Читать книгу Полёт на трапеции - - Страница 17

Прекрасны были женщина и год,

А рухнули в молчанье и разлуку…

Похожая на августовский мёд,

На яблоко, клонящееся в руку,

Была она. И было ей дано

Не делать ни движенья вполнакала:

Шла – как летела, и пила вино,

И плавала в грозу, и хохотала.

В ней жара было больше, чем в огне,

В ней каждый выдох требовал свободы!

Она казалась, и не только мне,

Явлением загадочной природы.

Халатик и изысканный наряд

Равно́ светились на медовой коже.

Ей шли дельфины, дюны и закат.

Ей шёл весь мир – и я, наверно, тоже.

Отодвигая в тень своих подруг,

Без умысла игрива и надменна,

Она с ума сводила всех вокруг —

Погибельно манящая сирена.

Мужскому взгляду было не уйти:

Её задев, он плыл за нею, вторя

Сиянью линий бёдер и груди,

И меркло небо, и стихало море…

Она – и это чувствовал любой! —

Во всём держась своей манеры броской,

Входила даже в воду, как в любовь, —

С улыбкой и распущенной причёской.

Уплыв, ложилась на́ спину она,

В голубизне утрачивая тело,

И пепельных волос её волна

С морской волной сливалась и темнела.

Купалась в тонком. А могла и без,

И шла из вод, самой себя не пряча.

Славянка, Афродита, чудный бес!

Но Бог – её ли, мой? – уже назначил

Судьбу, где в небе тает самолёт,

Где для меня оставлена записка:

«Всё миновало…»

Я в далёкий год

Знал женщину. Тогда казалось – близко.