Читать книгу Брат мой, враг мой - - Страница 16

Братья выехали с цирковой площадки, подгоняемые смутным беспокойством. Ни молчание, ни отрывистые разговоры не приносили облегчения. Им выпал шанс воплотить в жизнь свою главную мечту, но никакого восторга они не ощущали, поскольку эта возможность была совсем не похожа на то, чего они ожидали. Они бесцельно колесили среди летних полей, желая проветрить мозги, однако сомнения их не покидали. Кен вдруг вспомнил, что никому из них за весь день не пришло в голову позвонить Марго. События развивались слишком стремительно.

Они повернули обратно к городу и остановились у ближайшей телефонной будки, но сестра уже вышла из магазина. Была половина шестого. Они поскорей помчались домой, но Марго не оказалось и там.

Дэви первым нашел записку от Вики. Увидев собственное имя, написанное ее рукой, он засиял от удовольствия, будто обернулся и понял, что она все это время стояла рядом.

– Здесь написано, что нас приглашают на ужин, – сказал он Кену. – Но это неслыханное дело. Такое совершенно не в духе старика.

Он шагнул к настенному телефону и набрал номер Уоллиса, продолжая держать записку в руке, чтобы снова и снова любоваться милым почерком. Вики ответила прежде, чем закончился первый гудок.

– Где вас обоих носило все это время? Ваша сестра звонила сюда целый день, чтобы узнать, нет ли от вас каких-то вестей.

– О, мы только что вернулись, – ответил Дэви. На протяжении дня его голову занимала не только Вики, и все же девушка была рядом – думала о нем, беспокоилась о нем. Он представил, как она смотрит на него в упор темными выразительными глазами и слушает, чуть приоткрыв губы – будто ей не терпится его расцеловать. Ему хотелось прикоснуться к ее волосам, чтобы убедиться, что ее кудри такие же мягкие, как кажутся. – Слушай, – продолжал он, – тут эта записка… у вас там все в порядке?

– А что не так?

– Просто это слегка неожиданно, вот и все. Такого никогда не случалось раньше. У твоего дедушки такой образ жизни, что…

– Ну, теперь этот образ поменялся, – рассмеялась Вики. – Погоди, ваша сестра хочет с тобой поговорить.

В трубку ворвался встревоженный голос Марго:

– Что случилось в банке? Почему вы не позвонили? И кто такой этот Баннерман, который звонил Уоллису?

Но перед глазами Дэви продолжало стоять лицо Вики.

– Это долгая история, – вздохнул он. – Мы сейчас придем.

– Просто скажи, все прошло удачно или нет.

– Думаю, скорей удачно. Возможно, мы получим деньги.

– То есть еще не точно? Так, оба – бегом сюда!

Когда братья поднялись на холм, то увидели, что Нортон Уоллис в полном одиночестве сидит на крыльце, неподвижно глядя прямо перед собой – отчасти от подслеповатости, отчасти из-за высокого жесткого воротничка накрахмаленной сорочки. На старике был тесный костюм из саржи, сшитый по моде десятилетней давности. Вся поза Уоллиса будто выражала возложенную на него некую особую обязанность, и в молчании братьев он почувствовал удивление.

– Чего уставились? – проворчал он. – Неужели мне нельзя хоть иногда выглядеть прилично? А, ладно, черт побери – это ее идея, – тыкнул он большим пальцем на дверь позади себя. – С тех пор как она приехала, переворачивает все вверх дном своей уборкой, вытиранием пыли и всем прочим. Перерыла все шкафы и нашла вот это. Сказала, что его нужно проветрить. – Он неуклюже поднялся с кресла-качалки и одернул сюртук. – Пошит в Чикаго десять или двенадцать лет назад. До сих пор как новый, только в нем руки не гнутся – из железа, видать, сделан…

Марго с Вики выскочили на крыльцо, обе в фартуках. Дэви украдкой залюбовался Вики, а Кен тут же начал рассказывать им, что произошло. Все это время Дэви поглаживал пальцами в кармане сложенную записку. Он представлял, как будет долго ее хранить, а потом, однажды вечером, когда они с Вики будут спорить о том, кто кого полюбил первым, докажет, что он, – предъявив эту записку, пронесенную через годы.

– Я сказал ему, что вложу тысячу долларов, – произнес Уоллис, когда Кен замолчал. Старик, казалось, смотрел куда-то вдаль – однако держал так голову просто потому, что лучше видел краем глаза. – Но не в том смысле, что готов передать их ему в руки. Вам бы я дал деньги, ребята, но, если вы станете работать с этим типом, я придержу их у себя, пока вы с ним не порвете. Это будет что-то вроде вашей подушки безопасности.

– Конечно, это вам решать, – сказал Кен. – Но пока слишком рано говорить о разрыве с ним.

– Ну, это ведь все равно неизбежно, – рассудительно заметил Уоллис. – Это прямо-таки обязательно произойдет. Даже если бы он не был Баннерманом.

– Но вы сказали, что не знаете его.

– Мне не обязательно его знать. Через некоторое время вы его возненавидите, а он возненавидит вас. – Помрачнев, старик склонил голову набок, будто вспоминал о чем-то своем, далеком. – Не имеет никакого значения, вложит он пять тысяч долларов или пять центов. Он человек с деньгами, а вы люди с идеями. Неважно, хороший он человек или плохой, – вы все равно столкнетесь лбами. Так устроен мир. За всю свою жизнь я ссорился только с теми людьми, у которых были деньги, а я живу очень долго. – Уоллис помолчал. – Впрочем, сейчас нет смысла говорить об этом. Возможно, вы видели его в первый и последний раз.

– Вы так думаете? – быстро спросила Марго.

– Да откуда мне знать? Я больше не возлагаю на людей напрасных надежд, – ответил старик.

– А мне кажется, это замечательные новости! – воскликнула Вики. «Она обращается непосредственно к Кену», – отметил Дэви. Он был доволен, что девушка осваивается в их компании – теперь их станет четверо, а не трое. – Какая разница, откуда возьмутся деньги?

– Я начинаю склоняться к точке зрения Вики, – сказал Дэви, так что ей пришлось взглянуть на него – сперва машинально, – а затем девушка улыбнулась.

Впоследствии всякий раз, когда Дэви вспоминал, как ему понравилась эта ее улыбка и какое тихое счастье охватывало его в этот вечер, он внутренне корчился от стыда, поскольку к тому времени уже знал, что улыбка выражала лишь удивление: девушка даже не замечала, что Дэви стоит рядом, пока он не подал голоса.

– Я тоже, – согласилась Марго. – Мне нужно взглянуть на этого мистера Баннермана.

Она повторила то же самое на следующее утро, уходя на работу. После всех разговоров Кен пришел к печальному выводу, что все это было ошибкой и во всем виноват он. А Баннермана они больше не увидят. На что Дэви сказал – посмотрим.

Через два часа после ухода Марго Баннерман ворвался в гараж, чтобы сообщить, что уже пытается договориться о дате презентации. А пока его юрист составляет соглашение, которое послужит основой для переговоров. Он держался так, будто консультации с юристами и профессорами, с которыми он сроду не встречался, не представляют для него никаких трудностей.

На следующий день в гараж доставили два письма. В первом Баннерман извещал, что наконец собрал комиссию профессоров с инженерного и физического факультетов, которая сможет выслушать их двадцать шестого июня. Его самого до тех пор не будет в городе, поскольку цирк переезжает на запад, в Висконсин.

Второе письмо было на бланке адвоката. В нем говорилось, что в соответствии с устным соглашением от двенадцатого числа сего месяца Карл Баннерман организует для группы экспертов в области электросвязи возможность ознакомиться с проектируемым прибором. В случае одобрения комиссией используемых в нем научных принципов братья Мэллори дают мистеру Баннерману тридцать дней на составление договора, устраивающего все стороны. Их подпись в пустой графе ниже будет означать их согласие с настоящим документом.

Официальность письма впечатляла. Несмотря на то что никто этого не требовал, к посланию прилагалась фотография, на которой был запечатлен Баннерман, с энтузиазмом объясняющий суть дела матерому юристу и нескольким их бывшим профессорам. Все это наверняка стоило Баннерману немалых денег, и Дэви впервые начал верить, что слова «пять тысяч долларов» могут превратиться в шелестящую реальность. Кен и Дэви поставили свои подписи, отправили документ обратно и стали ждать. Но теперь, когда они преисполнились надежд, ожидание казалось пыткой.

Разумеется, выступать перед комиссией предстояло Кену, и они с Дэви принялись за работу, упорядочивая свои записи. Братья больше не проводили вечера вне дома, а визиты Дэви к Нортону Уоллису стали краткими и только по делу. С тех пор как появилась Вики, от старика больше не веяло безысходным одиночеством, которое прежде ранило Дэви так же сильно, как затхлый запах в доме. Теперь Уоллис ворчал с плохо скрываемым удовольствием, когда жаловался на изменения, которые внучка внесла в его жизнь. Но когда услыхал от нее о книжном магазине, воспринял это с настоящей обидой.

– Что еще за книжный магазин? – спросил ее Дэви после того, как несколько минут поболтал со стариком на крыльце. – С каких пор ты ищешь работу, Вики?

– С позавчерашнего дня, – ответила девушка. – Если я собираюсь остаться здесь надолго, то вполне могу куда-то устроиться. Я привыкла работать.

– Ох, да это просто глупость, если тебе интересно мое мнение! – Уоллис перестал раздраженно раскачиваться в кресле-качалке. – Какой смысл в твоем присутствии, если я не буду тебя видеть целыми днями? Кроме того, я вообще не одобряю того, чтобы женщина работала без необходимости. Как и женское избирательное право. Господи! В молодости я бы выбросил свои инструменты в реку, если бы мне сказали, что когда-нибудь моя внучка, живущая со мной в одном доме, пойдет на работу! Не понимаю, что творится в этой стране! Не осталось никаких устоев, ничего, кроме ничтожеств и конокрадов в правительстве, – все дешево, быстро и джазово, пока не случается очередная трагедия, как на прошлой неделе, когда два богатых парня из Чикаго, у которых было все на свете, укокошили третьего просто ради острых ощущений! – Старик с отвращением сплюнул через перила. – Что ж, один журналист как-то сказал, что я один из тех, кто помог сделать страну такой, какая она есть, но будь я проклят, если хотел, чтобы все так обернулось. Дитя мое, я просто хочу, чтобы ты отказалась от этой работы.

– Но мы ведь уже обсуждали это, дедушка.

– Мы можем обсудить еще раз, что нам мешает?

– Нет, – твердо сказала Вики. – И давай больше не будем поднимать эту тему.

Два дня спустя она вышла на работу. Она говорила Дэви, что ей там нравится, но он не спросил, нашлись ли у нее новые друзья. Ему хотелось верить, что Вики просто ждет, пока у него не появится чуть больше свободного времени. Все, что ее интересовало в беседах с ним, – как продвигается их подготовка к презентации и не нервничает ли Кен.

За неделю до решающей даты нервы Кена начали сдавать.

– Они нас поднимут на смех, вот увидишь! – твердил он, отчаянно хлопая ладонью по бумагам. – Мы не сообразим, что говорить. Когда я предупреждаю тебя об этом, ты всякий раз успокаиваешь – посмотрим в записях. Черт побери, кто вообще писал этот проклятый гроссбух? Мы собираемся утверждать только то, что способны доказать. Мы можем сколько угодно рассуждать об импульсах тока и сканировании, но самое главное мы так и не проверили.

– Когда бы мы успели? Трубка была готова только за десять дней до экзамена. Но все предварительные тесты…

– К черту предварительные тесты! Имеет значение только окончательный, именно его я и хотел бы увидеть!

Дэви промолчал. На его взгляд, предварительным расчетам, выполненным в спокойной обстановке, вполне стоило доверять. Четыре электронно-лучевые трубки, собранные ранее в этом году, работать отказались, хотя каждая была лучше предыдущей. Если конкретно эта непроверенная трубка тоже закапризничает, то какая-нибудь из последующих заработает непременно. В теории все выглядело безупречно. Но тут Дэви вспомнил о своей ответственности. Кен должен предстать перед комиссией настолько уверенным в себе, чтобы никто не посмел бросить ему вызов. Дэви глубоко вздохнул и поднялся со стула.