Читать книгу Брат мой, враг мой - - Страница 5

В похожей на ящик генераторной будке, стоявшей у ручья, было темно и душно. Мальчуган, увлеченный работой, склонился над каким-то устройством. Он закрыл дверь, чтобы спрятаться от глаз людей, заготавливающих сено в миле отсюда. Крошечные фигурки вдалеке ритмично наклонялись и разгибались.

Мальчик переводил луч фонарика то на генератор, то на кривоватый чертеж, нарисованный на обрывке бумаги. Помятый будильник тихо тикал на полу. От него отходили странного вида провода.

Изобретатель так нервничал, что шарахнулся от собственной тени, мелькнувшей на низком потолке. Он торопливо подхватил с пола фонарик. Тень исчезла, и мальчик облегченно вздохнул.

Несмотря на высокий рост, ему еще не исполнилось двенадцати. Он побаивался затхлой темноты, а еще больше – собственной смелости, поскольку с помощью плана, задуманного и осуществленного самостоятельно, только что схватил тигра за хвост. В семь часов вечера могучий зверь очнется и либо растерзает Дэви за такую дерзость, либо с неохотной покорностью подчинится его воле. В семь часов все электричество на дядиной ферме должно было отключиться само по команде мальчика – отданной сейчас, на три часа раньше.

Сердце продолжало возбужденно колотиться, когда он шагнул на солнечный свет. Дэви мгновение постоял, прижавшись к двери и настороженно шаря взглядом по сторонам – как животное, желающее убедиться, что его не заметили. Но лес, луг и поля вдалеке были погружены в послеполуденную тишь.

В ту весну 1916 года все расцветало необычайно буйно – как природа, так и мальчики. Дэви теперь догнал в росте брата, который был на полтора года старше, и стать вровень со своим кумиром казалось ему следующим шагом к собственному величию. Однако старая синяя рубашка с дядиного плеча, латаная-перелатаная и предназначенная для взрослого широкогрудого мужчины, все равно висела на нем мешком. Потрепанные джинсы тоже болтались слишком свободно, хотя сестра отрезала сзади лишнюю ткань и сделала новый шов, отчего задние карманы теперь располагались почти вплотную друг к другу. Штаны, слишком тесные для толстенных бедер дяди, постоянно норовили сползти с Дэви, пузырясь на коленях.

Тем не менее, несмотря на нелепую поношенную одежду, встрепанные волосы, тонкорукость и тонконогость, он выглядел грациозно, пока бежал, пригнувшись, к краю поля – подгоняемый страхом, но исполненный надежды на возможный успех.

Забежав в амбар, он схватил точильный камень, за которым его и посылали, а затем выскочил, поддернул спадающие штаны и вприпрыжку помчался к мужчинам, работавшим на северном поле. Внезапно он подумал, что его проступок может повлечь гораздо более серьезные последствия, чем угрозы Кена. Он побежал дальше, решив вообще никому ничего не говорить, пока не увидит, как все обернулось.

Добравшись до работников, Дэви успел запыхаться. Лицо Кена было недовольным – брат злился, что его бросили одного, но Дэви вновь энергично подтянул штаны, схватил вилы и вскарабкался на стог рядом с ним.

В тот день угнаться за Кеном было трудновато, поскольку всякий раз, когда брат втыкал вилы в сено, он представлял, как всаживает их в жирное брюхо подлого дяди Джорджа. Дэви соглашался, что если уж ты поклялся убить человека в следующий раз, когда он поднимет на тебя ремень, а этот раз настанет всего через несколько часов, то, конечно, нужно потренироваться заранее. Похоже, дядя тоже тренировался. Он пообещал выдрать Кена до полусмерти в семь вечера, а Дэви знал, что дядя Джордж из тех людей, которые любят подготовку не меньше процесса. В глубине души – в той ее малой части, которая оставалась не заполненной Кеном, – Дэви искренне радовался, что на этот раз сам он ремня избежит.

Ближе к вечеру налетевший порыв северного ветра наконец разогнал жару. Работники, взмокшие от пота, разогнули спины, чтобы немного расслабиться и размять затекшие руки. Дядя Джордж вытер рубашкой свою могучую грудь, а затем смерил Дэви таким взглядом, от которого мальчик всегда замирал в страхе.

– Ты будешь наказан вместе с братом, – решительно произнес дядя. – Когда я посылал тебя за камнем, то имел в виду – бегом! И туда и обратно. На этой паршивой ферме каждый обязан трудиться. Это касается и тебя, Дэвид, и тебя, Кеннет; и можете передать своей сестре, что ее тоже касается. – Он мгновение помолчал. – Просто решите сами между собой, кого из вас выпороть первым.

За ужином на кухне молчали все, кроме дяди Джорджа. Марго едва исполнилось шестнадцать, но поскольку она готовила, то сидела у дальнего торца на правах хозяйки. Дядя Джордж восседал во главе стола на своем укрепленном стуле с дополнительными перекладинами внизу и расширенным сиденьем, чтобы выдержать такую тушу. Его раскатистый голос, громкий и хриплый, действовал Дэви на нервы, но мальчик все равно не мог ни распознать, ни понять дядиных объяснений и самооправданий, крывшихся за горьким перечислением череды последовательных неудач, из которых состояла жизнь Джорджа Мэллори.

Дядя наконец замолчал, сжал мощные кулаки и посмотрел на мальчиков сверху вниз в яростной беспомощности. Все молчали вместе с ним. Кухонные часы показывали без пяти семь, и тут вечерняя тишина внезапно перешла на другой уровень. Постоянное фырчание казалось такой неотъемлемой частью звуков фермы, что его отсутствие вызвало у всех продолжительный вздох удивления.

– Генератор заглох, – сказала Марго.

Сердце Дэви пело от тайного торжества. Он сделал то, на что никогда не осмелился бы Кен, и сделал это сам! В эту секунду ему было все равно, изобьет их дядя Джордж или нет, – ничто не могло испортить внутреннюю уверенность, что он наконец-то стал главным из братьев.

Дядя Джордж с ненавистью посмотрел на них – Дэви видел, как его бесит их семейная солидарность. Затем подал им короткий знак бежать и проверить – ремонт оказался куда важнее наказания.

Кен словно опьянел от облегчения, пока они с Дэви мчались по полю в золотистых лучах вечернего солнца. Он спотыкался и радостно подпрыгивал, хотя перепрыгивать было нечего.

– Повезло ему! – рассмеялся он. – Если бы генератор не сдох, этот старый ублюдок валялся бы сейчас с вилами в животе!

Несколько часов назад угроза Кена звучала неумолимым приговором. Теперь же, от парня ничуть не главнее его самого, она казалась Дэви глуповатой.

– Это вовсе не везение, Кен. Это я все подстроил. Я закоротил генератор.

– Ты? Черт побери, ты все это время сидел на кухне!

– В этом-то вся и штука. Помнишь, мы видели в «Популярной механике» схему, которую немцы использовали для бомб? Я настроил сломанные часы так, чтобы замыкание произошло в семь. Ничего не сгорело, кроме предохранителя. У нас теперь куча времени!

В будке Кен принялся осматривать часы и провода, а Дэви тем временем достал припрятанную Кеном пачку с сигаретными «бычками» и закурил один, даже не спросив разрешения. Кен вскинул глаза на вспыхнувшую спичку, но ничего не сказал и вернулся к часам.

– И как мне самому это в голову не пришло? – тихо пробормотал он. – Мы теперь можем устраивать это в любое время, когда захотим! Надо рассказать Марго, что мы придумали!

Они ждали почти два часа, прежде чем включить генератор и пойти обратно, а Дэви молча размышлял о том, как же по-другому выглядят люди, когда не смотришь на них снизу вверх.

Третий этаж каркасного дома так и не достроили. Дядя Джордж разделил помещение напополам, натянув посредине белую занавеску из марли. Раскладушка с одной стороны предназначалась для Марго, а матрас с другой – для мальчиков, но они никогда не просили о таком разделении, и оно им было ни к чему. После того как остальные засыпали, они обычно собирались в темноте все втроем, и сестра рассказывала чудесные истории о том времени, когда они смогут жить вместе совсем одни. И хотя она в равной степени заменяла мать им обоим, ее последнее и самое нежное пожелание спокойной ночи всегда доставалось Кену.

Марго ждала их наверху в синих сумерках, сидя на матрасе в линялой нижней юбке, которую надевала для сна. Услышав их рассказ, она тихо рассмеялась, а затем притянула Дэви к себе и поцеловала в порыве гордости. Мальчик прильнул к сестре поближе, инстинктивно обняв ее за тонкую талию.

– Почему бы нам просто не уйти отсюда куда подальше? – сказал он, чтобы доставить Марго удовольствие упоминанием ее любимой мечты. – Давайте как-нибудь ночью вырубим генератор и сбежим. Здесь будет только хуже и хуже с каждым днем.

– Не волнуйся, – резко произнес Кен, наблюдая за ним. – Как только я разберусь с дядей Джорджем, все станет хорошо.

– Да брось! – Дэви продолжал обнимать Марго, хотя это теперь было неудобно – он сидел на матрасе слишком далеко от сестры, но не мог заставить себя отпустить ее. – Ты никогда не убьешь его, так что забудь об этом.

– А я сказал, что убью!

– Прекрати такие разговоры, – сказала Кену Марго. – Это просто глупо. Дэви прав. Я могу найти какую-нибудь работу, если скажу, что я старше, и тогда вы сможете пойти в настоящую школу.

– В школу! – усмехнулся Дэви. – Мы все могли бы найти работу…

– Нет, вы будете ходить в школу! – оборвала его Марго. – Оба. Как вы собираетесь выбиться в люди и делать свои изобретения, если у вас не будет образования? А потом вы поступите в колледж.

– Эдисон никогда не учился в колледже, – вставил Дэви.

Марго нетерпеливым движением освободилась от его руки, и Дэви ощутил обиду и неловкость. Он не собирался ссориться с сестрой.

– Мне все равно, где работать, – продолжала она. – Но вы, мальчики, обязательно должны стать кем-то – еще более знаменитыми, чем Эдисон!

– Мы могли бы починить тот старый драндулет, который пылится в глубине сарая, – импульсивно предложил Дэви, чтобы заслужить ее прощение. Он импровизировал детали побега на ходу, не веря в их реальность, и был потрясен, когда Марго подхватила:

– Давай попробуем, Дэви! Давай сделаем это!

С разинутым ртом Дэви осознал, что именно он сейчас разрабатывает план величайшего неповиновения дяде Джорджу. Это следовало бы делать Кену, но Кен молчал. Дэви немного подождал, а затем, по-прежнему не видя со стороны брата никаких попыток вернуть лидерство, устроился к Марго поближе.

Они обсуждали эти планы допоздна, пока не пришла пора ложиться спать. Но прежде, чем Марго поднялась с матраса, Дэви приподнялся на локте и удержал ее за обнаженную руку.

– Неужели ты так и не пожелаешь мне спокойной ночи? – умоляюще спросил он. – Кену ты желаешь. Каждый вечер.

– Эй, ты!.. – вырвалось у Кена, будто он мог молча снести любое предательство с их стороны, кроме этого.

– Помолчи! – шикнула на него Марго через плечо. – Дэви прав. А кроме того, он самый младший.

– Но не самый маленький, – возразил Дэви.

– Давай ложись, – сказала сестра.

Он снова ощутил тепло ее тела и нежное дыхание на своем лице. Как же это приятно, подумал Дэви. Сладкое чувство проникало в него так глубоко, что он не сдержался и поцеловал сестру в шею – надеясь, что Кен не видит и что она не против.

Вставая, Марго коснулась его щеки рукой, и Дэви, все еще затаив дыхание, повернулся набок. Он внутренне сиял так, словно в нем зажглось солнце.

Еще через месяц жарким тихим вечером они были готовы к побегу. Дэви знал с точностью до минуты, что должно произойти, но все равно вздрогнул, когда электричество внезапно отключилось. Темнота окутала кухню, густая, как патока.

– Я принесу вам керосиновую лампу, дядя Джордж, – поспешно сказал он. – Марго, по-моему, пошла в сарай.

– Мне плевать, кто подаст мне лампу! Просто принеси ее и наладь этот чертов генератор! И скажи сестре, чтобы шла сюда. Молодой девке не пристало одной шляться на улице в такой час.

Оказавшись снаружи, в ранних сумерках, Дэви никак не мог поверить, что они действительно уезжают от всех этих запахов, звуков и ветерков, которые так знакомы. Пройдет несколько дней, и дядя Джордж поймет, что они были хорошими ребятами, хотя и сбежали. Дэви стало его очень жалко, но тут он вспомнил, что Марго ждет их сейчас, в полном одиночестве сидя на залатанном колесе старого «Форда» дальше по дороге.

Они были в пятидесяти ярдах от дороги, когда Дэви заметил сзади движущуюся фигуру с фонарем в руке. Он замер и коснулся руки Кена. Пригнувшись, оба мальчика бросились в кусты, а затем быстро переместились в сторону. Дэви казалось, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Он боялся, что их поймают.

– Он ищет Марго, – прошептал Кен. – Все из-за тебя! Зачем ты ляпнул, что она в сарае?

От страха ответ Дэви прозвучал злобно:

– Потому что ты не придумал ничего получше! Сам-то что молчал?

– Так ведь это вы в последнее время всем командуете, мистер Широкие Штаны! Как только он войдет в сарай, бежим к машине!

Вдалеке они слышали сердитый голос дяди Джорджа, зовущий их. Кен толкнул Дэви локтем, и они помчались через открытое пространство, как вдруг фонарь дяди Джорджа появился снова. Мальчики повалились на землю и с опаской смотрели, как фонарь раскачивается впереди. Они лежали неподвижно, затаив дыхание.

– Давай пойдем вдоль ручья, – прошептал Кен. – Мы сможем добраться до нее тем путем, пока он бродит вокруг сарая.

Они поползли обратно вверх по склону, а затем сбежали вниз с другой стороны, которая спускалась к заболоченному берегу, поросшему лиственницей. Здесь вечер был черным и непроглядным. Поблизости встрепенулось какое-то животное, передав мальчикам свой ужас, пока убегало через кусты. Дэви обернулся, но Кен продолжал идти.

Дэви двинулся за ним вслепую, пытаясь что-то разглядеть сквозь тьму и прикрывая руками лицо от хлещущих веток. Тут его джинсы в очередной раз соскользнули слишком низко, и ему пришлось их подтягивать. Нога зацепилась за камень, и Дэви полетел вперед, не видя, куда падает. В следующую секунду он плюхнулся в воду. Всплеск громом отозвался в его ушах, и по глубине и темноте воды вокруг он понял, что упал в пруд прямо над водостоком.

Он задержал дыхание, ожидая, когда его вынесет на поверхность, но уперся затылком во что-то твердое. Его медленно кружило в воде. Он из последних сил старался не вдохнуть, напрягая носоглотку, – казалось, что грудь сейчас разорвется. Он дернулся назад, пытаясь выбраться из-под нависающего над ним каменистого выступа, но оказался в еще более тесном пространстве.

Внезапно – как бывает, когда резко доходит смысл подслушанного чужого разговора, – он понял, что через несколько секунд умрет. Сжавшись в маленькую точку сознания, которая родилась еще до того, как он сделал первый вдох, и останется живой до последнего, чтобы увидеть собственную смерть, а затем умереть, он оплакивал себя так, как не смог бы никто другой.

А в следующее мгновение, задыхаясь и кашляя, он жадно втянул в себя чудесный вкусный воздух, когда Кен за шиворот вытащил его на чистое место и поднял на поверхность. Дэви знал, что спасен, и смотрел на брата полными обожания глазами, все еще залитыми водой и слезами.

– Ты в порядке? – прошептал Кен.

Дэви мог благодарить брата только мутным взглядом, пока его рвало водой прямо Кену в лицо. Видя, как тот невозмутимо терпит очередную неприятность, Дэви ощутил к нему еще большую любовь. Старший брат – навсегда старший брат, истово повторял он себе, и может это доказать, спасая жизнь младшему. И Дэви дал себе зарок провести всю оставшуюся жизнь, возвращая Кену долг и искупая свой бунт, который теперь казался почти кощунством.