Читать книгу Полёт на трапеции - - Страница 16

Он вырос некрасивым, но приметным

Среди московских каменных трущоб.

Он пел про юность на Большом Каретном,

Про долг, и честь, и многое ещё.

На всех своих орбитах неформален,

Он стал актёром как-то между дел.

Сказал Любимов: «Пьёт… Но гениален!» —

И он играл, любил, и пил, и пел.

И загремели Гамлет, и Хлопуша,

И слава, и скандальная молва,

А он, себе и музыке послушен,

Россию перекладывал в слова.

В нём хриплая, бунтующая сила

Творила свой прекрасный беспредел:

Швыряла в пропасть, в небо возносила!

И он играл, любил, и пил, и пел.

Его душа работала двужильно

В пересеченье света и теней.

Он стал звездой Таганки и Мосфильма,

Рвал паруса и вздыбливал коней.

И так он был Мариной озабочен,

Что где там спальня! – континент гудел! —

Летал в Париж с букетами – и очень

Её любил! …Играл, и пил, и пел.

Ему хотелось удостоверенья,

Что он поэт! Чтоб подпись и печать!

В СП хотелось! – но Андрей и Женя

Предпочитали сдержанно молчать.

Потом писали, что и были б рады,

Да запретил тот самый «здравотдел»!

Высоцкий умер в дни Олимпиады.

Наотмашь умер – как играл и пел.

 Страна умолкла, сжав сердца и губы,

 Не веря, что она отныне без…

 Когда уходят те, кого мы любим,

 Молчание спускается с небес.

 Что он поведал Богу, я не знаю.

 Всевышний сутки молча просидел,

 Потом сказал:

 – Я грешника прощаю…

 Я б тоже там играл, и пил, и пел!