Читать книгу Сказки полнолуния. Сборник новелл - - Страница 14

Джеймс Энтони Нолти, молодой человек из Бересфорда, держал в руках записку, которую ему анонимно подбросили под дверь его дома сегодня вечером. Текст послания был краток и не объяснял ровным счетом ничего.

«В полночь, на старой мельнице»

Было понятно только, что именно Джиму сегодня надлежит появиться на этой самой старой мельнице и никак не позже наступления полуночи.

– Черт побери, как странно… хотя… – пробормотал молодой человек и взволнованный присел за стол, где собирался ужинать. Ему было не по себе. Клочок бумаги Джим вертел в руках, словно пытаясь поймать определенный угол, под которым будет видно что-то еще. Но никаких тайных знаков не появлялось, и Джим положил записку на стол. Обратная сторона, как он уже убедился ранее, была абсолютно чистой.

Кто был тот человек, что назначал Джиму свидание в такой недобрый час, да к тому же в самом начале пятницы тринадцатого?

***

Ярко горел свет в окне гостиной дома, где жила Бетти Батлер. Этот дом был соседним с домом Джима, и молодой человек идущий домой, всякий раз обращал свой взор на резные окна дома Бетти. Эта совсем еще юная девушка была ему по душе.

Вот и сегодня, возвращаясь домой всего лишь полчаса назад, Джим бросил взгляд на освещенные окна в надежде увидеть там силуэт Бетти. Ничего не вышло. Вероятно, семейство Батлеров ужинало за столом и потому было недостижимо для глаз своего соседа.

Вместо этого, Джим встретил возле своей калитки местного пьяницу Даррена Далтона, который по обыкновению попросил у него взаймы на выпивку. Джим по привычке отказал едва державшемуся на ногах пропойце. При этом молодой человек совершенно точно видел, что возле его двери никого нет, а странное послание уже лежало на пороге. Бедняга Далтон, конечно, не имел к нему никакого отношения.

Джим призадумался. Полночь при полной луне сама по себе не сулила ничего хорошего, особенно если вспомнить, что нужно идти на старую мельницу. Кроме того, было и еще одно обстоятельство…

Тут Джим понял, что не знает в точности, какую именно мельницу имел в виду автор записки. В округе, по меньшей мере, три мельницы и ни одну из них нельзя назвать совсем новой. Одна была построена десять лет назад в Редфилде и ее хозяин Джон Баркли, был хорошо знаком Джиму. Десять лет приличный возраст для строения, и все же эту мельницу трудно считать старой. Другая, в пяти милях от дома возле речушки Тисл на ее высоком берегу и вовсе была построена лет тридцать назад. Ее вполне можно было окрестить «старой», если бы не пожар, случившийся несколько лет назад, который заставил ее хозяина полностью перестроить поврежденное огнем сооружение. Нет, эта мельница была серьезно обновлена и не могла считаться старой. Оставалась лишь действительно старая и давно заброшенная мельница в деревне Чедвик. Она находилась в полном запустении с тех пор, как там убили ее хозяина, какого-то мерзкого неразговорчивого старика. Наверняка в записке говорилось именно про эту мельницу.

Придя к такому очевидному выводу, Джим решил, что поедет на эту мельницу на своей лошади. От дома Джима до деревни Чедвик самым кратчайшим путем было почти три мили и преодолеть такое расстояние удобнее было верхом.

***

Около половины двенадцатого, в полумраке ночи, на дороге между Бересфордом и деревней Чедвик, появился всадник. Это был Джим Нолти. Он не слишком спешил, поскольку имел небольшой запас времени до полуночи. Джим рассчитывал прибыть на старую мельницу самое позднее за четверть часа до указанного в записке времени. Выезжая из Бересфорда, он встретил плетущегося по дороге Даррена, от которого за десять ярдов несло самым гнусным пойлом.

Теперь стоило рассказать, почему Джим был не слишком уж удивлен этой странной записке.

Дело в том, что два года назад в Бересфорде произошло несколько подробных случаев. Жителям подкладывали какие-то странные записки и назначали свидания в самых зловещих местах, что были в окрестностях. Будь то Вудстоунское кладбище или Фрилльские болота, а иногда и развалины безымянного английского замка в двенадцати милях к северу от Бересфорда. И всякий раз именно в полночь. Никто из получивших странные приглашения не пошел на назначенную в полночь встречу. Некоторые сочли это шуткой, кто-то посчитал за оскорбительную выходку. Вскоре, однако, записки перестали подкладывать на порог, но люди, не пришедшие на полуночное свидание, стали внезапно умирать.

Джон Бриггс был обнаружен повешенным у себя в сарае, через три дня после того, как он получил письмо.

Чарльз Б. Смит отравился джином и умер прямо за праздничным столом, когда отмечал помолвку своей дочери. За две недели до этого он прилюдно разорвал короткую записку с приглашением прийти в Чедвикский лес ровно в двенадцать часов ночи.

Маргарет Доннер утонула, упав с моста. Ей тоже пришло подобное послание примерно за месяц до этого.

Джим припомнил и еще пару случаев со странными записками, но вспомнить имена получивших их людей и подробности их гибели не смог, хотя точно знал, что они тоже умерли. Было ясно только одно, если не идти на тайное свидание с неизвестностью, то Джеймс, как получатель письма непременно умрет в самом скором времени.

Тут было от чего огорчиться. Джим уже успел об этом подумать. Самым удивительным было то, что никто из тех, кто получил эти странные послания, не поверил в их серьезность и не пришел туда, куда его позвали. Только после третьей смерти, когда в доме недавно утонувшей Маргарет Доннер была найдена зловещая записка, в окрестностях Бересфорда наконец заговорили о странных совпадениях. Полиция несколько дней обходила дома внезапно умерших жителей города, но кроме того факта, что все записки были написаны одной рукой, ничего установить не удалось. В одной уважаемой газете Ноттингема вышла статья «Кто губит горожан Бересфорда?»

Джим не верил в силу полиции расследовать эти странные смерти и потому решил поехать туда, куда его звали в записке. Ему хотелось дознаться правды. Это был очень смелый и решительный молодой человек. Кроме того, тяжелый револьвер за поясом придавал ему уверенности.

***

При свете полной луны, в ясную погоду, Джим добрался до деревни Чедвик. До полуночи оставалось двадцать минут. Тускло горели редкие огни в домах деревенских жителей. На улице было совсем тихо и безлюдно. Джим проехал по мосту через узкий и извилистый приток реке Трент. Топот копыт барабанной дробью отозвался в ночи. Неподалеку показался холм, на вершине которого, в трехстах ярдах от деревни стояла старая, продуваемая всеми ветрами мельница. Джим подъехал к строению с восточной стороны, самой пологой. Возле мельницы никого не было. Тот, кто назначил ему свидание в полночь, либо прятался внутри, либо еще не приехал. Джим обратил внимание, что на воротах ветхого сооружения висел огромный кованый замок на ржавой цепи.

«Если здесь кто-то есть, то пришел он пешком. Тут просто невозможно спрятать лошадь».

Джим привязал свою лошадь прямо к цепи на воротах. Револьвер уже был в его руке. Это оружие он смазывал совсем недавно и неделю назад проверял, чтобы все шесть патронов были на месте. Холодная тяжесть револьвера придавала ему уверенности. Джим для начала обошел вокруг мельницы, дабы убедиться, что за тем или иным углом не прячется неизвестный недоброжелатель. Поскольку снаружи постороннего присутствия выявить не удалось, Джим решил наконец войти внутрь. Дверь в отличие от ворот была открыта и ничто не препятствовало входу, но взглянув на часы, он решил дождаться полуночи.

В сумраке ночи, возле старого, поскрипывающего на ветру сооружения, Джим терпеливо отсчитывал минуты до наступление новых суток. Ветер все усиливался и мешал прислушиваться. Джим боялся пропустить шаги незнакомца или какой-то шорох внутри мельницы и поэтому очень злился на неугомонный ветер.

Английские часы в руках Джима показали ровно полночь и он, не дождавшись появления автора записки снаружи, решил искать его внутри мельницы.

Холодная сталь револьвера, как и прежде была союзником в этой ветреной ночи. Джим осторожно прошел внутрь и сделав несколько шагов, остановился, прислушиваясь. Кроме скрипа и протяжного воя ветра не было слышно ничего стоящего. И все же, сердце бешено колотилось, предвидя страшную беду. Кроме того, Джим понял, что чем дальше он отдаляется от двери и тусклого лунного света, тем хуже он видит вокруг. Еще несколько шагов вперед, и он не сможет рассмотреть очертания собственного носа. Хорошо, что молодой человек догадался прихватить с собой фонарь. Он был привязан к седлу и вернуться за ним было делом одной минуты. Джим осторожно прошел обратно и выглянул из дверного проема.

Тут его ждал неожиданный удар.

Его лошади не было на месте!

Еще минуту назад она стояла привязанная за ржавую цепь и вот теперь животное исчезло, будто бы его и вовсе не было и Джим пришел сюда пешком. И еще одно поразительное обстоятельство озадачило и испугало Джима.

Его фонарь, за которым он вернулся назад, зажженный стоял на земле!

Джим заворожено смотрел, как пламя бесновалось внутри фонаря, будто стараясь вырваться наружу и сбежать, как его лошадь.

Рука Джима невольно сжала рукоятку револьвера так, что его пальцы побелели.

– Что за черт? Где моя лошадь? – пробормотал он, не особенно рассчитывая, что кто-то ответит.

Джим решил, что нужно немедленно осмотреть мельницу снаружи. Его лошадь наверняка где-то рядом. О том, кто зажег его фонарь и поставил его на землю, он сейчас не думал.

Мельница все так же скрипела под протяжный вой рассерженного ветра, когда Джим обходил ее вокруг уже во второй раз за непродолжительное время. Ветер так усилился, что казалось, будто еще немного и очередной порыв вырвет ветхое сооружение из земли как сорняк и оно устремится ввысь, чтобы еще выше подняться над деревней Чедвик. Удивительно было, что лопасти мельницы не поддавались стихии и оставались все так же неподвижны.

Не прошло и минуты, как Джим Нолти сделал полный круг вокруг ветхого сооружения, но безрезультатно. Его лошади нигде не было видно и тот, кто похитил ее, ловко скрыл и свое присутствие. Лунного света было недостаточно, чтобы видеть на большом расстоянии, и Джим прекратил поиски, осознав, что не найдет в этом сумраке ничего. Оставалось лишь выяснить с помощью фонаря, есть ли кто-то на мельнице и, если там никого нет, возвратиться домой пешком.

Джим вернулся к двери и увидел, что фонарь, все еще стоявший на земле, уже не горит. Пришлось снова зажечь его и войти внутрь мельницы. Сейчас Джиму казалось, что он проникает в жерло вулкана. Чувство тревоги не покидало его с той минуты, как пропала его лошадь. Только заряженный и взведенный револьвер придавал немного храбрости. Выпущенная пуля наверняка сможет спасти от любого злодея, а в какие-либо сверхъестественные силы Джеймс Нолти не верил.

Низ помещения был хорошо освещен фонарем Джима. Здесь, в этом месте, мельница выглядела полностью разграбленной. Ни мельничного постава, ни жерновов, ни всего того, что служит мельнику для помола зерна. Только разбитые доски, несколько рваных мешков из-под муки и прочие предметы, создающие обстановку полного разгрома. Только лестница наверх, идущая вдоль стены по кругу, была на удивление в хорошем состоянии.

Джим решил, что не стоит покидать это жуткое место, не убедившись, что здесь действительно никого нет. Там, на самом верху, где, по его мнению, располагался вал, на котором держались лопасти, мог прятаться незнакомец, приславший ему приглашение.

Первая же ступенька издала такой скрип, что чуть не заглушила вой ветра. Джим несколько раз надавливал на доску, прежде чем убедился, что она не проломится под его весом. Лестница не имела перил, и приходилось облокачиваться на стену, дабы иметь хоть какую-то дополнительную опору. Вторая ступенька не стала выделяться и сообщила окружающему пространству точно такой же неприятный скрип. Джим уже не так опасался упасть и стал двигаться смелее. Словно музыкальный инструмент ожил под его ногами, когда молодой человек взбирался все выше и выше. Раздалась разноголосая трель потревоженных ступеней и вот уже Джим поднялся на высоту второго этажа. Лестница все так же уходила вверх, а сквозь разбитое окно, Нолти увидел небольшой квадрат тьмы, в котором горели редкие огоньки в окнах деревни Чедвик. Следующий лестничный перелет оказался поврежден. Не хватало нескольких ступеней, но, к счастью, пустоты были не слишком большими, и Джим преодолел и это препятствие. Теперь он был на самом верху, под деревянными сводами куполообразной крыши. Здесь не было окон, в дощатый пол скрипел так, будто собирался напугать Джима. Сквозь крышу гудел все тот же заунывный ветер. И наверху никого не было.

Что могло прийти на ум Джеймсу Нолти, когда он убедился, что на мельнице никого нет, а назначенный час свидания с неизвестностью уже наступил? Его всего лишь разыграли. Кто-то, возможно недобрый насмешник, попросту воспользовался давней «забавой» с записками и решил напугать скромного помощника адвоката по фамилии Нолти. И наверняка этот шутник не имеет никакого отношения к тем запискам, что получили жители города. И уж совсем невероятно представить себе, что этот остряк мог быть причастен к странным смертям в Бересфорде два года назад.

Совершенно успокоившись подобными мыслями, Джим немного побродил по самому верхнему этажу мельницы, и убедившись, что здесь действительно никого нет, стал спускаться вниз. Теперь он был почти уверен, что ночное рандеву не состоялось, а его лошадь мирно пасется где-то на берегу реки, куда ее привел тот, что шутки ради зажег его фонарь.

Джим уже спустился до конца, как вдруг в самом низу, хлопнула дверь.

Ветер? Ну нет, это было делом рук человеческих. Лязг резко опускавшегося засова и громкое запирание замка, выдало присутствие незнакомца снаружи.

Джеймс Нолти оказался взаперти и на мгновение почувствовал себя узником Тауэра. Но кто был его пленителем?

– Эй, кто там? – крикнул Джим, и с револьвером наперевес подошел к двери.

Снаружи раздался злорадный смех. Это было первым признанием того, что незнакомец не дьявол или призрак, а живой человек.

– Кто там потешается? Отоприте дверь немедленно!

Снова смех, но на этот раз более злобный.

– Попробуй выбраться отсюда! – послышалось с той стороны двери.

Джим вздрогнул. Голос показался ему знакомым. Кто бы это мог быть? Кто-то из жителей деревни Чедвик? Джим знал некоторых, но не мог припомнить никого у кого был бы такой неприятный голос. Кажется, он принадлежит человеку еще молодому, быть может, такого же возраста, как и сам Джим.

Джим решил напугать незнакомца и показать, что он вооружен.

– У меня револьвер! Если дверь не будет открыта тотчас же, я буду стрелять!

Никто не ответил ему. Дверь по-прежнему была заперта и не нужно было толкать ее, чтобы в этом убедиться. Джим решил, что ему не поверили касательно револьвера и решительно направил дуло вверх и выстрелил. Откуда-то сверху посыпались обломки досок, стружка и пыль, давно взятая на хранение этой мельницей.

– Следующая пуля будет в дверь! Немедленно откройте ее!

Снаружи молчали, и Джим ждал, что тот, кто так потешается над ним, либо отворит дверь, либо сбежит.

– Что ж, попробуй выстрелить в дверь, если у тебя на это найдется подходящая пуля! – крикнул незнакомец и Джим похолодел.

При свете фонаря он осмотрел свой револьвер и с ужасом обнаружил, что он полностью разряжен. Кто-то тайно вытащил из барабана все патроны, оставив только один и тот патрон, что он только что бездумно растратил, был единственным в его пистолете. Он попал в ловушку, поверив записке и приехав сюда. Совсем как Уот Тайлер, который доверился королю Ричарду II.

Но кто и когда вытащил к него пять патронов из револьвера? Ах, почему он не проверил оружие перед самым отъездом на мельницу!

– Что же ты не стреляешь, Нолти? Почему молчит твой револьвер? – закричал незнакомец сквозь щели в стене, находясь очень близко к Джиму.

Последние сомнения исчезли у Джима Нолти относительно этого голоса. Это житель Бересфорда, с которым ему совершенно точно не раз приходилось беседовать. Ему был знаком этот чуть хрипловатый голос. Но кому он принадлежит? К своему удивлению, Джим никак не мог припомнить, у кого именно был такой голос.

– Ты не узнаешь меня, Джим Нолти? – надрывался таинственный ночной гость. Этот любитель ловушек и западней злобно потешался над Джимом. Его смех перекрывал завывания ветра.

И тут Джим вспомнил. Поразительно, но он совсем недавно разговаривал с человеком, который сейчас угрожал ему. Это был Даррен Далтон. Как он мог не узнать его голоса сразу? Должно быть потому, что никогда не обращал на него внимания и не считал полноценным членом общества как любого другого жителя Бересфорда и его окрестностей.

– Даррен, это ты? Ты заманил меня сюда? – спросил Джим в большом волнении, стоя возле стены, недалеко от запертой двери.

Снаружи снова раздался громкий смех, с которым не мог соперничать даже сегодняшний сильный ветер.

– Да, черт возьми, ты наконец узнал меня. Какого дьявола ты так долго не мог понять, кто позвал тебя сюда?

Джим был совершенно потрясен. Он воображал, что сюда его заманил какой-то удивительный насмешник и любитель каверз, решивший, что напугает его странной запиской. Либо настоящий злодей, имевший прямое отношение к тем странным смертям два года назад. Теперь же выходило, что это был вечно пьяный бродяга Даррен, который давно уже стал достопримечательностью в Бересфорде. Как этот глупый и давно спившийся человек мог так тонко заманить Джеймса Нолти в западню, лишив его оружия и возможности легко выйти из ловушки?

– Зачем ты заманил меня сюда? Неужели, чтобы отомстить за то, что я несколько раз отказал тебе в деньгах на выпивку?

Снова за стеной раздался смех, более походивший на смех душевнобольного. И на этот раз, Джим уловил в нем свежие ноты. Эта новая тональность выдавала обиду и разочарование. И действительно, Даррен тут же подтвердил это предположение.

– Ты обманул мои надежды, Нолти. Я никак не думал, что ты так глуп и недогадлив. Мне наплевать на выпивку и твои паршивые пенсы. Неужели ты думаешь, что Джон Бриггс или миссис Доннер умерли только за то, что тоже не одолжили мне денег? Неужели ты и серьезно полагаешь, что ты умрешь сейчас только по этой ничтожной причине?

Джим похолодел. Ему угрожают смертью, пусть и на словах…

К своим двадцати трем годам, Джеймс Энтони Нолти еще ни разу не был в такой переделке, которая могла угрожать его жизни. Он рос в обеспеченной семье судьи, никогда не испытывал недостатка в деньгах, а сейчас, был помощником у лучшего в Бересфорде адвоката. И никаких угроз его жизни никогда не было. Разве что в детстве, соседский мальчишка Крейг, не любивший Джима, несколько раз грозился его убить, да и то в шутку. И вот теперь местный пария, по какой-то неизвестной Джиму причине, заманил его в ловушку и собирается погубить.

Молчание затянулось. Джим, потрясенный, все еще осмысливал услышанное, а его противник больше не высказывался, очевидно наслаждаясь испугом своей жертвы. Наконец, первым отозвался Джим.

– Что ты имеешь против меня, Далтон? Если дело не в деньгах, почему ты точишь на меня зуб? – спросил Нолти, не решившись спросить про Бриггса и миссис Доннер.

Этот вопрос отчего-то разозлил Даррена Далтона. Он несколько раз ударил ногой по двери, и даже не видя его, Джим понял, что тот взбешен.

– Черт побери! Разве не ты, негодяй, всюду, где только можно, преследуешь Бетти Батлер, мою нареченную невесту? – кричал Далтон, срывающимся голосом.

Если бы сейчас в старую мельницу ударила молния и рассекла ее пополам, вероятно и тогда бы Джим бы не так поражен, как после того, что только что услышал.

– Да, да, мою невесту! – продолжал кричать Даррен. – Всякий, кто окажет ей свое внимание, будет убит. Даже если просто посмотрит в ее сторону заинтересованным взглядом, все равно будет убит. Своей жизнью уже поплатились шесть человек из нашего города. Я составил целый список из тех, кто мешает мне и моей невесте Бетти Батлер быть вместе. И ты первый в этом списке.

Далтон перевел дыхание и, прежде чем продолжил свою тираду, снова стал методично бить в дверь ногой, озлобляясь с каждой минутой.

– Да, ты первый в моем списке, потому что живешь по соседству с Бетти и не можешь пройти мимо ее дома, чтобы не посмотреть на ее окна. Ты строишь планы на нее, грязный соблазнитель и именно по этой причине примешь смерть этой ночью.

Удары все продолжали сыпаться на дверь, когда Джим, не веря своим ушам, слушал эти безумные речи. Его рука все яростнее сжимала револьвер, но он все еще пребывал в нерешительности, не понимая, что сейчас следует предпринять. И все-таки, он решил выслушать помешанного Даррена до конца и постараться выведать у него некоторые подробности его злодеяний. Вероятно, потом ему удастся придумать как выбраться отсюда.

– Знаешь ли ты, что миссис Доннер была недостаточно вежлива с моей Бетти? А старик Уильямс? Его исчезновение никто не смог объяснить, но теперь ты узнаешь все. Этот мерзкий старик утонул в болоте, здесь, совсем недалеко от деревни Чедвик. Это я прислал ему записку с приглашением прийти в полночь на эту мельницу. Старый негодяй даже не прочитал ее! Пришлось заманить его на рыбалку в верховьях этой реки, напоить даровым виски и упрятать в мешок. Чедвикские болота приняли его в свое лоно прямо в сером мешочном саване.

Джим Нолти не верил своим ушам. Неужели Далтон причастен к странному исчезновению старого Уильямса?

– За что ты убил его?..

– За совсем небольшую провинность по вашим меркам и невероятную дерзость по моим. Он больно толкнул Бетти три года назад, на ярмарке в нашем Бересфорде. Бедняжка едва не упала, зато я, наблюдавший за ней со стороны, остался на ногах и в трезвом уме.

«Вот это как раз и сомнительно», – подумал Джим, понимая, что сейчас он разговаривает с самым настоящим сумасшедшим, если не сказать, маньяком.

– Я не буду тебе рассказывать, как я расправился с остальными своими жертвами и за что я с ними так поступил. Достаточно того, что я тебе уже сказал. Я добавлю лишь напоследок, что всегда назначал своим противникам свидание в полночь, чтобы на честной дуэли решить, кому жить, а кому умирать. Но никто, ты слышишь, проклятый Нолти, никто не соизволил прийти в указанное место! Поэтому я был вынужден поступать уже по своему усмотрению. Я убивал свои жертвы ловко, тайно и безупречно, чтобы полицейские, мэр нашего города, церковный староста и прочие слизняки, не остановили меня и не упрятали за решетку. И еще, Нолти, еще одна забавная деталь. Все жители Бересфорда принимают меня за пьяницу и бродягу, даже не интересуясь, как я живу. Но я всего лишь изображаю такового. Что стоит прополоскать рот самым дешевым виски, смешанным с дрянным джином, выплюнуть эту гадость, а потом, облившись самым гнусным вином, шататься по улицам, переодевших в рваную одежду? Мне оставалось только бормотать невпопад в разговорах с прохожими и просить денег на выпивку. И все! Никто не мешает мне наблюдать за Бетти и готовиться к свадьбе с ней. Только лишь несколько отбросов из нашего города, кто был непочтителен или неуклюж при встрече с Бетти, заслуженно получили свое. Но все они, ничто по сравнению с тобой, Нолти. Ты мой единственный враг, который достоин смерти уже за то, что просто живешь рядом с Бетти, все остальное, эти твои бессмысленные ухаживания за моей невестой, лишь усугубляет твою вину.

Даррен опять замолчал, переводя дух. Сквозь продуваемую ветрами стену было различимо его тяжелое дыхание. Должно быть, он стоял совсем рядом.

Джим решил, что нужно постараться выиграть время. Если дело действительно обстоит так, как его живописал распоясавшийся Далтон, то нужно продержаться до рассвета, чтобы позвать на помощь проснувшихся жителей деревни Чедвик. Далтон наверняка хорошо вооружен и будет загонять Джима в самый темный угол. Нужно его отвлечь.

– Ты повторяешься, Даррен, – сказал Джим, собираясь с мыслями. – Я уже слышал о том, как я, миссис Доннер, старик Уильямс, Джон Бриггс и другие жители города, помешали твоему сватовству. Но почему ты решил, что Бетти согласиться выйти за тебя замуж и для чего тебе было нужно притворяться бродягой, пьяницей и невежей?

Снаружи раздался громкий смех, переходящий в рычание. Вероятно, эти вопросы крепко рассердили Даррена Далтона.

– Да, ты прав! Ты наконец понял, что я не только не пьяница, но и очень умный человек. Не зря я учился в Оксфорде. Меня очень забавляло притворяться местным оборванцем и дураком, которого все считают лишь пьяницей-попрошайкой. Если бы я был вежлив и учтив, разве бы я смог объяснить свое бесконечное пребывание на улицах города? А ведь я должен был неотступно следовать за Бетти, куда бы она ни шла. Охранять ее покой, когда она дома, беспрестанно кружа по улице, где она живет. Именно поэтому, ты так часто видел меня, а я так часто видел тебя и твою гнусную физиономию. И я видел твои жалкие попытки ухаживать за Бетти. И давно решил тебя убить, но всякий раз оставлял до следующего раза. Теперь, когда про старые смерти или точнее убийства, случившиеся два года назад все позабыли, я понял, что пришел и твой черед. И, прежде чем убить тебя, я объясню тебе, ничтожный Нолти, почему Бетти должна выбрать именно меня…

Тут Далтон прервался, сделал глубокий вдох и, собравшись с силами, закричал еще громче, чем раньше.

…она выберет меня, потому что я самый богатый человек Бересфорда и всего графства!

В который уже раз за эту сумасшедшую ночь Джим испытал потрясение. И хотя слова явно обезумевшего Даррена Далтона могли быть лишь плодом его собственной фантазии, Джим почему-то сразу поверил в эту новость. И это был прекрасный повод потянуть время еще. До рассвета было еще очень далеко, но находясь в запертой мельнице, с разряженным револьвером, и разговаривая через стену со своим пленителем, трудно было придумать что-то другое. Нечто такое, что каким-то образом отдалило бы схватку с окончательно обезумевшим маньяком.

– Ты очень богат? Но откуда? Ты всегда был бедняком, а твой домик на окраине города, больше похож на лачугу…

По ту сторону стены отозвались не сразу. Даррен будто раздумывал, раскрывать ли ему все карты или будет достаточно того, что он уже сказал Джиму. Все же, после некоторого молчания, которое конечно было пленнику на руку, коварный убийца и новоявленный богатей, решил продолжить упиваться своим величием.

– Да, я безумно богат, Нолти. Что-то около семисот тысяч фунтов. Еще два с половиной года назад, я был обыкновенным бедняком, которому, отучившись в университете, не хватало денег, чтобы построить свою карьеру по своему желанию. Но тогда же, мой двоюродный дядя Лейтон Моррис, погиб на охоте. Его завещание сделало именно меня его наследником, но я поклялся, что ни одна живая душа не узнает о моем богатстве. Я буду добиваться руки Бетти, изображая из себя парию, пьяницу и глупца. Если мне это удастся, я раскрою ей тайну своего богатства. Ей, только ей и больше никому!

– Зачем же ты говоришь это мне? Ведь ты нарушаешь свою же клятву…

– Я делаю это по двум причинам, Нолти. Первая… перед смертью, ты должен осознать, как ты низок и ничтожен по сравнению со мной, как мой соперник за руку Бетти. Вторая причина проста и понятна, ты все равно сейчас умрешь и у тебя не будет и малейшей возможности рассказать кому-то мою тайну. И довольно заговаривать мне зубы, пора начать охоту за тобой. Ты умрешь как загнанный зверь, и это будет тоже смерть на охоте, какую принял мой богатый дядюшка Лейтон.

Джим посмотрел на часы, чтобы узнать точное время. Было только два часа ночи, и до рассвета, оставалось больше двух часов. Сейчас его станут загонять наверх, и не будет никакой надежды продержаться до утренней зари. Далтон наверняка хорошо вооружен и этот поединок совсем не будет напоминать дуэль. Дуэлянт с разряженным револьвером, точно заяц, бегущий от своры борзых, слаб и беспомощен.

Раздался грохот резко открывающейся двери, и Джим поспешил на лестницу, чтобы иметь возможность быстро подняться наверх. В ночном сумраке не было видно, кто вошел в дверь, но Джим чувствовал приближение опасности. Внезапно раздался выстрел. Пуля просвистела совсем рядом и вышибла позади Джима кусок деревянной стены. Кажется, это был ружейный выстрел.

«Черт побери, он же метит в фонарь», – с ужасом понял Джим Нолти и быстро открыв фонарь, загасил плясавшее в нем пламя. В это мгновение раздался еще один выстрел. На этот раз пуля задела руку, которая держала уже потушенный фонарь. Джим инстинктивно передернулся и торопливо поднялся еще выше по лестнице. Теперь, чтобы попасть в него, нужно было тоже встать на лестницу. Свободной рукой Джим ощупал рану, и с удовлетворением обнаружил, что пуля лишь надорвала рукав его рубашки, да и то совсем немного.

В это время внизу, Даррен Далтон перезаряжал свое оружие. Джиму стало понятно, что в руках у его преследователя двуствольное ружье. Джим сразу сообразил. Ему нужно постараться увернуться от очередных двух выстрелов, прежде чем, он попробует напасть на Далтона и отнять оружие.

Джим поднялся по лестнице до окна, в которое уже успел посмотреть раньше, когда искал автора записки. Молодой человек не удержался и посмотрел в ночную тьму. В отличие от прошлого раза, со стороны деревни Чедвик он увидел только один маленький огонек в окне. Все остальные вероятно давно погасли. Жители деревни спали и видели сны. Теперь горожанину Бересфорда придется надеяться только на самого себя, или, если повезет, на того, кто не спит и сжигает ценный керосин там, у себя в домике. Но как привлечь его внимание? У Джима были спички, и он мог снова зажечь свой фонарь. Увы, Далтон внизу уже перезарядил свое ружье и наверняка опять будет стрелять. Только тьма поможет скрыть свое присутствие.

– Что же ты не зажжешь свой фонарь, Нолти? Как ты не боишься свернуть себе шею на этой проклятой и забытой богом и дьяволом старой мельнице? Впрочем, я, наверное, утешу тебя тем, что скажу сейчас. Чтобы уравнять наши шансы, я буду с ружьем, но без фонаря, а ты наоборот, с пустым револьвером, зато с фонарем.

Снова безумный смех и такой громкий, что мельница едва не затряслась он его раскатов.

Джим подумал, что это должно быть своеобразное равновесие. Заряженное ружье, против только что погашенного фонаря, который, к тому же, совсем нежелательно было зажигать снова. Впрочем, долго думать у него не было времени, и он стал медленно, стараясь не шуметь, подниматься по лестнице. Это было трудно. Теперь фонарь уже не помогал ему, а здесь, на уровне выше окна, не хватало нескольких ступеней.

В это время, там, в самом низу, Далтон тоже начал свое восхождение. Он не прятался и не скрывал своего присутствия на лестнице, ибо знал, что у Джеймса нет патронов в его револьвере. Ветер снаружи решил взять передышку и на время притих, и потому, грубые и тяжелые шаги Далтона отзывались во тьме, как удары молота.

Джим уже достиг самого верхнего этажа старой мельницы и теперь спешил найти себе убежище. Помещение представляло собой полукруг, поскольку вал, на котором держались лопасти, занимал место от стены до центра чердака. И даже сквозь эту преграду был проход. В самом низу можно было пролезть, если тот, кто намеревался это сделать, не жалел свои брюки. Огромный слой пыли терпеливо ждал, когда его наконец потревожат.

Даррен Далтон не спеша продолжал подниматься наверх, вынужденный идти в полной темноте. Джим все еще сновал по чердаку, пытаясь найти какое-то спасение. Неожиданно он зацепил что-то мягкое, в испуге дернул ногой и, не удержавшись, упал на пол, едва не разбив фонарь.

– Что такое, Нолти? Ты танцуешь там на самом верху, в ожидании, когда придет настоящий ценитель твоих талантов? Что ж, подожди, я приду к тебе, и быть может, мое ружье поможет тебе танцевать особенно изящно.

Джим, в который уже раз удивился, как ловко и складно разговаривает Даррен. Вероятно, он действительно был умным и образованным человеком, долгое время искусно притворявшимся совершенно опустившимся типом.

Настало время определить, что было причиной падения на пол самого Джима, а он все еще думал о разных странностях в характере Далтона. Наконец, Джим понял, что мешалось у него под ногами. Этим предметом оказался кусок веревки, не более трех ярдов длиной. Джим отставил фонарь в сторону и взял в руки находку. Тут ему в голову пришла неожиданная и очень удачная мысль. Возможно, удастся перехитрить Далтона и его двуствольное ружье.

«Веревка и фонарь, какое отличное сочетание для отвлечения маньяка от своей жертвы».

Времени оставалось мало и нужно было очень торопиться, чтобы успеть приготовить сюрприз для Даррена Далтона.

Шаги все приближались. Далтон уже добрался до выломанных в лестнице ступеней, как вдруг, на самом верху, где прятался Джим Нолти, блеснул фонарь. Он горел очень тускло, очевидно это был потайной фонарь, по меньшей мере наполовину скрывавший свой свет. Даррен видел, как тихо фонарь проплывал по помещению, приблизительно на высоте человеческого роста. И Даррен выстрелил в сторону фонаря, туда, где должен был находиться Джим. Раздался страшный крик раненого человека, фонарь затрясся как будто рука, его державшая была сведена судорогой. Тогда Даррен выстрелил еще раз и одновременно с этим, что-то тяжелое, должно быть, человеческое тело упало на пол, вместе с фонарем. Свет тотчас же погас, ибо фонарь был разбит. Даррену пришлось подниматься дальше совсем медленно. Он перешагнул через сломанные ступени и держа наперевес уже разряженное ружье выбрался наконец на чердак. Вокруг все было тихо.

«Наверняка Нолти убит. Он не мог выжить, получив сразу две пули», – подумал Даррен. Он довольно улыбался в темноте, ожидая наткнуться на простреленный труп Джима.

В кромешной тьме, с разряженным уже ружьем, Даррен Далтон стал красться по самому верхнему этажу мельницы, в душе все еще сомневаясь, что Джим Нолти испустил дух. В смерти соперника нужно было убедиться. Шаг, еще шаг, и вот он наткнулся на разбитый фонарь. Теперь нужно было найти мертвеца.

Даррен взял ружье за приклад обеими руками и стал тыкать дулом в пол вокруг фонаря. Странное дело, если не сказать больше! Трупа убитого помощника адвоката из Бересфорда нигде рядом не было. Даррен прошелся еще раз, и снова ничего не обнаружил. Он насторожился… и в эту же минуту, вкрадчивый шепот побеспокоился его где-то совсем рядом:

– Ты не меня ищешь, Даррен?

Тотчас же чьи-то руки крепко схватили ружье и вырвали его одним резким движением из рук охотника на людей. И сразу же, грозное оружие полетело куда-то вниз, сообщая своим падением, что теперь оно приземлилось куда-то в груду обломков из досок, на первом этаже мельницы. Теперь соперники были равны в своем вооружении. Первый удар Джим нанес Даррену кулаком прямо в лоб. Должно быть, Далтон был не совсем готов к такому приветствию в сумраке, поскольку вскрикнул от боли, упал на колени и отчаянно схватился за голову. Джим приблизился к нему, наугад схватил за плечо, потом за ворот и стал трясти, будто намереваясь выбить дух из своего врага. Далтон уже обмяк, когда трепка подошла к концу. Джиму показалось достаточным то, что он сделал. Он отпустил Даррена, но тот неожиданно нашел в себе силы и боднул головой Джима в грудь так, что у того перехватило дыхание. Джим зашатался, стараясь прийти в себя, а в это время на него посыпались удары вдохновленного успехом противника. Удар, еще удар. Потом крепкая пощечина наотмашь, почти наугад. Хлесткие удары продолжали испытывать Джима на прочность, и ему стоило немалых усилий, чтобы собраться с духом и попытаться отвечать Далтону. Сначала он дважды увернулся от ударов Даррена, потом треснул незримого врага по плечу и попал очень удачно. Затем, отбивая очередную серию болезненных тумаков, он ловко отклонился в сторону, и нанес правой ногой удар по ноге Даррена. Тот зашатался так, что Джим даже во тьме уловил его хаотичные взмахи руками в попытке удержать равновесие. Все же, Даррен рухнул со стоном на пол, давая Джиму возможность хоть немного перевести дух. Схватка еще только начиналась.

Вообразите себе двух крепких молодых людей, катающихся по полу, стиснувших зубы и вкладывающих в удары по врагу всю свою ненависть и отчаяние. Шум стоял такой, что перебивал порывы стихающего ветра и вполне возможно, мог разбудить кого-то из деревни Чедвик, если бы ее жители не были так равнодушны и глухи, к чужим делам.

– Ты не выйдешь из этой мельницы живым, Нолти, – прошипел Даррен, навалившись всем телом на своего противника и пытаясь сдавить ему шею. Ему почти удалось это сделать, и Джиму пришлось нелегко. Дыхание его затруднилось, и, чувствуя, что он теряет силы, Джим резким движение оторвал от себя Далтона и сбросил его в сторону. Для верности, Джим нанес сильный удар в бок Даррена и совсем обессиленный уронил голову на пол. Сейчас он ощущал такой невероятный упадок сил, будто всю эту ночь, перетаскивал мешки с этой самой мельницы, и никто не помогал ему в этом. Где-то совсем рядом, отброшенный ударом Джима лежал Даррен Далтон. Его тяжелое дыхание выдавало крайнюю степень усталости и, если бы не поразительная ненависть, питаемая ревностью, вероятно, он оставил бы своего соперника в покое. Но Даррен не был таким. Его одержимость била ключом и заставляла драться даже тогда, когда он был не сильнее своего злейшего врага и мог проиграть. Еще не оправившись от мощного удара в бок, Далтон предпринял попытку задушить Джима. Он навалился на своего соперника сверху и схватил за горло. Ему удалось сдавить шею Джима так, что у того в глазах появились фиолетовые круги. Еще немного и Джим совсем бы потерял возможность сопротивляться, но у него хватило сил оттолкнуть Далтона и несколько раз перекатившись по полу, оказаться рядом с лестницей. Тут было спасение. Ружье больше не угрожало ему, а Даррен Далтон все еще корчился от боли где-то во тьме, на пыльном полу. Нужно было только лишь осторожно приподняться, и бережно ступая в сумраке ночи, преодолеть несколько десятком ступеней. Не забывая, конечно, что там кое-где отсутствовали доски. Джим долго пытался встать и даже уже почти смог это сделать, но, должно быть, эта ночь не была, да и не могла быть простой. Откуда-то сзади вынырнул Далтон и подло толкнув Джима в спину, стал виновником страшного падения помощника адвоката вниз. Джим упал с лестницы, пролетел совсем немного, но каким-то удивительным образом успел схватиться за перила среднего пролета и какое-то время висел в воздухе, пока деревянные опоры окончательно не развалились. Джим Нолти приземлился на большую кучу мусора, состоявшую из рваных мешков для муки, обломков досок и прочего.

На некоторое время на мельнице воцарилась зловещая тишина. Джим не издавал ни звука, ни единого стона, а его победитель, пока еще не успел насладиться своим триумфом. Сначала Даррен поднялся на ноги, затем подобрался к лестнице, и только убедившись, что дыхания Джима нигде не слышно, разразился громогласным хохотом. В этом смехе было и злорадство палача, одолевшего праведника, и ехидство и осознание собственного величия. Хохот торжествующего злодея.

– Эй, Джимми, как ты себя чувствуешь, дружище? – раздался сверху прерывистый голос Даррена Далтона.

Внизу была полная тишина.

– Нужно ли мне бежать за патронами в деревню Чедвик, чтобы добить тебя или ты уже умер?

Снова вниз тихо и ничто не указывало, что проигравший все еще жив. Тогда Даррен стал медленно спускаться по лестнице, стараясь не провалиться туда, где уже лежал Джим Энтони Нолти. Полуночному убийце очень хотелось увидеть изуродованный труп Джима, но это не означало, что он должен это сделать, ценой своего падения через пропущенную ступеньку.

Наконец, Даррен оказался внизу и пробираясь во мраке сквозь полуразрушенные внутренние перегородки мельницы, пригнувшись, стал искал обезображенное падением тело своего недавнего соперника. Едва Даррен привык к темноте, как внезапно он услышал тихий стон. Этот звук обрадовал и одновременно огорчил его. С одной стороны, Джим остался жив, и это означало, что его необходимо добить. С другой стороны, Джим действительно тяжело ранен и уже не опасен. Даррена переполняло чувство превосходства по отношению к своему недавнему сопернику за сердце Бетти. Он победил его и теперь никто не будет стоять у него на пути, или даже всего лишь бросать влюбленные взгляды на окна дома молодой девушки.

Стоны раздавались все громче, когда Даррен Далтон разыскал наконец, лежавшего на огромной куче мешков своего недруга. Было очень темно и пришлось ощупывать раненое тело руками, чтобы понять, что случилось. Джим лежал на боку и стонал. Кажется, он избежал серьезных переломов, и попросту отделался ушибами, но сейчас, он был без сознания.

Далтон отошел от него и стал искать ружье. Его нигде не было. Впрочем, ружье было разряжено, а других патронов у Даррена не было. Как следовало поступить с Джимом, если он, Даррен, твердо решил его убить?

Он несколько минут бродил в раздумьях, изредка отвлекаясь на не слишком частые стоны Джима. Наконец, Даррен остановился и злобно улыбнулся в кромешной тьме. Он решил, если не удалось сразу ловко и незаметно убить Джима, значит стоит сделать это эффектно и не слишком скрывая свои намерения. Джима следует запереть на мельнице, сбегать за спичками в деревню Чедвик к своему приятелю и, вернувшись, устроить потрясающее зарево. Дабы не быть обнаруженным посторонними, можно будет понаблюдать за горящей мельницей откуда-нибудь издали, например, с соседнего холма.

– Что ж, милый Джим, пылающая мельница будет тебе могилой. Дай только время сбегать за огнем…

Эти слова были произнесены вполголоса. Даррен не смог удержаться, чтобы не посвятить своего соперника в тайну его ближайшего будущего, но сделал это так тихо, будто опасался, что Джим как-то спасется.

Через минуту засов снаружи лязгнул, сообщая о своем твердом намерении быть сообщником Даррена Далтона из Бересфорда. Теперь оставалось лишь подождать приблизительно четверть часа или чуть больше, чтобы мельница начала полыхать, как подожженный стог сена.

А что же Джим? Он все еще стонал в темном закутке, медленно возвращая свое сознание обратно из небытия и ужаса этой ночи. Сначала Джим перевернулся на другой бок, затем открыл глаза, после постарался пошевелить одной рукой, потом другой. Затем дошла очередь и до ног. Все они, хоть и неохотно, но подчинялись своему повелителю. Открытые глаза видели только мрак, поэтому, Джим испугался, что лишился зрения. Только спустя немного времени, когда его глаза привыкли к темноте, он стал с трудом различать очертания нижнего этажа старой мельницы близ деревни Чедвик. Память, на короткое время пропавшая, быстро вернулась к нему. Он даже припомнил, как слышал сквозь небытие шум задвигаемого засова и понял, что Даррен Далтон намерен убить его. Еще одно усилие над собственным разумом и Джим еще раз явственно услышал то, что сказал Даррен относительно будущего пожара на этой мельнице.

И Джим поднялся на ноги. Невероятно, но он сделал это, хотя со времени его жуткого падения прошло не более четверти часа. Вероятно, ему повезло дважды. В первый раз, когда он ухватился за перила лестницы на полпути в бездну и второй, когда упал на кучу пыльных мешков. А его боль и стоны, принятые Далтоном за следствие переломов и травм и были всего лишь последствием шока от падения.

Джим несколько минут разминал свои ноги и руки, стараясь прийти в подходящее для дальнейшей борьбы состояние. Когда это удалось, он немедленно направился к дверям и понял, что здесь не вырваться на свободу.

Что же было делать?

Джим стал перебирать в памяти все, что при нем было. Фонарь… спички… веревка… оброненное Далтоном ружье…

Ружье? Но ведь он, вероятно, нашел его внизу и забрал с собой. А если нет? Что стоило потратить немного времени на поиски далтоновского ружья?

Несколько минут Джим блуждал среди куч мусора стиснув зубы. Боль от падения все еще напоминала о себе, но он решил мужественно терпеть ее ради высокой цели. Он должен спасти Бересфорд от безжалостного маньяка и, самое главное, уберечь Бетти от кошмарного будущего, которое ей уготовано Далтоном.

Джим нашел ружье, и получилось это случайно. Он уже отчаялся разыскать оружие, которое совсем недавно стреляло в него самого, когда, проходя мимо одного из столбов, служащих внутренней опорой для мельницы, он задел ногой что-то твердое и тяжелое. Это и было ружье Далтона. Джим нащупал в кармане брюк спички и поджег одну, чтобы осмотреть ружье. Это было отличное ружье фирмы «Westley Richards». Джим знал толк в таких ружьях. Его отец был охотником и научил своего сына разбираться в оружии. Обладание такой прекрасной двустволкой говорило о том, что Далтон действительно был богат, но тщательно скрывал свое богатство.

Оба ствола, конечно, были пусты и ружье годилось только для того, чтобы отбиваться им как дубиной. Джим оставил его при себе и снова зажег спичку, чтобы посмотреть на часы. Была почти половина четвертого. Поразительно, как быстро пролетело время! Скоро рассвет и кто-то и жителей деревни Чедвик, наверняка выйдет из дома, собираясь по своим делам. Нужно как-то подать знак, чтобы его спасли. Но как? У Джима при себе были только часы, разряженное ружье и спички… Спички! А что, если поджечь мельницу раньше, чем это сделает Далтон? Пылающая мельница заставит жителей деревни прийти Джиму на помощь. Но как не сгореть самому?

И тут Джим вспомнил про веревку, которая осталась на самом верху, где он боролся с Далтоном. И еще, есть окно, в которое удобно пролезть с лестницы.

Через пять минут Джим уже примерял веревку к окну и обнаружил, что ее не к чему привязать. Джим немного подумал и понял, что лучше всего будет привязать конец веревки к середине ружья Далтона и приставить его к окну так, чтобы оно не могло выпасть наружу, а самому спуститься по веревке. Правда ее длина была невелика, всего три ярда, а высота окна не менее восьми ярдов от земли. Однако если спустить веревку вниз, опуститься до самого ее конца и повиснуть, то ноги висевшего будут всего лишь в трех ярдах от мягкой травы, растущей возле мельницы.

Джим подготовил все очень быстро, затем спустился по лестнице к мешкам, на которые недавно упал и взял несколько штук, чтобы поджечь на самом верху. Он очень торопился, чтобы успеть до возвращения Далтона. Конечно, Джим мог уже сейчас сбежать через окно, но что, если его падение будет неудачным? Тогда, с поврежденной ногой он не сможет убежать далеко и Далтон, конечно, убьет его, а потом спрячет внутри мельницы и спалит ее, сам успев скрыться. План Джима был лучше. Он зажжет несколько мешков на самом верху, и дым, проникающий через крышу, будет виден отовсюду. Тогда, он сможет надеяться на чью-либо помощь.

Несколько мешков, разбросанных по всему верхнему этажу, загорелись сначала неохотно, но затем, огонь стал так быстро распространяться по сухому полу мельницы, что Джим поспешил поскорее вернуться к окну, пока огонь не достал до него. Дым уже повалил сквозь дырявую крышу, а Джим в это время медленно и крайне осторожно протискивался через окно. Он ухватился за веревку и стал опускаться вниз, высматривая на траве подходящее место для приземления. Он совсем забыл про Далтона, который мог увидеть его, но. к счастью, бересфордский убийца еще не вернулся из деревни. Джим благополучно спустился до самого конца веревки и, приготовившись, прыгнул на траву. Приземление, как он и опасался, получилось не слишком удачным. Все дело было в том, что Джим не совсем еще оправился от предыдущего падения и был не очень ловок. Все же, ему удалось обойтись без переломов и серьезных травм и только лишь растяжении мышцы стало неприятным следствием прыжка. Джим с трудом поднялся на ноги и при первых лучах зари как можно скорее спустился с холма. Он устроился в ближайших кустах, так как хотел отдохнуть и понаблюдать за дальнейшими действиями Даррена Далтона. Далеко уйти Джим все равно не мог.

Густой белый дым уже построил высокий столб до самого неба, когда на дороге со стороны деревни показался Далтон. Джим очень удачно выбрал место наблюдения и из кустов, при утреннем свете видел все как на ладони. Далтон очень спешил, но к удивлению Джима, не обращал внимания на пожар на мельнице. Огонь пробивался уже через крышу, а Далтон торопливо шел к мельнице, старательно глядя себе под ноги, будто боялся споткнуться. Наконец, он уже был у подножия холма, когда он посмотрел на мельницу и, к своему удивлению, увидел, что она уже горит. Далтон был просто сражен наповал этой новостью. Он пошатнулся, едва не потеряв равновесие, а затем стал взбираться на холм так проворно, что Джиму стало не по себе. Если Даррен Далтон каким-то образом обнаружит его, сбежать он него с поврежденной ногой наверняка не удастся.

Надо сказать, что Джим располагался в кустах правее мельницы, и потому ему хорошо был виден не только вход в ветхое здание, но и окно, через которое он вылез. Пока Далтон бесновался возле дверей, Джим успел посмотреть на окно и убедиться, что веревка, по которой он спустился вниз, не видна. Очевидно, когда он выпустил конец троса из рук, ружье благополучно упало внутрь мельницы, прихватив с собой и веревку. И теперь Далтон, ни за что не догадается, что Джима нет внутри мельницы. Как только безумный Даррен удостоверится, что дверь по-прежнему закрыта, он будет думать, что Джим еще там, в своей темнице.

Так и получилось. Даррен Далтон долго терзал дверь, стараясь проверить, прочно ли ее держит засов. Время от времени бросая беспокойные взгляды на крышу мельницы и беспрестанно ругаясь. Пожар и в самом деле разросся до таких размеров, что это не могло не вызывать серьезных опасений того, кто стоял рядом с ветхим строением. Но, похоже, Далтон думал совсем о другом.

– Нолти! Ты слышишь меня, Нолти? Кто поджег мельницу, Нолти? У тебя был фонарь, значит, были и спички. Зачем ты поджег мельницу? Ты хитришь со мной Нолти? Ты хочешь умереть не от моей руки? Так не пойдет, Нолти!

Этот монолог был произнесен так громко, что Джим не удивился бы, что этот срывающийся от гнева голос был слышен даже в деревне Чедвик. И, странное дело, никто из жителей не спешил сюда, ради тушения пожара или просто из любопытства.

Все, что происходило далее, никак не укладывалось в голове нормального человека. Даррен Далтон, пария из Бересфорда, самый богатый человек окрестностей (по его словам), убийца и маньяк, на счету которого было несколько жизней, вошел внутрь горящей мельницы. Пожар к этому времени распространился по мельнице так стремительно, что она пылала уже вся. Очевидно доски, прогоревшие насквозь там, на самом верху, стали падать вниз и подожгли все, что так хорошо горит. Только лопасти мельницы, все еще не были охвачены огнем.

Итак, Далтон снял засов и решительно вошел в помещение. Джим понял, что этот маньяк страстно желал своими собственными руками убить его и не хотел, чтобы смерть Джима была вызвана другой причиной. В какой-то момент, Джим даже хотел выйти из своего укрытия и попытаться спасти безумца, но не знал, имелось ли при себе у Далтона еще оружие, например, пистолет. Было бы очень глупо и безрассудно, вызволить убийцу из горящего ада, чтобы получить пулю в лоб в благодарность за свое спасение. К тому же, Джим сильно хромал, и те почти сто ярдов, что ему пришлось бы преодолеть до мельницы, отняли бы у него очень много времени. Далтон уже был внутри и не собирался выходить.

Поднявшийся внезапно ветер, еще больше распалил пламя пожара. Мельница полностью покрылась огнем, а горящие лопасти бешено закружились в своем последнем танце. Вся эта круговерть еще больше напомнила ад, и Джим невольно сжался от страха, представляя, что происходит с Дарреном.

Безумный вопль изнутри, очень скоро вернул Джима из оцепенения. Казалось, что голос был многократно усилен эхом, неизвестно откуда взявшимся. Далтон горел заживо, но все еще находил в себе силы звать Джима.

– Нолти, проклятый Нолти! Выходи, негодяй! Я всажу в тебя пулю! Ты не можешь умереть сам! Только я могу убить тебя!

Это безумие продолжалось еще некоторое время, достаточное, чтобы заподозрить, что Далтон обладает какой-то сверхъестественной силой, чтобы не гореть в огне, но, в конце концов, все прекратилось. Вопли стихли, а через несколько минут, мельница, превратившаяся в черный обугленный дом, облизываемый гигантскими языками пламени, начала быстро рушиться.

Джим не стал ждать, пока горящие угли полетят с холма вниз, и быть может даже, достанут до него. Он прошептал слова короткой молитвы и медленно, прихрамывая на ходу, пошел в сторону моста через реку. Ему нечего было опасаться случайных свидетелей, которые могли спросить его, что он делает возле горящей мельницы. Вокруг никого не было. Ни один житель деревни Чедвик здесь не появился.

***

Эту историю рассказал мне сам Джим, мой старый приятель. Недавно я приехал из Лондона, где у меня частная практика по части медицины. Здесь в Бересфорде у меня живет бабушка.

Пожар на мельнице не вызвал никакого переполоха в округе. Что же касается исчезновения Далтона, то его хватились только через шесть дней, когда один из жителей города, обратил внимание на то, что несчастный пьянчужка больше не попрошайничает на улицах. Полиция обыскала его лачугу и не нашла в ней ничего, что могло бы подсказать, где искать Далтона. Только спустя две недели после этих событий, когда чедвикские мальчишки играли среди развалин старой мельницы, был найден обгоревший труп какого-то человека. Его не удалось сразу опознать, поскольку никаких особых примет эти обуглившиеся останки не имели. Ни кольца на руке, ни нательного креста или золотых зубов. Однако, доктор Филдинг, местный врачеватель, сопоставил рост и вес исчезнувшего Далтона и примерные антропометрические данные сгоревшего и объявил, что вероятнее всего труп принадлежит именно Даррену Далтону. Мельницу на всякий случай еще раз обыскали и нашли обгоревшее ружье, с выгравированной на металлической части надписью: «Чарльз Г. Далтон». А поскольку было известно, что это имя носил отец Далтона, смерть Даррена была точно установлена.

Его останки похоронили на городском кладбище, в той его части, где обычно хоронят бедняков и бездомных. Я был на этих похоронах и могу засвидетельствовать, что ни Джим, ни Бетти Батлер на церемонии прощания с Далтоном не появились.

***

Гром грянул среди ясного неба, и это был гром невероятной силы. Через полтора месяца после пожара, на имя Бетти Батлер пришло письмо из Лондона. Один из крупнейших в Англии банкирских домой извещал молодую девушку, что согласно завещанию Даррена Мориса Далтона, через месяц с момента установления его смерти, все его состояние в три четверти миллиона фунтов стерлингов, переходит в ее собственность.

Внезапное богатство Бетти Батлер стало главной темой в нашем графстве. Несколько газет наперебой обсуждали удивительное превращение небогатой девушки в едва ли не миллионершу. Толпы любителей легкой наживы, альфонсы и искатели приключений, стали осаждать домик родителей Бетти. Дошло до того, что Уильям Батлер, отец Бетти, нанял охрану, чтобы их оставили в покое. Несколько частных сыщиков теперь беспрестанно дежурят возле их дома, невольно досаждая соседу Батлеров, Джиму Нолти.

А что же Джим, спросите вы? В свободное от работы время, мой друг садится за письменный стол и пишет роман, описывая свои злоключения на старой мельнице. И всякий раз в душе заново переживает все волнительные моменты схватки с убийцей и кошмаром Бересфорда, который еще недавно звался Дарреном Далтоном.

Джим ни за что не соглашается показать мне свои записи. Он считает, что довольно и того, что я единственный знаю о его приключениях.

Первой, кому Джим покажет свою рукопись, будет Бетти Батлер. Она прочтет его роман и конечно восхитится его мужеством и отвагой. И поймет без всяких признаний то, что он любит ее.

Джим уверен в этом.

А пока, он работает над своей книгой, и все так же, как и прежде, проходя мимо, бросает грустные взгляды на окна домика Бетти.