Читать книгу Обсидиан и чёрный диорит. Книга первая. Дестан - - Страница 5

Москва, 16 июня 2002 года

Из возможных вариантов ответов всегда лучше выбрать самый очевидный

Утро безрадостное. Спешить некуда.

Пустовато вокруг. Соратников из класса «Б» ещё позавчера всех до единого увезли в лагерь с пионерским названием «Искорка». Скукотища, наверное. От чего отдыхать?

Целая толпа отправилась организованно гулять на природу. Тоже не соблазняет. Не то настроение.

Смотреть матч Швеция – Сенегал, когда наши уже позорно вылетели? Да ну…

Вон Володька выполз из своей столярки. Умотал туда ни свет ни заря, ещё до подъёма – точно душу отвести. Плохо отвёл. Подошёл, вяло пробормотал:

– Привет, Костян! Потрещим?

От его рукопожатия и впрямь кости могут треснуть, хотя Кэп силу не прикладывает.

Вот и феи выпорхнули из центрального входа. Пора устраивать большое совещание. Посиделки на двух лавочках, специально развёрнутых друг к другу рядом с не слишком ухоженными клумбами.

Собственно, положение уже вчера обсудили. Везде складывалась какая-то ерунда. Почему ему, два месяца бегавшему в автосервис и доказавшему свою полезность (и готовность пахать!), вдруг дали от ворот поворот? Извини, парень, но сверхштатный сотрудник уже не нужен. Всё псу под хвост…

Алина с Таней вынужденно накатали заявления по собственному. Потому что посыпались жалобы чокнутых пенсионерок. Что целую неделю не получают газет, что письма девчонки путают, а телеграммы доставляют на день позже. Враньё ведь, да никто не захотел разбираться.

Ну, а у Кэпа положение вообще хоть вешайся. Попал он с этим Штырёвым! Торгаш большущую модель заказал, так все остатки предыдущих заработков ушли на материал, клей, краску. Даже у завуча Нинушки пятьдесят рублей пришлось занять. Кранты! Заказчика больше нет. Корабль не доделан. Где потом найти покупателя? Таскаться с махиной по лавкам?

Алина предложила взять фотоаппарат у завхоза Веника и сделать снимки модели с разных сторон. Потом уж ходить с фотками, показывать. Конечно, когда кораблик будет полностью готов. Вживую, понятно, эффектнее, но всё-таки…

– Нужно пока найти верный заработок, – резюмировал Костя. – Устроиться в дворники или подрядиться ремонтировать подъезды. А долг завучу давай я погашу.

– Ты прав, старичок, – грустно ответил Капитан. – Тоскливо только, понимаешь! Ведь я с таким удовольствием взялся мастерить, словно не о деньгах думал. Радость была на душе, попутный ветер…

Фразу Володя не докончил. Вслед за ним все повернулись в сторону входа в здание, на побитую временем асфальтовую дорожку. И, конечно, увидели, что там происходит, но Кэп всё равно брякнул по инерции:

– Прикиньте, кто идёт сюда с Нинушкой! Тот самый шпион из кафе!

Завуч и директриса зачем-то приехали на работу в воскресенье. Проверку ждут, что ли? Шныряли по территории, что-то высчитывали, потом разошлись по кабинетам. А теперь вслед за немного растерянной помощницей директора невозмутимо вышагивал пожилой хмырь. Ходячая реклама деловой одежды из безумно дорогих салонов.

Хмырь поблагодарил Нинушку, обозвав её «мэм», и сказал, что хотел бы «самостоятельно побеседовать с милой молодёжью». И Нина Николаевна послушалась! Ну, дела!

Выразив желание присесть и расценив общее молчание как согласие, тип из кафе расположился на освобождённой ему лавочке и представился:

– Меня зовут Сэм Олдбрук. Я дипломат, сотрудник британского посольства. В России живу давно. Где-то лет сорок.

– Я же говорил – шпион! – ляпнул Володя и густо покраснел, но не отвёл взгляда, а смотрел на чужака исподлобья.

Тот на миг удивлённо поднял брови, а затем проговорил тихо и очень мягко:

– Мне казалось, что у ребят, родившихся в период перестройки, нормальные представления об иностранцах. Разумеется, по работе мне постоянно приходится собирать и анализировать информацию, самую разную. Но если вы думаете, что я занимаюсь слежкой, проникаю на секретные объекты или передаю шифрованные сообщения о страшных военных тайнах – вынужден вас разочаровать. Всё моё оружие составляют блокнот, ручка, телефон и офисный компьютер.

– Как раз о слежке хотелось бы поподробнее, – заметил Сверчок, не желая отдавать незнакомцу роль первой скрипки. – Зачем вам понадобилось выслеживать нас после кафе?

– Не после, а начиная с кафе, – уточнила Алина. – И подслушивать за столиком наш разговор.

Сэм, старый пройдоха, внутренне подобрался, ощутив, насколько неприятной может оказаться интуиция блондинки. На него смотрели четыре пары пытливых глаз. Завоевать доверие будет непросто.

– Каюсь, поступил не слишком умно… – с хорошо разыгранным смущением произнёс он. – Безусловно, я постараюсь сейчас объясниться. Только сначала хочу уточнить для верности: кого вы называете Капитаном?

– Это я, – отозвался юноша с лицом, похожим на пожарный щит. Даже конопушки на чуть вздёрнутом носу куда-то исчезли.

– Хорошо, – кивнул Олдбрук. – Когда-то в молодости я тоже умел так краснеть. – Убедившись, что чистота костюма не должна пострадать, опёрся о спинку лавочки. – Теперь позвольте изложить всё по порядку.

Сэм выдал хорошо продуманную заготовку. Пенсия у него на носу, пора на родину, а почти вся жизнь прошла в России. Вот и хочется увезти отсюда достойную память в виде коллекции сувениров. Найти что-нибудь особенное, необычное, самобытное. Не тот ширпотреб, что в изобилии штампуют специально для интуристов. А что-то эксклюзивное, оригинальное. По сути, произведения искусства, но не запрещённые к вывозу из страны. Подобное часто можно разыскать в самых неожиданных и захолустных местах.

– С неделю назад на моих глазах из магазина сувениров выходит женщина с мальчуганом лет восьми-девяти. Сорванец тащит в руках замечательный такой кораблик. Моему восторгу нет границ. Естественно, спрашиваю: откуда такое чудо? Кивают на магазин. Захожу, но ничего не вижу. Хозяин объясняет, что в наличии ничего не осталось, но можно сделать заказ. Я и заказал. Попросил большую модель.

Они сидели напротив, все четверо. Блондинка с одного края. Кажется, она не слушает, глаза прикрыла. Или у неё привычка такая. Крепыш Володя на другом краю, не знает, чем руки занять. Подобрал ветку, очистил её от листочков и несколько раз стеганул по седым одуванчиковым шарикам, разметая крошечные парашюты.

Тане тоже на месте не сидится, постукивает каблучком. Только уникум на высоте: внимательный, сосредоточенный, нацеленный.

Сэм сказал, что и насчёт умельца поинтересовался. Торгаш со скрипом признался, что поставкой занимается некий Капитан.

– Я подумал: крутит, или, как у вас говорят, пудрит мозги. Тем временем проголодался. Район незнакомый, пошёл наугад. Увидел кафе, решил зайти, хотя обычно в подобные места не хожу.

Володя хмыкнул. Олдбрук, ожидавший именно такой реакции, спокойно продолжал:

– Представьте моё удивление, когда за соседним столиком кого-то называют Капитаном. Поневоле пришлось навострить уши. Я не решился лезть заводить знакомство. Но мне чрезвычайно хотелось выяснить, где живёт Капитан. Тот ли он человек, который мне нужен. Я ударился в сыщики-любители. Сами знаете, получилось у меня неважно…

Кажется, брюнетка порывалась задать какой-то вопрос, но уникум Костя предостерегающе взял её за руку.

Дальше, разумеется, то, что подростки и так знают. Магазинчик закрылся на веки вечные, и ситуация с заказом повисла в воздухе.

Сэм действительно прибыл в ареал кричащей красно-оранжевой вывески мебельно-сувенирной лавки к моменту предполагаемого открытия. Вопреки привычкам, постарался запомниться как можно большему числу людей, сидящих или передвигавшихся поблизости. Поэтому в пересказе была упомянута полная дама с десятком пакетов, уверенно заявившая: «Ревизия у них. Хотя, погодите, ревизия в прошлом месяце была. Значит, переучёт». Десятки юных парочек пожимали плечами и советовали одно и то же: «Поезжай, дядя, на Арбат! Там всё есть». Полезнее оказался местный забулдыга, который целыми днями кочевал по треугольнику, образованному двумя гастрономами и пивной. Поскольку неработающий магазин находился в центре этой простейшей геометрической фигуры, мужик был в курсе событий.

– Накрылась лавочка, – сказал он, оскверняя перегаром свежий утренний воздух. – Всерьёз и надолго. Хозяина мы вчера вот прямо тут, на этом месте, помянули. Добрым словом. Потому как иногда погреться разрешал в холода. Работу подкидывал. Погрузить, разгрузить, сложить. Чтобы жить – не тужить! Тебе ничего не надо поднести, а? А то я мигом команду соберу.

Сэм отделался от свидетеля мелкой купюрой. И уже спокойно направился прямиком к знакомому кирпичному забору.

– Что я мог ещё придумать? – Исповедь подходила к концу. – Мне пришлось вначале серьёзно объясняться с Ниной Николаевной. Ведь в тот вечер я немного солгал ей. Но женщина она чудесная, недоразумение улажено, и вот я здесь. Теперь, надеюсь, вы понимаете, что причина моего появления – желание всё-таки познакомиться с умельцем по имени Капитан?

– Теперь понимаем, – ответил за всех создатель корабликов, справедливо расценив, что именно он повинен в приключившейся заварушке. – Но знакомство – оно же не просто так? Вы, наверное, хотите получить свой заказ? Так он ещё не готов, факт! У меня не получилось. И вряд ли получится…

С досады юнец так стегнул ни в чём не повинный одуванчик, что зацепил заодно земляной комок, который весьма удачно стукнул Сэма в лоб и соскочил, испачкав ворот сорочки и галстук.

Не будь молодой идиот столь важен для затеи, Олдбрук испепелил бы его взглядом, и вообще сделал бы что-нибудь неприятное. Но древний бессмертный, к тому же дипломат великой иностранной державы, обязан уметь держать лицо. Сэм лишь улыбнулся, стараясь, чтобы не слишком кисло, достал белоснежный платок и благосклонно принял извинения.

Теперь цвет лица у Володи был гораздо роскошнее, чем в первый раз. Олдбрук старательно излучал добродушие.

– Давайте не будем делать поспешных выводов. Раз я здесь, хотелось бы посмотреть работу, так сказать, в процессе. Сделайте мне одолжение, молодые люди!

Володя и Костя переглянулись, но Сэм уже встал и с широкой улыбкой поинтересовался, в какую сторону идти.

…Капитану с недавних пор действительно создали условия. Завхоз просто вручил ему ключ от подвального помещения, служившего плотницкой подсобкой и заваленного ломаной мебелью, обрезками пиломатериалов и пустыми коробками. Строгий наказ гласил, что он, Владимир, может пользоваться этими баснословными богатствами как пожелает, но и отвечать за любые чрезвычайные происшествия на вверенной площади будет персонально. Ставка плотника в детдоме была упразднена с незапамятных времен.

Подарок был встречен четвёркой, давно проявляющей тягу к самостоятельности, с энтузиазмом. Сначала Костя, достав немного мебельной фурнитуры и саморезов, реанимировал целых три платяных шкафа, за что получил благодарность от директрисы. Она сказала, что с удовольствием повысила бы ему оценку по физике, но «шестёрки» ставить, к сожалению, нельзя.

Главный владелец помещения обставил его: подклеил стулья образца шестидесятых, изготовил несокрушимые полки и приватизировал из кабинета трудового обучения самый лучший верстак. Чуть позже появились тумбочки и два почти не качавшихся стола.

Оставшийся хлам Володя категорически запретил выбрасывать. Он скрупулёзно рассматривал и сортировал разнородные обрезки древесины, попутно объясняя Алине, для каких деталей будущих поделок может пригодиться такое добро. Аля слушала в четверть уха, но зато подсказала пару интересных идей, как лучше использовать пространство.

Костя помог Кэпу вымести и дочиста отмыть комнату, и в дальнейшем там поддерживались флотская чистота и порядок. Володя завёл вёдра и ящик для стружки, любовно разложил и развесил с трудом добытые или купленные инструменты, и принялся творить.

Таня, из своих представлений о полученных апартаментах, всячески старалась хоть как-то украсить и облагородить помещение, но её рвение не находило поддержки. Когда она купила и принесла баночку понравившейся краски, Капитан посмотрел и сказал, что цвет для тех моделей, что сейчас готовятся, совершенно неподходящий, и надо было сначала посоветоваться. Танюша сердито фыркнула и заявила, что она собирается «привести в порядок стены в этом хлеву». Володька только посмеялся. Упрямица всё же взялась за дело, но краски едва хватило пройти разок одну стену. Тогда приверженка уюта завесила наиболее проблемные места постерами и аппликациями, часть которых раньше бережно хранила, а часть выпросила у других воспитанниц. Получилось, в общем-то, ничего.

Во всяком случае, сейчас, когда в мастерской включили свет, Сверчок подумал, что благодаря совместным стараниям не так уж стыдно показывать её лощёному иностранцу. Но англичанин не обратил внимания на обстановку. Он смотрел на корпус незаконченной модели, занимающий верстак целиком.

…Сэм увидел гордые очертания сразу. Володя ещё не повернул выключатель. Словно не электрическая лампочка под низким потолком осветила подземелье, а сам кораблик испускал мягкие лучи, подобно далёкой звезде.

– Не зря я пришёл…

Сэм наклонился к действительно поразившему его объекту. Капитан с непередаваемым выражением лица стоял в двух шагах. Остальные образовали молчаливую группу возле входа.

– Так-так. Испанский галеон, так ведь?

Мастер кивнул.

Осмотр Сэм делал не торопясь. Нужно время обдумать, что именно сейчас сказать. Понятно, что юноша талантлив, и рукоделие – его родная стихия. Впечатляющий (и где – в стенах детского дома!) набор инструментов. Чего тут только нет! Десятки напильников и надфилей, резцы различной формы, зубила, чеканы, нагели.

С механизацией тоже порядок. Вот стоит странный компактный универсальный станок, наверное, ещё социалистического производства. Есть электродрель с множеством насадок, электрический фуганок. Солидно.

Но самоучке до профессионала как до Луны. Нужно показать умельцу, что заказчик – не просто капризный богатый коллекционер, а настоящий знаток. Дестану, при его прошлом опыте, нетрудно произвести должное впечатление. Только не пугать мальчишку, а похвалить. Сказать, что он самородок, и всё такое.

– Хороший уровень детализации, – осторожно начал Сэм, – было весьма смело замахнуться на такое. Надо же, две шлюпки и вёсла в них без чехлов! Вёсла, конечно, не из дерева? Латунная проволока, я полагаю?

– Ага, – хрипло ответил мастер. – Я её покрасил. Вроде нормально получилось.

– Да, приём хороший. Им часто пользуются моделисты. Так, палуба в процессе. Ты взял в основу фанеру, а на неё наклеиваешь палубные рейки из… похоже, ясеня. Отлично, древесина мелкослойная, и вид с учётом масштаба будет естественным. Не упусти, пожалуйста, что палуба настоящего корабля имеет скос в сторону борта для слива воды через специальные отверстия, то есть шпигаты. Значит, рейки по бокам должны быть тоньше, чем центральные.

– Ага, – снова сказал Капитан.

– Когда дойдёшь до такелажа, лучше бери нитки из капрона или лавсана. Забудь про толстые шёлковые или льняные. Парусник будет смотреться лучше, естественнее. Так-так. Не хватает ряда мелких деталей, контуры кормы грубоваты. Есть неточности. Вот здесь, здесь и здесь…

Сэм увлёкся не на шутку, комментируя свои впечатления. Володя смотрел с уважением и в то же время с растущим беспокойством. Ему казалось, что работа заказчику не нравится. Ведь он так дотошно объясняет, что в ней не так, что ещё нужно сделать…

Наконец Олдбрук поднял голову, стряхнув чары кораблика.

– Может, познакомимся теперь по-настоящему? А то я толком не знаю, как к кому обращаться.

Подростки назвались.

– Послушай меня, Володя! – почти по-отечески заговорил старый лис. – Когда я был таким же юным, как ты, моим главным увлечением было… мастерить кораблики. Представляешь, меня даже взяли на стажировку в одну уважаемую фирму, которая делает элитные штучные модели экстра-класса. А целый год в «Lucky Ship» – это кое-что значит. Не побоюсь сказать, что я знаток. Хоть и много лет прошло. Но одних знаний мало. Нужен ещё талант. А его у меня не оказалось. Пришлось подумать о другом занятии. Понимаешь, о чём я?

– Кажется, моя работа вас не устраивает. Я-то ведь не знаток, – после паузы негромко ответил Володя. – Просто с детства люблю море. Я на нём вырос. Правда, там, где я жил, было мало романтики. Плавали старые буксиры, баржи, катера. А матросы пахли дешёвым табаком и машинным маслом, и в них не было сказки. Но однажды я увидел парусник. Далеко от берега, на закате. Никогда не забуду того восторга, какой испытал тогда. Я часто слышал, как о ком-нибудь говорили: «заболел морем». Я тоже заболел, но по-другому. Потом мне попалась одна книжка о моделях. Вот, в общем, и всё…

Сэм заметил, что троица у двери слушает Капитана с удивлением. Очевидно, он нечасто раскрывался и изливал душу даже близким товарищам.

– Не стоит так упрощать: «устраивает – не устраивает». Конечно, в твоей работе есть неточности и изъяны. Но если брать в целом – творение замечательное. Создать такое за короткий срок, из случайных материалов, с непрофессиональным инструментом! Что тут скажешь? У тебя настоящий талант, мой дорогой! Талант, которого мне так не хватало. Мало того: у тебя есть собственный почерк. Свой стиль, если хочешь.

– Как у художника, что ли? – без иронии спросил Володя.

– Примерно так. Видишь ли, профессионалы при постройке парусных моделей, конечно, воспроизводят резную фигуру в носовой части. Либо ту, что была у оригинала, либо обычного разъярённого льва. А ты замахнулся на детальное украшение кормовой части, делаешь там затейливую резьбу. Если будет хорошо получаться, это может стать твоим почерком.

Англичанин покивал ещё, подтверждая высказанное мнение, и двинулся к выходу с видом экскурсанта, завершившего осмотр экспозиции. Все потянулись следом, о чём-то шушукаясь. Только Алина держалась особняком. Олдбрук намеренно тянул время, очень медленно двигаясь в сторону ворот и словно намереваясь уйти совсем.

– Постойте! – Костя решил, что пора проявить инициативу. – Мы хотим понять, каковы ваши намерения. К чему бередить человеку душу, говорить про талант, а потом поворачиваться спиной? Скажите прямо: отменяете свой заказ или нет? Как нам быть со сроками?

Опытный манипулятор внутренне усмехнулся и остановился.

– Простите, молодые люди. Я никого не хотел обидеть. Ситуация кажется мне непростой. Есть предложение: давайте вернёмся на ваши лавочки и продолжим разговор. Другие обитатели, смотрю, там пока не появились.

Двор действительно был практически пуст, и даже в проёмах раскрытых окон не блестели любопытные глаза.

– Я по-прежнему желаю получить свой заказ, – объявил Сэм. – А проблема не в сроках. Работа начата и требует завершения. Но дело престижа столь впечатляющего мастера – исправить её, местами переделать. Иными словами – отшлифовать, довести до совершенства.

– Переделать? – Володя удивился, обиделся и возмутился одновременно. – Что бы вы мне ни говорили, но я намеревался всего лишь немного заработать, а не создать произведение искусства. Наверно, для такого знатока мои поделки недостаточно хороши. Но я делаю, если хотите знать, не всё по-книжному, а как умею, факт! А для серьёзной и кропотливой переделки у меня нет ни времени, ни средств…

– Кстати, а где ты берёшь материалы? – поинтересовался Олдбрук.

Капитан опять смутился.

– Отходы разные собираю, где увижу случайно. В брошенной развалюхе мебель ломаная была, с неё дощечки хорошие. Ящики деревянные из-под овощей иногда попадаются. На фабрике мебельной можно обрезки выпросить, фанерки. Но покупать много чего надо. Ну, а то! Особенно краску и клей. Да ещё побегать за подходящими приходится…

– Безусловно, ты тысячу раз прав, – остановил мастера Сэм. – Время, средства и условия.

Идея у него уже витала, но сейчас окончательно сложилась. Представим её тинэйджерам только что родившейся. Дипломат, сдающий дела и отправляющийся в Англию, приглашает всех четверых в гости на время каникул. Благодаря старым связям не составит никаких проблем предоставить Володе бесплатную стажировку в «Lucky Ship», что позволит спокойно и качественно достроить галеон. Вдобавок получить бесценный опыт, познакомиться с другими мастерами.

Даже если бы сама Нина Николаевна начала сейчас исполнять во дворе танец живота, это, пожалуй, произвело бы меньший эффект, чем прозвучавшее предложение. Первая членораздельная фраза исходила, как и следовало ожидать, от Кости:

– Что-то я не совсем понял. Допустим, одному из нас необыкновенно полезно поучиться ремеслу в иностранной компании. Но остальные-то здесь причём?

– Если хорошенько подумать, придётся признать, что здесь многое «причём», – ласково возразил Сэм. – Я ведь понимаю, что отношения для вас много значат. Вы дружите, имеете общие интересы, планы. Что получится, если только один из вас отправляется в далёкое интересное путешествие? Счастливчик в радостном возбуждении, но лишается привычного общества, дружеской поддержки, чувствует себя не в своей тарелке. Не самое благоприятное сочетание для творчества и учёбы. А оставленные товарищи? Предположим, они найдут в себе душевные силы не копить внутри чёрную зависть, а порадуются успехам приятеля. Но отчуждение, неловкость, недосказанность могут легко и просто испортить то, что сблизило вас когда-то. А вот если поедете вместе – будет замечательно.

– Послушайте, не надо нам лапшу на уши вешать! – сказал Капитан в своей прямой и слегка грубоватой манере. – Мы давно вышли из ясельного возраста. Может, меня там и согласятся чему-нибудь научить задаром. Но ведь последнему дураку понятно, что средств на поездку у нас нет, и взять их неоткуда. И не лгите, что просто так, за здорово живёшь, готовы раскошелиться и оплачивать наши расходы. А нахлебниками мы быть не собираемся!

– Но вы ими и не будете, – сощурился Олдбрук. – Не верите?

Таня показательно дёрнула плечами, а юноши помотали головами. Только детдомовская загадка смотрела куда-то в сторону, вызывая у гостеприимного ветерана политических интриг смутное беспокойство.

Оно усилилось, когда дипломат попробовал мимоходом прочесть мысли лидера. Благо, расстояние и большой опыт позволяли заниматься тайной телепатией без затрат порошка и напряжения. Если, конечно, нет помех от большого скопления людей или чего-нибудь ещё. А тут помехи были, и невероятно мощные, сбивающие малейшую попытку. Заслоняющий фон исходил определённо от Алины. Пришлось сразу оставить эксперименты. Убеждение сработает и так.

– Моё намерение получить свой заказ очень и очень серьёзное, – деликатно внушал Сэм. – В хороших условиях один из вас сделает работу, стоимость которой вполне окупит все предполагаемые затраты. Штучная работа хорошего класса стоит достаточно дорого. Дороже, чем вы можете себе представить. Я старый человек, достаточно образованный, здравый умом, и прекрасно умею считать. Главное – честность и порядочность в расчётах. Если я заплачу реальную рыночную стоимость за готовую модель – будьте уверены, денег хватит.

– Ну… может быть. – Володя посмотрел на Костю, ища поддержки. – А вдруг у меня что-то не получится? Пойдёт не так? Мне будет казаться, что всё великолепно, а вы скажете, что надежды не оправдались, и откажетесь платить? Ну, или пораню руку и не смогу закончить вовремя? Что тогда?

– Вполне деловой подход! – похвалил Сэм. – Предлагаю следующее: составляем контракт, где чётко опишем требования к модели, форс-мажорные обстоятельства и стоимость. Естественно, заверим у нотариуса. Так пойдёт?

Капитан опять посмотрел на Сверчка.

– Звучит неплохо, – ответил тот. – Да только получается, что рядом с одним тружеником окажутся трое бездельников-путешественников, болтающихся поблизости ради моральной поддержки. Конечно, помощь могла бы быть и материальной, но Володька ни за что не доверит мне даже прикоснуться к своему творению. Я лично на такое сотрудничество не согласен.

Брюнетка эмоционально боднула воздух, выражая полное единодушие со своим кумиром. Блондинка снова осталась внешне безучастной.

– Вы что? – Мастер моделирования переключился на товарищей. – Мы мало разве делились и плохим, и хорошим? Ну, а то! Неужели я только для себя зажилю самую большую удачу?

Англичанин, уверенно ведущий свою игру, тут же взялся гасить ещё не начавшуюся, но вполне возможную ссору.

– Стоп! – воскликнул он совсем как рефери, разнимающий бойцов на ринге. – Я ещё не всё сказал. Сегодня же могу отправить факс в «Lucky Ship». И в нём запрошу не только стажировку для Володи, но и информацию о простых вакансиях на лето. Хотя и так знаю, что там могут предложить. Курьерская почта! Берут обычно девушек. Работа нетрудная. Платят, конечно, немного. Но две юные прекрасные леди не будут чувствовать себя нахлебницами и смогут хорошо и вкусно питаться на заработанные деньги, и даже купить какие-нибудь украшения или сувениры. А для юноши всегда найдётся «чёрная» работа вроде изготовления ящиков для пересылки моделей. Хотя, может, у Константина тоже есть особая тяга или талант к чему-нибудь?

– Люблю технику, – ответил Сверчок. – Особенно машины. В двигателях немного разбираюсь…

– Отлично! – обрадовался визитёр. – Последнее время в моду вместе с парусными вошли и моторные модели. Фирма делает их действующими. Я слышал, что изготовление и доводка нестандартных двигателей – сложная задача, руки с мозгами там лишними не бывают. Постараюсь уточнить, но думаю, что Косте найдётся занятие на техническом поприще.

– Здорово! – только и смог сказать неудавшийся автослесарь, и его глаза заблестели.

Сэм почувствовал, что лёд недоверия взломан, и продолжал дальше уже другим тоном, изображая хитреца, проникшегося доверием и симпатией к молодёжи, слушающей с возрастающим интересом:

– Вот ещё одно условие, которое, надеюсь, окончательно развеет ваши сомнения. Сорок лет, что меня не было дома, там жила маленькая семья. К сожалению, никто моложе не становится, и с прошлого Рождества они попросили расчёт и уехали доживать свой век к детям, в Америку. Так что сейчас дом, с небольшим участком и садом, пуст. Места в нём достаточно, чтобы поселить вас с комфортом. Но, боюсь, мы застанем неизбежную в таких случаях атмосферу запустения. Конечно, чуть позже я подыщу хорошую прислугу. Но на первых порах… ваша помощь лишней не будет. Прошу понять меня правильно: я вовсе не нанимаю вас в работники по дому. Не собираюсь принуждать, заключать подобные контракты. Если я правильно разбираюсь в людях, вы сами захотите навести порядок во временном жилище. Да и продукты нужно покупать, и многое другое. Можете считать это эксплуатацией. Но ведь она тоже в какой-то степени компенсирует мои расходы, а вам добавит уверенности в том, что совсем не зря я приглашаю к себе в гости всех четверых.

– Похоже, всё складывается действительно неплохо. – Костя, как и Володя, уже загорелся идеей необыкновенных каникул. – Кроме одного: нас ведь ни за что не отпустят!

– Дебаты беру на себя, – успокоил дипломат. – Поможет делу, если в группу включить кого-то из учителей? Логичней всего – преподавателя иностранного языка. Как у вас, кстати, с английским?

Все дружно посмотрели на Алину.

– Да неплохо, – бойко ответила Таня. – Пропасть не должны. Алина вообще всё знает. А «англичанка» у нас мировая. Молодая совсем, но в предмете разбирается, объясняет классно…

Через полчаса вопрос был решён. Сэм поднялся в кабинет директора, женщины в почтенном возрасте, страдающей излишней полнотой и выглядящей усталой и неухоженной. Туда же была призвана Нина Николаевна, и обе выслушали предложение иностранца. Сначала оно вызвало неподдельный ужас. Отпустить четырёх воспитанников на всё лето (в Лондон!) под опеку неизвестного джентльмена – что за бред? Но дипломат, как того и требовала его профессия, проявил себя мастером ведения переговоров. В конце концов «красным грымзам» (Олдбрук мысленно окрестил их так не только за въедливые расспросы и «советские» понятия, но и за разгорячившиеся от волнения лица) пришлось сдаться. Они даже прониклись неизвестно откуда взявшимся и тупо застрявшим в мозгах убеждением, что надо развивать эти… как его… отношения между детьми-сиротами разных стран, обмениваться делегациями и… Дальше мысль не развивалась, но бесконечно повторялась, как мотив привязчивой песенки.

Решено было, что четвёрку будет сопровождать учительница английского языка, чуть не упавшая в обморок от неожиданного известия. Инициатор поездки быстро привёл её в чувство, заведя на беглом английском беседу об учениках, в ходе которой не только убедился в профессионализме испытуемой, но и выудил дополнительную информацию.

Отставной политик, теперь уже на правах руководителя группы, предупредил, что времени на подготовку мало. Он, конечно, займётся документами, почтой, согласованиями. Подопечных ждёт нормальная канитель: заполнить анкеты, сдать кучу анализов, кое-куда съездить. Связь нужно держать ежедневно.

– А как мы будем добираться до Лондона? – спросила Таня. – На самолёте? Как-то страшновато. Я ещё никогда в жизни не летала.

Это был ещё один «козырь в рукаве» для того, чтобы как можно сильнее заинтересовать впечатлительных подростков. Пока он даже не понадобился. Сэм достал из обширного бумажника фотографию и дал посмотреть. На снимке широко улыбающийся пожилой джентльмен неожиданно представал в костюмчике спортивного покроя за штурвалом белоснежного судна.

– Моя яхта, – пояснил дипломат. – Парусно-моторная, пригодная для выхода в море. Стоит в порту, в Выборге. Доберёмся до Петербурга, потом ещё немного – и добро пожаловать на борт! Там комфортно, четыре каюты. Как раз разместимся все: я, учительница и вы по двое. Кстати, ваша помощь поможет мне отказаться от найма небольшой команды в один-два матроса для облегчения перехода. Хотя на такой посудине можно плавать и в одиночку…

– Вот это да! Настоящее приключение! – Капитан буквально светился от счастья. Остальные выразили восторг не так бурно, но перспектива столь экзотической поездки, несомненно, потрясла.

Вот здесь впервые светловолосая девушка выступила вперёд и заговорила:

– Простите моё любопытство, Сэм. Нет сомнений, что вы большой знаток и ценитель парусников. Сразу же определили испанский галеон. Ещё и собственную яхту имеете. Тогда, наверное, вы скажете, к какому типу относился поразивший вас кораблик у мальчика возле магазина?

Ничего себе прокол, подумал Олдбрук, мгновенно прокручивая в памяти тщательно сплетённую интригу, казавшуюся безупречной. Несколько секунд заминки привлекли к вопросу напряжённое внимание. Капитан даже рот открыл в ожидании ответа. Сэм смотрел на нахальную девчонку, явно бросившую вызов и проверяющую благодетеля «на вшивость». На лбу от такой неожиданности даже выступили капельки пота.

Можно в один миг подкорректировать ситуацию и внушить подросткам полное доверие к собственной персоне. Внушить в прямом смысле, применив драгоценный порошок. Но лишние траты всегда нежелательны. И так пришлось слегка повлиять на атмосферу в директорском кабинете. А ещё давно сложилась привычка тщательно оценивать психотип человеческих «заготовок» в естественном состоянии. Так сказать, не портить «товар» раньше времени. А Алина беспокоит всё больше. У неё может быть высокая сопротивляемость внушению.

Нужно было отвечать.

– Конечно, я помню ту встречу, – тщательно обдумывая и медленно роняя слова, постарался исправить оплошность с заминкой Сэм. – Правда, мальчишка, увидев меня, всё время старался спрятаться за спину матери, так что мне трудновато было тщательно рассмотреть. Боюсь, что могу оказаться не совсем… точным. По-моему, это был фрегат.

Алина повернулась к Володе.

– Точно, – кивнул тот и облегчённо выдохнул. – Там был фрегат.