать, кружит над ухом и редко, но кусается. Вот-вот и эта муха тоже захочет оттяпать кусочек. Слышатся быстрые легкие шаги, затем скрип двери. Тишина.
Что я тут делаю?
Воспоминания не приходят. Я пялюсь в деревянный потолок, пока Пень продолжает умывать мое лицо. Жжения уже почти нет, но кожа щиплет. Слезы высыхают. От скуки я рассматриваю лицо мужчины. Оно покрыто пятнами, рубцами и морщинами. Особенно видны две длинные полоски на лбу и в уголках глаз. Черные длинные волосы до плеч украшены несколькими тонкими косичками. Темные зрачки метаются по моему лицу.
Мужчина не сразу замечает мой пристальный взгляд. А когда ловит его, то на губах расплывается теплая улыбка.
– Оклемалась. Хорошо.
Я хочу спросить кто он и что я тут делаю, но вместо слов снова издаю мычание, чувствую как в уголках губ скопилась слюна. Пень читает мои мысли и кротко кивает:
– Продали тебя, – замолкает, кажется думает стоит ли продолжать. Потом выдыхает и хмурит брови. На лбу собираются новые морщины, – мать.
Я больше ничего не слышу. В ушах сердце отбивает ритм. Картинка пред глазами мутнеет. Я хватаю ртом воздух, пока пульсация в висках усиливается.
Такого не может быть. Ложь.
Пытаюсь встать. Тело противиться и скалится, когда я дергаю ногами. Судороги гуляют по ногам и рукам. Даже лёгкое движение сдавливает грудь. Я снова плачу. Уже начинаю кричать, но к моим губам подносится чашка с отваром и с силой вливается в горло. Я кашляю и пытаюсь выплюнуть жижу, но только захлебываюсь и сглатываю.
– Всё будет хорошо, глупая, – шепчет мужчина, – я тебя вылечу и ты начнешь новую жизнь. Спи.
Я хочу закричать и обругать его, но глаза слипаются и я проваливаюсь в сон.
Мне сниться мать. Она браниться, ударяет меня по голове, теребит за волосы и визжит проклятиями. Бабушка стоит в проходе, улыбается и молчит. Я молю ее о помощи. Прошу помочь, но та лишь отмахивается и исчезает. Вдруг крышу дома срывает Дракон, хватает мое потрепанное тело, поднимает в небо, а затем сбрасывает в море. Волны кидают меня из стороны в сторону, а я захлебываюсь и ухожу на дно.
Я просыпаюсь в поту, подпрыгивая с кровати. Меня вновь кидает из стороны в сторону и тогда из рта вырывается крик. Земля не подчиняется мне, глаза рыскают в поисках за что ухватиться. Падая, ухватываюсь за ножку кровати, всем телом прижимаюсь к полу. В груди мало кислорода, к горлу подступает тошнота. Перед глазами пляшут пятна. Я зажмуриваюсь и тихо всхлипываю, молясь Земному Дракону. Только такую молитву рассказала мне бабушка Тоня.
Кажется, что спустя вечность тряска прекращается. Я лежу еще несколько минут прежде, чем встать на ноги. Мотаю головой, осматривая помещение. Оно настолько маленькое, что здесь стоит лишь кровать, маленькая тумбочка и стул. Крупицы света просачиваются через маленькое круглое оконце над кроватью. Я вскакиваю и прижимаюсь к нему. До ушей доносится плеск воды.
Вдруг дверь распахивается и во внутрь входит мужчина-пень. Я сразу узнаю его и замираю. В его взгляде читаю удивление, а затем облегчение. Он издает шумный длинный вздох, прикрывая дверь, и присаживается на стулик около входа.
Пень кивает на кровать, приглашая меня сесть и я нехотя повинуюсь.
– Что помнишь?
Я замираю. В голове нет ни одной мысли о прошлом. Кто я? Что я тут делаю? Есть только теплая тишина и едва ощутимая головная боль. Я тру виски, пытаясь ухватиться за нити воспоминаний. В голове вспыхивает картинка с драконом и крышей. Я отмахиваюсь, наконец понимая, что это был дурной сон. Однако затем возвращаюсь и копаюсь в бусинах мгновений. Лица кровожадной матери и бабушки мелькают пред глазами. Ком в горле растет, а я сжимаю свисающий плед. Я знаю, что эти люди мои мама и бабушка, но так и не могу ухватить эти пёрышки прошлых воспоминаний. Память подводит.
– Не помню, – стыдливо признаюсь я и утыкаюсь ладонями в лоб.
– Это к лучшему, – вдруг ободряюще произносит мужчина и упирается руками в колени, чтобы подняться. Выходит, а затем вносит миску супа и пару красных яблок. Мой живот предательски урчит. Пень улыбается и ставит еду перед моим носом на тумбочку. Получая его кивок, я набрасываюсь на лакомства, игнорируя наставления мужчины. Мои уши отказываются слушать, а разум уплывает далеко в небытие. Внутри разливается приятное тепло супа, тело обмякает, голова перестает гудеть. Я опустошаю миску меньше, чем за две минуты и отодвигаю ее в сторону, довольно вытирая рот внешней стороной кисти. Только теперь разум проясняется. Я закусываю яблоком, жую и смотрю на мужчину. Он начинает говорить первым:
– Я отвечу на три вопроса.
Я послушно киваю и без раздумий спрашиваю:
– Где я?
– На корабле.
Теперь понимаю почему земля была такой непослушной. Хмурюсь и жадничаю раскидываться вопросами. Осталось только два. Мы долго молчим, прежде, чем я снова спрашиваю:
– Можешь рассказать в подробностях как я здесь оказалась и из-за кого? – я делаю паузы, формулируя вопрос, боюсь упустить что-то из виду. Мой собеседник немногословен. – Если да, то опиши мне всё без тайн.
Пень издает громкий смешок, чешет затылок и выдает:
– Тебя продала твоя мать. Так она мне представилась. У нее был очень потрепанный вид. Сначала я отказался. Ты выглядела почти мертвой, но потом и сам не понял почему сказал да. Я заплатил ей четыре мешочка монет, – на его лице мелькает недовольство, – она ушла, а я опомнился спустя час. Выхаживал тебя почти две недели. Подливал сонный травы, чтобы раны заживали быстрее.
Четыре мешочка монет.
Оказывается, что я могу стоить так много. Бабушка с трудом накапливала мешочек за год, хотя работа повитухой может приносить и больше. Я почти вскакиваю, когда эта мысль рождается в голове. Зажмуриваюсь, пытаясь вспомнить ещё что-то. Недовольно распахиваю глаза спустя минуту, так ничего не припомнив.
Пень терпеливо сидит, наклонив голову. Он ждёт третий вопрос. Ещё раз хорошо подумав, я выдаю:
– Если меня продали, то что я должна буду делать? – уже быстрее говорю я, так и придумав вопроса получше.
– Работать в одном из Королевстве Дракона, – незамысловато отвечает мужчина и встаёт, тормозит на секунду, а затем предупреждает, – выходить из каюты нельзя. Я буду приходить время от времени, чтобы вывести тебя на прогулку. Не более.
Он уходит, не дав мне и шанса что-то сказать. Я остаюсь в тишине, слыша только стук сердца. Прячу ладони, складывая их на груди, вяло опускаю голову на подушку и зарываюсь носом в одеяло.
Как же так? Что же делать?
Почему я ничего не помню и выглядела полуживой? Что могло произойти, чтобы мать продала меня в рабство при Королевством дворе? В ту же секунду вспоминаю сон и кажется нахожу ответ. Но этого мало. Прошлое утекает, как крупицы песка. Временами в голове проскальзывают отрывки прошлого, но они такие ничтожные и неразборчивые, что я с трудом могу соединить их в единую картинку. Кажется, что я знаю всё и ничего. Сон не приходит, и я ворочусь еще около часа, а может и больше.
Я знаю, что такое Драконы, знаю о шести королевств, даже знаю, что делать во время родов, но ничего не помню о самой себе.
Я нахожусь на грани сна и реальности, когда где-то сверху раздаются крики. Подскочив, я быстрым шагом подлетаю к двери, дергаю ее и вскидываю брови. Не заперто. Нос улавливает дым, а тело рвется вперед. В коридоре замечаю еще несколько дверей, мчусь мимо них к лестнице в конце. Забираюсь выше и оказываюсь на еще одном таком же этаже. Глаза начинают щипать, горло душит. Мое тело прижимается ближе к полу, я закрываю нос воротом ночной рубашки, поднимаю взгляд и замечаю свет и тепло, идущее со следующего этажа. Оттуда же слышаться крики. Мчусь к лестнице, забираюсь выше и отшатываюсь. Посреди коридора полыхает огонь. Щупальца пламени кидаются в сторону, голодно рыщут, безжалостно поедая деревянные пол и стены. Жар ударяет в лицо, воздуха почти нет. Сердце колотиться, виски сжимает. Не задумываясь, отступаю.
Идти вниз или пытаться пробежать сквозь огонь?
Я торможу, боясь идти к огню. Мне ничего не известно о пожаре на корабле. Мнусь, обдумывая, что делать, но не успеваю принять решение, как сквозь крики, треск дерева и мужскую брань, слышу детский плач. Он где-то совсем рядом. Делаю первые неуверенные шаги, а когда он замолкает – не раздумывая кидаюсь вперед, открываю первую дверь, и влетаю во внутрь. В просторной каюте замечаю две двухъярусные кровати, под одной из которых жмется девочка. Подлетаю к ней и протягиваю ладонь. Она поднимает на меня затуманенный взгляд, ее губы трясуться, из рта вырывается кашель. Говорить тяжело, дым продолжает давить на горло, но я выдавливаю:
– Пошли!
Девочка перехватывает мою ладонь и вылазит из под кровати. Когда мы выбегаем в коридор, то безжалостное пламя уже поедает нашу дверь и стену напротив. С меня течет пот, кожа жется, мне приходится приложить силу, чтобы посмотреть в сторону криков, но замечаю там непроходимые джунгли и веду ребенка прочь. Девочка тихо всхлипывает, но бежит следом.
Мы спускаемся на этаж ниже. Я открываю каждую дверь, ища помощи, но каюты пустуют. В одной замечаю широкое окно, в которое без труда пролезу я и ребенок. Мне приходится проверить насколько место возгорания далеко от нас, чтобы не находится под ним, затем закрываю дверь и наконец открываю окно. Мы кашляем, жадно хватая воздух. Снаружи уже стемнело. Я осматриваюсь и замечаю богатые убранства каюты. Она похожа на ту, в которой прятался ребенок, но тут стоит большой стол для еды, застеленный белой скатертью, на каждой стене по четыре подсвечника, два высоких шкафа. Когда дыхание приходит в норму, я вновь высовываюсь наружу. Снизу замечаю пол. Это напоминает небольшой балкон. Поворачиваю голову и вижу лестницу, ведущую на основную палубу. Мнусь первые секунды, думаю переждать прежде, чем прыгать, но мой взгляд встречается с глазами девочки. Она быстро дышит, глаза выпучены, губы подрагивают.
– Как тебя зовут? – шепчу я, ловя ее внимание, – слышишь? Как твое имя? – повторяю громче, когда ее зрачки метаются из стороны в сторону.
– Л…Линда, – с трудом запинается она, подавляя всхлипы.
Линда.
Я знаю это имя. Лицо девочки кажется едва знакомым. Хмурюсь, тру лоб, когда в голове вспыхивают воспоминания, но не успеваю их прочувствовать, как слышу знакомый крик. Поворачиваю голову и вижу мужчину-пня и две фигуры. Женщина рядом с ним вскрикивает, видя нас, и прижимается к мужчине.
– Мама! – Линда машет рукой, начиная реветь с новой силой. Я продолжаю таращиться на них, как вдруг слышу грозный приказ:
– Прыгайте! – голос пня звучит твердо, но я чувствую несколько нот волнения.
Я помогаю ребенку спуститься, а только затем выпрыгиваю сама. Линда бежит к матери, вцепляется в ее талию и начинает реветь с новой силой. На моем лице глупая улыбка. Я таращусь на семью, когда на мое плечо падает массивная ладонь:
– Молодец. Хорошая работа.
Я киваю, продолжая следить за девочкой, словно та еще нуждается в моей защите. Затем вздрагиваю и поворачиваюсь к мужчине. Он понимает мой немой вопрос и рассказывает о неаккуратных гостях, устроивших пожар. Заметили его поздно, а когда спохватились, то оказалось, что коридор уже охвачен пламенем. Пытались пробираться к дверям, но не смогли. Ребенок осталась в каюте, желая рисовать, пока родители прогуливались по палубе. Тогда то мужчина пень вспомнил о каюте для Королевской семьи с выходом окна на небольшой балкон. Думал, что придется разбить окно.
Я замечаю в его руках длинную металлическую палку и киваю. Крики утихают, а спустя несколько минут мужчине сообщают, что пожар потушен. Пень и семья уходят, позволяя мне остаться на балкончике.
Я сажусь и прижимаюсь к стене, подтянув колени к груди. Только сейчас замечаю звезды и полумесяц. В голове снова и снова мелькает пожар и лицо Линды. Тело начинает дрожать, по щекам катятся слезы. Теплый ветерок нежно треплет мои волосы, убаюкивая. На корабле все еще раздаются приказы, слышится топот и разговоры. Мои глаза закрываются, дыхание выравнивается, а слезы высыхают. Я почти засыпаю, как вдруг наконец вспоминаю, где же я видела эту девочку и ее семью.