Читать книгу Брат мой, враг мой - - Страница 8

В десять лет худенькая Вики Уоллис походила на эльфа и не расставалась со своим любимым головным убором – клетчатым шерстяным беретом расцветки Синклеров, знаменитого шотландского клана. Девичья фамилия ее матери была Синклер, и Вики как-то сказали полушутя, что все Синклеры являются потомками графа Оркнейского и Кейтнесского, соратника Вильяма Уоллеса. Уоллес звучало почти так же, как Уоллис, и Вики казалось удивительным поворотом судьбы, что ее отец, несомненно потомок самого короля, женился на прапраправнучке одного из его великих полководцев.

Эта мысль ошеломила Вики, когда впервые пришла ей в голову. Прибежав домой с вечерней ноябрьской прогулки, девочка сдвинула колючий берет на затылок и замерла, уставившись в пустоту широко раскрытыми темными глазами, прикидывая возможные выгоды своего королевского происхождения. Однако она решила хранить этот секрет при себе, поскольку мальчики во дворе не были склонны к подобным романтическим домыслам. Вики продолжала сидеть вместе с ними на бордюрах, прилаживая ролики к своим ботинкам с высокой шнуровкой, а потом весело громыхала по тротуарам Парамус-авеню, вдыхая пропахший дымом холодный осенний воздух, кричала, спорила и смеялась до самого вечера, пока не наступала пора идти домой. Но все это время Вики представлялось, что под наглухо застегнутым пальто на ней килт, плед, кожаные наручи и кольчуга – на страх врагам.

Мать старалась наряжать ее в красивые платья с белыми кружевными воротничками и высокие белые чулки, но Вики и в них всегда бегала по-мальчишечьи ловко и собранно, стоило лишь отправить ее по какому-либо поручению.

Нежное лицо Вики легко краснело. Она была единственной девочкой своего возраста в квартале, и всякий раз, когда во дворе появлялся новый мальчик, Вики замолкала и настороженно посматривала на него своими темными глазами, ожидая внезапной дерзости или насмешки. Ибо, хотя ее обычные друзья давно перестали воспринимать ее как девчонку, сама Вики никогда об этом не забывала и знала, что для новичка все иначе.

Поскольку она в некотором смысле ощущала себя чужестранкой в собственной стране, то держалась своей компании, внутренне смирившись даже с неизбежным мальчишечьим вероломством; и потому раньше времени повзрослела, узнав, что такое предательство полудрузей, совершаемое бездумно и походя.

Десятый год жизни Вики являлся для нее просто очередным годом в стабильном мире на Парамус-авеню. Но для ее отца он означал конец целой эпохи. Отец Вики каждое утро покидал дом, взяв портфель и надев шляпу-котелок. Этот худощавый мужчина среднего роста, с волосами песочного цвета и бледно-голубыми глазами отличался мягкими манерами. Однако никто никогда не осмеливался толкнуть отца в толпе или заговорить с ним чересчур громким голосом, поскольку в его глазах, умеющих мгновенно становиться ледяными, читался былой опыт и способность молча прикончить наглеца.

Быть сыном Нортона Уоллиса означало то же самое, что расти вовсе без отца. Когда отцу Вики исполнилось одиннадцать, его мать вместе с двумя детьми переехала из Уикершема на постоянное жительство к своему брату в Кливленд. Четыре года спустя, в 1890 году, Питер Уоллис покинул Кливленд и поступил в Военно-морской флот Соединенных Штатов. Его заверили, что это достойная служба – американский флот уже на седьмом месте в мире и уступает только флотам Великобритании, Франции, Германии, России, Италии и Испании. Сперва он служил на одном из последних кораблей класса «монитор», а затем на одном из самых первых эсминцев.

Питер проявил себя умным, спокойным и сообразительным – мальчик из хорошей семьи, что тут скажешь. И потому, когда в Триесте он провалялся пьяным дольше, чем остальные моряки, получившие увольнительную, и по формальным причинам мог быть обвинен в дезертирстве, Питер запаниковал. Он так испугался, что не решился вернуться на борт. Воспользовавшись советом и деньгами некоего проявившего сочувствие турецкого джентльмена, он отправился в Стамбул, где сменил фамилию на Гордон и получил местное звание, соответствующее званию младшего лейтенанта, на новом турецком эсминце немецкой постройки. Два года спустя ему приказали повесить морскую форму на гвоздь и отправили в Грецию под видом американского бизнесмена по фамилии Лейн. После трех лет успешной работы на него вышла греческая спецслужба и дала понять, что единственный способ для него остаться на плаву – во всех смыслах – это вести некоторые дела с ними, разумеется, не посвящая в этот маленький секрет прошлых работодателей.

Турецкое правительство оставалось довольно Питером Уоллисом еще года два, хотя впоследствии и обнаружило, что его сведения являлись полной дезинформацией. Молодой американец вел сложную жизнь, но в то же время ему нравилось постоянное чувство опасности, от которого сладко замирало в животе. Затем греческая контрразведка передала через него данные, побудившие турецких кураторов отправить Питера в итальянский судостроительный центр в городе Таранто. Это задание оказалось посложнее прежних. В один прекрасный день в кабинет Питера заявился итальянский полковник и предложил ему в очередной раз поменять концепцию и работать еще и на третью сторону – на итальянскую корону, отчего волнующее чувство в животе Питера стало немножечко слишком волнующим.

Шпионы в любой стране редко предстают перед судом. Им либо дают шанс перейти на другую сторону, либо с ними происходит несчастный случай. Теперь Уоллис чуял, что в конце концов выйдет так, что придется работать на двадцать с лишним возможных европейских держав, причем у всех, кроме одной, будут веские причины для недовольства.

Он постарался скрыть панику и принял предложение итальянского полковника. Но когда офицер встал, чтобы уйти, то внезапно умер. А Уоллис спокойно спустился к причалу, где поднялся на борт парохода «Фиуме», с первым приливом отходящего в Рио-де-Жанейро. В те дни паспортов не требовалось, а «Титанику» еще только предстояло доказать, что все морские суда должны обязательно иметь на борту аппарат беспроводной связи мистера Маркони. Уоллис благополучно сошел на берег в Рио – в возрасте тридцати лет, без единого цента в кармане, без права жить под своим именем и не имея за душой ничего, кроме возможности выбирать дальнейший путь.

Он решил рискнуть и вернуться домой как ни в чем не бывало. Его предполагаемое дезертирство случилось почти восемь лет назад, шла война, а Военно-морской флот Соединенных Штатов поднялся на шестое место, опередив испанский. Спустя какое-то время, в 1905 году, Питер Уоллис возвратился в Кливленд и устроился работать бухгалтером. Благодаря большому опыту работы с цифрами, полученному при составлении таблиц с десятичными значениями орудийных калибров, он освоился очень быстро. В том же году он женился на Кэтрин Синклер и перебрался в Милуоки, где жили в основном немецкие иммигранты. Мало ли кто из прошлой жизни мог объявиться на горизонте, а в Германии, по крайней мере, Питер никогда не бывал.

С годами завязанные в узел нервы постепенно пришли в норму, сухость в горле исчезла; но, когда стало очевидно, что страна вот-вот вступит в европейскую войну и начнется мобилизация, он понял, что былые грехи могут всплыть в любой момент. И не только дезертирство – с тех пор прошло почти двадцать лет. Питер боялся, что к нему возникнут куда более серьезные вопросы.

Несмотря на неброскую внешность, он обладал ярким воображением, которое стало его проклятием – однажды поддавшись панике, легко скатиться в нее снова. Минувший ужас вернулся. Питер безумно обожал свою бойкую дочурку – на глаза всякий раз наворачивались слезы, когда он смотрел, как она играет. Ему было физически больно от мысли, что его могут посадить в тюрьму и разлучить с семьей.

Поэтому он покинул семью сам и решил податься в Канаду, где вступил в шотландский батальон «Черная стража» – особенный жест, который по достоинству оценила его жена.

Вики и тосковала по отцу, и гордилась им. В первые несколько недель они с матерью оказались совершенно одни среди всяких Шредеров, Дитрихов и Вагнеров, живших на Парамус-авеню. Однако через некоторое время возникшая с начала войны враждебность исчезла, и все снова стали друзьями. Но к тому времени Вики уже проводила больше времени с подружками из школы, расположенной на Фарман-авеню.

Она безмолвно восхищалась ими. Все эти девочки были настолько красивее ее, что Вики испытывала к ним благодарность просто за то, что позволяли находиться рядом. Однако в глубине души чувствовала себя одинокой и невзрачной и начала опять больше общаться с мальчишками, пока не заметила с тайным удивлением, что постепенно меняется с каждым днем – именно так, как она хотела, будто какой-то волшебник незаметно коснулся своей палочкой макушки ее берета, когда она проходила мимо.

Вики вернулась к подружкам, отчаянно желая, чтобы те обратили внимание на эти изменения – но для них она все равно еще оставалась девчонкой с тощими угловатыми плечами и резкой мальчишеской походкой. Тем не менее у нее вдруг возник интерес к куклам и соседским младенцам. Она стала донимать мать просьбами о братишке или сестренке, когда отец возвратится с войны.

Но тут в дом пришла страшная весть – отец погиб в бою на Вими-Ридж. И Вики заболела от горя.

Перейдя в среднюю школу Стьюбена, она оказалась на год младше остальных учеников в классе, поскольку училась быстро и начальную окончила досрочно. Вот только у Вики не получалось уделять новым друзьям слишком много времени. После занятий ей приходилось спешить домой, чтобы справиться с возросшим количеством домашних дел – мать, с бледного лица которой теперь не сходило горькое выражение, устроилась продавщицей. Но мальчики все равно начали обращать внимание на Вики – по непонятным для нее причинам.

Вскоре мать с тяжелым сердцем решила, что для дочери будет полезнее перевестись в Милуокское профессиональное училище и научиться чему-то практичному. Вики принесла туда с собой свое новое качество – способность вызывать сложные чувства у мальчиков определенного типа. Парни, которым она нравилась, не были капитанами спортивных команд или лучшими танцорами – но имели высшие оценки по самым сложным предметам и умели вести серьезные беседы. В тот период жизни ей меньше всего хотелось умных разговоров, и Вики ощущала смутную обиду, а мальчики смотрели на нее виновато – словно она видела в них неизбежное будущее, которого всеми силами стремилась избежать. Прежний мир Парамус-авеню рухнул, а Вики оказалась не готовой к реальности, которая простиралась за его пределами, – поэтому искала новые миры, более веселые, где все были молоды, как она, и ненавидели окружающую жестокость. Она вышагивала по жизни – стройная, прямая и одинокая, ослепленная мечтой, более подходящей для кого-то другого.

Ей было семнадцать, и она уже работала, когда ее мать умерла от эпидемии гриппа 1923 года. Миссис Шредер, жившая по соседству, помогла Вики выставить дом на продажу и написала кливлендским Синклерам и уикершемским Уоллисам. Нортон Уоллис ответил первым. И горячее желание обрести близкого человека, которое явно проглядывалось в его письмах, пришлось как раз вовремя – когда Вики чувствовала себя более опустошенной, чем героиня любой трагической книги или фильма. Любовь незнакомого старика давала надежду на возрождение в новом мире, где она сможет забыть о своих утратах, а прошлые неудачи перестанут иметь значение. Ибо, когда Вики сойдет с поезда, она будет элегантной, уравновешенной, а самое главное – восхитительно красивой.