Читать книгу Лунный Дракон - - Страница 7

Прошлое:

– Здравствуй, Адам, – еле слышно произносит мать.

Что с ее голосом?

Я делаю тихий шаг вперёд, заглядывая в лицо матери. Мне мерещиться, что на ее глазах слезы. Некогда уродливое лицо разгладилось, приобретая теплые черты. Это не та Линда, которую я знаю.

– Теперь ты счастлива? – голос странного незнакомца становится ниже. Он хмурит брови, а затем отмахивается, когда его зрачки улавливают удивление на лице матери, – моя мама рассказала твою волю перед уходом от меня.

– О чем ты го…? – слышу хрип Линды.

– Не волнуйся за меня, – усмехается он, – я уже пережил твое решение. Жизнь со мной не дала бы тебе того, что дала бы с герцогом, – его взгляд проходит по одежде матери, – хотя может я и не прав. Но всё же я отчетливо помню то утро, когда вернулся домой. Мать встретила меня в слезах и рассказала о твоём уходе. Призналась, что в ночлежку заглядывал красавец и будто околдовал твой взор. А спустя время ты уехала к нему в Огненное Королевство, – мужчина тоскливо опускает голову, разглядывая свои руки, затем делает глубокий вздох и снова поднимает подбородок, – если честно, то первое время я не сдавался, – пожимает плечами, – пытался найти тебя и даже наведался в Огненное Королевство, но не нашел и спустя год опустил руки. Я принял твое решение. – Он кивает в сторону своей семьи и продолжает, – затем я встретил мою вторую и последнюю любовь. Мир благословил нас на первенца. Нашей Линде сегодня исполнилось десять. Я счастлив! – восклицает он и смеётся, – надеюсь, что ты счастлива не меньше.

Последняя фраза эхом отскакивает от моих ушей в мою голову. Я хмурюсь, не веря в слова постороннего, но услышанное ударяет ниже пояса. Продолжаю таращиться на мать, ожидая ответа, как вдруг попадаю в поле зрения мужчины и он делает шаг мне навстречу:

– А кто эта милая девушка? Твоя дочь?

Я смущаюсь, опуская глаза в пол. Только сейчас осознаю, что всё это время подслушивала чужой разговор. В душе скребеться совесть, словно я подглядывала за обнаженными. Мне приходится приложить усилия, чтобы не дернуться, когда замечаю поворот Линды. Я не вижу ее лица, но ладони женщины сжимаются в кулаки.

– Вы ошиблись, – сухо бросает мать, хватает меня за шиворот и тащит прочь.

Я не дергаюсь. Послушно волочусь следом, будто нашкодивший щенок. До ушей доносятся последние слова: “Она очень похожа на тебя! Будь счастлива!”. Я оборачиваюсь и мой взгляд касается взгляда мужчины. Его добрая улыбка расползается по лицу, тяжелая рука машет на прощание.

Он прав. Я такая же страшила. Только бабушкиного ворона мне и суждено пугать.

Через минут десять мы сворачиваем в безлюдный переулок и мать откидывает меня в сторону. Я падаю на землю и едва успеваю отползти назад, когда в меня летит комок грязи. Он падает у моих ног. Не смея встать, мои глаза устремляются на Линду и тело словно немеет. Ее и без того уродливое лицо, похоже на гримасу. Оно безмолвно кричит. Из рта вырывается хрип, похожий на скрип двери. Женщина падает, ударяя кулаками по сырой земле.

– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – визжит она, – как же я это все ненавижу. Почему именно я? Почему мне нужно было рожать это чудовище? Почему она просто не умерла? – Линда поднимает глаза к небу, – я всегда была хорошей. Всегда жила по закону, так почему в ту ночь этот змей пришел ко мне? – слезы и сопли стекают по ее щекам, попадая в рот, капая на шею и землю. Линда сплевывает и продолжает кричать, – я никогда ни о чем не просила. Никогда не хотела больше, чем могла бы унести, но в один миг у меня забрали всё! – ее глаза затуманены, – и я не хотела так жить! Но эта тварь росла внутри меня и не давала мне умереть. Она лечила все раны, – ее голос становится чуть тише, – не давала мне чувствовать голод или холод и не хотела покидать мое тело, как бы сильно я не старалась, – Линда перестает кричать, переходя на свой обычный тембр, – ее отец и она забрали всю меня. Уничтожили, растоптали, выжали и съели, – она начинает шептать, но я все ещё могу разобрать слова, – но даже после всего этого я осталась с ней, ежедневно борясь с желанием убить. Прошло шестнадцать лет, – последние слова я достраиваю наугад, – шестандц… лет…хват…с…ня, – Линда переводит животный взгляд на меня, на ее губах появляется ухмылка, – ХВАТИТ! – она издает последний крик и с силой ударяет головой о землю.

Я взвизгиваю и вскакиваю на ноги, отбегая чуть дальше. Сердце колотиться, грудь сжало. Я оглядываюсь, ища помощь, но вокруг никого. Тогда делаю несколько шагов в сторону дома, страшась приближаться к женщине. Она затихла, уткнувшись лицом в пол.

– Я пойду домой, – шепчу я, – мне тебя подождать?

Мать молчит. Я стою ещё две минуты, переминаясь с ноги на ногу, а затем иду в сторону дома, постоянно оглядываясь. Мне удается выдохнуть, когда замечаю, как Линда встаёт на ноги, отряхивает волосы, лицо и одежду, а затем возвращается на рынок. Теперь перехожу на бег, влетаю во двор и подобно матери падаю на землю. Так мать сбежала от этого мужчины и нашла другого? Что же он с ней сделал, если мы живём теперь так? И неужели он мой отец? А что если она и вправду убила человека? Пазл в моей голове начинает складываться. Я оглядываюсь, подхожу к калитке двери и запираю ее, затем влетаю в дом и делаю тоже самое. Стоя перед комнатой матери, что-то внутри меня кричит от страха. Ноги немеют, руки перестают слушаться, в ушах звон.

“Ее отец и она забрали всю меня!” – эхом проносятся слова матери в голове. Я больше не сомневаюсь и вхожу. Долго искать не приходится, мне известна причина моего появления в этом логове монстра – ее личный дневник. Ни раз замечала находчивость Линды в ведении записей. Бабушка говорит, что так она разбирается в своих мыслях.

Блокнот лежит на кровати. Я развязываю узелок из шнурков, провожу пальцами по коричневой кожаной, местами потрескавшейся, обложке. Открываю на одной из страниц…

Дорогой дневник, сегодня мой милый Адам уехал заниматься торговлей. Я так рада, что отец научил и передал ему свое дело. Так я вижу, что драгоценная работа папы продолжает жить, а вместе с этим и память о нем. Я так скучаю и люблю его.

Мама и папа, как же я хочу вас обнять. Мне вас не хватает. Хотя знаете, Адам и его семья не даёт мне скучать и грустить. В них я вижу свой дом. Если бы не они, то от горя я бы уже давно сгинула.

Кстати, расскажу по секрету, мне кажется, что после этой поездки Адам позовет меня замуж! Не составило труда заметить его метания из стороны в сторону и попытки ранним утром измерить мои пальцы лентами для волос. Я так взволнована! Мы точно будем жить в доме моих родителей, заведем трёх или даже пятерых детей. Только мысль об этом заставляет сердце трепетать…

Я кусаю нижнюю губу, поглядывая время от времени на входной проём. Затем перелистываю страницы, в поисках чего-то стоящего и вскоре нахожу. На одной из страниц вклеена пестрая фотография. На ней стоят молодые парень и девушка. Они улыбаются, держась за руки. В чертах юноши я сразу узнаю незнакомца на рынке. На фотографии он худее и мускулистее. Но взгляд быстро тонет в красоте девушки рядом. Ее длинные рыжие волосы заплетены в косу и перекинуты на левое плечо. Мерцающая улыбка похожа на теплый дождик летней ночью. Зеленое платье расшито золотыми завитками, листочками и цветами. Я плохо разбираюсь в тканях, но знаю, что подобные изыски стоят недешево. Девушка мне кого-то напоминает. Все в ее лице отдает мне чем-то привычным. Даже родинка над губой…

Не может быть.

Я опускаю глаза ниже и читаю подпись: “…Помню как отец отдал половину мешочка с золотом, чтобы мы с Адамом получили эту яркую фотографию. Решила вклеить ее в новый блокнот, чтобы всегда была рядом. Ох уж эти заморские штуковины! Наконец они оказываются очень полезными. Можешь представить, что люди в Королевстве Воздуха научились передавать цвета?….”

Я пялюсь на подпись. Это Линда? Словно по волшебству, девушка на фото перестает быть настолько живой и красивой. В ее глазах я замечаю злобу, а в позе тщеславие и гордыню. Однако несмотря на это, она все ещё миловидна. И если это правда мать, то сегодня от ее прежней красоты ничего не осталось.

Мысли путаются, но я продолжаю листать дневник. Записи прерываются на два года после двух строчек: “…день семьи. Сегодня буду работать вместо мамы. Гостей почти не будет, но нужно присмотреть за ночлежкой…”

А затем снова продолжаются: “…устала. Она ревела всю ночь. Надоела…”

Короткие фразы разбросаны по оставшимся частям дневника на протяжении нескольких лет. Теперь понятно почему матери не требовался новый дневник. За эти шестнадцать лет она с трудом исписала чуть больше половины.

“…Видела его во сне. Наконец убила”, “Ей исполнилось пятнадцать. Как же долго я живу”, “Снился Адам и наши пять детей”, “Только после курения могу избавиться от всех мыслей в голове. Я схожу с ума?”, “Тоня снова меня спасла. Это была моя третья попытка. Я так больше не могу…”

Скрип половиц заставляет отдернуть взгляд от дневника. Я не сразу замечаю фигуру в дверях, а когда встречаюсь с тяжелым взглядом женщины, то замираю. Ее заплаканные глаза выпучены и сверлят блокнот в моих руках. Ноздри раздуваются с каждым быстрым подъемом выпяченной груди, рот приоткрыт так, что я вижу сжатые пожелтевшие зубы.

Мне конец.

Становится трудно дышать. Я зажмуриваю глаза, откидываю блокнот в сторону и обхватываю голову, подтягивая к себе колени. Мне стоит бежать и прятаться, но руки и ноги дрожат, тело потеет, а к горлу подкатывает ком. Я слышу грузные шаги. Линда хватает меня за шиворот и тащит вон из комнаты. Я волочусь по полу, пытаясь подняться, воротник впивается в шею, не дает дышать. Но мать быстрее и сильнее. Она закидывает меня в мою комнату. Губы дрожат, мне хочется поднять глаза и посмотреть на Линду, понять, что она будет делать, но взгляд не поддается моим приказам и мечется из стороны в сторону. Я чувствую ощутимый прилив сил в ногах и вскакиваю, но не успеваю сдвинуться с места, как получаю пощечину. Боль почти не ощущается, легкое покалывание. Но я вскрикиваю, прижимая ладони к щеке.

– Как же я тебя ненавижу, – шипит мать, – что тебе, выродок, понадобилось в моей комнате? Что ты успела увидеть? – она переходит на крик.

Из глаз катятся слезы, я закрываю уши руками. Мне хочется закричать, попросить не трогать меня, умолять о пощаде, но голос исчезает. Резкая боль, возникшая в правой ноге после удара, заставляет меня упасть. Линда продолжает кричать, хватает меня за волосы и терзает из стороны в сторону. Мои ладони перехватывают ее запястья, я чувствуют сколько сил в ее руках, ощущаю, что она сдерживается. Тогда в грудь и живот прилетает удар ногой и я невольно опускаю хватку. Воздух покидает грудную клетку, я распахиваю глаза, жалобно пытаясь сделать вдох. Ничего не выходит.

Я умру?

Линда продолжает вырывать мои волосы, когда я впервые поднимаю на ее глаза. Всего на секунду она вздрагивает, когда мы встречаемся взглядом. Хватка слабеет. На ее лице проскальзывает страх. Я, рыча, впиваюсь зубами в ее руку. На языке ощущается металлический привкус.

– Тварь! – визжит она. Пытается отцепить меня от руки.

Я слышу шлепки, но не чувствую боли. Последний тяжелый удар приходится в затылок. Затуманенные глаза замечают кровь, под ногами. Моя или Линды? Я не знаю. Челюсть слабеет, зубы не слушаются. Я издаю хрип и падаю на пол. Вижу, как мать напрыгивает на меня сверху, продолжая махать руками.